***
Тихий, прохладный летний вечер. Звуки сверчков и кваканье лягушек дополняли местную атмосферу уюта, находясь под простилающимся полотном темнеющего неба, где появлялись с каждой минутой всё больше и больше звёзд. И луна. Такая красивая, сияющая, далёкая, имеющая некий шарм в своей растущей фазе. Тихий ветер качает невысокую траву, а страна, удобно расположившаяся на скамье-качелях, взбирается ногами на сидение, укутываясь в тёплый плед. Для него всё равно слишком холодно, вдруг простынет и заболеет. Не дай Бог в таком положении. Руки машинально обхватили под пледом небольшой живот и стали его медленно поглаживать. Лёгкая улыбка на лице, золотые глаза устремили свой взор на цветущую клумбу, лицо расслабленное, а в мыслях образ альфы. Вон он там, за беседкой, тащиться сюда, бурча что-то под нос. И кажется ещё что-то несёт в руках. — Honey, что ты там несёшь? — интересуется омега, опуская свои ноги обратно на землю. — То, что ты просил, яблоки в карамели, — недоуменно взирают на свою пару светло-голубые глаза, в следующую секунду утыкаясь в лицо омеги с некой досадой. — Не говори мне, что ты уже не хочешь? Ай, зря только делал. Продолжая бурчать, светловолосый садится на свободное место возле качель, слегка раскачивая их из-за движений. Тарелка со сладкой выпечкой, только что с духовки, кладётся на стоящий сбоку столик. Пододвигаясь ближе к супругу, Россия обнимает его со спины, кладя руки поверх его, начиная также поглаживать живот. — Ну вот скажи, зачем ты заставил свою мать передумать? Перехотелось яблок? Я ж так старался, — прикусывая губу, русский укоризненно смотрит на живот, не переставая гладить его. Америка смеётся, смахивая синюю чёлку, и смачно целует щёку России. — Не дуйся, съем я очередной твой шедевр, только прекращай так разговаривать, странно выглядит, — прося передать ему тарелку, Аме поудобнее устраивается на качелях, вновь закидивая ноги на мягкий матрас, нежась в объятиях мужа. Вдыхая сладкий аромат, американец уже предчувствует, с каким наслаждением будем их уминать. Россия смотрит на всё это с улыбкой и смешинками в глазах. — А если не собираюсь прекращать? Я общаюсь со своим сыном, что тебе не нравится? — Он ещё не родился, подожди чуток, потом поболтаете. Лет так через пять, — откусывая первый кусок от сладости, Америка прикрывает глаза и довольно мычит. — Боже, это просто прекрасно. Спасибо тебе за такого мужа. И под смех России продолжает свою «трапезу».***
Солнце блуждает по миловидному личику страны, украшенное красными линиями и прямоугольником со звёздами, пытаясь так пробудить заложника Морфея. Кораллового цвета волосы прилипли к лицу, мешая нормальному сну, которое являлось очередным воспоминанием Аме, и он бы его досмотрел, если бы не удобная поза и солнце, от которого не спрячешься зашторенными окнами, ведь в машине их попросту нет. Мыча, он поднимается с опущенного сидения, обнаруживая на себе лёгкий плед синего цвета. Вещь его сына, Анахеля, вот только в машине малыша нет, как и отца данного чуда. «Снова свалили, пока я спал? Черти» — окончательно пробуждаясь, американец открывает дверь внедорожника и спрыгивает на зелёную травку. Умывая своё лицо водой из бутылки, он, посвежевший, движется по направлению вниз по склону, у вершины которого Росс припарковал машину. И выбрал же он место. Слыша в дали детский смех, США даже не удивляется тому, куда потащил Россия восьмимесячного ребёнка. Приближаясь ближе к реке, мимо пролетают стрекозы, мелкие мошки, в траве прыгают кузнечики, а на нагретых солнцем камнях загорают ящерицы. Лето не так давно обрело вновь права на своё правление, вдыхая жизнь всему живому, даря жителям этой земли очередные летние каникулы, которые многие проведут никак. И чтобы не быть в числе тех, кто вообще ничего летом не делает, а деградирует, Америка одним солнечным днём предложил России куда-нибудь уехать, в путешествие. Вот только не на самолёте или в очередной курорт, на море, а путешествие в машине. Необычно, но почему бы и нет? Уже неделю они в пути, ездя по разным областям территории России, иногда останавливаясь в населённых пунктах, чтобы пополнить свои припасы или прогуляться. США сильно удивился, когда на его заявление Россия, не долго думая, согласился. Омеге казалось, ему вообще не нравится что-то подобное, раз русский предпочитает больше тусить на даче, живя размеренной, никуда не спешащей и не наполненной всякими потрясениями, жизнью. Да и подобное «приключение» хорошо скажется на Анахеле, ему полезно быть на свежем воздухе и познавать так рано окружающий мир. Дети стран развиваются довольно быстро, уже к двум годам у них более развитая и осмысленная речь, а к четырём они уже готовы к обучению в школах. Что говорить о физическом развитии, сейчас Анахель мог свободно ходить на ножках, правда не без помощи старших, но и это скоро ему не понадобиться. Америке сейчас нужна была доза утренних обнимашек и поцелуев, а такое любимое ему «Мамочка» вызывала ломку, если он не услышит её утром. Приближаясь к веселящимся в речке альфам, американец был готов начинать разнос России, если бы его не остановило то, ради чего он собственно и пришёл. — Мамочка! — громкий крик и вот результат: США готов взорваться на месте от переполняющих его чувств, и затискать своё чудо до смерти, а Россию ждёт инфаркт от испуга. Помянем. — Иди ко мне, honey! — забирая сына из рук застывшего супруга, Америка начинает как обычно сюсюкаться с ним, целовать, обнимать и вообще отстаньте, это его ребёнок, имеет право. — Вот так и не заметишь, как твоё прозвище присвоит к себе свой сын, — уходя с мелководья, где он стоял по шиколотку, благодаря чему Америка с лёгкостью забрал малыша, не намочив кеды, Росс подходит к двум пупсам в его жизни, и обнимает старшего из них. — Эй, ты мокрый! Отстань! — Нет! Я тоже хочу поцелуйчики! Не только же Анахелю их получать! — стискивая в объятиях теперь их обоих, русский всячески трётся щекой о чужую, прося ласки. — Нехер было оставлять меня одного в машине, в который раз! Я обиделся, — отворачиваясь от лица альфы, США опускает сына на мягкую травку, сам же опускаясь рядом. И куда же без России. — Ты слишком сладко спал~ — Плохая отмазка~ Долго они останавливаться тут не собирались, впереди небольшой город, нужно пополнить запасы питьевой воды, да и просто выспаться в нормальной кровати. По словам русского, там есть гостиница, что очень нравилось омеге — мягкая, уютная кровать, а рядом две самые важные и любимые страны. Что может быть лучше? Ах да, кружка горячего кофе с утра.***
Томные вздохи, неловкие поцелуи и объятия. Сейчас, зажимая бедного американца в беседке, во дворе отца омеги — Великобритании, Россия ни о чём не жалел, да и не думал. На данный момент у него есть только смущенный Америка, что продолжает его дразнить, не смотря на явные угрозы интересного характера, и цель, ради достижения которой русский и заявился в логово этого старика. — Пх-ха-ха-ха, Росс, прекрати! Я ж щас сгорю! Хватит, кому сказал! — слегка ударив по плечу своего альфу, Америка выпрямился на скамейке, переводя дыхание после таких настойчивых действий. — Что на тебя сегодня нашло? Накручивая на палец длинную серебряную прядь волос, омега потянул лицо русского на себя, прикасаясь лбами. — Я просто очень люблю тебя, — начал шёпотом отвечать на вопрос Россия, прижимаясь к любимому сильнее. — Пх, я тоже очень сильно люблю тебя, — улыбаясь так искренне и широко, Америка даже не подозревал, что развеял оставшиеся крохи сомнений в душе русского, этим самым подстегнув его на дальнейшие слова и действия. — Но я люблю тебя сильнее, настолько сильно, что желаю всегда быть с тобою рядом, видеть и слышать тебя каждую секунду, вдыхать твой одурманивающий запах и просто любить, любить, любить. Только тебя… Только ты… С тобою хоть на край света, Америка, — кратко целуя в губы густо краснеющего омегу, Росс тихо смеётся с его лица. — Боже, хватит… Чувствую себя школьницей, хотя мне больше двухсот лет, мелкий! Что ты со мной делаешь, малец? — утыкаясь в шею возлюбленного, США старается спрятать подальше от России своё до жути красное лицо, что даже полосочки на флаге не различишь. — …Выходи за меня, Саш…