Деловые отношения

      Ещё с первого раза, когда она пришла в храм Бигук, привлекла внимание всех окружающих. И не только потому, что аристократка. А о том, что она из Хэдонгапа, вообще никто ещё не знал. Просто то, как эта девушка себя держала, как величественно ступала и уверенно смотрела (и всё это в рамках этикета), цепляло. Что уж говорить о её красоте…       О роли Мин Дагён в политике знал узкий круг людей. Никто не догадывался, что она может в чём-то действительно разбираться. Всё, что видели в ней окружающие, это связующее звено между Ли Сонге и кланом Мин. Не больше, не меньше. К счастью или к горести, никто не лез во внутренние семейные дела Ли Банвона, так что о его взаимоотношениях с женой не ходило лишних слухов — ни положительных, ни отрицательных.       Чок Рён сразу заметил, что она умна. Он знал толк в умных женщинах, успел узнать за время соперничества, сотрудничества да и просто взаимодействий с Хвасаданом. Но в то время, как в шлюхах Чхо Ён были только хитрость и желание нажиться, здесь он видел разум благородный. Как у тех особо принципиальных конфуцианцев, что годами изучали философию Мэн-Цзы и готовы были за свои взгляды поступиться жизнью. Ему ни разу не доводилось встречать такую женщину.       И это они ещё были едва знакомы, лишь заключили лакомую сделку и немного поговорили. Под предлогом совершения буддистских обрядов, Дагён ещё не раз наведывалась в храм Бигук. Иногда, чтобы получить запрошенную информацию или поторопить «монахов», иногда — чтобы запросить новую. Сначала настоятель был уверен, что инициатива полностью исходит от её мужа и она просто выступает посредником. Речь заходила о Самбоне и его соратниках, чаще всего следить нужно были именно за ними.       Даже сам, кажется, не понял, в какой момент стал ждать её возвращения. И когда начал сбалтывать ей чуть больше, чем позволял Му Мён. Не критично, ничего принципиально важного, но всё же. А когда Банвон приходил лично, даже немного раздражался, пусть и не показывал этого внешне.       Но в один прекрасный момент, видимо, убедившись в надёжности информаторов, госпожа Мин вдруг дала задание также следить за Ли Банвоном и его близкими соратниками, в том числе относящимся к низкому сословию. За большинством из них он итак должен был следить, но и за кем попало не собирался. Посылать людей, например, к Банчжи, не имело никакого смысла, да и делом было убыточным.       У жён обычно есть множество причин посылать шпионов за мужем. Однако верить в версию ревности почему-то не хотелось. А даже если так, то поводов было предостаточно. То, как неоправданно много и фамильярно молодой хозяин общается с Бун Ли, вызывало некоторые подозрения. Тем не менее, никто не запрещал заигрывать с потенциальной наложницей. Хоть большинство женщин очевидно любили быть единственными женами, гаремы никто не отменял.       Совсем другое дело — как тот обращался с Дагён. У Чок Рёна резко появился дополнительный интерес к тому, чтобы прознать об их жизни. Точнее, ему не так уж важно было благосостояние пятого сына Ли Сонге, как важно госпожи Мин. Счастлива ли она? Всегда с вежливой улыбкой на лице, но серьёзная, получается ли у неё хоть немного отвести душу дома?       Слуги из каждого дома Ли обычно любили почесать языком. Всё потому, что те без задних мыслей брали людей чуть ли не с улицы, никого не запугивали и относились почти как к членам семьи. У такого отношения были свои плюсы и свои минусы, один из последних — сплетни.       Но здесь и откопать было особо нечего. Кажется, супруги относились друг к другу сдержанно и уважительно, а жили как обыкновенные сожители. Говорят, даже с Самбоном Банвон проводит больше времени, чем с собственной женой. Все нахваливали её хозяйственность, но никто не нахваливал этот брак. Если довольные слуги так говорят, значит, лучше, чем сказано, дела не обстоят, может быть только хуже. Жаль. А может, оно и к лучшему.       Никаких высоких чувств. Чок Рён и Мин Дагён всегда говорили только по делу, так мучительно редко, что, казалось, этого совсем не хватит, чтобы узнать человека. Но возникла симпатия — пробилась, как неловкий одинокий цветок между камнями мостовой. У мужчины не было ни причин, ни желания от неё отказываться. Он бы никогда себе не позволил обращаться некорректно к клиентке, поэтому считал безобидной прихотью разрешить себе наслаждаться её обществом и беспокоиться, как у неё дела.       Так оно и тянулось — от одного дня к другому. Казалось, что прошло так мало времени, только вчера впервые встретились. А на деле — что? Год? Кто ж его знает. Время даже слегка спуталось. Почему никто не додумался отметить эту дату, чтобы четко понимать, сколько прошло с того дня? В такие моменты мужчина даже жалел, что он недостаточно сентиментальный для этого.       О благородных дамах, тем более, замужних, нежно думать не положено. Нельзя, бессмысленно, неправильно… Да к чёрту. Если так, то почему всё равно есть эти мысли? Ну ведь, пока это всего лишь мысли, что в них плохого? Можно немного помечтать и ничего по этому поводу не делать. Разве не так?       Политический мотив той женитьбы был ясен, как день. Но настоятель не мог перестать мысленно обвинять этого мальчишку в излишней невнимательности. Как минимум, выполняя подобного рода поручения по вытряске информации из шпионов, Дагён уже подвергалась какому-никакому риску. Воины храма Бигук даже однажды поймали девку из Хвасадана, когда провожали госпожу Мин. Пронюхивала что-то без особого на то повода. Что же станет, когда повод появится?       Волновался, да. Это вполне нормально. Часть семьи Ли теперь стала их крупнейшим заказчиком после Му Мёна. Дело не только в этом, конечно, зато стандартное оправдание найдено. Всё из-за денег.       А потом Банвона отправили в ссылку. Формально это дипломатический визит, но по факту стоял выбор — либо так, либо пять лет куковать в изолированном месте, покорно теряя своё влияние. Обстановка в Мин, с другой стороны, была настолько накалённой, что неизвестно, вернётся ли он вообще. Вряд ли кто-либо думал о Дагён в тот момент. Она может остаться вдовой, без власти и перспектив.       Чок Рён тоже был сейчас не в лучшем положении. Их организации приходится временно залечь на дно, а настрой Самбона не располагал к тому, чтобы долгожданная стабильность была ближе. Напротив, и без того шаткое положение новообразованной страны он только ещё больше раскачивал своими сумасшедшими реформами. Слабо пытаться укрепить свои позиции и не привлекать лишнего внимания — только это и оставалось. Тем не менее, он находил время, чтобы переживать и отправлять посланников.       Он знал, что нельзя переходить границы. Не мог себе позволить даже лишний жест, но он, в конце концов, не аристократ, воспитанный в лучших традициях общества. Он обыкновенный, нормальный мужчина, который пытается устроиться в этой жизни, как может. У него не был выдержки госпожи Мин. Хотя даже за её строгим спокойствием, казалось, что видит что-то ещё.       Однажды всё просто самую малость пошло не по этикету. Во время очередной встречи он оставил небольшой цветок на той стороне стола. Это вполне могло сойти за случайность, учитывая расслабляющую обстановку храма, разве в этом есть что-то такое? Он не собирался заходить далеко, просто эта симпатия уже начинала душить. Пусть одну улыбку, если он не может сейчас помочь ни в чём глобально, достаточно и этого. Возможно, в недоступности этой женщины и заключалось его непривычное желание лишь созерцать.       Дагён оказалась слишком внимательной. Умна, догадлива, так ещё и замечает мельчайшие детали. Всё произошло слишком быстро, чтобы он успел подобрать нормальную реакцию, потому что как только она села на гостевое место и невзначай опустила взгляд на стол, вдруг сказала: — Я не нахожу это уместным. — даже не «сказала», а отчеканила. — Вы забыли, что я замужняя женщина и своим вниманием вы меня оскорбляете?       И смотрит яростно, волком. Чок Рён даже не сразу понял, о чём она вообще говорит, и опешил. Уже слова ударяли, как звук глухого барабана, не говоря уже об этом её взгляде, который просто приковал к месту. Чуть приоткрыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но не нашёл слов. А она тем временем продолжила. — Вы показались мне профессиональным человеком. Я не понимаю, почему в таком случае вы позволяете себе… — она почему-то запнулась и отвела взгляд, возможно заметив, как собеседнику неловко. Наконец удалось выдохнуть. — Я… — попытался сказать что-то в своё оправдание мужчина. Даже сам не понял, что именно, на тот момент в голове ничего не было. В итоге всё равно не придумал и снова замолчал. — На первый раз я закрою на это глаза. Но вам стоит научиться держать себя в узде. — снова посмотрела на него, слегка вздёрнув нос, строго и холодно. — В Ханяне много красивых девушек, моложе, красивее, а главное, ниже статусом. Более подходящих. Прошу вас успокоиться, чтобы мы могли спокойно продолжать заниматься действительно важными делами.       Он слушает и пытается понять, действительно ли госпожа Мин имеет это в виду. Теперь уже шок полностью сковал его, казалось, даже дыхание приостановив. Она отчитывает его так, будто он всерьёз сделал что-то недопустимое, вываливает на неё свои чувства какими-нибудь слащавыми признаниями. Ведь ничего такого не было! К чему тогда такие жестокие слова?       Выдержав паузу — возможно, дожидаясь реакции, которой в итоге не последовало, — Дагён грациозно поднялась с места. До самого выхода её провожали несколько растерянным взглядом. Мысли даже как-то не складывались в голове, настолько неожиданным было произошедшее. Как для такого едва заметного намёка на заигрывание, который вполне мог оказаться и простой случайностью, она слишком бурно отреагировала, а словами слишком больно ударила.       Только вот, что уж он может поделать, если она заметила эти малейшие проявления привязанности и настроена категорично. Все эти байки о невзаимной любви всегда раздражали его, он не понимал, зачем хранить верность женщине, которая к тебе равнодушна. А между ними даже ещё такого не было! Искра, грозящаяся разгореться, симпатия, пока ничего большего. Нужно забыть её, пусть на это и потребуется время. Возможно, много.       Словно случайно, Чок Рён вдруг обратил внимание на стол. Каково же было его удивление, когда обнаружил, что на нём ничего нет. Заглянул вниз, осмотрел пол… Ничего. Вот, чертовски хорошо она сыграла беспощадность и праведную ярость, даже поверил. Госпожа Мин забрала цветок. Позволила себе маленькую слабость и раскрылась.       Получается, она душит и себя саму.       Раз таково её желание, глава храма Бигук не станет говорить или намекать, что всё понял. Сделает вид, что представление прошло, как она планировала. Пусть будет так, если ей от этого легче. Эта недомолвленность в любом случае никогда не разрешится, и счастливого финала для них ждать не приходится. Всё к лучшему. Молчи.       Ей, наверное, чертовски нравилось бы каждый день получать цветы. Только вот, этого не будет.