***
На следующее утро, примерно в тоже время, в дверь снова постучали. Кажется, что за последние несколько лет, эти два дня были самыми посещаемыми. Одетый лишь в красный халат, мужчина снова открыл. — Доброе утро, Вам снова письмо. — Здравствуйте, Саймон. Проходите. Более уверенно чем вчера парень снова зашел в гостиную, уже не отказавшись от того же одинокого стула предоставленного не менее одиноким мужчиной. — Подожди пару минут, я закончу дела. Парень остался один в тишине, нарушаемой щебетанием птиц из открытого окна. На столике перед ним дымилась недокуренная сигарета и лежала свежая газета, открытая на втором развороте. На первой полосе красовалась улыбчивая блондинка, предлагающая услуги массажа. Отогнав морок, наплывший от красивого лица, курьер приступил к исполнению своего плана. Так и не смог он вчера забыть бедного мужчину, в чьих глазах он увидел столько печали, сколько не встречал за всю жизнь. Мысль о нём не оставила его и ночью, поэтому в голове созрела гениальная, но в тоже время опасная мысль. Стараясь не издавать ни звука, он потянулся к горе выброшенных конвертов, лежащих по правую руку от кресла, чтобы найти то самое вчерашнее письмо. Опасения быть застуканным пересилило детское любопытство. Выудив несчастный лист из прочего хлама, он с упоением полетел по строчкам: » Мистер Голд, С прискорбием вынужден вам сообщить, что ваш сын — Айзек Фостер Голд— погиб. Его жизнь, как и жизни многих других забрала война, следующая за нами по пятам. Поскольку вы мой старый друг, я взял ответственность написать вам лично, дабы не терзать вашу душу посредственными похоронными открытками. Ваш сын погиб как герой, отстаивая честь нашей организации. Он вступил в схватку в тот момент, когда другие отступили. Именно это действие и привело нас к победе, дало другим мотивацию двигаться вперед и не отступать. Искренне надеюсь, что вы не воспримете эту утрату болезненно.Всегда ваш, Адам Одрейн»
Услышав неторопливые шаги с кухни, парень быстро скинул улику обратно в мусор, надеясь, что его действия останутся незамеченными. В голове летал рой вопросов: «Что это за война, о которой не сообщают в новостях?», «Кто этот человек, прямо сейчас сидящий перед ним?», «Что он скрывает?». Ещё никогда любопытство не доводило до хорошего, особенно, если перерастало в ненормальный интерес. Замерев в неудобной позе на хлипком стульчике, юноша скрестил руки на коленях и уперся взглядом в незнакомца. «Так значит его зовут Фостер. А не тот ли это Фостер, который…» — Вы тот самый Голд? Фостер Голд? Герой гражданской войны, переживший все схватки, не пропустивший ни одного сражения, тот, чьим именем названа главная улица города? Почему вы пропали пару лет назад? Просто перестали появляться на улицах… Ведь все думали, что вы скончались в одиночестве, а ваше тело гниет где-нибудь в канаве! — Закончил? Что ты знаешь? — человек напротив сузил глаза, будто выжигая взглядом каждую частичку этого нахала, — Что ты вынюхиваешь и кто тебя подослал? — Чт-т-то? Никто меня не подсылал! Я сам навел о вас справки. — И что же ты успел узнать, — сменив прищур на усмешку продолжил хозяин квартиры, — Какую же из справок поднял? — Вы — мистер Фостер Голд, победитель третей мировой войны, герой чести и доблести, который в сорок один год ушел на пенсию. Затем вы пропали с радаров, не появлялись на мероприятиях и все забыли про вас. — Что же, я думал у тебя больше информации. — Нет, это все. — Остальное не твоего ума дело. Говори, зачем пришёл и проваливай. План незаметно смыться успешно пошел ко дну, пришлось прибегать к запасному варианту отхода. Достав из небольшого синего рюкзачка за спиной коробку, он вручил ее Форесту. Повертев в руках посылку, он взял перочинный нож со стола и вскрыл скотч. Развернув упаковочную бумагу, он вынул «неизвестный» предмет. Покрутив в руках, он поставил статуэтку на стол. С гулким звуком она стукнулась о дерево и пустила трещины от дна. Старая, вся в пыли, она была лёгкой мишенью, чтобы разбиться. Недоумевая, он вновь взял в руки полученный подарок и повернул к себе подставкой. Недовольно поджав губы, мужчина развернул эту сторону к Саймону. Ряд трещин уверенно держала наклейка с ценником из ближайшего магазина безделушек. — Постарайтесь объясниться. — Вчера, когда вы вскрыли конверт с известием о смерти сына, вы были так опечалены. Я подумал, что все это от одиночества, в которое вы заковали себя, поэтому решил нанести повторный визит, а чтобы не приходить просто так, принёс это, — быстро затараторил парень. — Ты прочел МОЕ письмо?! — яростно сверкая почерневшими глазами, превратившимися за секунду в два уголька, закричал мужчина, — Как ты посмел? Непривычно резко для гостя он поднялся и схватил того за горло. Сжав пальцы так, что костяшки на них побелели точно мел, Голд с силой пытался перекрыть мошеннику воздух. Покраснев от гнева, который, казалось, ещё секунда и захлестнет все пространство вокруг кроваво-красной жидкостью. Уже когда у бедолаги из-за нехватки кислорода начали закатываться глаза, а сознание решило немного отдохнуть и пропустить чашечку кофе, мужчина одумался. Аккуратно уложенный на диван Саймон пришёл в себя, когда Фореста уже не было в комнате. На кухне засвистел чайник, наверное, именно это и привело его в чувство. Встав, он наугад попытался пройти в другую комнату. Кухня на вид была поприятнее. Светлая, в белых и бежевых тонах, она старалась оттеснить все зло, что сочилось из гостиной. Старый уже доисторических времён чайник свистел, подняв маленькую крышку на носике. На столе, покрытым белой скатертью, стояли две маленьких чашки и коробка печенья. Шурша чем-то около холодильника, через минуту Голд повернулся с тарелкой бутербродов. — Прости, что так вышло, — прервал он тишину, разливая кипяток, — Я слишком долго был один, чтобы приветливо относиться к людям. Не держи зла на старика. — Что вы, конечно нет. — Это хорошо. Наслаждаясь ароматным мятным чаем и печеньем с джемом, парень начал успокаиваться. Бешенный ранее ритм сердца поутих, он проникся сочувствием к своему соседу. Овдовевший, его единственной опорой был сын, которого уже не стало. Окажись он сам в такой ситуации, то жизнь потеряла бы смысл, все краски были замазаны серым. — Как погибла ваша жена? — Что? Он повторил вопрос. — Это скучная история не для лишних ушей. — Хорошо, позвольте только… Не закончив, он устремился к окну. Мужчина даже не успел возразить, когда Саймон отдернул плотно задвинутые шторы. Яркий луч света пробился в комнату, осветив даже самый дальний тёмный уголок. Форест, на удивление Саймона, зашипел самой свирепой змеей и отпрянул за приоткрытую дверь. Буквально на секунду, которую тот был под солнцем, молодому парню показалось, что кожа Голда начала светиться, возможно, поблескивать. Потирая руку, которая пострадала больше всего, и где сейчас красовался немалых размеров ожог, он кольнул взглядом. — Верни все как было! Не став спорить, юноша про себя отметил, что не разу не видел, чтобы свет попадал на мужчину. Либо шторы в комнатах были плотно задернуты, либо тот поразительно умело не выходил из тени. Догадка в голову пришла сама. — Вы же вампир? Я прав? — Не неси чушь, — к этому моменту на руке не осталось и следа от недавнего повреждения, — Ты головой ударился. — Ну да, вы помогли. — Вон из моего дома. Голос был тихим и спокойным, но тон явно не терпел возражений. Приторно улыбнувшись белыми зубами, тот указал на дверь: — Выход там. — Вы стали вампиром на войне? И из-за этого когда-то погибла ваша жена. Опустившись обратно на стул и надев маску напускного безразличия, он повернулся к парню. — Саймон, да, ты прав, — вьющиеся каштановые волосы, едва касающиеся плечь, запутавшись, были откинуты назад быстрым движением, — Ты абсолютно прав… — Расскажите, вам станет легче. Тяжело вздохнув собеседник вампир принялся за рассказ: «Это случилась незадолго до победного поединка. Мы с товарищами собирались отвоевывать один из наших городов, когда неожиданно для нас в дом ворвался капитан машинного подразделения. Нервно и сбившись, явно задыхаясь, он судорожно рассказал, что на лагерь напали. Странно одетые люди, завернутые в чёрные плащи, под покровом ночи. Они были безоружны — это самое главное. Но, тем не менее, расправились с целым взводом солдат. Они вырывали сердца руками, а шею прокусывали надвое, без разбору убивая на своём пути взрослых и молодых. Но это я уже узнал позже, когда мы с моими товарищами кинулись на них с автоматами. Это были настоящие нелюди — вампиры. Их не брали ни ножи, ни пули. Они были непобедимы. Последнее, что я помню из того вечера — это блондин, склонившийся надо мной. Его белые волосы спадали на лицо, грязные и запутанные они прикрывали кровожадную улыбку, острые как иглы клыки и стекающую с них кровь. Во рту был вкус железа, перед глазами стояла пелена. Мой мозг отказывался воспринимать происходящее. А ведь тогда мне еще не было сорока, я ждал возвращение к сыну. Моим последним воспоминанием в ту ночь стала нестерпимая боль, прожигающая кожу, оставляющая липкие отпечатки на руках и ногах. Топью она залила вены, останавливая кровь и ускоряя пульс. А нет… Кровью насыщался мой новый «приятель». А еще была луна, какой я в жизни больше не видел. Самая большая и белая,умиротворяющая, дарующая вечное спокойствие… Очнулся я через неделю на том же месте, где чуть не умер. В горле стояла пустыня, а желудок, казалось, свернулся в узел. Внутри прошлась волна и меня вырвало. Чем? Я без понятия, неделю мой организм не видел еды. Хотя нет, точно, это была кровь. Моя жизнь была на исходе. Вдруг я услышал белку. Мой слух усилился в несколько раз, а глаза видели в лучшем качестве. Не знаю, как нашел в себе силы, но через секунду я вгрызся в неё, высасывая все жизненные соки. Раньше они пытались отобрать жизнь у нас, теперь я буду отбирать жизни у них.» — С этого момента начинается моя история длиною в вечность. Я стал таким же как они — убийцей, но не стал ими. Спустя год я отказался от людской крови. Не буду спорить, это было непростое решение и далось мне не сразу, но людям я причинять вред не могу. Не находя слов, парень поднялся со стула. Его жизнь только что развернула его спиной и отхлестала плетью. Самое невероятное, все сказки и былины оказались реальностью. И как в это поверить? — Вам одиноко? Со всей болью, которую он пронёс за жизнь, Голд взглянул на юношу. Самый отчаянный и красноречивый взгляд, которым можно пересказывать легенды. — Больше вы не будете один.