Жить - это

Минхо немного одиноко. В комнате тихо, за исключением рваных выдохов и странных звуков из-за попыток сдержать стон. Виски начинают покрываться потом, мокрая чёлка прилипает ко лбу, но нет сейчас возможности её убрать, потому что в одной руке он держит телефон с открытой фотографией, а другой обхватывает свой возбуждённый член. Вверх, вниз, вверх… Ещё быстрее. На фото довольно привлекательная брюнетка с длинными волнистыми волосами. Ли представляет, как занимается с ней сексом на этой кровати. Как же рутинно. Минхо очень одиноко. Джи Я была добра к нему, она очень милая, красивая, а в постели была просто потрясающей. Идеальная, одним словом. Жаль, что Минхо был недостаточно идеальным для неё. Поэтому, наверное, она его и бросила — сказала, что у них нет будущего. И вместо того, чтобы пускать слёзы и заставлять сердце кровоточить при виде её образа в галерее смартфона, в нём просыпается какой-то извращенец, напоминающий ему все ночи, что они провели с ней вместе. Животная похоть возрастает, оргазм приближается. Он кончил, и вместе с усталостью приходит отвращение, фотография больше ему не интересна. Минхо всё ссылает на физиологию организма, но сам каждый раз задумывается: она его разлюбила, а любил ли он её? Минхо всегда одиноко. Друзья советовали ему начать отношения, дабы как-то разнообразить жизнь, и это помогло на время. Тёплые воспоминания скрасили его чёрно-белую жизнь яркой гуашью, вот только гуашь, как правило, неводостойкая, и легко смывается под проливным дождём. Говорят, если любишь, начинаешь радоваться любой мелочи и каждому дню. Либо слухи оказались неправдой, либо Минхо ошибся с выбором второй половинки. Но он же не выбирал! Всё равно как-то непрочно и фальшиво сошлось. Минхо в который раз отгоняет от себя мысль, что он не способен влюбиться. Закончив прибираться, с ощущением себя полным дерьмом русоволосый выдвигается к своему другу. Хоть он и интроверт, в такие моменты очень хочется общения. Феликс ему очень эмоционально помогает. Они как огонь и вода, вернее, как Солнце и… пыль. Да, Минхо ощущает себя пылью — ненужной, от которой дышать всем становится тяжело. Ли никогда не скажет Феликсу об этом, потому что тот начнёт убеждать его в обратном, в конце концов ничего это не изменит. Но милый веснушчатый парень со своим оптимизмом и излучающим счастьем никогда не бесил его, только вызывал белую зависть. Кажется, что он единственный, кто удерживает его в этом мире. Странно, да? Минхо не обрывает свою жизнь только потому, что не хочет опуститься в глазах друга. Хочется рассмеяться в голос: эта слабость и неуверенность даёт ему жизнь. Вернее, существование. И лёгкую надежду на то, что это будет временно. Светловолосый в свои двадцать работает в вет-клинике, животные его очень любят, и это взаимно. Ловкие пальцы профессионально орудуют всеми медицинскими инструментами, а обаяние словно снотворное и успокоительное действует на зверушек и их хозяев, и последние доверяют ему своих питомцев. Сейчас будний день, поздний вечер, посетителей почти нет в это время. Лёгкий звон колокольчика доносится у входа, блондин как бы отмирает: он слегка задремал в кресле, потому что сегодня ему опять дежурить всю ночь. Сбитый режим сна — единственный минус работы, в которой он души не чает. — О, привет, ну как ты? — Феликс на автомате запахивается в белый халат, который большеват ему, потому что размеров меньше на его комплекцию нет, это самый маленький. Минхо подмечает: в нём он выглядит очень мило и так хорошо поднимает настроение. — Всё супер. — Сухо отвечает русоволосый, опираясь локтями на стойку. Феликс оценивает привычную неестественную бледность друга, к которой добавились ещё мешки под глазами. — Раньше ты приходил и говорил, что всё не так хреново. Что-то изменилось, и не в лучшую сторону. — Говорит парень, закатывая рукава халата и обнажая тёплый свитер. — Ты слишком хорошо меня знаешь. — Минхо усмехается, но ухмылка сразу пропадает. — Её уже больше недели нет в моей жизни, и только сегодня я понял, что всё было плохо с самого начала. Джи не стала для меня той спасительной лестницей, за которую я хватался. Мы никуда с ней не двигались все эти месяцы. Наверное, она это поняла раньше меня, а я только сейчас. — К концу рассуждения он совсем поник, как завядший цветок, даже хрупкая рука на плече не вызвала никаких реакций. Феликс как-то грустно улыбнулся, смотря на друга. Всё то время, что те двое встречались, он был рад за него и всячески поддерживал, убеждал, что наконец в его жизни наступила белая полоса. Но где-то в глубине души блондина прятался реалист, который постоянно напоминал ему, что это долго не продлится. Слишком привык жить надеждами? Минхо не всегда был таким отчаянным. Они познакомились в школе, и хоть Феликс учился в классе на два года младше, он сразу привязался к «суровой грозе всей параллели». Младший поначалу бесил хулигана, но слишком уж часто попадал в нелепые ситуации и передряги, из-за чего Минхо ненароком начал приглядывать за ним. К тому же мальчик ещё тогда всем в школе начал нравиться, поэтому запросто добывал для него всякие контрольные и ответы будущих проверочных, которые не давали отличники в его классе. Такой вот симбиоз. Недалеко от клиники есть приют для животных. Феликс давно уже советовал Ли взять себе кого-нибудь, но тот сразу отмахивался — животных у него никогда не было, и заводить питомца он не собирается, мол, желания просто нет, да и мороки много. — Любовь — она одна, и чувствуешь её одинаково, — начинает Ликс, поймав на себе внимательный взгляд. — Проявляется она, правда, по-разному, но ты всегда ощущаешь её количество. Тебе её сейчас просто не хватает. Ли уже любит. Он любит свою семью, своего друга, свою недавнюю семестровую работу по Древней истории, в которую вложил немало сил. Но видимо, всех этих вещей недостаточно юноше, чтобы обрести смысл жизни. — Разве я знаю, как любить? Судя по последнему опыту… — Знаешь, хён. Все знают. Бог дал нам души, чтобы любить. Ты свою душу Дьяволу, как мне известно, не продавал, так что… Минхо посмеивается, слезинка случайно скатывается по щеке. Он не заметил, как начал плакать, но быстро успокоился, стоило другу его рассмешить. — Я, наверное, пойду, — прочистив горло, русоволосый встряхнул головой, приведя себя в норму, и отстранился от стойки. — Теперь всё не так хреново! — Говорит он напоследок, прежде чем выйти за дверь, негромко попрощавшись. — Пожалуйста, — на выдохе говорит Феликс, снова улыбнувшись. Теперь он ему верит, всё становится на свои места. Или блондин опять начинает жить надеждами? Или нет? * «… чтобы любить», — повторяет для себя фразу Минхо, прогуливаясь от клиники по тёмному тротуару, вдыхая довольно приятный холод февраля. Как бы он не обдумывал его слова, всё равно как-то не по себе. Может ли человек без любви чувствовать себя изгоем? Вероятно, да. Отвечая на все эти вопросы, он понимает, что это ничего не даст, и, пока находится в своих размышлениях, даже не замечает, как наступает на что-то твёрдое, похожее на палку, и слышит слабый визг. Слишком темно, фонарь не доходит до этого места, но Ли уверен, что здесь не должно находиться ни палок, ни прутов. Он включает фонарик на телефоне и движется к тёмному пятну. Оказывается, из-за недостатка света русоволосый спутал спящего на проезжей части чёрного кота с отверстием для слива, настолько он плотно лежал к тротуару. Длинный хвост почему-то не был прижат к туловищу, а отдельно распластался на поребрике. Пушистый зверь не реагировал на лампочку и не шугался с неё. Более того, когда ему наступили на хвост, даже не соскочил и не убежал куда подальше. Приблизив фонарик, Минхо видит, что тот только проснулся, но совсем не боится человека. Коту словно совершенно плевать на то, что его потревожили. Он без сил. Парень заглядывает в жёлтые, почти безжизненные животные глаза и видит там… себя. Словно в зеркало заглядывает. Когда мы расстаёмся с кем-то, мы всячески стараемся измениться к лучшему, чтобы при встрече с бывшим сделать вид, будто нам всегда было хорошо без него. Минхо не хочет так делать. Не хочет скрывать свои настоящие чувства под маской. Как никак, ему всё же сделали больно, но возмущаться и кричать совершенно нет сил и желания. Но кота можно сейчас спасти: он мучается от физической боли, и силы его восполняемы, чего пока не скажешь о парне. — Давай поможем хотя бы одному из нас, — на время позабыв о собственных переживаниях, Минхо аккуратно поднимает с асфальта чёрный несопротивляющийся комок и спешно идёт с ним, боясь, что в любой момент жизнь покинет бедное животное. Помимо душ Бог дал нам совесть — мучительное чувство.