Выстою один, если вас не станет,
Больше нет судьбы в порванном кармане.
Выстою один, если вас не станет,
То начну себя собирать с нуля.
Когда захлопывается дверь, По наконец расслабленно выдыхает, позволяя себе ссутулится. Весь день он вынужден был, держа спину гордо прямо и не стирая с лица лёгкой, слегка высокомерной улыбки, находится среди проклятой толпы гостей сэра Френсиса. Как же хотелось, чтобы одной этой улыбкой можно было послать от себя подальше всех этих дам и ковалеров, ужасно наскучивших ему за день своими восклицаниями. «Ах, это вы, автор «Убийства на улице Морг»? Я восхищаюсь вашими историями!» — хихикали молоденькие девушки, смущавшиеся сразу же, стоило только с вежливой улыбкой попросить поподробнее описать конкретную восхитившую деталь. «Святые угодники, это же владелец способности «Чёрный кот»! Сэр Френсис умеет подбирать себе людей!» — шептались парни в стороне, вечно кидая на него взгляды, которые не почувствовать было нельзя даже со спины. И в потоке суеты это всё, конечно, утомляло — с его-то боязнью толп, — но не так сильно давило. Сейчас, в оглушающей тишине собственного особняка, на его плечи как будто легла целая гора, желающая придавить к полу его бренное тело. Где-то на лестнице послышался топот четырех лапок и цокот коготков. По не мог не улыбнуться, проходя дальше по прихожей, чтобы чуть сократить зверьку путь, на котором его и без того заносило из-за паркета. — Привет, Карл, — тихо усмехнувшись, поздоровался Аллан с подбежавшим енотом, который успешно впечатался ему в ноги, и поднял его на руки, тут же получая ласковый тычок мокрым носиком в щёку. — И я тебе рад, малыш. Сняв одной рукой плащ, повесив его на крючок, а после и разувшись, Эдгар с Карлом на руках прошёл дальше, поднялся по лестнице с резными перилами и отправился прямиком в свою комнату. Усадив пушистого друга на кровать, По подошёл к шкафу с одеждой. Даже собственный красивый, со вкусом подобранный костюм утомил. Сняв фрак с пуговкой котом и отправив его на вешалку, По расстегнул тугие пуговки черной жилетки, плотно облегавшей его тощую талию и широкие плечи, и отправил на полку. Вслед участь вешалки настигла и белую рубашку, а платок отправился на дверцу к галстукам и ремням. Перевел взгляд на зеркало, что делает редко. Первыми на глаза попались ссутуленные плечи и выраженные ключицы отражения. Взгляд сполз ниже, на щуплую грудь с выделяющимися худыми рёбрами и малиновыми сосками, хорошо контрастирующими с бледной кожей и синевой сосудов. Ниже плоский живот с почти незаметным рельефом пресса. И самая привлекающая взгляд часть — шрам на левом боку. Широкий, плотный и совершенно белый — ещё не успел изгладиться, — след тянулся от позвоночника, огибая бок, практически до рёбер. По поморщился, едва ли не ощущая снова боль двухлетней давности — боль, пронзившую всё его тело, когда обломок стола, который метнул в него Фицджеральд на проверке, угодил в бок. Потянувшись за чёрной футболкой с маленькой нашивкой в виде енотика у нагрудного кармашка, По обратил внимание на руки. Никакой особой мускулатуры, особенно если не напрягаться; острые локти, на которые не раз жаловались те, кого он нечаянно задевал; много-много старых рубцов среди слегка тёмных волос на предплечье — какие-то оставлены им самим, а какие-то случаями из жизни. Единственное хорошее во всей этой части — кисти. Тонкие запястья с выделяющимися суставами, большие ладони и длинные, тонкие пальцы с так же выделенными узлами стыков костей и характерными пятнами чернил повсюду. По натягивает футболку, прячась от самого себя в зеркале, и, щёлкнув пряжкой ремня, принимается за брюки, впоследствии отправляя их на полку и забирая оттуда красные домашние штаны в клетку. Опускать взгляд на ноги По не спешит. В конце концов они ещё менее примечательны, чем всё остальное тело, по мнению самого писателя. Довольно плоский зад, худые бедра; темноватые пятна таких же острых, как локти, коленей; не слишком выделяющиеся икры и тощие лодыжки, венчающиеся обыкновенными ступнями. Аллан вздыхает и натягивает штаны. Ещё стоя на пороге своего дома он думал о том, что неплохо было бы что-нибудь приготовить или, на крайний случай, заказать, ведь за весь день он ел только утром и что-то, чего уже не помнит, перехватил на мероприятии. Но сейчас у Эдгара сил хватает только на то, чтобы дойти до кровати и рухнуть на нее мешком с картошкой. Через минуту вытянуть из-под себя покрывало и одеяло, которым в последствии он укрывается. Вертится с боку на бок, не зная, как будет лучше. На спину, на живот, на левый бок, на правый. Наконец стоп. Он замирает, поджимая к себе ноги и руки перед лицом складывая. Чувствует, как на уровне живота сворачивается комочком Карл, без сомнений почуявший беспокойство и тоску хозяина. Аллан тихо и сипло выдыхает воздух. Кажется, будто сейчас слёзы из глаз потекут. Мужчина устал горделиво держать спину, делая вид, что он пуленепробиваемый и выстоит один, если никого — даже коллег, — не станет, перед чем угодно и вообще самый сильный на этой Земле, что морально, что физический. Аллан устал даже к своим собственным, выдуманным героям испытывать ревность. К их счастью, к их умению преодолеть трудности и найти выход из любой ситуации, да даже к завершению страданий и жизни — и всё создано его же руками. Аллан переводит взгляд на свои ладони, которые тут же крепко сжимает, впиваясь короткими ногтями в кожу. Потому что каждое пятно на пальцах напоминает о историях его героев, из которых сейчас очень многие — имеют какой-никакой хороший финал, даже если теряют что-то или даже себя. Бесит. И от бессильной злости его всего трясет. Хочется, чтобы хоть кто-нибудь тёплый и близкий прижался сзади, заполняя собой пустоту за спиной, и обвил его руками, прижимая его голову к своей груди и перебирая немного спутавшиеся за день каштановые пряди. Кто бы это ни был. Лишь бы кто-нибудь, способный воплотить собой заботу о его разбитой душе. Да хоть бы ожил его собственный герой из так и не вошедшего в новый сборник рассказа — не столь важно. Слёзы бессилия всё же начинают течь из глаз, а По не моргая смотрит вперёд, даже не обращая внимания на них и то, что Карл, высунувшийся из-под одеяла и пролезший под его руку, слизывает их своим маленьким шершавым язычком, пытаясь помочь хозяину хоть как-нибудь. — Хотя бы ты до сих пор со мной, Карл, — Аллан переворачивается на спину, перемещая зверька себе на грудь. Потому что этот тёплый меховой комочек потопчется на ней лапками, тыкнется в щёку мокрым носом и свернётся клубком, тихо урча. Может быть, это минутная слабость, думает По и стирает солёные дорожки с впалых щёк. Карл маленький, но теплее всех, кого пока он встречал. Пожалуй, с ним на плечах можно и выстоять ещё день?