Точка безусловного ужаса

«Больница. Что для тебя это слово? Белые халаты, запах спирта, стерильная чистота. Только и всего? А как же запятнанные кровью ступени; спешка, с которой персонал на носилках затаскивает в палату умирающих пациентов? А если палат нет – операция проводится в коридоре. И запах спирта смешивается с запахом разлагающихся трупов. Сумасводящая смесь». У меня в голове – дурман. Руки бьёт крупная дрожь, когда я сворачиваю послание и надёжно закрепляю в когтях ворона. Птица взмахивает крыльями и улетает прочь. Я смотрю ей вслед, завидую. Хочу быть свободной, как и она. Веду плечами. Но я не в силах, я же... у меня столько обязанностей. Уже полгода я переписываюсь с незнакомым человеком. Я не знаю о нем ничего, он обо мне – все. Мое имя, внешность, адрес проживания. Тем не менее, он ни разу не навестил меня. Не то чтобы я об этом просила. Если так подумать, то у нас даже не заходила об этом речь. До сих пор помню, с каким ужасом распечатала конверт полгода назад. Там было написано всего три предложения, но мое сердце разбилось вдребезги. «Доброго времени суток, Харуно-сан. Вы знаете какие-нибудь стихотворения? Напишите – я постараюсь придумать ответ». Если бы я была наивной девчонкой, как раньше, я бы подумала, что это от тайного поклонника. Или чья-то глупая шутка; например, Наруто. Но пройдя войну, я поняла – совпадений не бывает. Кто-то знатно хочет подпортить мне жизнь – тяжело воспринимать это иначе. Первое письмо я проигнорировала, но второе не заставило себя ждать. Оно пришло спустя неделю, и на этот раз я не могла отделаться простым молчанием. «Доброго времени суток, Харуно-сан. Сегодня Вы выглядели великолепно в этом зелёном платье. Но оно не показалось Вам слишком коротким? Боюсь, мой брат будет ревновать. P.s. Меня весьма огорчило, что вы не ответили на мое прошлое письмо. Надеюсь, этого более не повторится». Последнее предложение звучало как угроза. Вместо благоразумного обращения к Рокудайме я вступила с анонимным человеком в переписку. Я утонула в странной иллюзии, словно живу двойной жизнью. Друзья стали замечать перемены во мне. Однажды, когда мы с Ино переходили мост, она толкнула меня – и я, витая в облаках, не успела воовемя найти точку опоры – и упала в воду с головой. – Прости! – вскрикнула подруга, когда я всплыла на поверхность. – Я не рассчитала силу! Я недовольно фыркаю и показываю ей средний палец. Она смеётся, и мы вместе заходим к ней домой – посушиться. Пока я тщательно вытираю шею, она смотрит на меня из-под хмурых бровей. – Что ты на меня так смотришь? – не выдерживаю. – Ты же знаешь, я толкнула тебя не просто так. – Понятия не имею, зачем ты это сделала. – Сакура, которую я знаю, в отместку толкнула бы меня в воду. Но ты не сделала этого. Ты изменилась за последнее время. Я переживаю. – Я просто очень устаю в госпитале, Ино. – Но сегодня выходной, – настаивает подруга, и я поражаюсь ее упорству. Отстанет она от меня или нет? – Ага, и шесть рабочих дней, – неловко отшучиваюсь, надеясь, что на этом тема закрыта. – Сравнила. Яманака подозрительно щурится, но больше меня не достаёт. Слава Ками – выдыхаю. Мой обед заканчивается, и мне пора вновь настраиваться на работу. А я даже не поела. Ну, один онигири не считается. Это не первый и, стало быть, не последний раз, когда я жертвую своим благом ради переписки с таинственным приятелем. Скрип. – Сакура-сан, – неожиданно дверь открывается, и на меня налетает помощница, – я видела, что из вашего окна недавно вылетел ворон. – Да, я отправляла письмо. – Хм, но это странно... – она приложила палец к щеке и задумчиво уставилась в потолок как ребенок. – Я думала, у Учиха-сана ястреб или орёл. Не уверена, что покраснела, но щекам стало жарко, если можно так сказать. – А с чего ты взяла, что это он? – подмигиваю и мягко задеваю ее плечом, пройдя мимо. – Ах, Сакура-сан! – девушка поражённо вскрикивает, не веря, что на горизонте моего личного фронта мог замаячить кто-то помимо извечного Саске-куна. – Вы же познакомите меня с ним? – Не дождешься, – игриво протягиваю я, умираю от иронии: я сама не знаю, кто он. ХХХХХ Я ненавижу лампочки в госпитале. При свете дня их низкое качество незаметно, но с заходом солнца бросается в глаза. Тусклое, неестественно жёлтое свечение нервирует. Обход. Я бреду по второму этажу, зажимая в руке ключ от кабинета – почему-то мне неспокойно; время от времени ключ соприкасается с брелком, издавая звуки. Бряцание. От фонового шума мне легче. Словно я ни одна. Конечно, ни одна — по левый бок от меня забитые палаты, в которых спят пациенты. Так что не выдумывай, Сакура. Вдруг – вздрог. Замираю. Нехорошее предчувствие сворачивается клубком, что змея готовится ко сну. И осматривается – нет ли поблизости более крупных хищников. Дует ветер – колышет зановески. Выдыхаю и подхожу к окну. Темная ночь. На небе – россыпь звёзд. Хотела бы я выйти на улицу и рассмотреть красивый земной купол. Сердце ухает в пятки. Мурашки ползут вдоль позвоночника, точно колесница, пересчитывая кости как вмятины на дороге. На моей щиколотке смыкается чья-то рука. Хватка настолько сильная, что мысли разбегаются – я теряю контроль. Пытаюсь вырваться, но мое тело плёткой колотит дрожь. Все плывет как в тумане. Лёгкие словно накачали водой. Я задыхаюсь. Падаю прямиком в капкан – за спиной смерть с косой, я уверена. Зажмуриваюсь – хриплый шепот пауком заползает мне в уши, заставляя распахнуть глаза, несмотря на обуявший ужас. – Доброго времени суток, Харуно-сан. – Д-доброго... Учиха-сан. ХХХХХ Мне точно конец. Я не отдавала отчёта в действиях, когда полуобняла Учиха Итачи – небезызвестного убийцу собственного клана – за плечи и помогла дойти до кабинета. Воровато огляделась по сторонам. На камеры наблюдения – бешеные цены, и у нас они установлены только на входе. Надеюсь, нукенин, вынужденный скрываться, подумал об этом заранее и пробрался через окно. Не успеваю расспросить его об этом – он хлопается в обморок. Укладываю его на кушетку и лихорадочно соображаю. Значит, мой анонимный приятель по переписке – старший брат Саске. Мне плевать на его мотивы. Сдать или нет – вот в чем вопрос. Но сначала... Нет, в таком состоянии он ни слова не вымолвит. Аккуратно стаскиваю с него сандалии и вешаю плащ. Футболка, насквозь пропитанная кровью. Терпкий запах ударяет мне в ноздри сильнее алкоголя; я жмурюсь и кашляю, стараясь прогнать панику, обрушивающуюся на меня волнами. Этот запах прошибал меня с головы до пят на войне. И снова то же чувство! Отвратительно. Страшно. Мне срочно нужно освежиться. Рывком поднимаюсь – от резкости кружится голова. Черт, я... Как во сне бегу, спотыкаясь на ровном месте, в туалет. Меня вырывает в унитаз. Черт, какой же из меня врач? Иронично: у нас с Цунаде-сама одна беда на двоих. Если она боялась вида крови, то меня воротит от запаха. Вернувшись, затыкаю нос прищепкой и обрабатываю рану. Серьезная, на нее уходит почти вся моя чакра. Открываю форточку и, утомленная, опускаюсь на стул и засыпаю. ХХХХХ Слишком наивной я была. Слишком беззаботной, слишком неосмотрительной... И ещё много слишком. Просыпаюсь на том же месте, привязанная к стулу. Моргаю. Жалюзи задернуты, что неудивительно. Свидетели нам не нужны. Прислушиваюсь. Тихо. Судя по всему, сейчас раннее утро, раз никто не явился на дежурство. В моем рту – вата. Хочу сплюнуть ее, но не получается – пол-лица забинтовано. Убийца клана стоит напротив. Полуголый и мрачный. Ни капли благодарности за спасение. Что он со мной сделает? Стоит подумать об этом – кишки скручиваются. Лучше умереть, чем попасть в плен к одному из Акацуки. Пусть организация распалась, но след от их преступлений остался в моей памяти. Сасори, Дейдара, Хидан. Пейн... Ненавижу. Не поддамся ни за что. Кажется, вызов загорается в моих глазах, раз и без того непреклонный Учиха напрягается – изгиб его челюсти становится жёстче. Не отрывая от него злого, обиженного взгляда, бешено раскачиваюсь на стуле – вот-вот сломаются ножки. Он невозмутим – и из-за этого пальцы на ногах немеют. Если он так спокоен, значит – у него есть план. Нет!.. Он складывает печати, и меня парализует. Я замираю в шаткой позе – вот-вот упаду спиной на пол. Нет!.. Итачи вовремя придерживает спинку стула и склоняется к моему уху. – Вы не в том положении, чтобы бунтовать, Харуно-сан. Вы понимаете это? Я киваю, будто от этого зависит моя жизнь. Наконец, он ставит меня в ровное положение, и я с облегчением закрываю глаза. Сердце все ещё птицей хочет вырваться из груди, но я более-менее прихожу в себя. – Я собираюсь вытащить вату. Вы обещаете не кричать? Я открываю глаза и стараюсь придать взгляду серьезность. Промелькнул и страх, и затравленность, но, во всяком случае, теперь я могу говорить. Когда его пальцы – ледяные как у мертвеца – касаются моих губ, мне хочется расплакаться. Неужели я настолько жалкая? Я помогла врагу, но никто не оценил мое великодушие. Стоило ли оно того? Он размыкает уста, чтобы что-то сказать, но его прерывает стук в дверь, а затем – попытка взломать. Я не удивлена, что он тщательно замкнул все. – Сакура-сан? Вы здесь? Итачи грубо вдавливает руку в мое плечо. Я шиплю, но он не прекращает. – Даже не думайте, – одними губами. Мне остаётся только повиноваться. – Ты разбудила меня, – мой голос словно сел, настолько тяжело даётся проталкивать слова через горло, – что-то хотела? – Да, мне нужна медицинская карточка госпожи Цунаде. – Хочешь сказать, она здесь? – Да, поговаривают, отправляется в путешествие. – Я сейчас в неглиже. Вынесу чуть позже, идёт? – Но, Сакура-сан, она настаивает... – Дай мне пятнадцать минут. – Я постараюсь ее удержать. Послышались отдаляющиеся шаги. Отлично! Если учитель здесь, то я спасена. Лихорадочно прокручиваю в голове план собственного спасения, но Учиха развязывает меня быстрее, чем я успеваю прийти в себя. Запасы чакры успели восстановиться за ночь, но ноги-руки затекли, и я не могу пошевелиться. Сжимаю губы, когда Итачи закидывает меня к себе на плечо. – Что ты творишь?! – срываюсь на рык. – Что тебе нужно?! Оставь меня в покое! – Не могу, даже если очень захочу, Харуно-сан. – Тебе нужна моя помощь? – Мне нужны вы, – с отчаянной мукой лепечет он, и мое сердце кубарем летит вниз – разбивается в щепки о каменную стену моего равнодушия. Впервые кто-то сказал, что нуждается во мне. Смешанные впечатления, но определенно приятные. Он огибает внутренний двор и стремглав мчится в неизвестном мне направлении. А что, если он удумал меня похитить? Это шанс выбраться – грешно его потерять! Стараюсь вырваться, но не получается – руки не слушаются. Шаннаро! Слышу, как воздух рассекает нечто. Нечто, заглушившее во мне панику и подарившие спокойствие: над моим ухом проносится стрела. Едва не задела. Что? Но целились не в меня. Следующий миг – прямое попадание. Итачи заваливается на бок, все ещё крепко удерживая меня. Я ошарашена его хватке. Глаза мигом хватаются за бок: не вскрылась ли рана? Я так усердно работала над ней этой ночью! Кем бы он ни был, он в первую очередь – мой пациент. Я должна позаботиться о его физическом благополучии. Вырываюсь из ослабшей хватки и шарюсь руками под его футболкой. Дьявол, только не это! Почему сейчас? Почему на моих глазах? Озираюсь по сторонам и шокировано замираю. Не помню как дышать. Вокруг меня полукругом выстроились близкие: Цунаде-шишо, Какаши-сенсей, Ино, Сай и даже Наруто. – Что это все... значит? – я растерянно хлопаю ресничками. Голова не соображает. Все, что выдает больное воображение: они знали? Знали, что Учиха Итачи придет за мной? Но откуда? – Это тебе следует объясниться, Сакура. – Учитель гневно стреляет глазами – они пронзают меня, как стрелы, подорвавшие равновесие Итачи. – Я желаю знать все в мельчайших подробностях. До сих пор не могу поверить, что ты тайно связалась с преступником. Я думала, работая на меня, ты усвоила урок: никакого своеволия. Плохой из меня вышел учитель – теперь я вижу последствия собственной безалаберности. – Я не понимаю, о чем вы говорите, шишо. Нет, пожалуйста, заткнитесь. Я не хочу верить. Такой позор не смыть годами искупления. – Сакура-чан... Только не ты, Наруто! Не гляжу на него вовсе; если увижу разочарование в солнечных глазах, просто не выдержу – умру на месте. – Я хотела отправиться в путешествие чуть раньше, но рядом с моим домом в последние месяцы зачастил ворон. Однажды я перехватила послание... – Внутри меня – сгусток сосущей пустоты. Вот как они узнали... – Каково же было мое удивление, когда я узнала, что моя ученица вступила в переписку с нукенином. Втайне от всех. Шишо была в одном из самых грозных настроений: ее ноги широко расставлены, каблуки точно вдавливаются в землю, разрыхляя почву, желвака на скуле напряжена. – Я не знала, что это Итачи! – Ах, Итачи! Как мило, что ты зовёшь кланоубийцу по имени. – Цунаде-сама, прошу вас, помягче!.. Ино, похоже, в ужасе от слов шишо, но я этого словно и не замечаю. Да что она такое говорит?! Разве можно меня обвинять в моем... безрассудстве? Я хватаюсь за волосы, впервые в полной мере осознавая глубину своей глупости. А если это оказался бы кто-то пострашнее Учиха Итачи, кто-то хуже? Кто-то, кто без всяких зазоров совести перерезал бы мне глотку, пока я спала? Сглатываю нервно. Новые вопросы: почему он меня не убил? А может, рассматривал это как вариант? Если так, то что ему помешало? И почему он не объявился раньше? Неужели с самого начала нашей переписки он был здесь, в Конохе? – Сакура-чан... – Наруто садится на корты напротив меня, пристально всматриваясь. Мне стыдно смотреть ему в глаза. Чувство такое, что я предала его доверие. – Ты в порядке? Я слабо киваю, отнимая руки от Итачи, но он неожиданно перехватывает мое запястье и сжимает шею. Хр-р... В глазах темнеет, дыхание перекрывает давление его ладони. Они все что-то говорят-говорят, а я ничего не слышу, кроме вибрации звуков и звона в ушах. Теряю сознание. ХХХХХ Через несколько дней мне пришлось пройти через кромешный Ад, чтобы доказать непричастность к планам Учиха Итачи. Допрос у Ибики Морино, личная воспитательная беседа с Шестым (удача, что им оказался по-отечески привязанный ко мне Какаши-сенсей!) и предоставление всех моих личных переписок, а также... – Прости меня, Сакура. И постарайся понять. Я хочу помочь тебе. Я верю, что ты бы никогда не предала нас. Техника проникновения разума. Как вспомню – так вздрогну. Итачи поместили в камеру. Саске примчался так быстро, как только смог, когда узнал, что его оживший брат в Конохе. Ради меня он никогда не совершил бы такого подвига. Даже если бы я была беременна. Хорошо, что после того унизительного щелчка по лбу я одумалась: нам вместе не бывать. Саске словно из другого измерения; его с деревней связывают не самые лучшие воспоминания, но это мой дом. Через два с половиной месяца – я, дура, считала – Учиха Итачи освобождают под предлогом его полезности. От Ино я урвала крупицу информации; отключившись в тот раз, я пропустила самое важное – переговоры. Не хочу, чтобы он вновь появлялся в моей жизни. Я сожгла его письма – все до единого. Даже не знаю, ради чего их хранила. Сумасшедшая. Стук в дверь. Стопы холодит, как в тот раз, но я открываю без страха, без удивления взирая на молчаливого зрителя. – Доброго времени суток, Харуно-сан. – Если будешь наведываться ко мне ночью, Учиха, я пойму тебя неправильно, – мысли путаются, но голос не подводит: закален сталью. – Вы не думали, что я хочу быть понятым неправильно? – он не лукавит, не заигрывает – прямо изъявляет о своих намеках. – Не думала. И думать о тебе впредь в любом ключе не желаю. До свидания. Я захлопываю дверь, отрезая пути в мою квартиру и в мою душу. Довольно с меня Учиховских интриг. Дважды на крючок не попадусь.