Продолжая жить

Офф: Фанарт можно посмотреть по ссылке - http://static.diary.ru/userdir/6/7/9/5/679572/72925015.jpg Я никогда не думал, что меня будет мучить бессонница. Словно во мне сломалось что-то. И дело вовсе не в выстрелах и взрывах над моей головой, не в затхлом запахе или постоянном ощущении опасности. Это больше похоже на сбой в системе – состояние выдавало ошибку каждый раз, когда я закрывал глаза. Меня накрыли раздумья, перед глазами мелькали моменты, которые я никогда не увижу в своей жизни. Ведь, на войне можно реально сдохнуть – все это прекрасно понимают. Ты можешь потерять друзей. Родственников. Детей. А потом и сам словишь пулю в лоб в каких-нибудь трущобах и поминай, как звали. Сердце уже никогда не забьётся от волнения и радости. И глаза больше не увидят улыбок родных. Что страшнее? Смерть или бессмертие? Я не знаю. Лежать с открытыми глазами и думать о близких тебе людях – наредкость утомляющее занятие. Но ты не можешь уснуть – и это вгоняет твой разум в туман пограничного состояния, когда мозг не спит, а тело становится свинцовым. Веки тяжелеют. Прошлой ночью я тоже не спал. И солдаты тоже беспокоились. Только один человек всегда запирался в отведённой ему комнате и не выходил оттуда до утра. Завидую тебе, Гоуст. Наверняка ты точно спишь, а не натираешь свой Desert Eagle, если ты понимаешь, о чём я. Ты сильный, Саймон. Пуленепробиваемый. Вряд ли ты когда-нибудь откроешь миру своё лицо и безжалостно сорвёшь все свои душевные маски. И мне стыдно, но я даже не знаю, как ты выглядишь. Закрываешься от реалий войны? Это твой способ хладнокровно видеть ситуацию и оценивать её с точки зрения циничного прагматика? Так много вопросов. А я всё ещё не могу уснуть. Но как только я слышу скрип открывающейся двери, я мгновенно закрываю глаза. Наверное, это странно. Вдруг там враг? Хотя приверженцы тихого убийства не скрипят петлями. - Джон… Изобразив на лице некое подобие крайней степени переутомления, я мрачно смотрю в сторону вошедшего. - Саймон? – пытаясь разглядеть в темноте мрачный силуэт напарника, я приподнялся и сел на койке. - Я так больше не могу, Джон… - О чём ты, Гоуст? Силуэт приблизился ко мне и в свете лампы показался ухмыляющийся череп на балаклаве. А над ним два больших уставших голубых глаза. Я всегда говорил Райли, чтобы берёг зрение – для снайпера слепота – это приговор, но он упрямо игнорировал мои приказы. - Можно поговорить с тобой? - Конечно… - в моём состоянии интересоваться подробностями либо лениво, либо подозрительно. К тому же, это же ты, Саймон. Твои проблемы – мои проблемы, так уж повелось. Похлопав по месту рядом с собой, я проследил за тем, как напарник ложится на жёсткий матрас и закрывает глаза. - В чём дело? – сорвался с моих губ серьёзный вопрос, по привычке заданный командным, не требующим возражений тоном. - Кровать в комнате сломалась, МакТавиш… - Не ври мне, солдат. Покачав головой, я по-братски похлопал Гоуста по руке. - Выкладывай. Он снова посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на лампу на столе и тяжело вздохнул. Мне не удавалось разобрать, о чём он думает – всё-таки его лицо я не видел в этот момент. А говорят, глаза – зеркало души. Как же. - Я не могу больше… - начал Гоуст после долгой паузы – Не могу больше смотреть на то, как люди, только вчера, казалось, угостившие тебя на привале сигареткой, разлетаются на твоих глазах на куски бесполезного кровавого месива. Не могу больше принимать тот факт, что война отобрала у меня надежду на нормальную жизнь. Не могу. Наверное, ты меня осудишь за это, Соуп. Ведь, как известно, у солдата нет времени на слабости. Он должен всегда оставаться в строю. Идеальная картинка тут же покрылась трещинами в моём мозгу. А Гоуст смотрел на меня своими голубыми глазами и словно ожидал ответа. В такие моменты, напарник, капитан МакТавиш плохой помощник. Я знаю, что такое война и как нужно себя вести в таких случаях. Никому не верить. Ничего не бояться. И никогда не сдаваться. - Глупости говорю, да? Прости, Соуп… - сказал мне Гоуст, будто разочаровавшись – Я просто сорвался. - Нет, Саймон… - сев к нему ближе и встретив уставший взгляд, я заговорил снова – Всё в порядке. Когда-то я также думал. Со временем чувства притупляются, эмоций становится меньше. Главное, чтобы твоё сердце всегда было готово последовать за родиной и своими принципами. Защитить страну и себя, своих близких. Поверь мне, в тебе много сил, чтобы вернуться домой живым. Мы ещё повоюем. Я улыбнулся, но вот ответил ли мне улыбкой Райли, я не знал. Вместо этого он повернулся набок и некоторое время смотрел в невидимую точку у меня за спиной, будто задумавшись. - Я не всесилен, Соуп. Порой и командиры опускают ружья, разве нет? На это у меня ответа лучше не нашлось. - Да. Опускают. - Вот видишь… - Гоуст вздохнул – Наверное, мне просто нужно отдохнуть. Но я не сплю ночами – мне снятся мертвецы. Как я тебя понимаю. Когда даже похоронить соратника не можешь, становится так горько на душе. Бежишь с поля боя, как крыса с тонущего корабля. И сделать ничего не можешь. Знаешь, Гоуст. Мне кажется, что мы из одного теста. Только характер у тебя немного твёрже, чем у меня. - Молчишь? – ты усмехнулся, но смешок получился горьким и слишком нервным – Молчишь… А у меня буквально вчера на глазах умер совсем молодой парень. Разнесло в клочья гранатой. А я… Ничего не смог сделать. Впервые в жизни я вижу плачущего Саймона. Лучшего из лучших. Он смотрит на меня, а у него из глаз льются слёзы, которых он, казалось, не замечает. Затем очухивается, поспешно поднимает руку к лицу и задушенно говорит: - Простите, капитан. Простите. Да какая разница, Гоуст? - Всё нормально, солдат. Это пройдёт. Я не умею успокаивать сломленных людей. Но, несмотря на это, я обнял Саймона и позволил ему обнять себя в ответ. Он сжал пальцами моё плечо, а затем довольно болезненно впился в кожу на моей спине. Этот жест окончательно сорвал его с цепи. Лейтенант крепко прижался ко мне и заплакал. Я всем всегда говорил, что мужчины не плачут – это признак слабости. В случае с Гоустом – это проблема, но не позор. Он должен быть в строю. Потому что он действительно лучший. - Саймон… Ну всё, успокойся… - похлопав напарника по спине и выдавив из себя неуверенную улыбку, я вздохнул. Хорошо, что рядом нет Прайса – он бы обязательно навалял обоим и закончил эту мыльную оперу одним суровым грубым словом. Мы же сильные, Гоуст. Приди в себя. В ответ на мои мысленные попытки найти подходящую к данному случаю фразу, Саймон внезапно замолчал. Издав короткий всхлип, он извернулся, как уж, резко сел и, тяжело дыша, хрипло спросил: - Покурить есть? Пачка смялась в кармане, но я всё равно выскреб оттуда сигаретку и протянул её Гоусту. Вопреки моим ожиданиям, он не опустил, а поднял край своей балаклавы. Я увидел покрытый щетиной подбородок и тонкие губы, казалось, всегда поджатые в попытке задержать рвущиеся наружу слова. Интересно, Саймон доверяет мне? Прикурив от спички и прислонившись спиной к стене, лейтенант молча курил, не смотря в мою сторону. Затем, издав короткий всхлип, Гоуст сказал: - Спасибо, МакТавиш. Курил он недолго, где-то до половины сигареты, затем потянулся к банке у меня на столе, и на одно мгновение мы снова оказались непозволительно близко друг к другу. Подобной немой сцены в моей жизни ещё не было. Окурок Райли тушил нервно и быстро, будто бы эта близость немного его нервировала. Однако отстраниться я ему не дал – коснувшись его лица, я потянул балаклаву вверх и, одарив напарника ободряющей улыбкой, удивлённо раскрыл глаза. Гоуст, мимолётно глянув на мои губы, поцеловал меня, порывисто и уверенно, будто планировал это с самого начала. Маски были сорваны. И неведомая сила заставила меня ответить ему. По моим венам растеклось предательское тепло. Войдя во вкус, я углубил наш поцелуй, но ты первым поставил точку. - Зря я пришёл… - ответил в мои губы и, поспешно натянув балаклаву, резко сел. - Стой, Гоуст… - схватив лейтенанта за руку, я нахмурился, выглядя при всём этом пугающе серьёзным. Чёрт, я даже лица его не разглядел толком, не запомнил, не запечатлел в памяти. Ни объяснений, ни сожалений – это мой ход. Мы многое вместе пережили – пусть этот момент будет отыгран правильно. - Простите меня, капитан МакТавиш… – выпалил Саймон, несильно сжимая моё запястье – Мне действительно пора. В его голубых глазах я видел ложь. - Я не думаю, что… - Капитан МакТавиш! Мы оба вздрогнули и повернулись к двери. На пороге стоял запыхавшийся Сандерсон. - Вас… - он на мгновение опешил, пугливо вздрогнув – Вызывают, сэр. Гоуст, воспользовавшись моментом умело выкрутился из моей хватки и, оббежав Роуча, быстро ретировался, оставив меня с Гэри наедине. Я довольно плохо соображал. - Капитан? - Да-да… Передай, что я сейчас подойду. Закрыв за Сандерсоном дверь, я прислонился к ней спиной и глубоко вздохнул. Спугнул. Или спас? Жаль, не умею читать мысли. Быть может там, за стеной ты, Саймон усиленно думаешь о том, что произошло. Мне так хочется услышать твои мысли. Продолжай жить, Гоуст. Это моё единственное пожелание тебе на сон грядущий.