Минус на минус дают плюс

Я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя. Ненавижу. — шепчет Украина, постепенно теряя их смысл. Всегда повторяет словно безумец. Никогда не забывает, не забывал, и не забудет. Клянется уничтожить, сломать, поставить на колени, стереть эту раздражающую ухмылку с лица. Но видит Бог, на все треклятые угрозы хохол получает лишь надменный взгляд и злорадный смешок, заводящий еще больше. — Украина, — голос у него приятно нежный, притворно ласковый, а улыбка — обманчиво милая. Россия умеет притворяться слишком хорошо, сравниться с ним в актерстве может разве что, только США. С Беларусью и Казахстаном он один, веселый, заботливый и любящий старший братец, с Китаем он внимателен, нежен и понимающий, готовый поддержать и помочь в любую минуту, а с остальными совершенно другой — коварный, высокомерный, саркастичный, мстительный и дьявольски обворожительный. Агрессор. Да, он чертов агрессор. Его глаза — бездонные омуты для отлова наивных безгрешных душ, но это не значит, что они становятся менее опасными и прекрасными для других. КНР смотрит на Россию влюбленными черными, как ночное небо, объятое облаками, глазами, ценит его доброту, искренность и оберегает от любого, кто посмеет того хотя бы оскорбить. Ирония в том, что беречь от него нужно окружающих, а еще лучше – изолировать. Он не знает пощады, не слышал таких понятий, как «сострадание», «совесть» и «милосердие». Ему чужие невзгоды — мелочь, не достойная его высоко почтительного внимания, а смерть – забава, проблема людишек. По крайней мере, так думает Украина. Таким он видит своего брата, соседа, друга, врага. Но действительно ли это так? Какой он на самом деле? Злой или добрый? А что на самом деле чувствует украинец к нему? Неразделенную любовь или пылающую ненависть? А можно ли вообще сохранить чистоту и невинность собственной души, когда обстоятельства, сковавшие их руки, не оставляют другого выбора? Остается лишь беспрекословное подчинение этой маленькой игре, в которую они втянулись, получив «свободу» и «независимость». Он ведь не всегда был такой. Да, где-то на задворках своего разума Украина помнил о чудном беззаботном детстве, которое им подарил отец. Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, будучи обыкновенными глупыми детишками, РСФСР любил с замиранием сердца ждать начала какого-нибудь мультика , читать старую дедушкину библию, получав за это от родителя, играть с братьями и сестрами на улице, ходить всей семьей в походы, а в школе не брезговал дергать, понравившихся девочек, за волосы и подкладывать им пауков. Был он, УССР, с которым старший братец делил все свои секреты и планы на будущую жизнь. Была семья, верная и единственная. А потом началась перестройка, тяжелая болезнь отца и раскол. Все становились старше, каждый хотел власть и независимость над своими землями. УССР и сам желал своего совершеннолетия, так желал, что не замечал, как становилось все хуже отцу, а РСФСР начал меняться. Вскоре отец умер, ознаменовав этим распад своего государства. К тому времени почти все его дети успели переругаться и отдалиться друг от друга. Никто не тосковал по погибшему отцу. Да и сил, и времени не было. Каждый был занят, приводя свои новые земли в порядок. Украина тоже не вылезал из кабинета, так что, узнать, что происходит у его братьев не мог. А зря. Никто не тосковал по погибшему отцу так, как это делал Россия. Больше всех переживавший за него и его состояние, наверное поэтому и стал его правопреемником, на зависть многим. Россия сделал все, что мог, чтобы уладить ситуацию в стране. На удивление многих, справился он довольно быстро. Вот только, не прошли его потрясения бесследно. Вместо веселого, задорного, общительного и жизнерадостного юноши, готового помочь всем нуждающимся, он стал холодным, заносчивым, высокомерным мужчиной. — Российская Федерация, как ваши дела? — он обязан склонить голову, протянуть руку и улыбаться, как можно приторнее. А он обязан делать это в ответ. Они оба — заложники этих привил. Нельзя говорить открыто о своих чувствах, нельзя рассказывать, что на душе, что камнем лежит на сердце. Нельзя. Нельзя. Нельзя. И если даже сумел достичь могущества, статуса сверхдержавы и независимости от чужого влияния, то все равно должен быть осторожен, ведь на каждом углу может ожидать острие ножа предательства, что заберёт твое влияние и статус. — Хорошо. А ваши? Их взгляды слишком красноречивы, чтобы не понять — они враги. Но Украина всегда искренне восхищался братом и завидовал Китаю. Россия сумел достичь такой власти, что его боится даже США. Еще одно государство, которого серьезно опасается американец – это Китай. От одного его имени, внутри славянина все переворачивается в порыве сдерживаемой злости и неприязни. Украина яростно завидовал азиату. Почему именно КНР удосуживается лицезреть мягкую улыбку, теплые касания, звонкий смех и такую лучезарную голубизну русских глаз? Почему он, а не Украина, может крепко обнимать и горячо целовать Россию? Чем тот лучше украинца? — Отлично. Надеюсь, вы всем довольны? — Почти… — Что же так? — Ничего особенного. Завтра планирую нанести визит Польше.— будь у русского возможность, он бы произнес это сквозь зубы, называя полячку не самыми лесными словами. Но нет, вот зараза, улыбается. Ядовито так. Даже Великобритания так жутко не скалится, как это может делать Россия в ярости. Но улыбается, пусть и по телу Украины пробежались мурашки от нее. Это ведь самое главное тут, да? Скрывать свои чувства, только первое время тяжело, а потом привыкаешь. В сути, украинец понимал гнев старшего брата. С самого начала он не одобрял отношения младшего с, как тот говорил, «польской проституткой». Что ж, тогда он будет вдвойне рад провести завтрашний день в кругу любимого старшего брата. Нельзя ведь разочаровывать Федерацию верно? — До свидания, Украина. До завтра, — кивнув, мужчина поспешил исчезнуть в дверях кабинета своего любимого. Украина глядел ему вслед и повторял, словно молитву, привычные уже ему слова: — Я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. Я тебя… — тихо, незаметно. Но также тихо и незаметно в славянине жило и кое-что иное. Но отрекался от любого иного чувства, заменив всё возможное на ненависть. Одну только ненависть. Ведь Россия — агрессор, заслуживает лишь того. А действительно ли это правильно?