Сволочь ты, Линни

Ты так красив – твои волосы чернее ночной тьмы, твои глаза – два сапфира, звездных сапфира. Твои губы – алые, как кровь. И сладкие, как грех. Я знаю, о чем говорю. Я – демон второго круга Ада, Линнаэл, господин над легионами инкубов. Ты – моя игрушка на сегодняшнюю ночь. Анвари, сын человеческий, украденный мной из-под венца жених. Идем со мной, идем. Маню призывно и нежно, и ты ступаешь на узкие узорные плиты Адского дворца Наслаждений, чтобы больше не выйти из него никогда. В твоих глазах пока что сквозит непонимание. Ничего, Анвари, ты осознаешь все чуть позже. А пока что, ты приди в мои объятия, невинное дитя смертного мира. Двор Наслаждений - самое прекрасное и кошмарное место в Аду. Его высокие шпили сверкают алмазными горными пиками, его коридоры выстланы коврами и шелками, его подземелья - глубоки и ужасны, но я не позволю тебе узнать их зловония и боли раньше времени. Пока что я веду тебя садом Двора, и он открывается тебе шпалерами черных и синих, алых и белых, фиолетовых и серебристых роз. - Где я? - тихо шепчешь ты. - Кто ты? - Иди за мной, прекрасный мой, иди и не спрашивай ничего. - мои губы на расстоянии волоса от твоего ушка, и мой шепот обжигает твою кожу. В жилах моих течет не кровь, а первозданный огонь Ада, оттого я так горяч. Я провожу тебя Террасами Неги - там всюду ковры и подушки, столики с винами и изысканными яствами. Беру из вазы гроздь крупного сочного винограда, прижимаю тебя к своей груди и вкладываю в твои нежные губки одну виноградинку. - Тьфу, - сообщаешь ты. - Отъебись уже. - А? - Открываю глаза. Так и есть, снова пытаюсь накормить Анвари виноградом. Он валяется рядом, мрачно глядя на меня. - Я ненавижу виноград, гребаная инкубская сволочь. Вот вам и вся романтика. - И вообще, вставай, вызов пришел. Инкуб-полицейский, кому сказать - уржутся. - Блядь, а такой сон был! - я нехотя сползаю с постели и иду умываться. Чтоб его, в законный выходной, и то отоспаться не дают! Матерюсь вполголоса, разыскивая по всей ванной свою расческу. Ну, так и есть - опять Анвари ею свои патлы чесал и на самую верхнюю полочку заныкал! И ведь мелкий же - как дотягивается? У меня нехорошее подозрение, почти уверенность уже, что он это - специально! Анвари уже прыгает рядом, пытаясь умыться. Под тонкой футболкой лопатки, как крылышки. Напарничек, блин. Живем в одной квартире из экономии уже месяц. И все еще не потрахались. Несильно стукаю его по макушке расческой - он мне хорошо, если до подбородка достает, удобно. - Ай! За что?! - возмущается это мелкое недоразумение. - Я тебя предупреждал, чтоб ты мои вещи не трогал? - Я их и не трогаю. - Ага, ты ими беззастенчиво пользуешься. Позавчера я отыскал свой шейный платок за комодом. Скажешь, это не твоя привычка раскидывать вещи, раздеваясь, где попало? - Ну, он был такой яркий и красивый… - Именно, что был! - рычу я, потрясая извлеченным из корзины для белья клочком шелка, - Теперь это - больше похоже на салфетку, которой свинью вытирали! - Платок в пятнах от кетчупа - Анвари обожает фастфуд. Нет, мне не жалко платок, на самом деле, я просто не терплю, когда в моих вещах роются и берут их без спросу. Ну, вот такой я собственник. - Я его постираю, честно, - обещает это чудовище. - Да хоть стирай, хоть не стирай... Во имя Люцифера, Анвари, время! Мы опаздываем! - Я мечусь в поисках форменной рубашки. Должна была висеть в шкафу! Отглаженная! Чистая! Где она?! Аррррррррр! Анвари быстро одевается. У него форма старенькая, заштопанная на груди и локтях. - Лин, скорее. Нахожу рубашку на дне шкафа. Разворачиваюсь к напарнику. Он медленно пятится от меня к двери. - Лин, честное слово, не трогал я ее! Она сама уп…хрррр... - Придушить этого... этого... слов нет! Разжимаю пальцы, отпуская его. - Идиот, - обижается он. - Шкаф надо закрывать и форточку тоже. Фыркаю зло, одеваюсь в долю секунды. Да, помят, неаккуратен - кошмар! Но, вроде, успеваем. Анвари снова со мной не разговаривает. Молча ведет машину к участку. Он ухитряется как-то ездить быстро, и ничего не нарушая. - А вот и вы... - У меня выходной, - сообщает Анвари, - надеюсь, вы выдернули меня из дома не зря? - Про меня - ни слова. Да, крепко обозлился мелкий, кажется, рубашку, и впрямь, ветром скинуло. Я молчу - только недобро смотрю на нашего непосредственного начальника - инспектора криминальной полиции Стена Родда. Он еще не старик, но уже седой целиком, на нем больше шрамов, чем на каком-нибудь ветеране войны, и эта сволочь - тот еще циник и гад. - Из постели я тебя точно не зря выдернул. У нас труп. И как раз по твоему профилю. Отправляйся на Парсед-плейс, дом семнадцать. И я тебя прошу - пусть твои вторые две ноги перебирают побыстрее копытами. Это он про меня??? - Шеф, если вас больше устраивает Анвари Эльярс как глава тандема - без проблем, - я достаю из кармана значок «ведущего» и демонстративно цепляю его на нагрудный карман напарника. А он прекрасно знает - статус «ведущего» дается не просто так, и налагает такую массу обязанностей, помимо основных, что на отдых почти не остается времени. Я не зря возвращаюсь домой далеко за полночь. - Эльярс, справишься? - Справлюсь, - кивает он. И шагает к выходу, чуть прихрамывая, у него больное колено, застужен сустав. А на улице снова дождь. - Отчет мне на стол сразу же. - Анвари снова кивает. Иду следом, зная, что останусь после работы помогать ему. Как идиот, право слово. Когда увидел его в первый раз - думал, не сдержусь и завалю при всех - такая лапочка, милый мальчик. Теперь - все чаще хочется его придушить. Но и оберегать желание не пропало. Такой вот диссонанс. Садимся в патрульную машину - Кэш, мой старый знакомец, согласился нас подвезти до места преступления. - Святой отец, вы в порядке? - Да. Анвари - священник. И что? Отдел у нас такой... И все тандемы - такие вот...нестандартные. Но наш переплюнул все. Инкуб и священник в паре - блеск! - Да, все в порядке. - Он слегка морщится, садясь в машину. Я молчу. У меня такое чувство, что в последнее время на меня в отделе забили - предпочитая общаться с «ведомым»...странно, с чего бы это? Ну, теперь «ведомый» - я, посмотрим, как все поменяется. - О, вы стали ведущим... - Кэш кажется растерянным. - Не по своей воле, - коротко роняет Анвари. - Вперед, пока следы еще целы. Кэш гоняет так, что на поворотах машина катится на двух колесах. Мне нравится, а вот Анвари - нервирует. Он вцепляется в первое, что попадается под руку - в мое запястье. Обычно, он резко реагирует, если я его пытаюсь приобнять, но сейчас - доверчиво прижимается, когда кладу ему руку на плечи и чуть притягиваю к себе. Кэш доволен, как всегда. - Прилетели. Анвари мигом становится сурово-официальным. Вылезает из машины. И шагает к дому. Там уже все огорожено лентами, знаками. Работают фотографы. Входим внутрь, и в нос сразу шибает запахом запекшейся крови. Анвари начинает бормотать молитву за упокой. - Тело в спальне, святой отец. Он кивает. Сосредотачивается. Прикрывает глаза. Ему не надо даже видеть тело убитой. Или убитого. - Инкуб... Я иду в спальню. Запах сородича я чувствую повсюду, следы его я тоже вижу везде - и то, что вижу, мне не нравится совершенно. Тело несвежее - ему, как минимум, два дня, демон должен был давно покинуть место преступления, но его следы - как раз совсем свежие. Словно он... он… блядь! Да как же я не понял сразу? Отступник, вырвавшийся из-под заклятия подчинения! - Анвари, берегись! - Именем всего сущего... - Дом накрывает светящаяся клетка. Теперь здесь только мы трое. Не выйти, пока не умрет один. Не войти... Я раздеваюсь, не заботясь уже, куда и как падает моя одежда. Главное - быстро. И трансформирую свое тело в боевую форму. Ну, да, инкуб, прошедший выучку в Легионе Темных Мечников - это не воспитанник Двора Наслаждений. Моя кожа покрывается ромбовидной чешуей, становятся видны изогнутые рога, хвост плетью хлещет бока - он утыкан шипами. Крылья, развернутые на полную, прикрывают Анвари - он всего лишь человек. А в руках горят темным пламенем два прямых клинка. - Выходи, тварь! - голос мой тоже меняется - становится ниже и гудит, как колокол. Навстречу выскальзывает демон. Поменьше. Классический инкуб с замутненным сознанием. Смотрит непонимающе, скулит от боли - изломанное, но не сброшенное до конца, заклинание причиняет мучения. - Убить? - я убил бы его уже пять раз, но должен теперь спросить позволения у старшего тандема. На мой взгляд, убить - милосерднее, чем отдать его для суда и исполнения приговора. Да, он преступник, отступник, но он мой сородич... Анвари складывает руки в молитвенном жесте. Инкуб снова скулит, но уже тише. Священник начинает изгнание. Что? Изгнание? То есть... он не собирается его ни убивать, ни судить? - Анвари, ты что делаешь?! Черт тебя дери, это должностное преступление! Делаю шаг, шипя инкубу приказ. Он, как бы ни было искалечено его сознание, понимает. Опускается на колени. Взмах меча - и обезглавленное тело отступника тает облачком алых искорок. - Возвращаемся. - Ты, что, получил приказ старшего - убить? - голос обжигает холодом. - Я спасал твою задницу, старший, – не менее холодно отвечаю я, возвращая себе человеческий облик. - Если ты не понимаешь разницу между допустимым и недопустимым воздействием, то с обязанностями «ведущего» тандема ты не справляешься. - Одеваюсь, глядя, как он прожигает меня своими синими глазищами насквозь. Была б у него хоть толика истинной темной силы - оставил бы на мне ожоги. - Учи Устав, - голос уже не холод – лед. - Священник с правом проведения экзорцизмов имеет полную волю изгнать демона, либо предать смерти, на выбор самого священника. - Отлично. За пять лет работы в отделе ты не усвоил простого правила: наш шеф признает только казнь или убийство при обороне. Все. - Спорить я не хочу. Смена облика выпила из меня больше сил, чем я предполагал. Придется искать донора, а значит, домой я появлюсь не раньше утра, чтобы переодеться и умыться. И снова придется терпеть его осуждающий взгляд. Чертов недотрога. Последний девственник страны! Двадцать пять, а внешне ни днем старше семнадцати, но блюдет свою задницу так, словно она - святыня храмовая. В раздражении застегиваю куртку так, что собачка молнии едва не вылетает с мясом. Он отворачивается. - Напишешь отчет - на стол к шефу. Меня раньше утра не жди. Ладно, дьявол тебя побери, сволочь мелкая, я напишу этот гребанный отчет. За час напишу! Блядь, «раньше утра не жди...»! Ну и хер с тобой, гуляй, я даже волноваться не стану! Пусть на твою аппетитную задницу хоть все маньяки города соберутся! Я пулей вылетаю из здания, не задерживаясь даже чтоб сказать «пока». Час пик, и на метро я доеду гораздо быстрее, чем на Кэше. В офис вваливаюсь потный, злой донельзя, готовый рвать и крушить. Меня никто не трогает - связываться не хотят. Только удивленно косятся, почему это отчет пишу я, а не Анвари. Слухи о том, что я отдал ему главенство в тандеме, уже просочились. Ну и хер с вами всеми! Арррррррр! Дописываю отчет, заполняю последний формуляр и отношу все эти бумажки шефу в кабинет. Молча кладу на стол. Разворачиваюсь, чтоб уйти. - Что, наш тихий священник показывает свой норов? - ухмыляется шеф. - Мальчик легкого поведения обладает тяжелым характером? Не поворачиваясь, говорю как можно безразличнее: - Интересно, с чего вы взяли, что Анвари со мной спит? - Я знаю, что он с тобой не спит. Он сейчас ни с кем не спит вообще... Ты ведь знал, что он был хастлером в прошлом? Нет, этого я не знал. Я вообще о нем не знаю ничего, кроме официальной информации. Но я не покажу вида. - И что? - Ах ты ж, еб твою мать, Анвари, сволочь мелкая! Ты ж точно поперся искать приключений на свою задницу! Убьююююю! Если еще будет что убивать. - Мне все равно, кем он был. До свидания, шеф. Надеюсь, завтра у меня случится полноценный выходной. Внезапно. - Хм. Возможно. Иди. Выхожу, стараясь унять зашедшееся тревогой сердце. А на улице уже темно. Блядь - блядь - блядь, Анвари, где теперь тебя искать, скотина ты святая! Сажусь на лавочку в парке, раскуривая сигарету. На самом деле, мне не хочется курить - это сигареты напарника. Запах - след, нить, которая поможет настроиться на него. Закрываю глаза и выдыхаю ароматный дым «Ричмонда». Под закрытыми веками проносятся тысячи людей, что курили, курят или будут курить именно такие сигареты, Анвари среди них узнаю сразу - и не узнаю одновременно. Ох, как по мозгам-то дало! Мать моя Лилит... Ну вот, что я такой любопытный? А мелкая скотина молится себе в церкви и ни о чем не думает. Ладно, теперь мне тем более надо подкрепиться. А для этого придется переодеться - в форме полицейского тяжеловато отыскать перепихон на ночь. И как же хорошо, что наша квартирка всего в трех кварталах от офиса! Снимаю и педантично развешиваю одежду в шкафу, добываю из его недр свой «рабочий» прикид - сетчатую маечку, кожаные брюки «в облипку», коротенькую курточку, оставляющую обнаженным живот. Вставляю в уши серьги, в пупок, в бровь - пирсинг, цепляю на пальцы свои любимые кольца, складывающиеся в кастет. И выхожу на охоту. Волосы я оставил распущенными, и они, как золотое знамя, вьются по ветру. Ловлю свое отражение в витрине. Хорош, и-зу-ми-тель-но хорош. Зеленые глаза, правда, алым чуть отсвечивают, но это от голода. А навстречу мне шандарашится по тротуару синеглазая тварюга. С таким видом, словно он тут весь город скупил. Заступаю ему дорогу, привычно растягиваю губы в мерзопакостнейшей ухмылке: - Красавчик, не составишь компанию? Танцы, выпивка, кровать? - это наша стандартная пикировка, обычно он отвечает на нее не менее мерзкой ухмылкой, посылая меня. - Пошел в задницу, непарнокопытное. - В твою - с превеликим удовольствием, - с его дороги я не отхожу. - Кстати, копыт у меня нет, ты сегодня имел возможность убедиться. Правда, ты ж на мою задницу пялился, так, что она аж дымилась, мог и не заметить... Он внезапно вскидывает голову. - Твою же ж мать! - И ломится куда-то в переулки, на ходу вытаскивая пистолет. Как заключительное «Аминь», повторяю его слово в слово, спеша за ним. - Не подходите, - орет какой-то парень, пятясь и таща за собой девушку, приставляя пистолет к ее голове. - Не подходите, или я убью ее. А я без оружия. Блядь – блядь – блядь... Куда тебя понесло, малохольный? Курточка и маечка летят в грязь. Крылья рвутся наружу, хвост - рвет штаны. Ебаный в рот! Крадусь тихой тенью ближе, по стенам, цепляясь за неровный кирпич когтями. Парень внезапно переводит оружие на Анвари, отшвыривая девушку. Прыгаю перед ним, как раз вовремя, чтобы закрыть придурочного напарника собой. Пуля рикошетом впивается в стену - моей чешуи ей не пробить. Шаг, еще выстрел. Шаг - выстрел. Шаг - мои когтистые пальцы смыкаются на пистолете и его кисти, дробя в кашу кости и сминая металл. Вопль рвет барабанные перепонки. А за спиной вскрикивает Анвари - девушка, подбежавшая к нему, ловко всаживает в подреберье синеглазому нож. Отшвыриваю ее крылом, кажется, от удара у нее хрустнула шея, а мне наплевать. Подхватываю Анвари, прижимая к ране ладонь. - Ой, блядь... что тебя понесло... Крылья гонят ветер, подымая меня в воздух, лечу домой, как могу - быстро. - Спокойно, ненормальный. Я ангел. - Угу. Отмщения. Мой персональный каратель. - хорошо, что у нас есть балкон, и что я оставил его открытым. -В смысле, во мне есть кровь ангела. Переливали при операции. - Три года назад. А эффект для смертного держится год. Не заговаривай мне зубы, - кладу его на кровать, аккуратно снимаю с него куртку и рубашку. - Полгода. Нелегально. И хвала Люциферу! Ибо от раны осталась уже только глубокая царапина, которая затягивается на глазах. Сажусь прямо на пол, пытаюсь вернуть себе тело человека. Знаю, как это со стороны выглядит: я будто теку, как восковая фигура на припеке. А в облике человека - почти теряю сознание от голода. Нет, это не тот голод, что чувствуют люди. Это дикое по силе возбуждение. Медленно отползаю от Анвари, чтобы не наброситься и не изнасиловать немедленно, хотя инкубская моя сущность требует! - Иди сюда. - Ты охуел? - шепчу хрипло, светя на него глазами, - Порву нах! Но голод во мне постепенно берет верх над разумом. Слышу странный полустон - полурык, с ужасом понимая, что издаю его сам. - Иди сюда, - повторяет он, расстегивая ремень на форменных брюках. Больше не жду. Анвари, я тебе, честно, куплю новую форму. Хрупкое, маленькое, горячее тело под руками... Зацеловать до боли! Заласкать до крика! Он вздрагивает и стонет, выгибаясь и откидывая голову. Я держусь из последних сил. Я слишком крупный для него, чтобы взять без подготовки, и не порвать в лоскуты. Ласкать... ласкать, заставляя тело раскрыться. Тааааак... все, я больше не могу... - Лин, - стонет он. И стон, явно, не от боли. А на вкус его энергия - коричные булочки и ванильный крем... Еще-еще-еще, пить и пить эту живительную силу, одаривая все более изощренными ласками, все сильнее разжигая в нем огонь желания. Он стонет, мечась, срывает голос до хрипа - завтра явно говорить не сможет. - Мой сладкий, мой нежный, Анвари, мой... мой! - вхожу в него так глубоко, как только способно впустить меня его тело, выплескиваясь. И чувствую ответную дрожь плоти, сжимающей меня так сладко. Анвари кончает. И валяется на кровати, совсем обессиленный. Спи, моя гадость, засни. Вот так. Баю-бай. А я пока щиты укреплю, а то утром... Утром мне лучше или коньки откинуть, или исчезнуть на пару часов. Иначе, меня самого - развоплотят. Но все равно. Какой же он... нежный, отзывчивый. Нет, правда, спер бы с любой свадьбы. Ухожу на кухню - надо приготовить напарнику нормальной, здоровой еды - с утра он будет дико голоден. Приготовил, поставил на плиту, чтоб горячее было. Анвари спит крепко, свернувшись клубочком, накрывшись одеялом и перекрутившись с ним в единое целое. Опускаюсь на колени у постели, рассматривая его. Такой маленький и невинный. В глубине души, если у меня она есть, это мелкое чудовище мне дорого, я вполне могу себе признаться. Не ему же - как представлю себе его глаза, если скажу такое... Ай, больно! Ой, моя челюсть... -Сволочь! - И тебе спасибо, напарник. - ощупываю пострадавшую челюсть. Хук справа у него просто поразительно силен. -Скотина рогатая! - Хвала Люциферу, ты это заметил. Я про рога. - Ловлю его за запястья, прижимая к постели. Наклоняюсь и целую, осторожно - он и укусить может. Он и кусает. Вцепляется зубами мне в шею. Вампир хренов. Черррррт! Не думал, что обычные человеческие зубки способны сделать таааак больно! Хочется взвыть, но я только перехватываю одной ладонью оба тоненьких запястья, второй - придерживаю его голову. И снова целую. - Ты такой красивый, когда злишься. -Сволочь. Скотина. Урррод. - Ты сам предложил, забыл? И я тебе благодарен. -Да при чем тут то, что мы потрахались? Ты, урод, скотина, мерзавец, меня вымыть не мог? Все ж стянуло. Отпускаю его и ржу, откидываясь на спинку кровати. Минут пять - ну, никак не могу остановиться, хоть он, вскочив с постели, стоит надо мной - голышом, весь в засосах и царапинах, всклокоченный, и явно примеривается меня пнуть. Ааа. Черт, это была моя единственная левая нога. А Анвари уносится в ванну. Пока он там плещется, я готовлю ему завтрак. Или это ужин? Сейчас четыре утра. И мне, даже не смотря на подзарядку, надо бы поспать. Вот. Еда. И я спать. Спа-ать. Анвари что-то бурчит негромко. Не слышу. И ничего не знаю. Я сплю. - Подъееееем! Аааааааа! Где пожар?! Убийство?! Потоп?! Что? - Я постирал твой платочек. Все...сейчас прольется чья-то кровь! Судя по тому, что я по морде платочком уже получил... -А ты сейчас же мне зашьешь форму. ..моя. Сажусь на постели, проникновенно и серьезно глядя в глаза мелкому бесу, говорю: - Анвари, через три часа мы поедем покупать тебе новую форму. А пока - сгинь, нечисть! - и тут главное - быстро завернуться в одеяло так, чтобы не было и щелки и изобразить здоровый мужской храп. Он хлопается рядом со мной. Притискивается. И тоже засыпает. Ой, мокро. Мокро... Аааа. Какая сволочь, синеглазая сволочь, положила этот платок, полный воды, мне на то место... ну, на спину, скажем. Беру платок, мстительно его перекладываю. Думаю. Еще думаю. Выкидываю платок, подгребаю это сволочное чудо к себе под одеяло и засыпаю, пригревшись. …Твои глаза светятся нежностью при взгляде на меня. Анвари, мой Анвари. Я убираю твои волосы серебром заколок. Принц мой, я не зря похитил тебя. Твоя красота... - Не лапай меня, скотина без...рогатая! - Господи! (Это кто сказал? Это я сказал? Докатился!) Я ж так поседею!! - «Я не зря тебя похитил...» Ой. Я еще и в слух говорю? А-а-а-а-а. помогите, спасите, насилуют... Грабят... Полиция… тьфуууууу! - И вообще, это сон был! Может нормальный инкуб посмотреть нормальный эротический сон? - Почему с моим участием? - С участием нормального симпатичного... что? А почему бы и нет? И вот за что мне локтем в грудь? - А что тебе не нравится-то? - кричу вдогонку улепетнувшему в ванную Анвари. Смотрю на часы - надо же, полдень - и никаких признаков шефа, тьфу-тьфу-тьфу! И можно съездить купить ему обещанное. - Где форма? - Увы, это - все, что от нее осталось. - на полу под кроватью валяется бесформенная кучка рваной ткани. - Одевайся, поедем тебе новую покупать. - Во что одеваться? - В джинсы. Или у тебя что, кроме формы - ничего нету? - судорожно припоминаю, что не обращал внимания, в чем там ходит напарник. - Нету. Н-да...прикидываю на глаз мою и его комплекцию. Ну, в бедрах мы почти одинаковые, только рост разный. Достаю ставшие маловатыми мне джинсы. - Примерь вот эти. - Левайс. Фирма. Почти новые. Просто куплены были до поступления к Темным Мечникам, а там я очень быстро вытянулся. Анвари они как раз впору. Хорошо. Молчи, инстинкт собственника. Хотя... Он и так молчит. Странно. Но, наверное, считает, что я отдаю вещи не просто так, а одеваю своего наложника. Странная штука, эти инстинкты. Впрочем, можно и так считать - раз уж это заставляет его заткнуться. Вытаскиваю рубашку - Анвари любит такие, с широкими манжетами, с кучей меленьких пуговичек, и широкими рукавами. То, что она чуть великовата - не беда, этого почти не видно. Прохладный темно-синий шелк так и льнет к пальцам. Разворачиваю рубашку и захожу Анвари за спину: - Руки давай. - он, странно послушно, сует руки в рукава. Обхожу и начинаю медленно и эротично... застегивать по одной перламутровые пуговки. -Ты можешь побыстрее? - Не могу, если потороплюсь - спутаю петли и пуговицы. - На самом деле, медленно застегивая, имею возможность касаться его кожи кончиками пальцев подольше. Анвари вздыхает. Как-то... Странно. Еще пять крохотных пуговичек. Четыре. Три. Две. Одна - застегнут наглухо, но мне так не нравится. Взгляд падает на просохший и даже почти не мятый шейный платок - он как раз жемчужно-серого, синего, аквамаринового и лазурного цветов. Расстегиваю последние три пуговички, повязываю платок Анвари на шею. Отхожу полюбоваться результатом. Он прекрасен. И глаза такие... Яркие. И так возбуждением от него пахнет. ЧЕГО???? На губы сама собой сползает ехидно-соблазняющая улыбочка: ну инкуб я или нет? Наклоняюсь и демонстративно вдыхаю воздух у самой его шеи. Ммммм... как приятно! - Так пахнут нежной розы лепестки, Когда касается их шаловливый ветер... – Тут, главное, вовремя прикрыть самое драгоценное, чтоб не отбил, и перехватить руки, хватит мне синяков на челюсти. Однако Анвари не бьет. Втягивает с тихим всхлипом воздух в легкие. Можно рискнуть и провести пальцами по его нежной щеке. Ему не надо бриться - щетина у этого чуда растет таким нежным персиковым пушком, что можно подумать, ангельская кровь у него не перелитая, а с рождения. И еле-еле коснуться губами - теплый, нет, горячий, и румянец во все лицо. - Идем? Иначе магазин закроется. - самым развратным тоном, на который я способен. - Д-да… - И ноги у него подкашиваются. - Могу понести на руках, Анвари, только скажи, - еще более соблазняюще. Таким тоном шепчут слова любви, входя в желанное тело. А я только нежно целую ушко. Он задыхается, смотрит жалобно. И кусает губы едва не до крови. И выход тут только один. Быстро опускаюсь на колени, расстегивая джинсы, стягиваю их вместе с бельем, прислоняя Анвари к стенке в коридоре, и, не отрывая от его глаз своих - беру в рот, начиная ласкать, нежно и медленно. Он прикрывает глаза, откидывая голову назад. И стонет. Как же он стонет... Меня самого заводит так, что аж пар из ушей. Но я умею этим управлять, и сейчас я хочу только удовольствия для него. Собираю на пальцы немного слюны, провожу ими по промежности, добираясь до его входа, не прекращая ласк. -Лин... - выдыхает он. Надеюсь, вчера я не сделал ему больно. Впрочем, кровь ангела уже давно все регенерировала. Но я все равно осторожен. И нежен, как только может быть нежен инкуб. Внутри он такой обжигающе горячий, такой узкий! Сжимаю сильнее губы, забирая его в рот целиком, заласкиваю язычком. -Лииин, - стонет он. - Лин... Прошу... Лин... Вечером, мой хороший. Если ты еще будешь хотеть. Не сейчас. Сейчас - просто наслаждайся. -Лин, - выдыхает он, прогибаясь. Продолжаю ласкать, ускоряя движения губ. До предела. Да, мое синеглазое чудо, да. Напои меня собой. И придержать его, чтоб не упал. Он кончает. И почти повисает в моих руках. Удерживая на одной руке, вылизываю его начисто. Одеваю. Застегиваю пуговицу и молнию на джинсах. Обуваю, замечая, что обувь тоже надо сменить - эти ботинки уже никуда не годятся. И подхватываю на руки, вынося до машины. Раз веду я - ехать мы будем медленно и печально. -Это твои чары? - Никаких чар. Я ими только на работе пользуюсь. - Улыбаюсь, глядя на него в зеркальце. Взъерошенный, как готовый драться воробушек. Только нет противника. -Тогда...что? - А ты подумай...вот пока примерять будешь - и подумаешь. Идем. - это магазинчик для полиции, точнее, частное ателье, где шьют форму нашему начальству. Ну, и мне, ибо хозяйка ателье - такая милая барышня! Анвари кивает. И идет за мной. А сколько стоит этот его новенький, с иголочки, мундир - я не скажу. Точнее, не скажу, сколько раз и в каких позах мне придется поиметь милую пышечку Ванессу, за эту маленькую услугу. Анвари улыбается чуть. -Спасибо. - Идем дальше, это еще не все. - Тяну его в бутик через дорогу, там, вопреки всем законам рынка, за затемненными стеклами - царство брендовой одежды. И там работают не менее милые мальчики и девочки. Хотя там я расплачиваюсь 50\50. Но чека я тоже не покажу. И одежду выбираю сам. А стиль и вкус у меня, уж поверьте, есть. Анвари рассматривает себя. В глазах - детское счастье. - Нравится? - стою сзади, положив руки ему на плечи, и слегка прижимаю его к себе. Консультанты смотрят на него с ноткой зависти. А мне смешно: разве может инкуб принадлежать кому-то одному? Даже если этого одного он уже год во снах видит, месяц на него облизывается, а сейчас еще и от...Стоп. Разберемся с этими странными мыслями позже. У нас на очереди - обувь и кафе. Вот хочу я накормить чудо мое синеглазое мороженым. - Ведешь себя, как...инкуб. С наложником. - Я и есть инкуб. - вторую часть пропустим мимо ушей. - А ты мороженое любишь? А то виноград - нет, это я уже запомнил. - И смеюсь. - НЕ люблю. - А что ты любишь? - мне любопытно, он это всерьез, или чтоб меня позлить? Так не выйдет, я сегодня на диво терпелив. Просто - ангельски. - Не знаю. Кажется, вправду. - Ты не знаешь, любишь ты мороженое или нет? - странно как-то. Его что, мороженым в детстве не кормили? - Я не помню. - Ну, давай посмотрим. Мы все-таки идем и покупаем ему три пары ботинок. Летние - на сейчас. Зимние. А вот чтоб было. И рабочие - классические гриндерсы. В таких и летом не жарко, и зимой не холодно. Я сам такие ношу. Анвари кивает. Снова рассматривает себя в зеркале. - Дома полюбуешься. Идем. - Я тяну его в «Ла Виту» на углу. Элитная кафешка - таких сладостей, как там, не продают больше нигде. Обвожу витрины рукой: - Выбирай, что захочешь. На чем взгляд остановится, то и возьмем попробовать. Не понравится - выберешь другое. Он рассматривает витрину. - Я не знаю. Смотрю на официантку. - Всего по кусочку. И мороженого - каждого вида по шарику. Мы учимся получать удовольствие. - про себя добавляю «не в постели», и ухмыляюсь. Маленький круглый столик уставлен тарелочками на раз. Анвари прислушивается к чему-то. - Ну? Пробуй. - Ограбление банка, - роняет он. - У нас выходной. - жестко говорю я. - И ограбления - не наша епархия. Сядь. Если будем нужны - шеф вызовет меня по сотику. Анвари садится. Задумчиво пробует ананасовое мороженое. Кривится: - Сладко. - Это ж мороженое, оно всегда сладкое. Или ты не любишь сладости? - У-ди-ви-тель-но! - Наверное, не люблю. - Тогда попробуй вот это. - Я подсовываю ему тарелочку с наколотым кусочками горьким шоколадом и чашку чаю. И слегка странное на вид, фисташковое мороженое. Самое несладкое из имеющегося в наличии. А сам поедаю сладости и пирожные, с превеликим удовольствием - я страшный сладкоежка. - Это нормально. - Буду знать, чем от тебя откупаться, чтоб меня не сгонял с любимого кресла и не отбирал мою яойную мангу. - Комиксы. Фырк. - А мне нравятся! - ну, имею я право на слабости, в конце-то концов! - Еще чего-нибудь хочешь? Или домой? - Домой. Наслаждаться выходным. Едем. Веду снова я. И дома - так хорошо, привычно и уютно, что хочется валяться и ничего не делать. Анвари уползает на кухню, готовить ужин. Помедлив, иду ему помогать - готовить это чудо почти не умеет, да и нож в его руках - страшное оружие. Для него самого. Успеваю выхватить его до того, как Анвари порежется. А, не совсем - на пальце набухает кровавая капля на конце длинной царапины. Откладываю нож, перехватывая его запястье, медленно слизываю кровь - чуть сладковатую, вкусную. Зализываю ранку. -Что... ты... И голос у него снова дрожит. - Тссссс! - а у него такие красивые руки, тонкие пальцы, нежная, почти прозрачная кожа. И так приятно ее касаться языком, что я давно уже зализав царапину, просто целую и пробую на вкус кончики его пальчиков, тыльную сторону ладони. И ладонь, и внутреннюю часть запястья, ловя губами его участившийся пульс. Он тихонько постанывает. Расстегиваю манжеты, обнажая его руки дальше. Закатываю рукава. Зацеловываю, до сгиба локтей, прослеживая языком голубоватые венки. Развязываю шейный платок - в этом движении, на самом деле, столько эротизма, что я и сам чувствую возбуждение. Губами по горлу, потянув слегка за волосы, чтоб откинул голову. Он подставляется под поцелуи. Тихонько мурлычет. Пуговички-пуговички-вниз-вниз, и поцелуй на каждую, в вырезе рубашки, Сладко и нежно. Мое сокровище, мое чудо. Распахиваю рубашку, лаская шелком кожу, спускаю ее с его плеч, припадая поцелуями к птичьи-тонким ключицам. -Линни... Как же мне нравится, когда с его губ срывается мое имя! Особенно, когда он ТАК его выстанывает. А потому - сегодня я буду исследовать его тело, изучать его реакции на мои ласки. Методично доводя до самой грани оргазма и не позволяя ее переступить. Пока не попросит сам. Подхватываю его на руки, несу в спальню. У меня кровать пошире. И не скрипит. -Лин... Что.. - Тихо-тихо-тсссс! - пробую на вкус его грудь, кожа как персик, с нежным пушком. Он стонет, задыхаясь от наслаждения. Какой отзывчивый. Раздеваю, медленно, извлекая его из одежды, как драгоценный подарок из упаковки. И он меня хочет, по-настоящему. А это так редко, так сладко! А еще - можно отдаться ему. Ловлю себя на этой мысли, хмыкаю внутренне, но почему б и нет? Анвари приподнимается на локтях. - Лин? Перекидываю ногу через его бедра, наклоняюсь и нежно целую в губы, одновременно впуская его в себя. Мне не нужна подготовка - хитрости строения тела инкуба позволяют и без смазки обойтись. И выпиваю первый стон. Плавно и неторопливо двигаюсь, стараясь дать ему прочувствовать каждое мгновение, каждый его толчок в моем теле. Он так мило алеет, прикусывая губки. И все же стонет. Негромко. - Какой ты нежный... Поглаживаю его, лаская самыми кончиками пальцев. - Линни... - прорывается из него всхлипами. - Сладкий...Горячий...Ласковый... На каждое слово - целую, гибко клонясь, прихватываю нежные губки клыками, не раня, только обозначая. Он такой растерянно-беспомощный. Восхитительно. А в глазах - небо. Так сладко ему отдаваться, так хорошо - и столько сил, что даже переизбыток, я придерживаю инкуба в себе - нельзя его выпивать, нельзя, завтра на работу. Ускоряю движения, мягко покачивая бедрами. Он вскрикивает отрывисто. Еще, еще, вот так, моя радость, еще! Ах, как ты прекрасен, когда кончаешь! Мммм, дааааа! Подымаюсь, выпуская его из себя меееедленно, чтобы прочувствовать каждый сантиметр его тела. Благодарно целую. Он тяжело дышит. Прикрывает глаза. Ой, кажется, я сейчас огребу. - За... зачем ты это... так... инкуб чертов! - он кривит губы. Я растерян... Ему ведь понравилось, почему он так? - Анвари... -Заткнись. - Послушай! Ну что ты... - Заткнись, я сказал! - он вскакивает, красный, растрепанный, синие глаза блещут гневно, так красиво, но...опасно. Молчу я, молчу. Он быстро одевается. И хлопает дверью. Что я не так сделал? В чем ошибся? Я не понимаю. Его нет, а на улице уже ночь. Иду искать, ловя его след - теперь, после близости с ним, я могу сделать это, даже не закуривая. Отыскиваю его на скамье в парке. Хоть и весна, но еще не лето, и он совсем продрог, вон, губы аж синие. Присаживаюсь рядом на скамейку, заглядываю в глаза: - Анвари, идем домой? - Иди, - роняет он. - Я за тобой пришел, идем, напарник, ты ж замерз уже! - А какое тебе дело? - А мне не должно быть дела? - удивленно пожимаю плечами. - Ты - мой напарник, мой Старший, я волнуюсь за тебя! - Понятно… Ладно. Пошли домой. Беру его за руку. Вырывается, чуть не шипит. Ладно, котенок, как хочешь. Дома мы снова расползаемся по разным углам. Только я теперь все время одергиваю себя, чтобы не пялиться на него. В конце концов, он куда-то снова уходит. - Анвари, ты куда? - На работу. - Ты сбрендил? Полвторого ночи! - я заступаю ему дорогу, подношу руку к щеке, но не касаюсь. - Ложись спать. Что с тобой вообще происходит? - А что со мной? - в глазах пелена. - Ты странный сегодня. Просто устал, наверное. Идем. - беру его за руки, мягко, как лунатика, веду в спальню, раздеваю, старательно гася все намеки на сексуальность движений. Сейчас с ним надо - как с ребенком. Расстилаю ему постель, одеваю длинную футболку - он в ней спит, вместо пижамы. Укладываю. Анвари засыпает почти мгновенно. Беззащитный. Хрупкий. Сижу над ним, смотрю - как под тоненькими веками двигаются во сне глаза, вздрагивают длинные густые ресницы. Что я не так сделал? Ну что? А утром я просыпаюсь один. Анвари убежал на работу раньше. Причем - пешком, машина стоит на месте. Странно...Все это - странно донельзя. И мне тревожно. А потом звонок. -У тебя будет новый Младший. - Что? Почему? Сэр, я не понимаю... - шеф сопит в трубку, как-то особенно раздраженно. - Потому что. Анвари Эльярс перевелся в отдел особо тяжких. В Ангелос. У меня екает сердце, я бросаю трубку и мчусь на работу. И в отделе узнаю, что священник, упаковав свои вещички, исчез тихо и незаметно полчаса назад. Лечу домой...Все, что было там его - исчезло. Даже кружка. На столе записка: «Я долго думал - брать или нет твои подарки… Решил, что все-таки возьму. Спасибо. Ключ у консьержа. А.» Почему? За что? Как? - Ну ладно... Я взял себя в руки. Ничего не случилось. Просто Анвари уехал. Зато все мои вещи будут в идеальном порядке. Их никто не будет брать без спросу. Они будут в гребаном, мать их, порядке, по линеечке, отутюженные до тошноты. А кто же теперь будет проливать кетчуп на мой шейный платок? А кто будет перепрятывать расческу, как хомяк - орехи? Мне становится тоскливо, но я строго одергиваю себя. Хрен с ним, уехал и уехал, значит, и авралов не будет, воспитаю себе Младшего в тандеме по своему вкусу, и потакать не стану, и баловать, защищать...Защищать...Кто его будет?...Так, Линнаэл, заткни фонтан! Ты, в конце концов, инкуб или где? Инкуб!! Все, пойду, потрахаюсь с кем-нибудь. Сюда кого-нибудь притащу. Раздолье, красота. И мешать не будут, йеххоу!! Совсем-совсем не будут... Вот совсем... Я все-таки притащил себе первую попавшуюся блядь из квартала красных фонарей. Оттрахал ее нарочно - на постели Анвари. До полной потери сил. И выкинул на лавку в парк. А потом напился безобразно, впервые в этом теле. Прошло уже почти два месяца. Даже нет, не почти - два месяца и пять дней. Откуда я знаю так точно ? А смотрю на календарик. Зачем я там зачеркиваю дни... В этот день я домой иду в самом отвратнейшем настроении. Младший попался какой-то туповатый. Хорошо хоть, живет не со мной... Вот и еще один вечер в пустой квартире. Без Анвари. Вхожу. Запинаюсь об раскиданную обувку, едва не лечу на пол, вовремя придержавшись за стену. - Анвари, мать твою, почему твои кроссовки по всему коридору, гребаная сороконожка? - привычно ору я, пиная кед. ЧТО-ЧТО-ЧТО??? Влетаю в комнату - пусто, зато на его постели - распотрошенная сумка и вещи кувырком...в кухне - как всегда, обертки и куски недоеденной булочки от гамбургера. В ванной - забрызганное пастой зеркало, снова нет на месте моей расчески, и в наглую выведено той же пастой по стеклу: «Буду поздно. А.» - Сволочь! - совершенно счастливо ору я. Он является под утро. Я занимаю стартовую позицию - сковородка в руке. - Каааааак интересно, явился блудный священник. - и оскаливаю все свои сорок клыков. - Сгинь, скотина. - Еще и пьяный! Ах ты ж, срань господня, мелочь ты пузатая! - делаю шаг навстречу. Он хихикает. Бросаю сковородку на стол, хватаю его за грудки, заглядываю в запрокинувшееся лицо. Удобно, кстати, так запрокинутое. Для поцелуя. И целую, чувствуя, что во всем теле мгновенно, как цунами, вырастает волна желания. Я так за эти два месяца никого не хотел! Как будто я голоден - я хочу его! Именно его, податливое, нежное, хрупкое тело, его стонов, его криков вперемешку с моим именем. - Линни... - Ну, что Линни? Что Линни? Какого демона ты сорвался не пойми куда? - я шепчу это в перерывах между поцелуями и торопливым раздеванием, ласками и шагами к спальне. За нами остается дорожка из одежды, под моими ладонями вздрагивает тоненькое тело. Он льнет, обнимает, сам целует. Сам? Это что-то новенькое, просто - чудо. Чтобы скромняжечка Анвари проявил инициативу? Но...Мммммм...как же это...бесподобно! - Но ты все равно скотина! - Ну, почему? - не позволяя ему ответить, заваливаю на постель и заласкиваю. Он может только стонать. Все, не отпущу. Никогда. А это упрямое чудо все-таки отвечает: - Линни-и-и-и… Потому что-о-о-о-о...