Cherub Vice

Lorde — Tennis Court

— Чон Чонгук! — зычный разгневанный голос Ким Тэхена прокатился по офису оглушающей волной. Рюджин — новенькая стажерка, которую Чонгук вводил в курс дела, — вздрогнула, переводя испуганный взгляд на него. Чонгук спокойно улыбнулся и чуть выпрямил спину. — Не переживай, — успокоил он ее и обернулся, находя взглядом коллегу. — Хосок! Помоги Рюджин, пожалуйста, мне нужно отлучиться. Хосок подошел ближе, утешающе хлопая его по плечу. — Думай о том, что если кто и мог бы пережить встречу с разгневанным боссом, то это ты. Чонгук закатил глаза, поправляя галстук. Ким Тэхен, тем временем, снова позвал его, и звучал еще более злым, чем в первый раз. Он устало выдохнул и пошел в сторону кабинета директора, по пути захватив со своего стола папку. Его провожали взволнованные шепотки и любопытные взгляды. Они боялись босса, Чонгук это знал точно, но мало кто переживал за него, кроме новеньких, заставших такую ситуацию впервые. Потому что Хосок все-таки был прав — если кто и мог выдержать гнев Ким Тэхена, то это Чон Чонгук. — Да, господин Ким? — Чонгук заглянул в приоткрытую дверь. — Вы меня звали? Тэхен поднял на него мрачный взгляд. Подтолкнул в его сторону кружку; она проскользила по столу и едва не упала — Чонгук успел в последний момент подскочить и схватить ее. Кофе выплеснулся прямо ему на руку, ему очень повезло, что он уже остыл. — Что это, Чонгук? — ровным тоном (что, если быть честным, было гораздо хуже крика) поинтересовался он. Чонгук посмотрел на кружку, которую продолжал держать, на руку, по которой стекал темный кофе. Сильный аромат бил в нос — Чонгук не очень любил кофе, поэтому его слегка подташнивало. — Это кофе, господин Ким, — все-таки ответил он, стараясь казаться невозмутимым. — Да? — вскинул брови мужчина, откидываясь на высокую спинку кресла. — А похоже на жидкое дерьмо. Чонгук едва сдержал порыв скривиться и сделать Тэхену замечание: он же директор, в конце концов, как он мог так выражаться? — Кто это готовил, Чонгук? — снова спросил Тэхен, и он незаметно выдохнул. — Ким Югем, господин Ким. Тэхен буравил его нечитаемым взглядом, и Чонгуку пришлось приложить усилие, чтобы не шелохнуться. Господин Ким был красивым мужчиной. Еще он был умным, конечно же, настолько, насколько должен быть умным глава корпорации, или даже чуточку больше. Он был необычайно смел и хитер, потому что — Чонгук знал точно — за кулисами он управлял не совсем законными делами: настоящим театром теней, к которому у него, по его собственному желанию, не было доступа. Тэхен был щедр — и это было главной причиной, по которой люди соглашались на него работать. И у него был просто отвратительный характер — это было главной причиной, по которой люди передумывали. — Ответь мне, Чонгук, — вкрадчиво начал он, упираясь локтями в стол и укладывая подбородок на переплетенные пальцы. — Почему кофе мне готовил Югем, а не ты? — Потому что вы дали мне задачу срочно собрать информацию о конкурентах и провести инструктаж для новичков, господин Ким, — отрапортовал Чонгук. — Вы также просили срочно принести кофе. Я не мог выполнять три задачи одновременно. — Разве я просил тебя оправдываться? — рявкнул Тэхен раздраженно, и Чонгук стиснул зубы. — Но вы задали мне вопрос, — тем не менее, его голос остался спокойным. Он многому научился на этой работе, но самым главным, наверное, была эта железная выдержка, без которой Тэхена нельзя было выдержать ни дня. Тэхен вздохнул так устало, как будто это Чонгук тут полоскал ему мозги. Прикрыл глаза и потер лоб, на секунду показался настолько изможденным, что Чонгуку невольно стало его жаль. Господин Ким был красивым мужчиной, но, самое главное, он был очень молодым. Всего на три года старше самого Чонгука. Он стал главой корпорации рано, и никто не спрашивал его, хотел ли он этого; его отец просто передал ему власть. Руки Тэхена по локоть были в крови, и уважение к себе он буквально выгрызал зубами. Чонгук устраивался на работу как раз тогда, когда это произошло — и он единственный, кто бессменно работал вместе с ним все эти годы. Конечно, он не сразу узнал, что Тэхен стоял на целой горе трупов, но даже когда узнал — не почувствовал страха. Он видел, как Тэхен ломался, как не выдерживал, как кричал на каждого, кто попадался ему на пути, срывая злость и отчаяние. Он единственный видел, как Тэхен плакал, и мог только предполагать, насколько невыносимо больно было поднимать на израненных плечах огромную корпорацию, в которой каждый мечтал тебя сожрать с потрохами. Чонгук уважал Тэхена и был предан ему. Тэхен был суров. Он не прощал ошибок ни себе, ни подчиненным. Он был резок в словах, не боялся никого обидеть — ему вообще, по большому счету, было на всех плевать. Люди уходили и приходили, иногда ему приходилось убирать их самому. Чонгуку (немного эгоистично) хотелось верить, что он был единственным человеком, потеря которого тяжело сказалась бы на нем. Тэхен хотел видеть результат и делал все для этого. Чонгук поднимался с ним бок о бок и понимал, откуда взялся этот сводящий с ума перфекционизм. А потому научился его выносить. — Я повторю еще раз, Чонгук, и этот раз последний, — процедил Тэхен сквозь зубы. — Кофе мне готовишь только ты. Если ты посмеешь притащить мне дерьмо, приготовленное кем-то другим, я клянусь… Умел, но это не значило, что он не уставал от него. Если быть абсолютно, на сто процентов честным, то… Чонгук уважал Тэхена, но порой ненавидел его всей душой. Он поклонился, забирая кружку и оставляя на столе папку, которую держал подмышкой. — Я приготовлю вам новый кофе, господин Ким. Анализ конкурентов готов. Рюджин и Йеджи — наши стажерки — осваиваются, им помогает Чон Хосок из отдела аналитики. На этом все, я могу идти? — Прочь, — Тэхен махнул рукой. — Чтобы кофе был у меня не позже, чем через десять минут. Чонгук снова поклонился, прежде чем развернуться и покинуть кабинет. Когда он стоял на кухне, отмывая кружку в раковине, к нему подошел Югем. Он выглядел очень виноватым, как щенок, нассавший не туда и получивший по холке. Чонгук ободряюще улыбнулся ему. — Это из-за моего кофе, да? — пробормотал Югем, прислоняясь плечом к холодильнику и наблюдая за тем, как Чонгук повторял все то, что получасом ранее делал он сам. Полторы ложки сахара, три ложки кофе, молоко взбивать ровно минуту и двадцать секунд. — Не переживай, — успокоил его Чонгук. Эти слова уже отпечатались на его языке и озвучивали себя сами, стоило кому-то подойти и посочувствовать тому, что Тэхен в очередной раз его прополоскал. — Я сам виноват. Босс не пьет никакой кофе кроме того, что приготовил я. — Это какой-то пунктик? — поинтересовался Югем. — Он боится, что его отравят? Будь я на его месте, больше всего я боялся бы этого от тебя. Чонгук хохотнул, легонько пихая его плечом. — Скорее, я единственный, кого он может не бояться. Он включил кофемашину, наблюдая за тем, как она пыхтела и готовила кофе для господина Кима. — Почему ты терпишь это, Чонгук? — не выдержав, спросил Югем, и Чонгук вздохнул. Этот вопрос преследовал его — наравне с сочувствующими взглядами и похлопываниями по плечам. — Он очень много мне платит, Югем, — ответил он, забирая кружку. — Я оплачиваю ипотеку, кредит за машину и при этом ни в чем себе не отказываю. Он подмигнул ошарашенному парню и двинулся к выходу из кухни. Десять минут почти истекли.

Bruce Fox — Horns

Чонгук соврал Югему в той части, где говорил про «ни в чем себе не отказываю». Не то чтобы ему не хватало на что-то: несмотря на то, что он большую часть зарплаты тратил на ипотеку и кредит и довольно крупную сумму отправлял родителям, у него всегда оставалось достаточно денег. Но на что их тратить, Чонгук и предположить не мог. Времени у него не оставалось, а после сумасшедших рабочих дней и сил не оставалось, поэтому все развлечения разом отметались. В выходные он предпочитал отсыпаться, иногда ходил в спортзал и изредка выбирался с друзьями в бар — много денег для этого не требовалось. Он обустроил квартиру, его родители ни в чем не нуждались, а своей семьи у него не было. Даже отношений, если уж на то пошло, не было — ни один из его ухажеров не выдерживал его бешеного графика. Тэхен отвечал за незаконную деятельность, помимо официальных дел в корпорации, и на «той» стороне у него не было такого же верного помощника, как Чонгук, — он был совершенно один. Поэтому основные задачи компании лежали, по большей части, на Чонгуке. А это очень, очень много всего. Наверное, если бы у него спросили, ради чего он работал, он бы не нашел ответа. Ради чего он работал? Деньги ему особо не нужны были, да и ипотеку он взял скорее потому, что мог это сделать, а не из необходимости. Он любил покорять вершины, ему нравилось видеть свой карьерный рост и заслуженно получать зарплату, но готов ли он был положить на алтарь работы всю свою остальную жизнь? В этом Чонгук не был уверен. Но при этом каждый раз, как вопрос касался его увольнения, он тактично уходил от него. Иногда, когда он был наедине с собой, когда ему бывало особенно грустно (и когда он был немного пьян), Чонгук все-таки признавался себе в главной причине, по которой не бросал эту работу. Этой причиной был Тэхен. Да, Тэхен был отвратительным боссом. Более того, он был по-настоящему опасным. И если что-то случится, если что-то выйдет из-под контроля, Чонгук, как его приближенное лицо, окажется в самом эпицентре взрыва. Тэхен часто — особенно в самом начале — доводил Чонгука до истерик и нервных срывов постоянными придирками. Он много требовал и для него было абсолютной нормой вызвать Чонгука в выходные или задержать его на работе до самой ночи. Сначала Чонгук работал из чистого упрямства, чтобы доказать себе и Тэхену, что он не бесполезен и от него может быть толк. Но время шло, и он видел, как Тэхена предавали самые близкие, как им пользовались, как от него отворачивались. Он начал узнавать больше, понял, во что ввязался. Однажды Тэхен спросил его, хочет ли он участвовать в делах, которые выходят за рамки закона. Чонгук подозревал, что обычно от тех, кто нечаянно становился свидетелем того, чего не должен был, избавлялись. Тогда он задумался, как умудрился стать исключением из этого правила. И он отказался. Струсил, дал заднюю — можно назвать как угодно. И это был первый и последний раз, когда Тэхен спокойно принял его отказ. Несмотря на то, что Чонгук был в курсе большей части того, что происходило, он никогда не принимал в этом прямого участия. Тэхен держал его близко, но не настолько, чтобы подвергнуть опасности. Хотя прекрасно понимал, что если на Тэхена будет направлен прицел, то он прикроет его собой. День за днем Чонгук оставался тем, кто поддерживал его и незыблемо стоял на его стороне. И в какой-то момент он понял, что не сможет так легко уйти. Тэхен никому не доверял. Чонгук не льстил себе — он, наверное, и ему не особо доверял. Но ближе него у Тэхена никого не было, по крайней мере, в корпорации, и Чонгук это знал точно. У Тэхена был тяжелый характер, но каким-то невероятным образом Чонгук научился с ним справляться. Когда Тэхен ворчал, говорил что-то грубое или злился, он больше не принимал это на свой счет. Тэхен просто не умел по-другому. Ему казалось, что стоит проявить мягкость, как ее тут же вскроют, обнажат, причинят боль. У него было полное право так думать. И он показал Чонгуку крошечный уязвимый кусочек себя, и поэтому… Поэтому Чонгук не мог уйти. Да и не очень хотел, если честно. Куда? Что у него было в жизни, помимо работы? Пара друзей еще со школы — университет прошел будто сквозь него, не оставив после себя ничего, кроме диплома о высшем образовании. Никакой личной жизни, никаких хобби. Как бы грустно это ни звучало, но даже грусти особой не вызывало. Чонгука вполне устраивал такой расклад. Пусть иногда он и ненавидел Тэхена всей душой. Как сейчас, например. — Господин Ким, пять часов утра, — промямлил он в трубку, не в силах открыть толком глаза. Голова гудела, потому что вечером он пил пиво и допоздна смотрел какой-то сериал по нетфликсу, даже не запомнив названия. Сегодня же воскресенье, черт возьми, он имел полное право! — Спасибо, Чонгук, но я звоню тебе не для того, чтобы узнать время, — голос Тэхена звучал до отвратительного бодро и собранно, и для Чонгука это не предвещало ничего хорошего. Он взмолился всем существующим богам, чтобы они позволили ему поспать, но Тэхен своими следующими словами разрушил всю его веру в богов: — Через час у нас важная встреча с французскими партнерами, ты должен быть на ней. Заеду за тобой через сорок минут. Чонгук беззвучно застонал, засучив ногами, как разгневанный ребенок. — Господин Ким, сейчас пять утра, воскресенье, — повторил он, и тон его только каким-то чудом остался спокойным. — Чонгук, мои часы вполне справляются со своей функцией без твоей помощи. Зачем ты сообщаешь мне время? — Затем, чтобы вы сжалились и позволили мне выспаться в мой выходной! — не выдержал Чонгук и услышал, как Тэхен хмыкнул. — У тебя осталось тридцать пять минут, Чонгук. Он отключился, и Чонгук неверяще уставился в потолок, прежде чем накрыть лицо подушкой и громко закричать. В конце концов, он заставил себя сползти с кровати и направиться в душ. Стоя под прохладной водой, он изо всех сил проклинал Ким Тэхена, работу и всех, кто в этот момент спал. Вообще-то, у Чонгука было полное право послать босса на эту встречу в одиночестве. Но он не сделает этого, не измучившись потом совестью, так зачем лишний раз терзать себя сомнениями? Выйдя из душа, он почистил зубы, уложил волосы; на кухне приготовил себе чай, но перекусить толком ничем не успел. Тэхен будет ждать его через десять минут, а он еще не был одет. Чонгук поблагодарил свою привычку выглаживать вещи заранее: теперь ему не пришлось мучиться в поисках приемлемого костюма. Он не знал, где будет проходить встреча, но если она будет с иностранными партнерами, выглядеть он должен соответствующе. Он выбрал нежно-голубую рубашку, темно-серые брюки и легкий кардиган — пиджак был обязательным условием только для директора, а он, к счастью, не директор. Спустя восемь минут Чонгук уже стоял у подъезда и ждал, пока подъедет машина. Улицы были тихими и прохладными — ни одной живой души, если не считать разносчика газет, который, по правде, больше походил на зомби. Чонгук его прекрасно понимал. Тэхен подъехал ровно в назначенное время — ни секундой позже. — Вы даже водителя пожалели, — пробормотал Чонгук вместо приветствия, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Сами за рулем. — Водитель не получает и десятой части того, что получаешь ты, — спокойно ответил Тэхен. — Это важная встреча, поэтому надеюсь, ты достаточно собран. Выглядишь неважно. — Зачем я вам на ней? — поинтересовался Чонгук, пристегиваясь под пристальным взглядом Тэхена. Последнюю реплику он проигнорировал — ей Тэхен приветствовал его каждый раз. — Ты единственный из работников, кто говорит на французском. — Может, это повод нанять переводчика? — без особой надежды предложил Чонгук, и Тэхен смерил его подозрительным взглядом. — Зачем нам переводчик, если есть ты? — с искренним недоумением поинтересовался он, и Чонгук устало вздохнул. Ему ничего не хотелось говорить и не хотелось спорить. Тэхен бы все равно не понял, что Чонгук — не его собственность, и что он не имеет права дергать его по выходным просто потому, что с ним работать приятнее, чем с наемным переводчиком. Тэхен считал, что у Чонгука есть только работа и, несмотря на то, что это было правдой, это не значило, что он готов прибегать по его зову в любое время дня и ночи. В этот момент его так страшно раздражал Тэхен, что он невольно снова задумался о том, ради чего вообще так держится за корпорацию. Но оставалось только молча скрипеть зубами — не попросит же он высадить его прямо здесь просто потому, что он внезапно передумал ехать на встречу? Да и кто тогда поможет Тэхену, который на французском знал только как сказать «Два круассана и чашку кофе, пожалуйста»? Ведь за двадцать минут он не найдет переводчика, даже если постарается. А еще для Тэхена «нет», сказанное Чонгуком, совсем ничего не значило. Чонгук был предан ему, и он это прекрасно знал, но… Но ведь не настолько, чтобы вытерпеть что угодно. Они подъехали к зданию, на крыше которого находился ресторан. Тэхен любил организовывать деловые встречи в нем, поэтому Чонгук частенько тут бывал. Они вошли в пустующее здание, поднялись на лифте до нужного этажа и прошли к ресторану. Там тоже было не много народа; официанты, как сонные мухи, обслуживали самых ранних гостей, которых явно мысленно проклинали изо всех сил. Чонгуку даже как-то неловко было, что он невольно стал одним из таких гостей. Французов еще не было; на террасе было прохладно и свежо. Тэхен выбрал столик подальше от края, потому что боялся высоты, и, когда к ним подошел официант, отослал его, заказав только чашку эспрессо. Чонгук хотел было добавить, что не успел позавтракать и не отказался бы от омлета, или сырников, или хотя бы каши, но Тэхен уже погрузился в телефон, а официант отошел достаточно далеко, и ему не хотелось его гонять. «Могли бы и поинтересоваться у меня, хочу ли я чего-нибудь», — подумал он, буравя Тэхена недовольным взглядом. Но у того, видимо, развился к этому иммунитет, потому что он и бровью не повел. Кофе ему принесли одновременно с тем, как к столу подошли французы, поэтому Чонгуку снова не удалось ничего себе заказать. Они поднялись со своих мест, поклонившись двум молодым мужчинам. Один был низкорослый и некрасивый, но улыбался широко и доброжелательно, невольно располагая к себе. Второй был гораздо красивее — Чонгук даже засмотрелся на него на несколько секунд — и сдержаннее в своем дружелюбии. Они обменялись рукопожатиями и сели на свои места, миловидный француз оказался прямо напротив него. Официант снова подошел, чтобы принять заказ, и Чонгук замялся, не решаясь тоже что-нибудь заказать. — Подождите, — вдруг произнес француз, внимательно глядя на Чонгука, когда официант уже собрался уходить. — Молодой господин ничего не заказал. Чонгук, вы будете что-нибудь? Чонгук распахнул глаза, с благодарностью глядя на мужчину. Его щеки слегка покраснели от того, что все внимание сосредоточилось на нем. Он бросил взгляд на Тэхена, заметив, как тот недовольно нахмурился, и ему стало еще более неловко. — Порцию сырников и апельсиновый сок, пожалуйста, — пробормотал он, и официант, приняв заказ, поклонился и удалился. — Спасибо, — тихо сказал он французу, и тот обворожительно улыбнулся ему в ответ. Переговоры прошли на легкой и приятной ноте, хотя, как оказалось, присутствие Чонгука было вовсе не обязательным — низкорослый мужчина прекрасно владел корейским. Поэтому, пока они с Тэхеном вели переговоры, с Чонгуком в основном разговаривал второй компаньон, и к концу завтрака он с удивлением обнаружил, что вовсе не жалеет, что проснулся в такую рань. Они тепло попрощались с французами, и Чонгук даже обменялся номерами с тем, с кем познакомился ближе, хоть и был уверен, что они не станут переписываться. — Переговоры были успешными, — сказал Тэхен, когда они уже сидели в машине, и Чонгук обернулся к нему, изучая взглядом его безэмоциональное лицо. — Да, директор, — медленно произнес он, гадая, что могло вызвать его негодование. — Вы хорошо нашли общий язык с руководителем. Тэхен посмотрел на него как-то раздраженно, прежде чем завести машину. — Ты нашел общий язык с руководителем, Чонгук, — ответил он, и его голос прозвучал так холодно, что Чонгук невольно поежился. — Руководителем был Элиот. То есть парень, с которым он непринужденно болтал все то время, пока Тэхен беседовал с низкорослым французом. Чонгук охнул. — В самом деле? Тэхен помрачнел еще сильнее. — Ты был с ним удивительно любезен, — язвительно подметил он, и Чонгук небрежно пожал плечами. Неужели Тэхена так задело, что не он завладел вниманием красавчика-француза? — Да, как того и требуют манеры, господин Ким. — Гораздо больше, — процедил Тэхен. Чонгук ничего не стал на это отвечать, и в машине на какое-то время воцарилась неуютная тишина. Когда они почти подъехали к дому Чонгука (кому расскажи, что директор огромной корпорации подвозит ассистента — не поверят, но Чонгук не испытывал ни капли самодовольства по этому поводу), Тэхен вдруг произнес: — Чонгук, почему ты не сказал мне, что голоден? Чонгук удивленно посмотрел на него, но Тэхен продолжал смотреть вперед, сжимая пальцами руль. — Почему ты не сказал мне, что хочешь сделать заказ? Почему не задержал официанта? Чонгук растерянно потер шею, даже не зная, как на это ответить. — Вы… вы отослали официанта, господин Ким, до того, как я успел даже подумать о заказе, — осторожно ответил он, и Тэхен фыркнул как рассерженный лис. — Нужно было подозвать его снова! — раздраженно ответил он. — Не ждать, пока за тебя это сделает этот Элиот! Чонгук пораженно приоткрыл рот. Никогда еще он не слышал, чтобы Тэхен отзывался о своих иностранных партнерах с таким пренебрежением. — Почему вас так волнует то, что он позаботился обо мне? — оскорбленно спросил он. — Потому что… — Тэхен запнулся и, нахмурившись, выпалил: — Потому что я должен сам заботиться о своих сотрудниках! «Поднять меня в пять утра в выходной на встречу, где я даже не был нужен, не очень похоже на заботу», — хотелось выпалить Чонгуку, но он благоразумно прикусил язык. Не хотелось злить директора еще сильнее, потому что злился он долго, и ничем хорошим это не заканчивалось. — Партнеры… могли подумать, что я плохой начальник, — наконец закончил он, и Чонгук не сдержался и закатил глаза. — Не беспокойтесь, господин Ким, Элиоту совершенно не было до этого дела, — съязвил он, и Тэхен холодно рассмеялся. — Конечно, ведь он был занят флиртом с моим ассистентом! Чонгук распахнул глаза, потрясенно глядя на побелевшего от злости Тэхена, и в нем смешивались обида и неверие. — Господин Ким!.. — Все, что я хочу сказать, Чонгук, это если тебе что-то требуется, проси об этом меня, а не того, с кем просто желаешь полюбезничать! Как раз в этот момент он остановил машину у дома Чонгука, и тот выскочил из нее, бросив напоследок полное ярости: — Хороших вам выходных, директор! — Чонгук, стой! — позвал его Тэхен, и Чонгук, скрипя зубами от злости, обернулся. Взгляд Тэхена был темным, тяжелым. — Ты обменялся с ним номерами. Если он будет тебе писать, игнорируй его. Чонгук приоткрыл рот от такой беспардонности. — Можно мне самому решать, господин Ким? — процедил он, и глаза Тэхена опасно сверкнули. — Нет, Чонгук, — прорычал он. — Я запрещаю тебе с ним общаться. Ты понял меня? Он хлопнул дверью с такой силой, что звук еще долго отдавался в его ушах, и в совершенно растрепанных чувствах бросился к лифту. Удивительно, как Ким Тэхен умудрился дважды изгадить ему утро и при этом выставить виноватым его самого! Словно он какая-то дешевка, которая ходит с ним на переговоры только для того, чтобы построить глазки богатеньким мужчинам! Разве Чонгук сделал что-то не так? Разве он перешел черту вежливых, ни к чему не обязывающих разговоров? В конце концов, переговоры прошли крайне успешно для них, и он подозревал, что дело было вовсе не в том, что Тэхен отстраненно перебросился парой слов с французским переводчиком! Чонгук был так зол, когда добирался до квартиры, но, стоило ему перешагнуть порог, как злость удивительным образом преобразилась в смертельную усталость и бесконечную тоску. Казалось, неважно, что он будет делать, — для Ким Тэхена это все еще будет недостаточно хорошо. Просто недостаточно.

Lous and The Yakuza — Bon acteur

— Знаешь, что я тебе скажу? — начал Сокджин, и Чонгук вздохнул, прикладывая прохладную бутылку пива ко лбу. — Знаю, — обреченно ответил он, но Сокджин то ли не услышал, то ли просто пропустил мимо ушей. — Пора бы тебе уже уйти с этой работы, дружок, — назидательно произнес он. — Так вся жизнь мимо тебя пройдет. Они сидели у него в квартире, которая располагалась прямо над его ресторанчиком. Он закрыл его около часа назад, перед этим щедро накормив Чонгука остатками лучших сегодняшних блюд. Квартира Сокджина была меньше, чем квартира Чонгука, и, наверное, поэтому казалась гораздо более уютной. Когда Чонгук приходил к нему в гости, он очень расслаблялся, словно возвращался в отчий дом, в Пусан, где его всегда ждут, всегда вкусно накормят и поддержат. За этот час Чонгук рассказал ему о том, что произошло сегодня утром. Он прекрасно знал, как Сокджин это воспримет, потому что его реакция была одинаковой всякий раз, как он жаловался на Тэхена. Поэтому он старался делать это как можно реже. В конце концов, все сводилось к одному — ему нужно уходить с работы. Но он не мог уйти с работы и только зря заставлял Сокджина волноваться. Просто сегодня — сегодня его терпению наступил конец. — Ты прав, — обреченно согласился он, открывая бутылку и делая глоток пива. Наверное, он выглядел по-настоящему жалко в этот момент, потому что Сокджин не сдержался и приобнял его за плечи, потрепав по волосам. — Чонгук, не вешай нос! Скажи лучше, ты зарегистрировался на том сайте знакомств, который я тебе прислал? Чонгук помедлил с ответом, пытаясь вспомнить, о каком сайте знакомств шла речь. Хотя размышлять особо не над чем было — ни на одном сайте он не регистрировался. У него вообще не было соцсетей, как и времени для их обновления. — Нет… — медленно ответил он, и Сокджин принялся недовольно ворчать. Чонгук прижался лбом к его руке, тяжко вздыхая. Неосторожные слова Тэхена задели его сильнее, чем он мог предположить. — Давай-ка свой телефон. Не дожидаясь реакции Чонгука, Сокджин потянулся к журнальному столику и взял его смартфон. Пароль он знал, и в этот момент Чонгук пожалел, что сказал его ему. — Что ты собираешься делать, хен? — устало поинтересовался он, даже не пытаясь его остановить — знал, что бесполезно. — Зарегистрирую тебя на сайте знакомств, — ответил он, щелкая пальцами по экрану. — Раз ты не можешь сделать это сам. — Хен, какие знакомства? — заныл Чонгук. — Ты же помнишь, чем заканчивались все мои отношения. Чаще всего их терпению приходит конец, когда я пропускаю третье свидание подряд из-за того, что меня срочно вызвал босс. Сокджин осуждающе посмотрел на него, покачал головой, но не прекратил бурный процесс. — Я понимаю, что Тэхен тебе хорошо платит, но такое чувство, будто на эти деньги он купил твою жизнь и держит тебя в рабстве. «Ты даже не представляешь, насколько это правда», — подумал Чонгук, но вслух ничего не ответил, заглядывая поверх руки Сокджина в телефон. — Я не катаюсь на сноуборде, хен, зачем ты пишешь это? — возмутился он, и Сокджин пожал плечами. — Это сделает тебя сексуальнее. — Кто решил, что катание на сноуборде делает людей сексуальнее? — недоуменно поинтересовался он. — В тебе нет вообще ничего сексуального, Чонгук, — проворчал Сокджин. — Ты буквально ничем не увлекаешься, питаешься только быстрорастворимой лапшой и одеваться нормально начал лишь после того, как Тэхен отказался пускать тебя в офис в свитерах и джинсах. Таким никого не привлечешь. — Зато я хороший сотрудник, — обиделся Чонгук, оглядывая бежевую футболку, на которую уже успел посадить жирное пятно от курицы. — Ну это, скорее, работодателей к тебе привлечет, чем какого-нибудь сексуального принца на белом… — Мерседесе, — вздохнул Чонгук, невольно вспоминая Тэхена. Да, Тэхен был очень сексуальным. Чонгук мог сказать точно, ведь он знал его гораздо ближе, чем кто-либо мог предположить. — Поставь вот эту фотографию. Он ткнул пальцем в свою селку, которую сделал сразу после того, как постригся. Сокджин поразмыслил, выбирая, видимо, между несколькими фотографиями, но в итоге тоже сделал выбор в ее пользу. — Готово, — сообщил он, с победным видом передавая Чонгуку сразу булькнувший телефон. — О, гляди-ка, кто-то уже откликнулся. Чонгук без особого интереса пролистал пару профилей и откинул смартфон на журнальный столик, снова присасываясь к бутылке пива. — Чонгук, — неожиданно серьезно начал Сокджин, и Чонгук невольно поежился от его проницательного взгляда, — пообещай мне, что на этой же неделе уволишься с работы и разместишь резюме на сайте. Чонгук отвернулся, чересчур пристально разглядывая темно-зеленую бутылку пива, которую держал в руках. Уход с работы был щепетильной для него темой. Он работал в корпорации Тэхена с тех пор, как закончил университет, он никогда даже не искал ничего другого, как бы сильно его не накрывало порой желание все бросить и свалить. — Тебя в любую другую компанию возьмут, как только узнают, что ты работал у Ким Тэхена. Платить будут столько же, еще и на руках носить будут. Тэхен ужасно относится к тебе, Чонгук. Он ценит тебя как сотрудника, но забывает, что ты еще и просто человек, — Сокджин говорил мягко, но от каждого его слова тяжесть на сердце Чонгука становилась все невыносимее. В любой другой вечер увещевания Сокджина не возымели бы должного эффекта: обычно Чонгук кивал, делал вид, что соглашается, а сам в глубине души знал, что никуда он не уйдет. Но в этот раз в нем словно что-то надломилось — то ли от отношения Тэхена, то ли от простой усталости. Сокджин ведь был прав, у него не было совершенно ничего, кроме нулей на счету. Он даже не путешествовал никуда дальше Чеджу, да и там в последний раз был года три назад — и то по работе. Вся жизнь проходила мимо него, а ведь возможностей было полно. Ни одного яркого воспоминания на подкорке сознания, ни одного тайного желания, ни одной цели. Работа на Тэхена вытягивала из него все, что только можно было: силы, время, энергию. И ради чего? Ради того, чтобы услышать от Тэхена «перестань строить глазки нашим партнерам» вместо «спасибо, что поднялся в пять утра в выходной, чтобы сопроводить меня на встречу»? И вправду, почему он так держался за эту работу? Он был настоящим профессионалом, и ему совершенно не составит труда найти гораздо более удобную работу; с нормальным графиком, с возможностью отключить телефон на выходные, праздники и на время отпуска. С такой же зарплатой и человеческим отношением — ведь, опять же, Сокджин был прав: об ассистенте Ким Тэхена, который всегда на шаг впереди всех, ходили легенды, и кто угодно его с руками и ногами оторвет. Чонгук кивнул, допивая пиво и отставляя бутылку в сторону. — Хорошо, хен, — сказал он. — На следующей неделе я отнесу ему заявление об увольнении. Сокджин с улыбкой потрепал его по волосам. — Вот и правильно. И начни переписываться с кем-нибудь! В этот момент телефон снова булькнул, и они, переглянувшись, рассмеялись, хотя на сердце у Чонгука было тяжело. — Думаю, это будет не сложно, — не особо убедительно согласился он.

Paramore — Interlude: I'm Not Angry Anymore

Ему на стол опустилась коробка конфет, и Чонгук торопливо прикрыл ноутбук, на котором начал заполнять шаблон заявления об увольнении. Он поднял взгляд, растерянно уставившись на хмурого Тэхена. — Господин Ким? — Мы заключили очень выгодный контракт с французами, — произнес Тэхен, выглядя при этом не особо счастливым. — В основном благодаря тебе. И я… я погорячился со словами вчера. Он не стал дожидаться ответа Чонгука, разворачиваясь и уходя к себе в кабинет. Чонгук перевел взгляд с закрытой двери на коробку своих любимых конфет и покачал головой. Сколько бы времени ни прошло, Тэхен всегда помнил его предпочтения. И так интересно завуалировал два таких простых слова. — Лучше бы вы просто сказали «спасибо» и «прости», господин Ким, — прошептал он себе под нос, отодвигая коробку к краю и снова открывая ноутбук. Страница файла резала глаза. Чонгук вздохнул, потер шею и свернул страницу, мысленно пообещав вернуться к ней позже. Все равно, раз Тэхен пришел, времени заняться этим не будет. И, конечно же, он не открывал эту вкладку всю неделю. Было много дел: после заключения контракта с французами работы будто бы стало раза в два больше. Тэхену важно было закрепиться на европейском рынке, а главная обязанность Чонгука — помогать Тэхену во всем. Эти дни вся корпорация работала как умалишенная, но больше всех, само собой, трудились Тэхен с Чонгуком. Они задерживались на работе настолько, что уже не было смысла возвращаться домой, поэтому ночевали они прямо там: Тэхен на неудобном кожаном диване в своем кабинете, а Чонгук — на более удобном диване на кухне. Иногда Тэхен уезжал домой на несколько часов — видимо, чтобы принять душ и переодеться, в такие моменты Чонгук тоже ехал к себе, но потом они неизменно встречались в офисе либо глубокой ночью, либо безбожно ранним утром. Переписываться он тоже ни с кем не начал, но ему (к его огромному удивлению) все-таки написал тот француз, из-за которого сейчас у них было работы по горло. Чонгуку удавалось выкраивать минутку-другую, чтобы отвечать ему, и его сообщения неизменно поднимали настроение. Приятно было знать, что кто-то все еще способен очароваться им после первой же встречи. Со всей этой работой он позабыл о том, что был довольно привлекательным молодым человеком. Но особых сил мечтать о французе у него не было, да и он сам не настолько был очарован. У него под боком был Тэхен, нервы которого явно были на исходе, и Чонгук прикладывал все усилия, чтобы не позволить ему взорваться. К концу недели, когда Тэхен начал срываться на всех по поводу и без, Чонгук с опаской ждал выпада в свою сторону и клялся сам себе: «Всего одна незаслуженная придирка, и я в тот же день кладу заявление Тэхену на стол». Он проводил дни и ночи на работе, стараясь изо всех сил, не для того, чтобы слушать крики, даже если у Тэхена было достойное оправдание для срыва. Но удивительным образом за всю эту неделю Чонгуку не досталось ни разу. Наоборот, Тэхен искренне переживал за него (в довольно своеобразной манере… наверное, со стороны это не было похоже на переживания), привозил ему завтрак, заставлял вместе с ним спускаться на ужин. Даже пытался как-то отправить домой, но Чонгуку не хотелось уезжать и оставлять Тэхена с кучей бумаг одного; он не понаслышке знал, как бумажная волокита сводит с ума. И поэтому все снова и снова откладывалось. Ну, он ведь в любой момент мог уволиться, правильно? Так к чему торопиться? Он поможет Тэхену разобраться с открытием филиала во Франции и потом, когда все устаканится, сообщит о своем увольнении. Бросать его со всем этим одного казалось ужасно бесчеловечным. План был идеальным. В пятницу вечером, когда все сотрудники уже ушли, они с Тэхеном снова остались вдвоем. Разбирали финансовый план на будущий месяц, который еще только предстояло согласовать с французами. От вялого обсуждения их отвлек телефонный звонок. Тэхен нахмурился, пробормотал что-то, смахивающее на «подожди минуту», и отошел от стола. — Алло, — ответил он, его голос немного хрипел от того, что он целый день его повышал. — Что? Какая температура? Чонгук был слишком уставшим, чтобы испытывать любопытство, но все равно невольно прислушивался к разговору. — Да… Да, я приеду. Буду через сорок минут, — Тэхен потер лоб, пересеченный морщинками от беспокойства, и отключился. Перевел мутный взгляд на Чонгука, ждущего его возле стола. — На сегодня все, Чонгук. Можешь отправляться на выходные. Тэхен первый направился к лифту. Чонгук моргнул, растерянно глядя ему вслед. Интересно, что заставило господина Кима уехать с работы — Чонгук взглянул на часы, было всего девять — в такую рань? Он был уверен, что они проведут тут и субботу, и воскресенье, даже не надеялся на то, что сможет переночевать дома. Но кто он такой, чтобы отказываться от подарка судьбы? Торопливо собрав вещи и выключив ноутбук, он бросился к лифтам. Тэхен уже уехал вниз, не стал его дожидаться, и Чонгук был ему благодарен за это. Работать с ним было комфортно, он давно к этому привык и мог неделями сидеть с ним за офисным столом, не испытывая раздражения, но его чертовски идеальное уставшее лицо уже набило Чонгуку оскомину. До дома он добирался будто в тумане, с трудом припарковал машину явно не на своем месте, но ему уже было плевать. Поднявшись в квартиру, он разделся до трусов прямо в коридоре и сразу направился в душ, чтобы смыть с себя всю пыль и напряжение рабочей недели. Из душа Чонгук буквально выползал. Глаза слипались, будто под веками спрятали по магниту. Кое-как добрел до спальни, из последних сил откинул одеяло и рухнул на кровать прямо в мокром полотенце. Забыл даже телефон на зарядку поставить, чего с ним никогда не случалось, потому что он жил в ожидании звонка Тэхена и срочного вызова на работу. Впрочем, если Тэхену и приспичило бы вызвать его прямо сейчас, Чонгук был уверен, что не сдвинется с места даже под дулом пистолета. Он почти мгновенно провалился в сон, и последним, что мелькнуло у него в голове, было «поверить не могу, что готов был проработать все выходные».

Milky Chance — Stolen Dance

Когда Чонгук проснулся, за окном садилось солнце. Комнату заливал теплый оранжевый свет, сильно пахло пылью из-за того, что он целую неделю не убирался. Чонгук потянулся, тело с трудом поддавалось, будто резиновое. Судя по всему, он проспал почти сутки, из-за этого голова была словно набита ватой. Он сполз с кровати, сразу собирая постельное белье и уже сухое полотенце, чтобы поставить стирку. Он закинул белье в машинку, повернулся к зеркалу и фыркнул. — Выглядишь отвратительно, Чонгуги, — пробормотал он, оттягивая прядь волос. Из-за того, что он заснул с мокрой головой, волосы высохли как попало и теперь торчали во все стороны. Лицо было опухшим после сна, на щеке отпечатался след от подушки. Машинка загудела, начиная стирку, и одновременно с ней заурчал живот Чонгука. Он прижал к нему ладонь, вспоминая, когда в последний раз запихивал в него что-то кроме сэндвичей и лапши. Видимо, сегодня самое время наведаться к Сокджину. Вспомнив об этом, Чонгук бросился к телефону, торопливо поставил его на зарядку и подождал, пока он включится. Когда экран прогрузился, он пролистал уведомления, с облегчением осознавая, что от Тэхена ничего нет. Вместо этого его ждала куча звонков от Сокджина, пару сообщений от матери и отца и несколько сообщений от француза, которые он, мысленно извинившись перед ним, проигнорировал. Чонгук ответил родителям, а после — набрал номер Сокджина. Сокджин предсказуемо начал полоскать его за то, что он целые сутки не выходил на связь, прежде чем сварливо спросить: — Голодный, да? Уголки губ Чонгука дрогнули от готовой показаться улыбки. — Да, — жалобно вздохнул он. — Я уже не помню, когда в последний раз нормально ел, хен. — Ладно, приезжай давай, — ворчливо сказал он. — Как раз ресторан скоро закрою, покормлю тебя. — Ты лучший, хен! — обрадовался Чонгук. — Да, знаю, — согласился Сокджин, прежде чем отключиться. Чонгук оставил телефон на зарядке, а сам снова пошел в душ; нужно было помыть волосы и нормально их уложить, потому что он был похож на чучело. Полчаса спустя он уже выходил из дома, предвкушая вкусный ужин. Несмотря на то, что Сокджин постоянно ворчал и норовил поучить его жизни, будто Чонгук несмышленый ребенок, ему очень нравилось проводить с ним время. Приятно было чувствовать, что о тебе кто-то так искренне заботится. Впрочем, особо долго посидеть у Сокджина не удалось — там была его новая девушка, и ей явно не терпелось остаться с ним наедине. Чонгук быстро набил рот, одновременно с этим отвечая на вопросы Сокджина, который искренне недоумевал, куда он так торопится. — Созвонимся потом, — напоследок сказал он, забирая контейнеры с едой, которые Сокджин ему сложил. — Я понял, что с работы ты не уволился, но хоть переписываться с кем-то начал? — обреченно поинтересовался он, и Чонгук вспомнил о французе, которого игнорировал уже несколько часов. — Начал, — честно ответил он и даже загордился тем, что в этот раз не пришлось юлить и оправдываться. — Не переживай, хен! Спасибо за еду. Он попрощался с ним и с Юной, его девушкой, и вернулся в машину. Впереди был долгий вечер, он мог провести его за новой дорамой, которую давно хотел посмотреть, или за книгой, которую так и не мог дочитать уже целый месяц, или просто за катанием по вечернему городу. А следом за этим у него был еще один выходной. Было так хорошо, что Чонгук почти боялся в это поверить. И, конечно, когда раздался звонок от Тэхена, Чонгук не особо удивился — чего-то такого он от вселенной и ждал. Даже не расстроился, все-таки, он был сыт, выспался, кажется, кто-то сверху решил, что хватит с него отдыха. — Добрый вечер, господин Ким, — поздоровался он, принимая звонок. Глубокий голос Ким Тэхена, который звучал таким же уставшим, каким был вчера, заполнил салон машины. — Здравствуй, Чонгук. Я тебя не отвлекаю? «Отвлекаете», — хотелось сказать ему, просто чтобы повредничать, но озвучил он совершенно другое. — Нет, я свободен. Что-то произошло? — Ты сможешь сейчас привезти мне рабочий ноутбук из офиса? — попросил Тэхен. — Всю следующую неделю я не смогу приезжать. — Что? — удивленно воскликнул Чонгук. — Вас не будет? Но… почему? За все годы, что он работал на Тэхена, тот еще ни разу не пропускал работу. Один раз даже заявился с температурой под сорок, Чонгуку тогда пришлось силком вытаскивать его из кресла и везти в больницу. — Появились определенные обстоятельства, — размыто ответил он. — Так ты сможешь сделать это для меня, Чонгук? Пропуск в здание у Чонгука всегда лежал в машине, поэтому он мог не возвращаться за ним домой. И оправданий для отказа Тэхену у него не было. К тому же, ему было страшно интересно, где живет их босс. Поэтому он сказал: — Конечно, господин Ким. Только скажите мне адрес. — Пришлю сообщением. Спасибо. Он отключился, и Чонгук развернул машину. Хотел покататься по вечернему городу? Получи и распишись. Охранник на входе в здание встретил его сочувствующей улыбкой. — Работа не отпускает, господин Чон? — поинтересовался он, и Чонгук улыбнулся ему в ответ. — Не переживайте, я совсем ненадолго, — успокоил он его, проходя к лифтам. Забрав ноутбук Тэхена, он вернулся обратно в машину, по пути пожелав охраннику доброй ночи. Вбив в навигатор адрес, который ему прислал Тэхен, он завел машину. Естественно, Тэхен жил в дорогом районе, и Чонгук восхищенно оглядывал особняки, пока ехал к нужному. Вместе с адресом Тэхен прислал ему код от ворот, поэтому Чонгук без труда вошел. Входная дверь была открыта, и Чонгук заглянул внутрь, оглядывая просторный прохладный холл. — Господин Ким? — осторожно позвал он, и его голос эхом прокатился по помещению. — Чонгук, проходи! — донесся до него ответ откуда-то из глубины, и Чонгук перешагнул порог, разуваясь и несмело проходя дальше, с любопытством оглядываясь. Он ожидал, что дом Тэхена будет безукоризненно чистым и почти пустым, белым или серым, но тут было на удивление уютно. Кремовые стены, мягкий ковролин, картины в рамах… Чонгук пригляделся. Не было похоже на картины художников, скорее на детские рисунки. Видимо, Чонгук совсем не разбирался в современном искусстве. — Чонгук! — снова позвал его Тэхен, и теперь его голос звучал гораздо ближе. Чонгук завернул за угол, заходя на кухню, и ноутбук чуть не выпал из рук — он успел подхватить его в последний момент. Ким Тэхен, его босс, которого он, казалось, знал от и до, с которым был знаком уже много лет, держал на руках маленькую девочку. — Господин… Ким?.. — прошептал он, ошарашенно глядя на него. В груди невольно что-то сжалось, и самые худшие предположения начали одно за одним всплывать в голове: неужели он похитил ребенка? Или убил ее родителей? Чонгук отступил, пораженный этими мыслями. Картина казалась совершенно неестественной, будто выдумка, фотошоп, эпизод какого-то фильма. Фантастики, не иначе. Девочка захныкала, дергая Тэхена за прядь волнистых волос, и тот повернулся к ней, улыбнувшись так неожиданно ласково, что Чонгук охнул. Видеть его улыбку было… невероятно. Не холодную усмешку, до которой он снисходил перед партнерами и сотрудниками, а настоящую, теплую улыбку. — Тихо, Вонен, я тут. Сейчас нужно будет выпить лекарство, — мягко произнес он, продолжая держать ее на руках так легко, будто она не весила ни грамма. На вид ей было года три, не больше. Она попыталась что-то сказать, но резко и сильно закашлялась. Между бровей Тэхена пролегла глубокая обеспокоенная морщинка, и он погладил девочку по спине, пока она кашляла. — Она не хочет твой вонючий сироп, тупица, — раздался еще один голос, и Чонгук весь похолодел, переводя взгляд на обеденный стол. Кто посмел так разговаривать с Ким Тэхеном? Если бы такое сказал ему взрослый человек, Тэхен лишил бы его будущего — и то, только если бы был в хорошем настроении. В плохом настроении он бы сразу лишил его жизни вообще. Не говоря уже о том, что никто бы не решился сказать такое о Тэхене вслух. Но там сидел всего лишь мальчишка, которого он не заметил сразу. Он был постарше, наверное, лет семь. С хмурым видом он играл в телефон, перед ним стояла нетронутая тарелка с едой. — Джемин, будь добр, подбирай выражения, — попросил Тэхен, но даже сейчас он звучал терпеливо — Чонгук никогда не слышал от него такого тона в офисе. Уж точно не после того, как его кто-то назвал тупицей! Однажды в офис приехал отец Тэхена и начал ругать его при подчиненных, так он, не моргнув и глазом, вызвал охрану, чтобы того выставили за дверь. А тут какой-то ребенок оскорбил его при личном ассистенте, а Тэхен даже тон не повысил. Мальчик вдруг тоже начал кашлять, прикрывая рот ладонью. Кашель был сухой и явно болезненный. До Чонгука дошло — дети болели, и Тэхен, видимо, не особо успешно с их болезнью боролся. — Чонгук, спасибо, что пришел, — отвлек его от мыслей голос Тэхена. — Можешь оставить ноутбук на том столе. Джемин, скажи мне, ты выпил лекарство? — Оно невкусное, понятно? — огрызнулся Джемин, страшно хрипя. — Пей сам! — Джемин… — начал было Тэхен, но его перебил Чонгук. — Господин Ким, какое лекарство вы даете детям? — полюбопытствовал он, и Тэхен, продолжая держать девочку одной рукой, подтолкнул в его сторону пузырек с микстурой. Чонгук посмотрел на название и скривился. — Вы и вправду выбрали самый горький сироп, господин Ким. Мальчик посмотрел на него с надеждой и недоверием одновременно, и Чонгук подмигнул ему. — Мне сказали, он самый действенный, — растерянно протянул Тэхен, и Чонгук улыбнулся. — Не соврали, но в детстве я бы тоже ни за что не стал пить его. Скажите, у вас есть молоко, мед и масло? Тэхен кивнул, указав Чонгуку, где найти продукты. Так, словно он тут жил уже несколько лет, он достал все, что нужно, вытащил две кружки и налил в них молоко, добавил по две ложки меда и ломтик масла. — Мама всегда лечила меня так, — объяснил он, под тремя удивленными парами глаз ставя первую кружку в микроволновку. — Это смягчает горло, не будет так болеть. — Спасибо, Чонгук, — пробормотал Тэхен, наблюдая за ним. Девочка снова закашлялась, и он с явным беспокойством прижал ее ближе к себе. Чонгук, вообще-то, мог бы задаться вопросом, откуда у Тэхена двое детей, еще и такого возраста. Он не слышал, чтобы Тэхен даже встречался с кем-то, не говоря уже о том, чтобы заводить детей. Но растерянность и желание получить ответы на вопросы отходили на задний план. Дети болели, а Чонгук никогда не был к ним равнодушен. — Вы сбили их температуру? — поинтересовался он у Тэхена, и тот кивнул. — Вчера у Джемина поднялась до тридцати восьми с половиной, у Вонен — до тридцати восьми. Но сбить я смог. А кашель не проходит, — обреченно выдохнул он и нахмурился. — Джемин еще отказывается пить лекарства, а Вонен идет у него на поводу. — Потому что они мерзкие! — вставил свое язвительное слово мальчишка, все это время внимательно прислушивающийся к их разговору. — Согласен, приятель, — хмыкнул Чонгук, вытаскивая молоко из микроволновки. — А молоко ты любишь? Джемин посмотрел на него с сомнением. — Не особо. — Попробуй это молоко, — Чонгук поставил перед ним кружку, от которой шел пар. — Маленькими глоточками. Во-первых, это очень вкусно, обещаю. Во-вторых, это ужасное чувство в твоем горле пройдет. — Как будто колючки? — с надеждой взглянул на него мальчик, обрадовавшись, что его кто-то понимает, и Чонгук кивнул, ободряюще улыбнувшись. — Хорошо, тогда я выпью. — Знаешь, что еще бы помогло от этого чувства? — будто невзначай обронил Чонгук, и мальчик покачал головой. Он обеими ладошками держал кружку, делая, как и было сказано, маленькие глотки молока. — Сироп. Джемин скривился. — Он горький! — Понимаю, — не стал спорить Чонгук. Повернулся к Тэхену да так и замер, уставившись на него, словно впервые видел. Тэхен усадил девочку на столешницу и, нежно улыбаясь, давал ей молоко, осторожно придерживая кружку. Девочка доверчиво смотрела на него, хихикая, когда молоко проливалось. На Тэхене была простая тонкая кофта горчичного цвета, прямо в ее центре красовалось весьма сомнительное пятно — наверняка посадила Вонен. Волосы были собраны в небольшой хвостик сзади, но несколько непослушных прядей все равно растрепались и лезли в лицо. Тэхен выглядел так гармонично в роли отца. Его взгляд был мягким, не было привычного холодка, с которым он смотрел на всех. Черты лица были расслаблены, не казались такими острыми и жесткими. Красивая линия изогнутых в улыбке губ, смешная родинка на кончике носа, которую Чонгук и не замечал никогда — словно эта деталь сама собой игнорировалась из-за того, что была слишком милой и не вязалась со строгим образом Тэхена. Он что-то тихо говорил девочке, отчего она заливисто смеялась. — Вонен любит Тэхена, — пробормотал мальчик, заметив, на кого направлено внимание Чонгука. Тот вздрогнул и повернулся к нему. Он казался хмурым и недовольным, но над его верхней губой отпечатались две полоски от молока, которые рушили всю серьезность ситуации. Интересно, почему он называет Тэхена по имени? Разве он не его отец? — А ты? — поинтересовался Чонгук, и ребенок насупился, ничего не отвечая. — Господин Ким, — позвал Чонгук, вспомнив, что ему вообще было нужно, и Тэхен поднял на него неожиданно уязвимый взгляд. Словно ему было очень не по себе, что Чонгук тут, увидел его с совершенно другой стороны, возится с его упрямым ребенком. У него что-то сжалось в груди от этого взгляда. Это было так странно — он был знаком с Тэхеном уже много лет, но никогда не видел его таким. Таким… живым. — У вас есть сладкие сиропы? — Вроде топпингов? — вскинул брови Тэхен. — Был кленовый, вроде бы. Вот там. Он указал пальцем на один из шкафчиков, придерживая девочку, когда она снова закашлялась, чтобы она не свалилась со стола. Чонгук достал кленовый сироп, захватил микстуру и вытащил столовую ложку. — Эй, Джемин, — он лучезарно улыбнулся мальчику, который с интересом наблюдал за каждым его действием. — Что, если я скажу тебе, что знаю, как сделать микстуру терпимой? Джемин перевел взгляд с микстуры на сироп, сложил два и два и засмеялся. — Я тоже знаю, тоже! — воскликнул он радостно, но его клич оборвался сухим кашлем. — Ох, нужно быстрее избавляться от кашля, — покачал головой Чонгук, осторожно наливая в ложку немного микстуры. — Давай-ка, помоги мне, налей сюда сиропа. Только так, чтобы ничего не вылилось. Джемин серьезно кивнул, сосредоточенно наливая несколько капель сиропа в ложку. — Давай, одним махом, — подбодрил его Чонгук, и ребенок храбро сунул ложку в рот. Его лицо автоматически скривилось, но потом, когда он разобрал вкус, разгладилось. — Терпимо? — Вкушно? — полюбопытствовала Вонен, перегибаясь через руку Тэхена. — Вкушно, — передразнил ее мальчик, благодарно улыбаясь Чонгуку. — Спасибо! — Ёни хочет тоже! — оживилась девочка, пытаясь сползти со стола. Тэхен тут же подхватил ее, осторожно опуская на пол и с затаенным интересом наблюдая за ними. Она заторопилась к Чонгуку, и он с помощью Джемина намешал сироп, присаживаясь на корточки перед ней. — Аккуратно сделай «а», — попросил он, и девочка послушно открыла рот. Чонгук подставил вторую ладонь ей под подбородок, чтобы не запачкать кофточку, и влил сироп в рот. Она чмокнула губами, пытаясь распробовать вкус. — Вкушно, Вонен? — не сдержал смешка Джемин, и она абсолютно серьезно кивнула. — Вкушно! — не подозревая о подвохе, радостно сообщила она, и они все втроем засмеялись. Но Чонгук сразу же замолк, огромными глазами глядя на смеющегося Тэхена. Сегодняшний вечер был удивительно богат на потрясения! Его смех был теплым и казался таким удивительно красивым, наверное, потому, что он впервые слышал его. Впервые видел своего босса таким расслабленным. Вокруг его глаз собрались счастливые морщинки, и он смотрел на детей с такой нежностью, что Чонгуку вдруг захотелось потереть центр груди, там, где внезапно стало щекотно и немного больно. Джемин продолжал смеяться вместе с Вонен, которая подхватила смех, несмотря на то, что не понимала причину веселья, а Тэхен тоже затих, не переставая улыбаться. Он посмотрел на Чонгука, и Чонгук почувствовал, как смущается, потому что… Потому что тепло не исчезло из его взгляда. И никогда еще Тэхен не смотрел на него так открыто. Будто разом снял всю свою броню. — Спасибо, Чонгук, — одними губами произнес он, и Чонгук, вспыхнув, отвернулся. Он влез туда, куда не должен был, и теперь испытывал чувство, которое не должен был. — Я, пожалуй, пойду, — сказал он, и Джемин прекратил смеяться, спрыгивая со стула. — Уже? — почти испуганно воскликнул он. — А ты не хочешь остаться? — Я и так погостил дольше положенного, — натянуто улыбнулся он. — Ты можешь остаться, если хочешь, — предложил вдруг Тэхен, и Чонгук обернулся на него. Тэхен отвел взгляд, делая вид, что протирает столешницу. — Джемин еще не ужинал, можешь составить ему компанию. — Нет, я поеду, господин Ким, спасибо, — обращение отрезвило Чонгука, он вспомнил, у кого дома он находился. Это его босс, черт возьми. И с пятном на кофте, с мягкой улыбкой и собранными в хвостик волосами он все еще оставался его боссом, президентом корпорации, главой мафии. — Хорошо, — не стал упорствовать Тэхен, обходя стойку и подходя к ним. — Джемин, пожалуйста, поешь хотя бы немного, — попросил он мальчика. Тот бросил на Чонгука быстрый взгляд и все-таки сел за стол. — Я съем, если Чонгук пообещает вернуться, — вдруг заявил он, и двое мужчин опешили. — Я… — неуверенно начал Чонгук, но Тэхен вдруг кивнул, оправившись от потрясения, вызванного неожиданной просьбой. — Договорились, приятель, — согласился он, и Чонгук ошарашенно уставился теперь уже на него. — Чонгук, я провожу тебя. — Пока, Чонгук! — тепло попрощался с ним Джемин. У него была очаровательная улыбка, которая очень красила и без того миловидное лицо. — Пока, Джемин! Выздоравливай, — он опустил взгляд на Вонен, которая смотрела на него снизу вверх, хлопая необыкновенно длинными ресницами. Чонгук заметил, что они с братом были очень похожи, но не имели ничего общего во внешности с Тэхеном. — И ты выздоравливай, принцесса. — До свидания, Чонгук, — вежливо сказала она. — Ты холоший. Чонгук улыбнулся, потрепал ее по голове и пошел вслед за Тэхеном в холл. — Мне жаль, что тебе пришлось возиться с этим, — сказал вдруг он, прозвучав неожиданно виновато. — Я просто… я не знаю, как не додумался смешать микстуру с кленовым сиропом. — Не переживайте, господин Ким, — мягко успокоил его Чонгук. — Иногда нужен просто взгляд со стороны. К тому же, я люблю детей, так что мне не составило труда помочь. Но, господин Ким, позвольте задать вопрос… — Они не мои, — ответил Тэхен до того, как он успел закончить. Они подошли к входной двери, и Чонгук обулся. Тэхен придержал для него дверь, выходя вслед за ним. — Наверное… — он устало вздохнул, потер лоб. — Наверное, ты заслуживаешь знать. Чонгук терпеливо ждал, внимательно глядя на Тэхена. — Их отец — мой сводный брат. Его жена умерла около года назад, — коротко объяснил он. — С тех пор он слетел с катушек, подсел на какие-то таблетки. С каждым днем становилось все хуже, в итоге детям стало небезопасно оставаться с ним. Мои родители не могли оформить опекунство — они уже не в состоянии заботиться о маленьких детях. Поэтому опеку взял я. Иначе они попали бы в детдом. — О, господин Ким, мне жаль, что так получилось с семьей вашего брата… — тихо пробормотал Чонгук, но Тэхен только покачал головой. — Дети не стали для меня обузой, — сказал он. — Наоборот, моя жизнь будто стала ярче вместе с ними. Крошка Вонен меня очень любит, однако Джемин… ты и сам видел. — Есть причина такого отношения? — осторожно поинтересовался Чонгук. Тэхен пожал плечами. — Мы хорошо общались раньше, но после того, как я забрал их от отца, он стал настроен враждебно. Джемин очень привязан к нему и пока еще не понимает, что с ним их ждала бы только смерть. Чонгук содрогнулся. — Я уверен, все наладится, господин Ким. Тэхен посмотрел на него и улыбнулся, сердце Чонгука опасно дрогнуло от этой улыбки. — Спасибо, Чонгук. И еще раз прости за неудобства. «Спасибо» и «прости». Кто бы знал, что его директор способен произнести эти слова. Чонгук почти потерял веру в то, что он способен тепло улыбаться, беззаботно смеяться и испытывать к кому-то привязанность. Что он просто человек, которому не чуждо все человеческое: пятно на футболке, беспокойство, безуспешные попытки найти общий язык с детьми. И лучше бы он продолжал не верить. Домой он возвращался в совершенно растрепанных чувствах.

Kate Nash — Nicest Thing

Звонок в дверь раздался, когда он рассказывал Сокджину о своей переписке с Элиотом. Хотя перепиской это сложно было назвать — Элиот писал ему раз в сутки, Чонгук долго тянул с ответом, потому что просто-напросто не было времени. Но француз оказался на удивление упорным и сдаваться, судя по всему, не планировал. Пусть их переписка и была ни к чему пока не обязывающей, все-таки намерения Элиота прослеживались вполне четко. Когда Чонгук рассказывал об этом, он звучал гораздо более воодушевленно, чем чувствовал себя, и радости Сокджина по этому поводу не разделял. Не то чтобы ему не нравился Элиот — наоборот, Чонгук считал его очень милым и хорошим мужчиной. Просто сложно было сосредоточиться на нем, когда рядом был Тэхен. Тэхен, отношение которого резко поменялось. Конечно, он и раньше относился к Чонгуку по-особенному: теплее, чем ко всем остальным, но все равно холодно, отстраненно. Даже когда… Даже когда Чонгук надеялся увидеть за этой маской хоть каплю привязанности. А теперь что-то было по-другому. Тэхен был все так же строг и придирчив на работе, но при этом смотрел на него с необъяснимой мягкостью во взгляде. Было даже смешно: он разговаривал с кем-то, невозмутимый, суровый и холодный, а стоило Чонгуку подойти, как тут же расслаблялся, поворачивался к нему с едва заметной улыбкой. — Не знаю, как ты сделал это, Чонгук, — однажды поделился он с ним, как раз когда Чонгук приносил ему кофе, — но Джемин стал куда терпимее. — Прошу заранее простить меня за дерзость, господин Ким, — сказал Чонгук, — но осмелюсь дать вам совет. Возможно, мальчику просто нужно чуть больше внимания, которым вы балуете Вонен. Тэхен уставился на него изумленно, но ничего не сказал. А в следующие дни приходил в еще более благодушном настроении. Так что, видимо, совет Чонгука оказался очень полезен. Чонгук ненавидел это, но в то же время… В то же время его мысли не уходили от Тэхена. Так какой, к чертям собачьим, француз? Однако Сокджину он всего этого рассказывать не стал. Он знал, что друг, пусть и поворчит, но осуждать его не станет, просто что-то останавливало его от того, чтобы поделиться. Будто такой Тэхен — настоящий, уязвимый Тэхен — был его личным секретом. Ему не хотелось кому-то его отдавать. Чонгук был жалок, и жаден, и слаб, но все было в порядке, ведь никто, кроме него самого, не знал об этом. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, речь шла о французе, а не о Тэхене. — Ты кого-то ждешь? — удивился Сокджин, и Чонгук растерянно покачал головой, поднимаясь, чтобы открыть незваному гостю. Первое, что он увидел, когда открыл дверь, — это лохматую макушку Джемина, который бросился к нему и крепко обнял. Чонгук пошатнулся, в последний момент хватаясь за косяк и ошарашенно глядя на виновато улыбающегося Тэхена, держащего на руках Вонен. — Господин Ким? — воскликнул он, и Сокджин, услышав шум, тоже выглянул в коридор. — Добрый вечер, Чонгук и… — он заглянул за его плечо. — Сокджин, — представился Сокджин, и Тэхен кивнул. — Приятно познакомиться. Прошу прощения за вторжение, я пытался позвонить, но твой телефон выключен, — объяснил он, возвращая внимание на Чонгука. Он выглядел сногсшибательно, и Чонгук не мог вспомнить — так было всегда? Или он просто только это заметил? — Могу я оставить детей у тебя? Мне срочно нужно уехать в Кванджу на важную встречу, а их нянечка уже давно взяла на сегодня выходной… Чонгук растерялся, опуская взгляд на Джемина, который смотрел на него полными надежды глазами. — Хорошо… — пробормотал он, протягивая руки, и Вонен легко пошла к нему. — У Джемина в рюкзачке все нужные вещи, инструкции я отправил тебе в сообщении. Заряди телефон, пожалуйста, — попросил Тэхен. — Я заберу их завтра утром. Не прощаясь, Тэхен развернулся и пошел к машине. — Господин Ким! — окликнул его Чонгук, и тот обернулся, неожиданно красивый в обманчивом свете фонарей, стойкий, опасный, привлекательный. У Чонгука сдавило горло. — Пожалуйста, будьте осторожны. Вам есть к кому возвращаться. Тэхен усмехнулся. Чонгук имел в виду не только детей, и ему казалось, что тот это понял. — Я буду в порядке, Чонгук. Когда его машина отъехала, Джемин нетерпеливо подергал его за подол футболки. — Чем займемся, Чонгук? — воодушевленно спросил он, и Чонгук вздохнул, переводя беспомощный взгляд на Сокджина, на лице которого был написан не меньший шок. — Ладно, детишки, — первым оправился он, забирая Вонен из рук Чонгука. — Что насчет поужинать? Мы как раз собирались готовить. Чонгук вспомнил о жареной курочке и пиве, которые они оставили в гостиной, и усмехнулся. Сокджин удивительно быстро ориентировался. Он протянул ладонь Джемину, и тот с готовностью схватился за нее, вслед за Сокджином идя на кухню. Честно говоря, Чонгук был потрясен. Он смотрел на двоих детей, которые, как грибы после дождя, будто из ниоткуда выросли в его квартире, и пытался понять, как это вообще произошло. Тэхен только что спихнул на него маленьких детей, которых он видел буквально второй раз в жизни? Сокджин бросал на него красноречивые взгляды, но тему благоразумно не заводил. Он умело управлялся с детьми, и ему легко удалось их увлечь, пока Чонгук был погружен в размышления о том, что он чувствовал по этому поводу. Конечно, он любил детей. Ему нравился Джемин, и Вонен была милая, и он, очевидно, нравился им в ответ. Но все же… — Чонгук? — любопытная мордашка Джемина появилась перед его лицом. — Земля вызывает Чонгука! Чонгук улыбнулся, щелкая его по крошечному носу. Он может погрузиться в себя позже. Подумать над тем, почему Тэхен вдруг настолько ему доверился. Насколько близким Тэхен его считал. А сейчас Джемин очень сильно нуждался в его внимании. — Как дела, приятель? Горло больше не болит? Джемин покачал головой, улыбаясь. Какая красивая у него была улыбка! Ребенок подрастет и явно будет пользоваться огромной популярностью. — Тэхен каждый вечер давал нам молоко, как ты делал, — сообщил он. — И разбавлял горькое лекарство сиропом из клена, и горло быстро прошло. Вонени тоже больше не кашляет! Кстати, Чонгук, а что такое клен? — Это дерево такое, — пояснил Чонгук, и лицо Джемина удивленно вытянулось. — А как из него делают сироп? — поинтересовался он. — О, приятель, это моя тема, — вмешался Сокджин, ставя перед детьми тарелку пирожных, которые приготовил буквально за пятнадцать минут. — Я знаю все про сиропы, и сейчас я тебе расскажу. Вонен тем временем забралась к Чонгуку на колени, потому что стол был слишком высокий для нее. Чонгук почувствовал, как в сердце потеплело, и внезапно проникся огромной нежностью к детям Тэхена. Джемин воодушевленно болтал с Сокджином, забыв про пирожные, а Вонен с удовольствием поглощала их, причем на удивление аккуратно, — запачкала только пухлые пальчики. — Нравятся пирожные? — спросил он, и Вонен с энтузиазмом закивала. — Ёни любит шладкое! — радостно воскликнула она. — Эти штуки вкушные! Сокджин, услышав ее, повернулся и довольно улыбнулся. — Думаю, мне нет смысла сомневаться в своей еде теперь, раз ее оценил истинный гурман. Чонгук закатил глаза. — Боже, хен, ты никогда и не сомневался. — Извини? Потому что у меня нет поводов сомневаться, — вздернул нос Сокджин. Джемин вдруг заливисто рассмеялся, а Вонен, пусть и не поняла причину веселья, снова повторила за братом. Чонгук растерянно улыбнулся, переглядываясь с Сокджином, который тоже выглядел смущенным. Потом они перебрались в гостиную, включили какой-то мультфильм, и дети, раскрыв рты, с интересом смотрели. По крайней мере до тех пор, пока не начали зевать чаще, чем моргать. Чонгук глянул на часы — время перевалило за десять. — Наверное, вам спать пора, да? — предложил он, выключая телевизор. Джемин попытался возразить, но не вовремя зевнул, и Чонгук покачал головой. — Риторический вопрос. — Что значит риторический? — поинтересовался он, пока Чонгук, подхватив на руки уже засыпающую Вонен, вел его в гостевую комнату. — Не требующий ответа, — терпеливо пояснил он, и Джемин закивал. — Понимаю. Одежду для сна Тэхен сложил в рюкзак Джемина, и Чонгук помог ему переодеться, переодел девочку и расстелил им постель. — Посиди с нами, пока мы не заснем, — тихо попросил Джемин. Он кивнул, присаживаясь на кровать с его стороны. — А ты умеешь петь? Тэхен всегда поет нам перед сном. Чонгук потрясенно вздохнул. Перед его глазами возник Тэхен, точно так же сидящий на кровати рядом с детьми, тихонько напевающий им что-то. Он бы, наверное, был одет в комфортный домашний костюм, волосы были бы распущены, не уложены. Он представил это все, и в груди все сдавило, как будто кто-то резко ударил. Он встряхнул головой. — Конечно, приятель. Есть предпочтения? — А ты знаешь песни из мультика «Рапунцель»? — поинтересовался Джемин, ответственно проверив, укрыта ли сестренка. Потом он сам юркнул под одеяло, выжидающе уставившись на Чонгука глазами-бусинами. — Ну… может, остановимся на Джастине Бибере? — неуверенно предложил он. Джемин скривился, и Чонгук поднял руки, признавая поражение. — Понял, понял. Что насчет «Красавицы и Чудовища»? — примирительно спросил он. — Договорились! Пой, — приказал Джемин, страшно напомнив этим Тэхена. Чонгук улыбнулся и начал петь. Спустя двадцать минут, когда дети сладко спали, он выскользнул из комнаты, нос к носу столкнувшись с Сокджином. — Боже! Необязательно так пугать! — шепотом воскликнул он. Сокджин посмотрел на него сурово и указал подбородком в сторону гостиной. Чонгук, вздохнув, поплелся в ту сторону. Его, судя по всему, ждал непростой разговор. Сокджин уселся на диван, Чонгук сел в кресло слева от него, сжав руки на коленях, как провинившийся ребенок. — Знаешь, я увидел Тэхена и даже начал понимать, почему ты не хочешь от него уходить, — хмыкнул вдруг Сокджин, и Чонгук вскинул голову, возмущенно уставившись на него. — А что ты так смотришь? Ты же явно на этой работе не из-за денег. Что мешает мне подумать, что причина в Тэхене? — Хен, я не могу поверить, что ты такого мнения обо мне, — оскорбленно заявил он, хотя на языке появился кислый привкус, потому что он лгал, а Сокджин, как всегда, был прав. — Чонгук, он оставил тебе своих детей. Ты его ассистент, который разве что задницу ему не подтирает, — пока что, — а теперь еще и обязанности няньки выполняешь? — прямо поинтересовался Сокджин, не отрывая от него испытующего взгляда, от которого Чонгуку стало не по себе. Он не знал, что на это ответить. Что он мог на это ответить? — Тебе же понравились дети… — Дело не в этом, Чонгук! — рявкнул Сокджин так, что он невольно вздрогнул. — Ты вообще понимаешь, как это выглядит? Посреди ночи он притащил к тебе двоих детей, без звонка, без простого вопроса о том, можешь ли ты посмотреть за ними! — Но ведь у меня был отключен телефон… Да и не ночь была, всего семь часов, — попытался оправдаться Чонгук, но это, кажется, разозлило Сокджина только сильнее. — То, что встреча в Кванджу у него в такое время, то, что ты просил его быть осторожным в обычной деловой поездке, — это совсем другие темы для разговора, — отрезал Сокджин, и Чонгук похолодел. Конечно, его друг не знал, что корпорация Тэхена занималась не только легальным бизнесом. Но он был достаточно умен, чтобы предположить подобное. И имел достаточно упрямый характер, чтобы это не закончилось ничем хорошим. — В любом случае… — Сокджин устало потер лоб. — Чонгук, это плохая работа. Тебе нужно уходить с нее. Немедленно, слышишь? Чонгук нахмурился. Почему все постоянно лезут ему в жизнь? Диктуют как быть, как поступать, словно он неразумный ребенок, который шага не может сделать, чтобы не попасть в неприятности? — Перестань, хен, — он поднялся, подбирая бутылки, которые они спрятали за диваном от детей. — Я не хочу больше говорить о работе. И я сам решу, уходить с нее или нет, окей? — Чонгук… — снова попытался Сокджин, и он развернулся, складывая руки на груди. — Хен, — твердо произнес он. — Я устал. Поговорим как-нибудь в другой раз. Сокджин вскинул брови. — Слушай, ты же… не влюблен в него, правда? — осторожно произнес он, внимательно следя за его реакцией. — Потому что влюбляться в своего босса — очень хреновая идея. Чонгук опустил голову и ничего не ответил. Сокджин встал и, проходя мимо, сжал ладонь на его плече. — Он забирает у тебя почти все: энергию, время, силы. Еще немного — и потребует твое тело, — Сокджин хотел помочь, но причинял только больше боли, потому что Тэхен уже… — Еще и зарплату за это увеличит. И ты умудрился в него влюбиться? Чтобы он забрал и твои чувства? Мне жаль, Чонгук, но такая любовь… не принесет тебе ничего хорошего. Ему хотелось сказать — не о чем тут жалеть. Не о чем тут жалеть! Он не из-за этого держался за работу, он не испытывал к Тэхену таких чувств, это просто чушь! Но что-то мешало ему. Будто ком застрял в горле. В его гостевой комнате спали маленькие дети Тэхена. И первое, о чем он подумал, когда Тэхен привел их, — это то, что он ему настолько доверяет. Первое, о чем подумал Сокджин, — это то, что Тэхен пользуется им. А Сокджин всегда оказывался прав. Чонгук всегда оказывался в дураках. Когда входная дверь хлопнула, он осел на диван, пустые бутылки в его руках звякнули. Ему внезапно стало так грустно, так жаль себя. Появилось чувство, будто его отвергли, хотя Чонгук никогда ни на что не надеялся, никогда ничего не требовал. Часом позже, все убрав и сходив в душ, он заглянул в гостевую комнату. Дети мирно спали: Джемин свернулся в комочек, а Вонен раскинула руки и ноги звездочкой, ее пятка упиралась в поясницу мальчика. Чонгук невольно улыбнулся, на цыпочках вошел в комнату и укрыл детей. Потом он вернулся к себе, лег в кровать, но еще долго просто лежал, уставившись в потолок, думая, гадая, мечтая. Ему все казалось, что Тэхен зовет его, и от этого было тревожно; он не мог понять, во сне это или наяву. Все, чего он хотел, это чтобы Тэхен вернулся в целости и сохранности. Ради детей, конечно. Как же они будут без него?

Raveena — Close 2 U

Чонгук не помнил, как заснул, поэтому не понимал, спал ли вообще. Он не мог понять, откуда раздавался звон. Вслепую нащупал телефон, но звонок был не от него. Приподнявшись на локтях, он взглянул на маленькие электронные часы, стоящие на тумбочке: время только-только перевалило за пять утра. Кто-то звонил в дверь. Когда до него дошло это, сон как рукой сняло. Чонгук сполз с кровати, почти бегом направляясь к двери, взглянул в глазок и едва слышно охнул, тут же открывая. Тэхен стоял, тяжело прислонившись к косяку. Услышав щелчок замка, он вскинул голову и приподнял уголки губ в вымученной усмешке. — Господин Ким… — едва дыша от страха, прошептал он, и Тэхен оторвался от косяка, шагнув внутрь, но сразу пошатнулся, сгибаясь и упираясь лбом в плечо оторопевшего Чонгука. Чонгук придержал его за предплечье, но почувствовал на пальцах что-то влажное. Похолодев, он осторожно отвел руку и взглянул на ладонь. Она, ожидаемо, была вся в крови. — Господин Ким, у вас кровь, — в ужасе выдохнул он, и Тэхен фыркнул. — Я знаю, Чонгук, спасибо, — не теряя привычной язвительности, просипел Тэхен. Он был в майке, и горячее дыхание Тэхена словно огнем обожгло его обнаженную кожу. Она тут же покрылась мурашками, и Чонгук невольно задрожал. — Почему вы не поехали в больницу? — пробормотал он, поддерживая его и начиная медленно вести к гостиной. — Давайте я вызову скорую? Тэхен рухнул на диван, уставившись на него мутным взглядом. — Я же сказал, что приеду утром. Если бы я поехал в больницу, я бы не успел до утра, — едва ворочая языком, пробормотал он. — Да и вообще… Просто царапина. Я устал больше. Ну и крови прилично потерял. Чонгук почувствовал, как взмокли лоб и спина под майкой. — Одну… минуту… — выдавил он из себя. Метнувшись в ванную, он набрал воду в маленький тазик, замочил в нем полотенце и, с трудом удерживая его одной рукой, другой вытащил аптечку. Отнес все это в гостиную, где Тэхен сидел, откинув голову на спинку дивана и закрыв глаза, с трудом сложил всю ношу на журнальный столик и убежал в свою спальню. Вытащил из шкафа футболку и свободные треники и бегом вернулся к Тэхену. — Господин Ким, позвольте мне, — неуверенно попросил он, склоняясь над Тэхеном. Тот открыл глаза и ухмыльнулся уголком губ, даже сейчас выглядел невероятно обворожительным. Он выпрямился, и Чонгук, с трудом унимая дрожь в пальцах, начал расстегивать его рубашку. У Тэхена было красивое тело. На ребрах расцветали татуировки — Чонгук не видел их раньше. Но ему легко было не обращать на это внимания — его взгляд был прикован к ране на его предплечье. — Сейчас будет… — начал было он, и Тэхен фыркнул, отвернувшись. — Я не боюсь боли. Чонгук вздохнул, его пальцы слегка дрогнули, когда он начал разматывать неумелую повязку, насквозь пропитанную кровью. Она присохла к ране, и Чонгук потянулся за полотенцем, чтобы намочить ее и легко убрать с кожи. — Я же просил вас быть осторожнее, — пробормотал Чонгук. Он убрал грязную повязку, принимаясь мягко вытирать предплечье. Невольно скользнул кончиками пальцев по татуировкам — на руке их тоже стало намного больше с тех пор, как он видел его обнаженным в последний раз. — Я был осторожным, — вяло отмахнулся Тэхен. — Если бы не был, вернулся бы без руки. Чонгук сглотнул. Он не вмешивался в нелегальные дела Тэхена, но не нужно быть гением, чтобы знать, что его босс каждый день ходит по линии огня. Он опустил голову, сжав пальцы в кулак и больно впиваясь ногтями в кожу, чтобы немного прийти в себя. Он ненавидел Тэхена. Он так боялся, что однажды он просто не вернется. — Эй, — Тэхен вдруг коснулся его подбородка, легонько щелкнул по кончику носа. — Что-то ты приуныл. — Что вы себе позволяете, господин Ким? — не особо убедительно возмутился Чонгук. — Я ваш ассистент! Тэхен хохотнул, откидываясь на спинку дивана. Чонгук принялся обрабатывать его рану, чувствуя на своем лице пристальный взгляд, от которого вогнало в краску. — Я потерял так много крови, Чонгук, — хмыкнул он. — Моя голова сейчас как в тумане. А ты очень хорошо одет и почти сидишь у меня на коленях. Чонгук охнул — он был в коротких шортах и майке, его одежда для сна. Тэхен очень давно не видел так много его голой кожи. Нахмурившись, с силой ткнул Тэхена в грудь, прямо туда, где красовалась татуировка в виде какого-то знака, ему не знакомого. Тэхен застонал. — Господин Ким, держите себя в руках, — попросил Чонгук, хотя у самого внутри все кипело. Он закончил с повязкой на его руке, выпрямился и осуждающе посмотрел на него. — Одевайтесь, я принес вам одежду. Тэхен улыбнулся. — Ты правда умеешь абсолютно все, да, Чонгук? — тихо спросил он, его язык слегка заплетался. — Незаменимый ассистент. Ты незаменимый. Чонгук пораженно хлопал глазами. Тэхен смотрел на него снизу вверх, ни на мгновение не отводя проникновенного взгляда, и ему хотелось сбежать — и от взгляда, и от Тэхена. Он никогда раньше не приходил к нему с ранениями. Наверное, дело было в том, что тут дети. Поэтому он так торопился. Чонгуку так сильно хотелось поцеловать его в этот момент. Поцеловать в губы, в эту глупую родинку на кончике носа. Поцеловать каждую татуировку — прошло так много времени с тех пор, как он делал это в последний раз. Их стало намного больше. Чонгук бы так долго целовал его, им бы не хватило всех часов на свете. Тэхен как-то признался ему, что набивает татуировку каждый раз, как ему становится больно или одиноко. Чонгук сказал: «Теперь каждый раз, как вам больно или одиноко, приходите ко мне, господин Ким». И единственный раз, когда Тэхен и вправду пришел к нему, Чонгук его послал. Обиженный, глупый Чонгук. Он так жалел об этом потом, но исправить уже ничего не мог — Тэхен закрылся от него, как закрываются улитки в своих раковинах. А теперь он был открыт. А Чонгук был труслив. — Я выйду, чтобы вы переоделись, — пробормотал он. — Вы можете лечь с детьми, там большая кровать. Или лечь в моей спальне, а себе я расстелю диван. Тэхен разочарованно усмехнулся и отвел от него взгляд. — Я лягу с детьми. Спасибо, Чонгук. Ты можешь идти спать. — Их комната за последней дверью слева, — тихо сказал Чонгук. Ему не хотелось уходить. Хотелось просто посидеть рядом с Тэхеном. Он был таким уставшим, красивым и близким сейчас, он бы ни за что не отверг Чонгука. Он бы ухмыльнулся, привалился к его боку, сказал что-нибудь совершенно неуместное. Чонгуку достаточно было сделать пару шагов, сесть. Может, он мог бы даже прикоснуться к его отросшим темным волосам, которыми тайно восхищался и молился, чтобы он их не отстриг. Или потрогать его татуировки. Заживить боль, которую Тэхен пытался за ними спрятать. — Спокойной ночи, господин Ким, — произнес он. Тэхен хмыкнул. — Спокойной, Чонгук. И Чонгук ушел к себе. Он даже не плакал — давно уже разучился.

Corinne Bailey Rae — Like A Star

Когда Тэхен проснулся, детей рядом с ним не было. Он был неумело укрыт — одеяло было натянуто по самый нос, а ступни остались голыми. Наверняка неуклюжее проявление заботы Джемина. Раненое предплечье глухо ныло, но было более чем терпимо; болью Тэхена давно уже не напугать, и Чонгук очень умело обработал его. При свете дня он смог разглядеть комнату Чонгука: она была сделана в нежно-голубых и белых цветах, уютная и простая. Вполне ему под стать. Тэхен потер лицо ладонью и резко сел. Футболка, которую ему вчера дал Чонгук, была Тэхену впору, даже узковата в плечах. Почему-то мысль о том, что Чонгуку она велика, заставила его улыбнуться. Его маленький строгий ассистент. Тэхену понравилось, как он заботливо ворчал на него вчера, как переживал, как осторожно латал его рану. И почему он раньше не приезжал к нему каждый раз, как его задевали? Всегда возвращался к себе и зализывал раны в одиночку. Почему? Да потому что однажды Чонгук ясно дал понять, что не хочет иметь с Тэхеном ничего общего, кроме работы. Улыбка сползла с лица Тэхена. Он зачесал отросшие волосы назад и поморщился от того, что они были грязные. Надо попросить у Чонгука полотенце, чтобы сходить в душ… Или лучше не злоупотреблять его гостеприимством и отправиться домой. Тэхен открыл дверь и до него сразу донесся звонкий смех детей. Смех Вонен не был чем-то удивительным — девочка много смеялась. А вот Джемин никогда не показывал такой искренней радости перед ним. Он, не издавая ни звука, двинулся в ту сторону, откуда доносился смех и ласковый голос Чонгука. Тэхен заглянул на кухню и невольно застыл. В груди неприятно заныло, как будто от тоски по семье, частью которой ему стать не суждено. Когда-то давно он мечтал видеть такую картину каждое утро. Он мечтал, чтобы Чонгук стоял на его кухне, болтал с их детьми, мечтал входить в комнату и видеть его теплую улыбку, слышать его «Доброе утро». Потом он распрощался с этими мечтами. Тэхен не был слабым человеком, страдать по кому-то было не в его характере. Чонгук стал просто его ассистентом. Тэхен не мечтал о нем больше, не пытался изменить их отношения, не старался добиться его. Правда иногда — совсем редко — все еще вспоминал, каково было держать его в своих объятиях. Никто — ни до, ни после его маленького ассистента — не вызывал в нем больше таких чувств. И теперь, когда от всех его мечтаний осталась только пыль, эта картина внезапно ожила. — Подожди, Джемин, горячо, — предупредил Чонгук, когда ребенок потянулся за кружкой. — Пусть немного остынет. Ёни, ты будешь какао как у брата? Или тебе достать клубничное молочко? Вонен похлопала ресницами, пытаясь заглянуть в кружку Джемина. — Какаво? — непонимающе переспросила она. Джемин расхохотался, а Чонгук сдержался — только маленькая улыбка появилась на его лице. Вонен надула губы. — Ёни хочет молочко! — Без проблем, принцесса, — легко согласился Чонгук. Он достал из холодильника баночку с молоком, опуская ее в заранее приготовленную чашку, наполненную горячей водой. — Сейчас, согреется. — Ёни хочет немел… Немедел… Немедленно! — обиделась девочка, с ревностью наблюдая за тем, как ее брат уже приступил к завтраку. Чонгук беспомощно посмотрел на нее — такой очаровательный в домашней одежде с растрепанными волосами. На работе он всегда был максимально серьезен и собран, от него даже улыбки сложно было добиться. Не то чтобы Тэхен пытался, конечно. Но сейчас его глаза все еще были припухшими после сна, блестящие волосы торчали во все стороны, а из огромных рукавов безразмерной толстовки с покемоном выглядывали только кончики тонких пальцев. Тэхен опустил взгляд и хмыкнул — на его ногах были пушистые полосатые носки. — Вонен, холодное пить нельзя, — вмешался он, входя на кухню. Его голос после сна был хриплый и еще более низкий, чем обычно, и резко контрастировал с мягким голосом Чонгука. Тот обернулся на него и тепло улыбнулся. — Доброе утро, господин Ким. Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он. — Папа! — обрадовалась девочка, спрыгивая со стула и бросаясь к нему. Он легко поднял ее на руки, чуть поморщившись, когда она случайно задела его рану. Чонгук обеспокоенно нахмурился, и Тэхен встретил его взгляд. — Все хорошо. Джемин, как дела, приятель? — он сел на стул, который освободила Вонен, и усадил ее на колено. Джемин что-то пробормотал себе под нос, уткнувшись в свою тарелку с омлетом. — Он волновался за вас, — мягко сказал Чонгук, и Джемин посмотрел на него как на предателя. Чонгук рассмеялся, погладив его по волосам. — Нет ничего страшного в том, чтобы признать это, Джемин-а. Тэхен хмыкнул, подвинув к Вонен тарелку с ее порцией омлета, украшенной смайликом из соуса. — Правда, Чонгук? — спросил он, поднимая на него взгляд. — Ты волновался за меня? Чонгук распахнул глаза, но быстро справился с собой. — Волновался, — тихо, но честно ответил он, отворачиваясь к столешнице. — Вам кофе или чай? — Кофе, пожалуйста, — попросил он, ощутив приятное удовлетворение. — Я вам тоже омлет приготовил, но он немного остыл… Чонгук засуетился, готовя ему завтрак и в последнюю очередь накладывая остатки себе. Джемин тут же оживился, принимаясь болтать, и Чонгук с удовольствием ему отвечал, и Тэхену вдруг стало так больно. Вонен обернулась, кладя ладошку ему на щеку. — Папа, все холошо? — спросила она с искренним волнением, будто почувствовав его состояние. — Да, принцесса, — он снова посмотрел на Чонгука, который улыбался Джемину, не заботясь даже о том, чтобы прикрыть рот, как делал это обычно, потому что стеснялся своих передних зубов. — Да, все хорошо. Они закончили с завтраком быстрее, чем Тэхену хотелось бы. Как только омлет был доеден, а кофе выпит, причин задерживаться не осталось. Тэхен поднялся, удерживая Вонен одной рукой. — Нам пора. Чонгук вскочил вслед за ним. — Господин Ким, я поставил вашу одежду стирать утром, но она еще не высохла… Если вы не против, можете поехать прямо в этом, — предложил Чонгук, гладя по голове Джемина, который обнял его за талию и уткнулся носом в его бок, своеобразно прощаясь. — Спасибо, Чонгук, — поблагодарил Тэхен. — Я верну тебе ее в понедельник. Прощание выходило каким-то неловким; для них обоих вообще все эти обстоятельства были в новинку. — Берегите свою руку, — напоследок промямлил Чонгук. — Ты, Джемин-а, следи за господином Кимом, хорошо? — Я не его папа, чтобы следить за ним, — заупрямился мальчишка, вскидывая глаза на Чонгука. Они влажно блестели. — Мы же не в последний раз видимся, правда? Чонгук нежно рассмеялся, ущипнув его за щеку. — Ты чего, маленький? Конечно не в последний. Я теперь и сам по тебе скучать буду. Джемин утер нос рукавом. — Правда? — доверчиво спросил он, и Чонгук кивнул. Тогда Джемин повернулся к Тэхену, глядя на него с несвойственной ему неуверенностью. — Правда, Тэхен? — Ага, — подтвердил Тэхен. — Только давай сейчас поторопимся. Мне не терпится помыть голову. После этого Джемин послушно обулся, и они все вышли из квартиры. К великой радости Джемина, Тэхен более чем сдержал обещание — они с Чонгуком виделись довольно часто. Теперь, если Тэхен куда-то отправлялся, он заезжал к Чонгуку, чтобы оставить детей. За этим, конечно, сразу последовала существенная прибавка к зарплате, но Чонгук и без нее бы с радостью проводил с ними время. Ему нравились малыши: Вонен была спокойной и смешливой, ей достаточно было дать в руки какую-нибудь простую игрушку, чтобы занять на целый вечер. А Джемин очень много болтал: спрашивал что-нибудь, рассказывал что-нибудь, делился с Чонгуком переживаниями и радостями. Чонгук понимал, почему Тэхен не уделял мальчику достаточно внимания. Постоянный диалог отнимал очень много сил, которых у него, должно быть, оставалось мало после тяжелых рабочих дней. К тому же, Чонгуку все равно нечем было заняться, посиделки с Сокджином были редким удовольствием. Хотя порой Тэхен привозил детей именно во время них. И как бы Сокджин ни ворчал, Чонгук знал, что ему тоже нравятся Джемин и Вонен. Однажды Тэхен даже улетел во Францию по делам на три дня, и все это время Чонгук был с Джемином и Вонен. Элиот продолжал писать ему с завидным упорством, но Чонгук отвечал ему без особого энтузиазма, как он мог, когда рядом с ним был Тэхен? Никто и никогда не мог сравниться с Тэхеном, для Чонгука не существовало никого другого. Они невольно стали с Тэхеном ближе: когда Чонгук рассказывал смешные случаи с детьми или передавал ему что-то, что его беспокоило. Он пока не знал, как относиться к этому. Было ли это хорошо? Он хотел быть ближе к Тэхену. Ему нравились его беззлобная насмешливость, его уверенный и сильный характер, даже темный тяжелый взгляд невольно притягивал. Тэхен относился к нему по-особенному, и от этого всегда слабели колени. Чонгук был слегка зависим от этого ощущения. Было ли это плохо? Близость к Тэхену не принесет ему ничего хорошего. Тэхен был сложным человеком. Он умел причинять боль и чаще всего не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу — Чонгук знал об этом как никто другой. Не говоря уже о том, что, если обнажить правду и встретить ее лицом к лицу, он был преступником. Больше половины его богатства было построено на костях. Пусть эта часть его жизни и была совершенно обособлена от Чонгука, она все еще существовала. В любом случае, хорошо это или плохо, но это происходило. И, возможно, если бы между ними никогда ничего не было, это не вызвало бы столько сложностей. Но Чонгука пугало это притяжение, пугала перспектива снова ему поддаться, и в то же время… В то же время ему хотелось этого. Как глупый ребенок, уже однажды сильно обжегшись, он снова тянул руку к огню. — Что, прости? — пробормотал Чонгук, поняв, что молчание слишком затянулось. Вероятно, Югем ждал его ответа. Тот понимающе улыбнулся. — В чем ты собираешься пойти на корпоратив? Вроде в дресс-коде обязательно что-нибудь красное… — он вдруг запнулся, устремив взгляд за его спину. Гулко сглотнул. — Прости, но я… не могу говорить, когда директор так пристально смотрит. Чонгук обернулся. И вправду — Тэхен стоял у своего кабинета, скрестив руки на груди и хмуро глядя в их сторону. Вокруг него почти ощутимо витало облако негативной черной энергии. — О, видимо, ждет меня, — невозмутимо подметил Чонгук, и Югем посмотрел на него со смесью облегчения и сожаления. — Я пойду. — Удачи! — шепотом пожелал Югем, и Чонгук хохотнул, уходя от него. Взгляд Тэхена следовал за ним неотрывно, и он невольно поежился, когда оказался под прямым прицелом его глаз. — Господин Ким, что-то произошло? — учтиво поинтересовался он, заглядывая в его лицо. — О чем вы с ним говорили? — пробурчал Тэхен так обиженно, как ребенок на детской площадке, которого не посвятили в правила игры. Чонгук удивился и едва подавил порыв хихикнуть. — О предстоящем корпоративе, господин Ким. Тэхен вскинул брови. — О каком еще корпоративе? Чонгук недоуменно склонил голову набок, и Тэхен посмурнел еще сильнее. — Корпоратив в честь сорокапятилетия корпорации. Вы же сами выделили на него средства, неужели не помните, господин Ким? Тэхен задумчиво потер лоб. — Правда? — сварливо спросил он, и Чонгук сдержанно кивнул. Ему даже удалось не улыбнуться — он гордился своей выдержкой. — И ты на него пойдешь? — Конечно, ведь я занимаюсь его организацией, — подтвердил Чонгук. — Мне нужно проследить, чтобы все прошло гладко. Тэхен над чем-то серьезно задумался, пристально разглядывая Чонгука. — Подбери того, кто будет делать это за тебя, — вдруг приказал он. — Если это корпоратив, ты должен отдохнуть. Заслуживаешь этого больше остальных. После этих слов он удалился, оставив изумленного Чонгука в одиночестве.

Ricky Montgomery — Line Without a Hook

Несмотря на приказ Тэхена, несмотря на то, что Чонгук выполнил его, назначив другого ответственным за вечер, он все равно приехал в отель раньше всех. Чувство долга не давало ему просто отсиживаться в стороне — он бы постоянно тревожился о том, как все проходит, не возникает ли проблем и все ли гости довольны приемом. К его удовлетворению, Ким Намджун, глава отдела менеджмента, которому он передал ответственность, уже тоже был там. — Чонгук! — обрадовался он. В зале, как суетливые муравьи, бегали члены обслуживающего персонала, заканчивая подготовку. — Ты чего тут? Что-то произошло? — Нет, просто хотел проверить, как все идет, — улыбнулся он. Помимо сотрудников корпорации на прием были приглашены важные гости, и, положа руку на сердце, старались так они именно для них. — Работа не дает тебе покоя, — закатил глаза Намджун, хлопнув его по плечу. — Ну, поброди по залу, может, найдешь что поделать. Чонгук рассмеялся. — Я не сомневался в том, что ты хорошо работаешь, — оправдался он. — Просто дома было скучно. Он и вправду начал бродить по залу, изредка давая какие-то указания, но Намджун действительно отлично справлялся и без него. В любом случае, в наполненном зале он чувствовал себя лучше, чем в пустующей квартире. После того, как Тэхен начал привозить к нему детей, которые разбавляли его скучные вечера, одиночество вообще стало для него крайне тяжелой ношей. Ближе к восьми часам, когда подготовка была закончена и зал сиял, начали прибывать первые гости. Тэхена пока не было видно, поэтому за их прием отвечал Чонгук. В такие вечера, как этот, Чонгук не отдыхал — у него всегда была куча дел, поэтому он не наслаждался, а уставал. Тэхен опоздал, и лишь после того, как он вошел в главные двери, Чонгук испытал неимоверное облегчение. Он сам не замечал, как сильно ждал его все это время. — Господин Ким! — радостно воскликнул он, едва сдерживаясь, чтобы сохранять ровный шаг, а не броситься ему навстречу, как преданный щенок. — Вы прибыли. Ох… вы чудесно выглядите. Тэхен, заметив его, улыбнулся. Пусть это и была маленькая, почти незаметная улыбка, она коснулась его глаз, а это была большая редкость. Такой чести — увидеть его искренние чувства — удостаивались немногие. Он и вправду чудесно выглядел — роскошный белоснежный костюм с алой рубашкой, длинные темные волосы убраны в небольшой аккуратный хвостик. Он был похож на вампира-аристократа — того, кто охотится за кровью, но получает людские сердца. — Спасибо, Чонгук, — его темный взгляд прошелся по нему снизу вверх, и Чонгуку показалось, что у него в глазах появился странный блеск. — Ты тоже великолепно выглядишь. Впрочем, как и всегда. Чонгук смутился. Он вообще начал часто смущаться его в последнее время, как было только в первые годы их знакомства, потому что Тэхен стал очень откровенен в словах. Чонгук знал, что Тэхен не особо наслаждался подобными мероприятиями. Но от него требовалось присутствие — как и торжественная речь. Тэхен пошел вперед по залу, чтобы поприветствовать гостей, и Чонгук ходил за ним преданной тенью, подсказывая имена и статусы. — Хороший у вас ассистент, — масляно подметил один из гостей, оглядывая Чонгука липким взглядом, от которого ему стало неприятно. Ему не нравилось, когда на него так смотрели. Пристальные взгляды он воспринимал как комплимент только от Тэхена. — Спасибо, — сдержанно поблагодарил Чонгук, выдавливая из себя улыбку, но Тэхен не стал утруждаться тем, чтобы изобразить дружелюбие. — Да, — ладонь Тэхена скользнула по его талии, и он притянул его ближе к себе, мрачно глядя на мужчину. — Он лучший ассистент во всей Корее. Знаете… я даже готов убить того, кто посмеет его тронуть. Улыбка стекла с лица мужчины, и он посерел от страха. Неловко откашлявшись, промямлил: — Д-да… п-понимаю… И поспешно удалился. Чонгук, который был занят тем, что пытался не сойти с ума от того, что только что произошло, удивленно посмотрел ему вслед. — Зачем вы это сказали? — несвойственно высоким голосом поинтересовался он. Тэхен повернулся к нему, и его лицо оказалось так близко, что ему пришлось приложить усилие, чтобы не дернуться. Хотя он, наверняка, покраснел. — Этот ублюдок… не из хороших, — прошептал он. — Он известен тем, что добивается желаемого, используя близких того, кто ему нужен. Чонгук поежился. — Но ведь я просто ваш ассистент… — пробормотал он. Тэхен усмехнулся, его взгляд всего на мгновение опустился к губам Чонгука. — О, Чонгук… — он слегка сжал ладонь, пальцы крепче впились в его бок. — Я скажу это всего однажды: если бы кто-то использовал тебя, чтобы меня шантажировать, он бы добился успеха. Чонгук пораженно открыл рот, и шум окружающего мира померк по сравнению с оглушающим биением его разволновавшегося сердца. — Д-добился… успеха? — едва слышно переспросил он, и Тэхен как-то тоскливо улыбнулся. — Я ведь сказал: всего однажды. Выпустив Чонгука из объятий, он развернулся и направился к сцене — пришло время для его торжественной речи. А Чонгук смотрел ему вслед и его дурацкое сумасшедшее сердце никак не желало успокаиваться. На сцене стоял потрясающе красивый мужчина — один из самых влиятельных и опасных в этой стране. И он смотрел прямо на Чонгука, будто только он имел значение среди всех этих прекрасных, окутанных славой, богатством и силой людей. И Чонгук тоже не мог оторвать от него взгляда. Чонгук никогда не смог бы от него уйти. Потому что он был в него влюблен. Тэхен закончил речь, подошел к нему, когда его пальцы коснулись запястья Чонгука, он безропотно пошел вслед за ним. Он не понял, как так произошло, как они добрались до темного пустого закутка, как Тэхен вдруг оказался слишком близко. — Ты скучал по этому? — прошептал Тэхен. Он был перед ним, стена — позади, и путей отступления не было. Чонгуку и не хотелось отступать. Он положил дрожащие ладони на его талию, и пальцы невольно сжались в бессильном желании притянуть его ближе. — Скучал, — выдохнул он, потому что это была правда. Каждую ночь все эти три года, лежа в постели в полном одиночестве (потому что так и не смог никем заменить) он скучал по его губам, по его рукам, по его голосу, принадлежащим только Чонгуку в тот бесконечный миг. Тэхен улыбнулся, облизнул губы, задев кончиком языка нижнюю губу Чонгука. — Хорошо… хорошо, Чонгук, — его пальцы скользнули вниз по стройному телу, сжались на ягодицах, и Чонгук хрипло застонал, подаваясь вперед. — Я тоже скучал. Он обхватил пальцами его подбородок и прижался к губам. Чонгук затих — обнял его за талию еще крепче, приоткрыл рот и крепко зажмурился, боясь даже вздохнуть. Оцепенение, впрочем, быстро прошло; Тэхен целовал его настойчиво и горячо, он был таким близким и реальным, несмотря на то, что он каждый день буквально был на расстоянии вытянутой руки, и он требовал ответа. Чонгук хотел утонуть в этом моменте, хотел, чтобы он никогда не кончался. Пусть это все застало его врасплох, произошло случайно, под влиянием момента, он был так счастлив, что Тэхен оказался смелее него. Он даже не осознавал, насколько сильно ему не хватало этой близости. Казалось, они целовались целую вечность, как подростки, прячущиеся от родителей. Чонгук был так возбужден, что это причиняло почти физическую боль. — Пойдем, — Тэхен с трудом оторвался от его губ, его грудь тяжело вздымалась, как будто он так долго бежал и только сейчас достиг цели. — Я заранее снял нам номер наверху. Пойдем к лифту, я… Он снова поцеловал Чонгука, который вдруг замер. Сердце его забилось глухо и испуганно, и Тэхену потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Чонгук больше не отвечает на его прикосновения. Он отстранился, непонимающе глядя на него, и Чонгук поднял неестественно стеклянный взгляд. — Сняли… номер?.. — переспросил он, его голос звучал изломанным, как у робота. — Заранее? Слова Сокджина, ясные и громкие, всплыли в его голове. «Когда-нибудь он потребует твое тело. Еще и зарплату за это увеличит». — Да, а что? — Тэхен заглянул в его лицо. — Почему? — Чонгук посмотрел ему в глаза, почувствовав почти пугающую пустоту там, где еще мгновение назад горячо билось его сердце. — Потому что знал, что так будет. Потому что знал что? Что Чонгук безропотно согласится лечь к нему в постель? Снова? Самое глупое из всего этого то, что Чонгук бы согласился. Если бы не эти случайные слова, которые Тэхен так небрежно бросил и которые оказались тем, что Чонгук так боялся услышать. Они отрезвили его не хуже хлесткой пощечины. Тэхен планировал это все. С самой первой минуты, как прибыл на мероприятие: его оценивающие взгляды, его объятия там, в зале, его слова о том, что Чонгук много значит для него, несмотря на то, что он простой ассистент. Он никогда не был простым ассистентом. Тэхен считал его своей собственностью. — Чонгук? — Отпустите меня, — глухо попросил Чонгук. Тэхен в то же мгновение послушно разжал руки и отошел на шаг. — В чем дело, Чонгук? — Я не хочу… — он почувствовал, как глаза начало жечь от подступающих слез, и как ребенок утер нос рукавом. — Не хочу вас. Хочу уйти. Тэхен ошарашенно смотрел на него, и в любой другой раз Чонгук был бы горд, что ему удалось застать его врасплох. Но сейчас — сейчас ему точно было не до гордости. Он развернулся и пошел вперед, надеясь, что выбрал правильное направление. Губы горели, те части тела, которых Тэхен касался, были в огне, но сильнее всего пылала его душа — и это не было приятно. Это было невыносимо больно. Он чувствовал взгляд Тэхена на себе, и он будто тянул его вниз, на колени. Давай же, Чонгук, опустись перед ним на колени. Это твое место, не так ли? Чонгук прошел по огромному холлу мимо дверей в зал, за которыми люди танцевали, пили и наслаждались вечером. Вышел на улицу, вдохнул полной грудью прохладный воздух. Его колени дрожали, и он не мог понять, от поцелуев это или из-за того, что… Тэхен уже не смотрел на него, он остался в том коридоре, но его все равно тянуло вниз, и он поддался этому давлению, когда отель исчез из поля его зрения. Опустился на колени прямо на асфальт, прямо в своих дорогих брюках. Накрыл лицо ладонями и расхохотался так сильно, что слезы брызнули из глаз. Удивительно! Ведь такое уже было. Ведь он уже уходил от Тэхена, разбитый, опустошенный и использованный. Как же он позволил этому повториться? Как посмел поверить в то, что Тэхен может испытывать к нему чувства? Сокджин был прав — он лично отдал Тэхену все, что у него есть. И свои чувства тоже. Свою безоговорочную преданность. А Тэхен поступил так, как поступил бы любой на его месте, — воспользовался этим. К чему теперь страдать? Чонгук получил то, что заслуживал. Потому что он просто невероятно глупый. Глупый маленький ассистент. Навсегда им останется.

Turnstile, Blood Orange — ALIEN LOVE CALL

Чонгуку повезло, — если это можно назвать везением, — что прием выпал на вечер пятницы, и впереди у него были целые выходные. Он пообещал себе, что не возьмет ни одного звонка от Тэхена, но это было лишним: впервые за долгие месяцы Тэхен ни разу не позвонил ему. Не попросил посидеть с детьми, не вызвал на работу и не дал срочное поручение. Наверное, даже такой черствый человек, как он, понял, что с Чонгуком не все в порядке. Но Чонгук соврал бы, если бы сказал, что не ждал ни одного звонка от него. В глубине души он надеялся, что Тэхен позвонит и спросит, что произошло. Почему Чонгук убежал. Почему почти не дышал, когда Тэхен говорил про этот номер, чтоб он пропал! Чонгук ненавидел его всей душой. Он лежал под одеялом, свернувшись в комок. Конечно, он не плакал — все-таки давно разучился. Только молился, чтобы Сокджин не нагрянул. У него не было никаких моральных сил выслушивать утешения, в каждом из которых звенело бы несказанное «я ведь был прав». Даже если он и был прав. Он не помнил, как добрался домой. Кажется, он шел пешком. Кажется, на это ушло очень много часов, и Чонгук вошел в квартиру около четырех утра. Упал прямо в коридоре, словно был безбожно пьян, и прямо там вырубился. Проснулся от дикой боли в спине. А еще лицо все стягивало — как будто слезы высохли и впитались в кожу. Но этого же не могло быть, правда? Он давно разучился плакать. Чонгук кое-как поднялся, сходил в душ и лег уже в кровать. И не вставал с тех пор. Где-то он вычитал, что для того, чтобы избавиться от чувств, нужно раз за разом вспоминать то, что эти чувства вызывает. И он вспоминал Тэхена. На самом деле, это было не особо сложно. Гораздо сложнее, наверное, было бы его не вспоминать. Глупо было бы отрицать это — Тэхен понравился Чонгуку в тот момент, как он только увидел его. Даже тогда, когда Тэхен только начинал, когда был относительно слаб и не имел почти ничего, кроме веса чужих ожиданий, он был великолепен, лучше всех, кого Чонгуку доводилось встречать. От Тэхена волнами исходила уверенность в себе, которой так недоставало Чонгуку. Конечно, она привлекала внимание. Лишала дара речи. Удивительно, что Тэхен взял его на работу. Чонгук был уверен, что провалился. Потом, правда, его потрясающая внешность померкла на фоне отвратительного характера: он выматывал Чонгука постоянными придирками, замечаниями, требованиями. Изводил его так старательно, как кошка, которая гоняет мышь перед тем, как съесть ее. Но Чонгук все выдержал. Кому и что он доказывал — и сам, наверное, не скажет теперь. Они сработались, и все стало более чем терпимо. Когда Чонгук осознал снова, что Тэхен привлекательный? Может, когда увидел, как он заснул прямо в своем кресле. Это была ночь перед заключением важного контракта, Чонгук уехал домой пораньше, но вернулся, потому что забыл в офисе свой телефон. И увидел, что Тэхен еще оставался на работе. Он поразился его упорству — сам Чонгук был вымотан донельзя, его мутило даже от мысли о том, чтобы задержаться. Может, когда они выехали на какую-то встречу в середине зимы. Чонгук опаздывал и никак не мог найти свой свитер, поэтому надел простую рубашку с пальто поверх. Машины у него тогда не было, и он продрог как собака, когда добрался до нужного ресторана. Тэхен смерил его презрительным взглядом, а в конце вечера без слов повел к своей машине, чтобы отвезти домой. Может, когда узнал, что не весь бизнес Тэхена был законным. Как бы паршиво это ни звучало, но мысль о том, что он часть той самой мафии, о которой Чонгук читал в «Крестном отце», завораживала. Чтобы быть преступником, еще и таким влиятельным, почти неприкосновенным, нужно быть невероятно умным. Смелым, хитрым, безжалостным. Чонгук испытывал перед ним трепет, но при этом — ни капли страха. Потому что в глубине души был уверен, — и уверенность эта была непоколебимой, — что Тэхен его никогда не тронет. Как же это произошло? Это было три года назад. После особенно тяжелого рабочего дня они, не сговариваясь, направились в бар. Они были напряжены, безумно устали и немного выпили. То, что потом они оказались в постели, — следствие всех вышеперечисленных обстоятельств. Несмотря на то, что Чонгук не был тогда кристально трезв, он до сих пор помнил каждую секунду той ночи. Тэхен был холоден, суров и жесток в жизни, но тогда… Тогда Чонгук впервые узнал, каким нежным он мог быть. Все его татуировки, его красивая фигура и ровная золотистая кожа — Чонгуку хотелось плакать от того, насколько он был идеальным. Словно его создали специально для него, собрав все, что он искал в мужчине. Тогда Тэхен рассказал ему о татуировках. Зачем делал их. И тогда Чонгук предложил ему то, о чем потом сильно пожалел: находить утешение в нем. Чонгуку в ту ночь было хорошо. То, что Тэхен был одним из лучших партнеров, с которыми ему доводилось спать, точно не было преуменьшением. А на следующее утро он сбежал, как испуганный кролик. Безумно переживал из-за того, что могло последовать. Но за этим последовало то, чего он точно не ждал. Продолжение. В то время, если Чонгук задумывался об этом, ему становилось мерзко. Он сам себе напоминал половую тряпку. Поэтому он старался не думать — просто получал удовольствие. Они с Тэхеном занимались сексом почти каждую ночь. Иногда даже не выходя из офиса. Бедное его кресло, сколько всего оно повидало! Когда Чонгук вспоминал, ему становилось до истерики смешно. Именно тогда Тэхен поднял ему зарплату. Чонгук в тот день едва сдержался, чтобы не врезать ему, но — как и всегда — просто проглотил обиду. Ну прямо сюжет, достойный экранизации и номинации на «Золотую малину» за худший сценарий: директор и его ассистент, коротающие ночи вместе, а днем делающие вид, что ничего не происходит. Наверное, ему следовало тогда положить Тэхену на стол заявление об увольнении. Но на нем уже висела ипотека, его отец влез в крупные долги, а у самого Чонгука еще не было той славы всесильного ассистента, которая сейчас была его золотой визитной карточкой. Поэтому он не ушел. Вовсе не потому, что стал слегка зависим от Тэхена. И пусть порой его посещали мысли о том, что так не могло продолжаться вечно, он все не находил в себе сил прервать этот порочный круг. Круг прервал Тэхен. Чонгук был его ассистентом, но касался только законных дел. Тэхен спросил, желает ли он сопровождать его на сделках, которые выходили за рамки закона, и Чонгук отказался, не задумываясь. Потом он долго думал — что, если Тэхен воспринял это как предательство? Они больше не спали. Все оборвалось так же внезапно, как и завязалось. Потом появились слухи о том, что Тэхен встречается с участницей какой-то не особо популярной женской группы. В ночь после того, как эти слухи распространились, Тэхен пришел к Чонгуку. И впервые — не за сексом. Он искал утешения, но Чонгук не понял этого, потому что ему самому оно требовалось. Тогда шел дождь, было темно, сыро, небо прорезали молнии, земля содрогалась от раскатов грома. Тэхен смотрел на него нечитаемым взглядом, выглядел уязвимым и слабым, впервые Чонгук видел его настолько слабым. «Я не хочу видеть вас сейчас, господин Ким, — сказал он ему тогда. Наверное, это был самый безжалостный поступок в его жизни, и он сам этого не осознавал. — Уходите, пожалуйста». Уже потом Чонгук узнал, что эта девушка была одержима Тэхеном, а еще — была дочерью какого-то влиятельного преступника, куда более беспринципного и жестокого, чем Тэхен. Проблем у него тогда было выше крыши, ведь в отношениях он ей отказал, а ее папочка пытался заставить его согласиться силой — и ему удалось. Тэхен не мог ему противостоять, проще было поддаться. Девочке он скоро наскучил (прикладывал все силы для этого), и все закончилось быстро. Потом, конечно, Тэхен окреп настолько, что этот мужчина перестал представлять для него угрозу. Скорее он представлял угрозу для этого мужчины. Но это произошло слишком поздно. Чонгук уже успел оградить себя от него и от боли, которую тот ему причинил, — и все их отношения сузились до строго рабочих. Он не знал, что в ту ночь Тэхен пришел не просто для того, чтобы поплакаться в его жилетку. Тэхен пришел, чтобы сказать: «Одно твое слово, Чонгук, и я откажу ей. Я приму все последствия. Скажи, что хочешь, чтобы я остался с тобой, и я никогда тебя не покину». Но он не успел. Чонгук успел раньше. Он сказал: «Я не хочу» — и Тэхен потерял стимул бороться. Никогда больше не боролся за него. Удивительно, но продолжать работу после всего этого было гораздо легче, чем казалось Чонгуку. В своей голове он разделил Тэхена, с которым проводил ночи, от Тэхена, который сидел в офисном кресле. В своей голове он похоронил первого Тэхена и убедил себя, что не испытывал чувств ко второму. Все шло… довольно сносно. До тех пор, пока он не увидел Тэхена с детьми. Вот тогда ему пришлось принять, что не было никакого второго Тэхена. Он был один. И Чонгук был в него влюблен. И все выходные он снова и снова вспоминал все, что произошло, так детально, что это казалось почти издевательством. И почему-то легче ему совсем не становилось. В понедельник утром он еле соскреб себя с кровати. Он выглядел просто отвратительно, даже несмотря на то, что почти час простоял под прохладным душем. Чонгуку страшно не хотелось идти на работу, но он все равно не смог бы бегать вечно, так лучше уж решить все сейчас. Всю дорогу он пытался унять дрожь в руках, но ему так и не удалось совладать с собой. Когда он приехал, Тэхена еще не было на рабочем месте. Чонгук сел за свой стол, включил ноутбук и снова открыл шаблон заявления об увольнении, о котором уже давно успел позабыть. Успел даже обрадоваться, что он ему не понадобится больше! Он заполнял его мучительно долго, постоянно отвлекаясь на задачи, которые требовали его немедленного внимания. И с каждой заполненной строчкой реальность становилась все ближе; как будто только сейчас Чонгук начал осознавать, что происходило. Он увольнялся с работы. Он уходил от Тэхена. Однако до того, как он закончил, ему позвонили. Чонгук взял телефон, и его лицо удивленно вытянулось: это был Элиот. Он поднялся, чтобы ответить на звонок в более уединенном месте, и как раз когда собирался выйти, столкнулся в дверях с Тэхеном. Они оба застыли, глаза Чонгука смешно распахнулись. — Мне нужно… ответить… — пробормотал он, протискиваясь мимо. Тэхен обернулся, глядя ему вслед. Чонгук не успел заметить, как он подошел к столу и заглянул в ноутбук, как помрачнело его лицо. — Вот значит как, — прошептал он, разворачиваясь и быстрым шагом идя в ту сторону, в которой скрылся Чонгук. — Алло? — Чонгук? Привет! Решил тебе позвонить, потому что ты давно не отвечал на сообщения, — голос Элиота был бодрый и жизнерадостный, его французский был похож на щебетание, и Чонгук поморщился. — Я прилетаю в Корею завтра! Предлагаю встретиться. Что ты об этом думаешь? Чонгук вздохнул. Помассировал ноющий висок. Ему, если честно, не очень хотелось видеться с Элиотом. Да и вообще с кем угодно. Но нужно было хоть как-то отвлечься от того, что ему предстояло, а Элиот был идеальным вариантом — как минимум потому, что улетал через несколько дней обратно. — Хорошо, я не против. Могу встретить тебя из аэропорта, — предложил он. — Было бы отлично! — в голосе мужчины слышалась неподдельная радость, и Чонгук немного расслабился. Хоть кто-то был ему рад. — Тогда до встречи. — Пока, Чонгук! Чонгук на мгновение прикрыл глаза, не позволяя себе пожалеть о том, что согласился. Ничего плохого не случится. А Сокджин вообще будет на седьмом небе от счастья: с работы уволился, на свидание сходил. Иногда ведь нужно его радовать, правда? Он кивнул сам себе и развернулся, тут же нос к носу сталкиваясь с Тэхеном. Чонгук ойкнул, отшатываясь от него. Тэхен смотрел на него таким тяжелым взглядом, что он буквально пригвождал к земле. Он был белее снега — верный признак того, что ярость в нем кипит. — С кем ты разговаривал? Чонгук сглотнул и выпрямился, пытаясь выглядеть увереннее. Боже, как он хотел, чтобы между ними все было просто! Чтобы он мог сейчас подойти, обнять напряженные плечи, поцеловать в сурово сжатую линию губ. Чтобы Тэхен оттаял, улыбнулся ему так, как умел только он, самыми уголками красивого рта. Чтобы Тэхен его любил. — Это не имеет отношения к работе, поэтому я имею право не отвечать, — пробормотал он. Тэхен скрестил руки на груди. — Ты на работе и ты мой сотрудник, — процедил он, и слова резанули Чонгука по больному. Он вскинул подбородок, глядя Тэхену в глаза. Его взгляд пылал, а взгляд Тэхена, напротив, был холоднее льда. — Я увольняюсь, господин Ким. Я больше не ваш сотрудник. Ледяная маска Тэхена дала трещину. Он резко втянул носом воздух, словно его ударили поддых. — Я… — он запнулся. — А как же дети, Чонгук? Чонгук растерялся. Тэхен в этот момент выглядел так же уязвимо, как Чонгук чувствовал себя. — Мне жаль, господин Ким, — прошептал он. Ему действительно было жаль, но у него не было никакого права на этих детей — он не посмел попросить его дать им возможность встречаться. — Попрощайтесь… попрощайтесь с ними за меня. Не дожидаясь ответа, он прошел мимо, вернулся за свой стол. И закончил заявление, которое не мог закончить столько лет.

Surf Curse — Freaks

Наверное, идти куда-то на следующий день после прощания с Тэхеном было не очень хорошей идеей. Может, встречаться с кем-то, будучи влюбленным в Тэхена, тоже не самая лучшая идея. Элиот был приятным, а самое главное, он особо не требовал от Чонгука внимания в ответ. Чонгук бы просто физически не смог его сейчас оказать. Они погуляли по Сеулу, Чонгук сводил его в одно неплохое кафе (но не в свое любимое — там он был только с Тэхеном, когда они однажды выбрались на обед). Он ненавидел себя за то, что постоянно невольно сравнивал их. Ненавидел Тэхена за то, что тот задал такую высокую планку. Ненавидел даже бедного Элиота за то, что он до этой планки не дотягивал. Прогуливаясь по парку недалеко от дома Чонгука, они купили невозможно сладкие молочные коктейли. В какой-то момент Элиот, слишком бурно рассказывающий историю о том, как его машина однажды заглохла прямо посреди лавандовых полей в Провансе, оступился и пролил коктейль прямо на свою идеально чистую рубашку. Чонгук вздохнул. Элиот выглядел нелепо, даже как-то жалко, пока ругался по-французски, бессильно разглядывая испорченную вещь. Тэхен и с пятном на домашней одежде выглядел так, как будто стоял на вершине всего мира. Чонгук встряхнул головой, выбрасывая отвратительный коктейль в урну, стоящую неподалеку. — Хочешь зайти ко мне? Я дам тебе другую кофту. Это только выбросить теперь, — без всякой задней мысли предложил он. Элиот взглянул на него так несчастно, как побитая собака. — Прости, что доставляю столько неудобств… — пробормотал он жалобно, и Чонгук вымученно улыбнулся. — Не переживай. Они в гробовом молчании, которое даже Элиот не пытался уже разбавить, добрались до квартиры Чонгука. — Проходи, чувствуй себя как дома, — пригласил его Чонгук, едва сдержавшись, чтобы не добавить «но не забывай, что ты в гостях». Элиот разулся, с любопытством оглядываясь. Чонгук обогнул его, направляясь в свою спальню. Достал из шкафа кофту, которую было не жалко, и вернулся, отдавая ее стоящему в коридоре мужчине. — Ванная прямо по коридору, полотенца там в шкафчике, если решишь принять душ. — Спасибо, — неловко улыбнулся он. Посмотрел на него с сожалением и ушел в ванную. Несмотря на то, что Чонгук был предельно вежлив и спокоен, Элиот, видимо, понял, что это их последняя встреча — никакого продолжения не будет. Чонгук вздохнул, потер лицо ладонями и только собирался пойти на кухню, как раздался звонок в дверь. Он нахмурился. Неужели Сокджин? Разве он не должен быть на работе? Он открыл дверь и охнул, тут же опускаясь на колени перед зареванными детьми. — Джемин? — он притянул к себе мальчишку. — Вонен? Чонгуку стало страшно. Девочка вцепилась ему в плечи, Джемин тоже крепко его обнял. — Почему вы здесь? Что-то случилось с Тэхеном? Джемин-а, перестань плакать, пожалуйста, — он обхватил его лицо ладонями, стирая слезы. — Тэхен сказал, что ты больше не придешь, — прогнусавил он, держась за него так сильно, будто боясь, что если отпустит, то Чонгук тут же исчезнет. — Мы больше тебе не нужны? — Боже, — выдохнул Чонгук, обеими руками обнимая детей, гладя их по волосам. — Мои маленькие… Тихо, тихо. Как вы здесь очутились? Джемин отстранился от него, утирая нос рукавом. Его глаза блестели от слез, реснички слиплись в маленькие треугольники, и Чонгуку стало так совестно. — Запомнили дорогу, — пробормотал он. — Мы очень испугались… Я не хочу, чтобы ты бросал нас, Чонгук! Вонен тоже отстранилась — ее миловидное личико все пошло пятнами от рыданий. — Папе очень глустно! — пожаловалась она. — Он даже плакал, как я. Чонгук подхватил ее на руки, коснулся спины Джемина. — Заходите. Я позвоню Тэхену. Он сойдет с ума, если вас не найдет дома. Джемин вцепился в его ногу. — Я не уйду! Я останусь с тобой! Чонгук, пожалуйста, помиритесь с Тэхеном… — он запрокинул голову, жалобно глядя на него. — Почему вы просто не можете быть вместе? У Чонгука закружилась голова. Он бы хотел рассмеяться от всей ироничности ситуации, но Джемин бы этого не понял. — Ты нузен папе, — прошептала Вонен, уткнувшись лицом в его шею. Чонгук невольно сжал ее крепче, его сердце сбилось с ритма. — Маленькие… — Как хорошо, — раздался ледяной голос, и Чонгук вздрогнул, оборачиваясь. У двери в ванную стоял Элиот, и он был… другим. Его лицо было непроницаемым, глаза холодно блестели. Чонгук поежился, опуская Вонен на пол и задвигая детей за спину. — Что? — Я надеялся взять в заложники ассистента Ким Тэхена, а тут оказались еще и его маленькие дети, — хмыкнул он. Чонгук похолодел. — Что ты несешь? — выдохнул он, и голос подвел его, надорвавшись на последнем слоге. Элиот медленно пошел к нему, и Чонгук начал отступать, обеими руками прикрывая детей, испуганно вцепившихся в него. Они не понимали французский, но подсознательно чувствовали, что что-то не так. Живот свело от страха — ладно, если что-то случится с ним, но если пострадают Джемин с Вонен, он никогда этого себе не простит. — Неужели ты думал, что мне нужно что-то от тебя? — вскинул брови Элиот. — Честно говоря, план возник у меня после того, как я встретился с вами в самый первый раз. Тогда я понял, что от Тэхена можно получить что угодно, если он будет знать, что тебе угрожает опасность. Чонгук запнулся, и Джемину пришлось поддержать его. — Я же просто его ассистент, — пробормотал он, и Элиот расхохотался. — Да ладно, не смеши меня, — он показательно стер слезы. — Поздно уже прикрываться. Все давно знают, что если Тэхен достанет пушку, то в первую очередь — ради тебя. А во вторую, ради этих двух крысят. Чонгук оскалился. — Не смей так их называть! Пока он отвлекся, Элиот рванул вперед, но он успел среагировать: оттолкнул обоих детей вглубь кухни. Но увернуться от удара не успел и отшатнулся, когда его кулак проехался по скуле Чонгука. Джемин закричал, попытавшись подбежать к нему и помочь, но Чонгук умудрился обернуться. — Не подходи! Вонен заплакала, и Джемин обнял ее, огромными глазами глядя на то, как Чонгуку доставался удар за ударом. В конце концов, Чонгук, переборов звон в голове, улучил момент и пнул Элиота по ногам. Он сделал два шага назад, восстанавливая равновесие, и Чонгук вскочил, хватая со столешницы нож. Кровь хлестала из разбитой брови, скула начала опухать, ребра страшно ныли, но он только крепче сжал зубы, закрывая собой детей. — Не подходи, — процедил он, и Элиот мрачно ухмыльнулся, к ужасу Чонгука доставая пистолет, спрятанный за поясом. Джемин снова закричал, и Вонен, напуганная его криком, громче зарыдала. — Заткнитесь! — заорал Элиот, переводя дуло пистолета вниз. — Тихо, тихо, Джемин, — пробормотал Чонгук, свободной рукой задвигая его за спину. — Все хорошо, я рядом. Обними Вонен, не плачьте. Не высовывайтесь. Закройте глаза. Джемин икнул, но послушался Чонгука, сжимая трясущуюся сестренку, крепко жмурясь и пытаясь спрятаться за ним. — Что тебе нужно? — уже на французском спросил Чонгук у Элиота. Дуло пистолета переместилось ко лбу Чонгука. — Чтобы вы все пошли за мной, — ответил он. — Без глупостей. Чонгук нахмурился. — Так не пойдет. Отпусти детей, хорошо? Тебе ведь нужен я. Отпусти детей, и я пойду куда угодно, — осторожно предложил он. Элиот хмыкнул. — Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, — отрезал он. — Может, я все-таки ошибся, и ты просто поганая шлюха, жизнь которой ничего не стоит для Тэхена. А вот детишек, думаю, он бережет. Сейчас было точно не время думать о всяком бреде, но слова Элиота задели Чонгука — хотя бы потому, что попали прямо в точку. — Тогда я буду защищать их ценой своей жизни, — твердо сказал он, выпрямляясь и стирая кровь с лица рукавом. Элиот приложил ладонь к груди. — Надо же, как самоотверженно! — воскликнул он, возведя глаза к потолку, и это был тот самый момент, которого Чонгук ждал. Не медля и не колеблясь, зная, что у него есть только один шанс, он метнул нож вперед. Раздался выстрел: пуля пролетела в каких-то сантиметрах от его лица, разбив окно. Джемин не выдержал и снова закричал, но теперь его крик звучал глухо для Чонгука, потому что его уши заложило. Детей осыпало стеклом, и они спрятали лица, уткнувшись в кофту Чонгука со спины. А потом Элиот, до которого дошло, что только что случилось, закричал сам, с ужасом глядя на руку. Нож пронзил предплечье насквозь и вошел глубоко — почти до основания. Сердце Чонгука билось так быстро, что, казалось, вот-вот остановится. Он метнулся к пистолету, выпавшему из его руки, но Элиот успел среагировать, изо всех сил пнув его по лицу. Раздался хруст, из сломанного носа хлынула кровь. Чонгук, подумав, что ему больше нечего терять, боднул его лбом в живот. Элиот протяжно застонал, и за то время, пока он был дезориентирован, Чонгук успел подобрать пистолет. Его руки страшно тряслись, когда он направлял его в сторону мужчины, спиной вперед отходя ближе к детям. Элиот придерживал больную руку здоровой, на его побелевшем лице появилась вымученная усмешка. Кровь заливала Чонгуку рот, голова кружилась, и казалось, что он вот-вот свалится, но он упорно продолжал стоять, защищая детей. Ни один из них не услышал, как открылась входная дверь. — Ты не выстрелишь, — просипел Элиот. Чонгук сглотнул, взведя курок. — Ты не сможешь выстрелить, — повторил он. Чонгук крепко зажмурился. — Он не сможет, — раздался еще один голос, и он ахнул, распахивая глаза. Пальцы ослабли, и пистолет выпал из его рук. — Зато смогу я. И я сделаю это, грязный ты ублюдок. За то, что ты посмел их тронуть, я всажу в тебя столько пуль, что через тебя можно будет воду процеживать, — на безупречном французском прорычал Тэхен. Выстрел раздался сразу после этих слов. Потом еще один и еще. Чонгук осел на пол, жмурясь и крепко прижимая к себе детей. Казалось, звук выстрелов не прекращался еще очень долго — целую вечность. У Чонгука все болело, он не мог дышать, и сердце билось, словно сумасшедшее. — Не смотри, — теперь уже на корейском сказал Тэхен, и Чонгук понял, что он обращался к нему. Он открыл глаза, глядя снизу вверх на возвышающегося над ними Тэхена. Он был похож на падшего ангела — может, от освещения или от бликов в глазах Чонгуку казалось, что он видел за его спиной черные крылья. Тэхен легко подхватил Джемина, кладя ладонь ему на затылок, чтобы он спрятал лицо. Подал Чонгуку свободную руку, за которую он тут же схватился. Чонгук взял на руки Вонен, повторяя движение за Тэхеном. Он правда старался смотреть только на его спину, но взгляд невольно упал на изрешеченное пулями тело Элиота, и от вида его замутило — весь пол уютной кухни Чонгука был в крови и беловатых ошметках, а широко распахнутые пустые глаза Элиота невидящим взглядом уставились в потолок. Он тихо ойкнул, и Тэхен обернулся. — Я же просил не смотреть. Он взял Чонгука за руку, переплетая пальцы, и тепло его ладони немного отрезвило. Вся дорога до машины была для него как в тумане. В ушах все еще звенело от выстрелов. Тэхен посадил детей в машину, обернулся к Чонгуку и крепко обнял его. Только сейчас Чонгук осознал, что его дико трясло. — Мой хороший, любимый мой, самый смелый мальчик, — бормотал Тэхен, гладя его по голове, совсем как он гладил Джемина. Если бы Чонгук мог трезво воспринимать реальность, он бы заметил, как Тэхену плохо: его мутный взгляд, трясущиеся от пережитого страха руки, дрожащий голос. Тэхен и сам не мог нормально соображать, так ему было страшно. — Спасибо тебе, спасибо. Спасибо, что постоял за себя, спасибо, что защитил их, спасибо, что остался жив… Я больше не позволю, никому не позволю… Я убью каждого, кто сделает тебе больно. Боже… Ноги Чонгука подкосились, и тогда Тэхен помог ему тоже сесть в машину. И как только до Чонгука дошло, что теперь они в безопасности, его организм сдался. И он потерял сознание.

Cage The Elephant — Cigarette Daydream

Веки Чонгука затрепетали, и слабый свет, проникающий сквозь них, заставил его проснуться. Все лицо ныло, как будто его хорошенько побили. Стоп. Чонгук поднял руку, касаясь носа: его вправили, но на переносице был пластырь. Он приподнялся, пытаясь сесть, но замер, как только заметил, что на него пристально смотрел Тэхен, сидящий на краю кровати. — Господин Ким… — прохрипел он, и Тэхен без слов подал ему стакан воды. Чонгук выпил его до дна, стер влагу с губ рукавом и поморщился, когда задел ранку в уголке. — Я вас ненавижу, — заявил он. Тэхен вскинул брови, его взгляд потемнел. — Я вас ненавижу, господин Ким! — увереннее воскликнул Чонгук, внезапно разозлившись. — Почему это произошло? Меня и ваших детей чуть не убили! На лице Тэхена отразилась явная боль. — Мне жаль. — Вам жаль? — возмутился Чонгук, всплеснув руками. — Что с вами не так? Вы же говорили, что я не имею никакого отношения к вашим незаконным делам! Тэхен нахмурился — тон Чонгука его, очевидно, не радовал. — Ты и не имеешь! — рявкнул он. — Но как я должен скрывать то, что привязан к тебе? Это всем очевидно, конечно, рано или поздно этим воспользовались бы! В любой другой раз эта фраза ввела бы Чонгука в ступор, но сейчас он был слишком зол — то ли из-за нервного напряжения, то ли из-за легкого помутнения в голове. То, что произошло, казалось нереальным, но осознание того, что это было в действительности, не давало покоя. — Ой, да что вы говорите! — съязвил он. — Почему же это проявилось только сейчас, когда я ушел? — Только сейчас? — прорычал Тэхен, подавшись вперед и опасно нависнув над ним. — На тебя покушались всегда. Скажи спасибо, что ты до сих пор жив! И не богу спасибо, а мне, потому что я, мать твою, всегда тебя защищал! Чонгук моргнул. В памяти внезапно начали всплывать разные случаи, которым он никогда не придавал особого значения. Когда ему казалось, что за ним кто-то идет по темной улице. Когда он слышал шаги, спустившись вечером или утром на пустующую парковку. Когда незнакомые люди сталкивались с ним на улице, вглядываясь в лицо так пристально, что становилось не по себе. Запоздалый холодок пробежал по его спине, но огонь злости не потушил. — Еще бы вы не защищали! — выкрикнул Чонгук в лицо Тэхену. — Из-за вас мне и требовалась защита! А вы еще и тайно следили за мной, чтобы эту защиту обеспечить, как… как сталкер! Тэхен побагровел от ярости. — Если бы ты согласился быть со мной, мне бы не пришлось тайно за тобой следить! — рявкнул он. — Если бы вы мне предложили, я бы, может, и согласился! — закричал Чонгук в ответ. — Но вы предпочли трахать меня, а потом отталкивать от себя, как будто я ваш личный робот — и задницу подставит, и задачу выполнит! Еще и кофе приготовит! И с детьми посидит! — Закрой свой рот! — не выдержал Тэхен. — Что ты несешь? Какой еще личный робот? — Ох, простите, я неправильно выразился, — процедил Чонгук. — Скорее очень умная шлюха! — Пошел ты! — Тэхен хлопнул ладонями по спинке кровати. — Как ты смеешь? — Разве не вы мне прибавили зарплату после того, как мы начали спать? — язвительно спросил Чонгук. Тэхен смерил его пылающим взглядом. — Ты что, совсем тупой? Я повышал тебе зарплату, потому что ты работал за десятерых! А трахал я тебя… — Потому что я красивый, и фигура у меня ладненькая, не так ли? — с приторной улыбочкой поинтересовался Чонгук. — Потому что я люблю тебя! — заорал Тэхен ему в лицо, и Чонгук ошарашенно замолк, огромными глазами глядя в его лицо. Открыл рот, но не нашелся с ответом. Тэхен, будто осознав, что только что сказал, тоже притих. Сел обратно на край кровати, тяжело дыша. Чонгук не мог поверить во все происходящее, его мозг просто отказывался воспринимать это и попрощался. — Потому что я люблю тебя, — уже тише повторил он, глядя куда-то в сторону. — Я хотел признаться тебе еще три года назад. Но ты сказал, что не хочешь меня, и я… Тогда ты уже знал, кто я такой. Я подумал, что тебе не нужны отношения с преступником, и не стал настаивать. — Не стали настаивать? — пораженно выдохнул Чонгук. — Знаете, как это выглядело? Как будто вы воспользовались мной! А когда я отказался помогать вам во всяких преступных делах, вы нашли вариант поудобнее и выкинули меня! — Я не выкидывал тебя! Я же только что сказал, что люблю тебя! — Тогда научитесь выражать свою любовь правильно, господин Ким! — не выдержал Чонгук. Тэхен разъяренно выдохнул. — Правильно, говоришь? — прорычал он, и до того, как Чонгук успел осознать происходящее, притянул его к себе, целуя в губы. Чонгук уперся ладонями ему в грудь, но Тэхен не отпускал его до тех пор, пока он не перестал сопротивляться, поддаваясь нежной ласке. — Достаточно правильно? — спросил он, с трудом отстраняясь. Чонгук рвано выдохнул. — Не успел разобрать. Тэхен прищурился и снова его поцеловал, слизывая кровь с ранки на губе — это было отвратительно и великолепно одновременно. — Будь со мной, — прошептал Тэхен ему в губы. Его пальцы едва ощутимо скользнули по синяку на скуле Чонгука, во взгляде мелькнула боль. — Останься со мной. Это самое безопасное место на земле. Рядом со мной никто тебя не тронет. Чонгук прикрыл глаза, его сердце трепетало от незатейливых прикосновений. Он чувствовал дыхание Тэхена на своем лице и внезапно поверил, что безопаснее места, чем его объятия, и вправду не существует. — Никто? — тем не менее усмехнулся Чонгук. — А как же Элиот? Тэхен нахмурился. — А я сказал тебе держаться от него подальше! — Но вы не сказали, что он преступник! — снова начал повышать голос Чонгук. — Да потому что я и сам не знал, что он на такое пойдет!.. — Папа? — раздался неуверенный голос у двери, и они резко замолчали, поворачиваясь в ту сторону. Там стояли Джемин с Вонен, крепко держась за руки и испуганно глядя на них. Тэхен улыбнулся и хлопнул ладонью по кровати. — Идите сюда. Дети послушно подбежали к ним, забираясь на постель. Вонен переползла на колени Тэхена, а Джемин устроился под боком у Чонгука. — Очень больно? — спросил он, указывая на его синяк, и Чонгук покачал головой, потрепав его по волосам. — Терпимо. А ты как? Сильно испугался? Джемин уткнулся лбом ему в подмышку. — Я знал, что ты нас защитишь, — признался он, и у Чонгука потеплело в груди. Он не заметил, с какой невероятной привязанностью в этот момент посмотрел на него Тэхен. — Папа, а Чонгук ведь оштанется у наш? — жалобно поинтересовалась Вонен. Чонгук вскинул голову, встречаясь взглядом с Тэхеном. — Конечно, Ёни, — мягко ответил он. — Не решайте за меня! — возмутился Чонгук, и Джемин у него под боком напрягся. — Конечно, я останусь. Тэхен закатил глаза. — Расскажешь мне, где научился так метать ножи? — спросил он чуть позже, когда дети уснули рядом с ними. — А вы расскажете мне, где научились так разговаривать по-французски? Тэхен замолчал, признавая поражение. И потянулся, чтобы снова его поцеловать.

Børns — Electric Love

Заявление свое Чонгук так и не забрал. Тэхен, впрочем, и не хотел, чтобы его парень работал на него, — слишком странно это было. Вместо этого Чонгук устроился менеджером в ресторанчик Сокджина. Тот был очень рад, что он ушел с адской работы, и еще больше был рад, что он начал встречаться. До тех пор, пока не узнал, с кем.