(Не)бессмысленно

      Солнце медленно закатывалось за горизонт, в маленьком дворике в центре Питера на удивление было тихо. Лавочки опустели ближе к вечеру, не заглядывали случайные прохожие, даже любопытные туристы обходили его двор стороной. Женя снял квартиру здесь месяц назад, и уже успел полюбить новое место жительства всем сердцем. Впервые за долгое время на душе было тихо, спокойно, умиротворенно. Женя листал новую книжку, прихваченную с собой с Москвы, и тихо подвывал что-то себе под нос. На улице было тепло.       Месяц назад они решили, что все кончено. Игра длиной в более, чем десять лет, наконец-то подошла к своему логическому завершению, game over, the end, хватит. Женя с удивлением отметил, что ничего даже не почувствовал, даже ни единой грустной мысли не промелькнуло в тот момент. Возможно, за столько лет ему просто приелись эти драмы? Каждый год, каждый месяц, каждую неделю, день, час, минуту, секунду, черт возьми. Женя слишком долго находился в этом круговороте «страстей», бессмысленном костре, в котором он не переставал гореть.       Тогда Тошик снова ему написал, они были в ссоре неделю, но Женя этого даже не заметил. Он пригласил его выпить и все обсудить, но вместо прошлой радости, или обыкновенной обиды, желания добиться справедливости – он почувствовал, что не хочет ничего. Он не хотел с ним видеться, встречаться, или еще что-то типа того, Женя устал. Он долго смотрел на смс, но все же ответил, наверное, по инерции. Наверное, потому что никогда на самом деле даже не задумывался о том, что, вообще-то, можно не отвечать. Женя более десяти лет провел в святой уверенности в том, что он не имеет никакого права отказать Ниженко. Он знал, что когда такое происходит – Тошик в бешенстве, а больше всего на свете Женя не любил этого, потому что ему…становилось страшно? Сейчас он вообще не понимал в чем было дело, сейчас он не чувствовал ничего.       Они все же встретились. Тошик сидел напротив, по обыкновению сложив руки на груди, и выжидающе смотрел на Женю. Он, наверное, ждал извинений, но у Мильковского не было на это сил. До этого он никогда не задумался над тем, чтобы сказать Антону о том, что собирается покончить с их бессмысленными «отношениями», которые таковыми даже не считаются в общепринятых понятиях. - Скажи, как давно мы просто выбирались куда-то вдвоем? – Женя не надеется, что Тошик вообще ответит, а на что-то адекватное он и не рассчитывает. - Сегодня, - на удивление Ниженко сегодня спокойнее, чем обычно. - Ты понял о чем я, - Женя смотрит на него абсолютно пустым взглядом, он не пытается вывести его на какие-нибудь откровения, или не дай бог на эмоции, нет, ему просто хочется узнать понимает ли Антон о чем он вообще его спрашивает. - Ты хочешь поговорить об этом? Сейчас? У меня такое ощущение, что тебе вообще плевать на все, Мильковский, - собственная фамилия режет уши. Антон специально произносит ее так, с нажимом, как учительница старших классов, которая тебя всю жизнь ненавидела. Жене хочется согласиться, ему действительно плевать. - Хорошо, когда мы в последний раз оставались вдвоем? – Тошик хмуриться. - До ссоры, ты ночевал у меня, - это правда, но не совсем. - Ты ушел в три часа утра, уехал с пацанами в клуб, - Женя знал, что спокойный размеренный тон бесит Ниженко даже больше, чем если бы Женя сейчас истерил. Тошику нравились истерики Жени. - Но я был с тобой до трех, и…все такое, - Женя усмехается. - Мы просто трахались, - Тошик шипит и оборачивается по сторонам. Он всегда боялся, что кто-то узнает об этом. - Этого тебе недостаточно? Разве не в этом смысл? – раньше он бы возразил. Нет, правда, раньше он и правда был таким идиотом. Пытался что-то доказывать, добиваться от Ниженко невозможного, но все равно сдавался и продолжал существовать по идиотским, абсолютно бессмысленным правилам Антона Ниженко. Сейчас казалось, что вообще все с ним было бессмысленно. - Этого достаточно для здоровых отношений? – в этот момент они оба понимал, насколько глупо звучит этот вопрос. - У нас не здоровые, сам говорил, - Женя кивает. В этом смысла больше, чем во всем выше сказанном. - Именно, - Тошик дергается. Он смотрит на Женю с вызовом, но все еще держит себя в руках, ни одной попытки вспылить и вылить на Мильковского ведро дерьма, даже как-то не верится. - Чего ты вообще хочешь? Я думал, что мы встретились для того, чтобы…- Женя усмехается. Они встретились для того, чтобы Женя мог извиниться. Ведь Антон вытащил его именно за этим, так всегда было. Женя всегда извинялся первым, и только после этого Тошик мол признаться в своих «ошибках», даже если Жене вообще не за что было извиняться. - Чтобы что? – Антона встает. - Тебе вообще плевать? – это начинает быть смешным. - Нет, - Женя врет. Ему и правда плевать. - Тогда почему ты ведешь себя как…как…блять! – Жене даже кажется, что стало легче. Ниженко снова похож на себя, вспыльчивый придурок, псих, от которого нормальные люди давно бы держались подальше, но не Женя, да? - Как ты, - это вырывается как-то само. Но Жене впервые так хочется быть откровенным, быть честным с самим собой и Антоном. Он слишком долго играл роль безмолвного болванчика, резиновой куклы Антона Ниженко. – Я веду себя как ты, - повторяет он. Тошик садится на место и снова натягивает на себя маску спокойствия, люди вокруг начинают на них оборачиваться. - Что ты хочешь этим сказать? – Жене хочется кричать «браво!», ему хочется завалить Антона аплодисментами. Какой актер пропадает! - Я хочу сказать, что все эти…сколько? Десять? Все эти годы ты вел себя так, будто я пустое место. Ты даже сейчас себя так ведешь. Из-за чего мы поругались с тобой в тот вечер? Ты ушел, почти сразу, как…блять, Тошик, да ты ведь просто мудак! – ледяное спокойствие Мильковского тоже дает трещину. Ему кажется, что все тонны обиды, которая копилась в нем все эти годы, вся та боль снова обрушилась на него, и сейчас она грозила снести волной Антона Ниженко. - Ты сам не захотел ехать со мной! - Я хотел быть с тобой! - Блять, - снова дешевые драмы. По ним, наверное, можно было бы писать дешевый туалетный роман. – Чего ты хочешь? Чтобы я извинился? – Женя еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Неужели такое возможно? Он извиниться первым? – Я не считаю, что я виноват в том, что ты снова разнылся в тот вечер, я звал тебя с собой! И я говорил тебе заранее, что пацаны будут ждать нас в клубе, а ты…- увы и ах, Женя никогда этого не дождется. - А я просто хотел быть с тобой, - его голос звучит глухо. Как он раньше не видел всего этого? Как он жил раньше? Жене даже нечего вспомнить, оглядываясь назад. Он не говорит о начале отношений, вначале у всех бывает период розовых очков и бабочек в животе, но они были вместе столько лет, а все, что осталось в памяти – это постоянные попытки Жени добиться от Антона чертовой справедливости. Добиться ответных чувств, того же, что он сам предлагал Антону. Жизнь несправедливая штука, но Женя даже не может предъявить ему этого, ведь сам говорил, что люди не должны оправдывать взваленные на них ожидания. Так и Антон, наверное, ничего ему не должен. – Ладно, это не важно, - Женя встает из-за стола. – Я...наверное это стоило сделать уже давно, но все как-то…казалось, что станет лучше. - О чем ты? – Тошик тоже встает. - Нам надо расстаться, насовсем, - слова даются ему проще, чем казалось. - Что? Что ты несешь? – Ниженко подходит к нему. В его глазах пылает злость и обида, Женя не хочет смотреть на него. Тошик в такие моменты всегда выглядел жалко. Женя ненавидит его жалеть. - Нам надо расстаться, я не хочу больше абсолютно ничего, - звучит так по-детски, но это правда. Женя больше вообще ничего не хочет. Он хочет уехать, далеко и надолго, как получится, но хотя бы на месяц, хотя бы в соседний город. Он уже думал об этом, даже присмотрел квартиру. - Это твое последнее решение? – Женя кивает. – Понятно, прощай, Мильковский, - Женя видит, как Тошик поворачивается к нему спиной и уходит, Женя не смеет смотреть ему вслед. Он жмурится, он готовится к боли, но не чувствует ничего. Пустота пожирает его изнутри. Наверное, так будет лучше? Солнце окончательно скатывается за горизонт. Женя закрывает книжку, убирает ее в портфель и встает. Во двор медленно заезжает такси, водитель выходит из машины и вытаскивает из багажника знакомый черный чемодан в наклейках. Женя почти подходит к машине, когда Тошик наконец-то вылезает из нее, оставив водителю достаточно налички. - Ну привет, солнце, - Тошик щурится от улыбки, Женя не решается к нему подойти, пока здесь таксист, но Ниженко сам тянет его на себя, и Мильковский успевает только зажмуриться, когда чужие губы сминают его собственные. - Ты больной? – тихо шепчет он, пытаясь отдышаться от затянувшегося поцелуя. - Возможно, - сердце Жени пускается в пляс. Внутри что-то сжимается, щелкает, подпрыгивает. Он смотрит на Ниженко и не понимает, как вести себя дальше. - Я думал, что ты не приедешь, - Тошик усмехается, его пальцы все еще на Женином лице, они стоят слишком близко, и Мильковский впервые задумывается о соседях, которым приходиться лицезреть всю эту картину. - Я сам попросил у тебя адрес, - Женя кивает. Тошик написал ему вчера, поздно вечером, когда Женя уже ложился спать. Этот месяц был чертовски трудным, но Женя был рад тому, что все-таки сбежал в Питер, ему действительно нужен был этот перерыв, особенно после того, что произошло с ними месяц назад. Женя до сих пор не понимает, как вообще у него хватило на это смелости. - Я думал, что потерял тебя навсегда, знаю, я сам тебя бросил и это бессмысленно, но…- он почему-то начинает тараторить, он всегда так делает, когда нервничает. - Тс, нет в этом ничего бессмысленного, - Тошик снова целует его, и у Женя совершенно точно подкашиваются коленки. Ночью Питер живет какой-то особенной жизнью. Женя часто гулял по ночной Москве, но все ощущалось совсем не так. Может быть потому, что Тошик сейчас шел рядом, а может быть потому, что он держал его за руку, но Женя был счастлив. Впервые за долгое время не было ни боли, ни пустоты. Он был наполнен чем-то теплым, оно заставляло его светиться изнутри. Женя сжимал ладошку Ниженко чуть крепче, намного крепче, чем оно того стоило. - Пошли домой? Нас могут заметить, - Женя потянул Тошика во двор, когда они каким-то образом добрели обратно до своего района. Тошик не сопротивлялся. - Ты же в курсе, что я не дам тебе поспать? – Женя в этом не сомневался. Тошик жил у него уже неделю, и за все это время Женя ни разу не выспался полноценно, он постоянно спали урывками, но Женя был счастлив. Когда-то он и мечтать об этом не мог. Конечно, он понимал, что все могло рухнуть в любой момент, он не знал, чего ожидать от Тошика, но, кажется, все, что произошло – пошло на пользу их «отношениям». А значит все это было не бессмысленно.