она просто вернулась домой

      В тот день я обнаружила ее на кухне нашей маленькой двухкомнатной квартирки, находящейся на окране города. мы снимали ее так дешево, что все минусы в лице отсутствия нормального ремонта или ебанутых соседей меркли.       она сидела в одних трусиках и белой майке на тонких бретелях. ее ресницы, которые так тщательно она красит по утрам, слиплись в паучьи лапки от того, что она плакала. я видела ее опухшее лицо и понимала — она плакала очень много, пока мы не были вместе. ее лицо обрамляли светлые на концах и темные у корней волосы: мы делали такое окрашивание вместе, она хотела срочно изменить в себе что нибудь той ночью. помада смазалась, в губах она держала сигарету, давно истлевшую, пепел россыпью лежал на полу и ее бедрах. в глаза была пустота, она смотрела вникуда из-под чуть опущенных ресниц. интересно, она видит черные палочки?       рядом на старом деревянном столике, что мы купили у какой то странной бабуськи на барахолке, чашка, пустая. в окне за ее спиной догорало вечернее зарево. говорят, когда умирает художник, бог дает ему расписать небо на прощание. сегодня, видимо, тот случай, и я страшно рада что главный в моей жизни художник сидит сейчас на пошарпанной табуретке, живой, хоть и такой чертовски разбитый. сегодняшний, не мой, ушедший в лучший, надеюсь лучший, мир, художник, решил довести до слез всех чувствительных и романтичных зрителей заката: небо было алым рядом с солнцем, почти зашедшим за горизонт, а дальше тянулось через теплый фиолетовый к темно-синему. луна, кажется, отчаянно пыталась искупаться в красном небе тоже, хотела дотянуться до этих красок, догнать солнце, поймать его. спасти, вернуть на небосвод. но у нее не выходило. солнце ускользало, бежало от нее, не замечая, что погибает. словно это были мы. мне обидно наблюдать за тем, как она тратит себя на всех, позволяет себя обижать. но я не могу до нее достучаться, просто не знаю как.       мой вгляд скользит по поверхности стола. рядом с полевыми цветами, оставленными умирать у нас дома в белой фарфоровой вазе, чуть ли не единственной изящной и красивой вещи в нашей обители, лежит колода таро. опять гадала? я так и думала, она объясняет это тем что карты — ее инструмент для размышления над ситуацией, они помогают взглянуть со стороны. зачем карты, рядом всегда я, готова смотреть со стороны хоть целую вечность.       немного задержавшись в дверном проеме станного коричневого дерева со следами от кошачьих когтей у самого пола, я прошла внутрь так тихо, как только могла. она сидела спиной к окну и последний свет, что дарило зарево, падая на ее спину, оттеняло лицо и поджигало ее силуэт. она словно светилась, прекрасная в своей печали. я не могу не находить красоту в ней и смотрю влюбленными глазами. хотя бы пока она не видит моего вгляда, я хочу смотреть так как чувствую, а не так, чтобы не испугать ее. я села напротив и начала тихо. воздух был… пустой. холодный и ничем не движимый. я его потревожила. — он тебя не достоин, ты заслуживаешь лучшего. она молчит и я краснею. а вдруг я неверно угадала? что если произошло что то другое? но тогда он был бы рядом с ней, она плакала бы в его объятиях, а не сидя на нашей маленькой кухне, в компании умирающих цветов. она подняла на меня взгляд. медленно уголки ее губ чуть приподнялись, но выражение глаз осталось прежним. я смотрела ей в глаза несколько секунд но потом, не выдержав, отвела взгляд в сторону.       в моменты когда ей больно, я чувствую что мы становимся ближе. будто наши сущности сливаются воедино, мы сидим вместе, она молчит, потом потихоньку начинает рассказывать что произошло, без интереса, тихо, будто сама себе. при мне она никогда не плакала, но каждую ночь после я слышала всхлипы за стенкой. мое сердце сжималось, но смелости зайти к ней не хватало. я делала вид что сплю. делала вид для самой себя, прозвучит странно. на утро она уходила раньше, через пару дней все возвращалось на круги своя. новый ухажер, цветы, конфеты, плюшевые мишки. и пустой воздух на кухне в конце. карты и пустая чашка на столе. — я не заслуживаю лучшего.       я вскинула взгляд и встретила ее серые глаза, пристально на меня глядящие. что она имеет ввиду? она всегда была зажигалочкой, от нее веяло за десятки метров любовью к себе, а теперь она говорит такое. я растеряна и открыла рот, чтобы начать доказывать обратное, но она остановила меня, поднимая ладонь вверх в соответствующем жесте. — дай я совершу ошибку, дай мне все испортить, я больше не выдержу ни минуты. дай рассказать какая я дура, потерять тебя, а потом жалеть что не засунула язык себе в зад.       я начинаю усиленно моргать. что? у меня в голове резко становится пусто. классический сценарий разрушен. ее голос, обычно уверенный и томный, сейчас с придыханием и дрожит. — мне не нужен ни один, никто. скажи, я что, неправильно прочитала тебя? я… я принимала их ухаживания, флиртовала у тебя на глазах… и… ничего?       ее брови приподнялись и лицо приобрело страдальческий вид. смотрю на нее и молчу. — в нашу первую встречу ты посмотрела на меня таким влюбленным взглядом, на меня никто так не смотрел. и я подумала, что проверю тебя. я гадала, — она кивнула на колоду — но ответ карт разнился с твоей реакцией в жизни. ты просто меня поддерживала, жалела… но… я больше не видела чтобы ты смотрела так, будто влюблена. я водила и водила их к нам домой, после того как мы съехались, рассказывала тебе о встречах, иногда привирала для эффекта, но…ты не ревновала, не поджимала губы. скажи, я ошиблась, да? — на ее глазах наворачиваются слезы и она вытирает их запястьем с болтающимся на нём браслетом — но ты мне так сильно понравилась, я влюбилась и… я просто вела себя странно, мне это ничего не дало кроме усталости. ответь мне, я тебе безразлична? ты всё-таки не по девочкам, да?       я снова открыла рот, набрала воздух чтобы сказать хоть что то, и выдохнула его. — боже — она помассировала виски указательным и большим пальцами правой руки и прикрыла глаза — прости за весь этот цирк — она поднялась и поплелась из кухни шаркая тапочками по паркету.       я нашла в себе силы и выдавила звуки, оформленные в слова, не помню что точно сказала, но это остановило ее. она прикоснулась к дверному проему рукой и посмотрела на меня через плечо. затем, опустив руку повернула корпус и робко спросила: «правда?» я кивнула головой так резко, что, мне показалось, свернула шею, но нет, все нормально. она подошла ко мне, шоркая тапочками чуть громче, потому что шагала быстрее. взяла мое лицо в свои руки, заглянула в глаза. я смотрела словно щенок, и не знала как вести себя. мне хотелось чтобы ее губы были на моих, ее руки держали мои. как в замедленной съемке я видела как она закрыла глаза, приблизилась и поцеловала меня. мы замерли на пару секунд в таком положении. она отстранилась. я уверена, что она была довольна моим влюблённым взглядом.