Он любил смотреть, как она катается на скейте. Как падает, поднимается и, закатывая глаза, отряхивает колени.
Как смешно ест, пытаясь не запачкаться, и как смешно пытается с ним ругаться.
То, с каким недовольным лицом она каждый день ехала в школу на его машине, забавляло Билли. То, как быстро выпрыгивала из неё, лишь бы ее не ассоциировали с этим «крутым» братцем, тоже казалось ему смешным.
Он помнил тот день, когда они впервые закурили вместе, а после оба бегали от Сьюзан, лишь бы не отхватить.
« Я облокотилась на колени и уперлась в подбородок ладонями.
— На медицинском собрании говорили, что курить нельзя.
Билли выпрямился, закрыл капот и вытер руки тряпкой.
— Ты всегда делаешь то, что говорят учителя?
Как он мог такое предположить? Даже смешно. С оценками у меня порядок…в отличие от поведения. Меня всегда ругали за пререкание с учителями или рисование машин на парте. Я засмеялась и покачала головой.
Билли, кажется, это понравилось. Он лениво улыбнулся, вытащил из кармана пачку «Парламента» и протянул мне сигарету, внимательно наблюдая за выражением моего лица.
Я никогда не курила, и сигарета в руке выглядела странно, но в самом процессе я не видела ничего сложного — я много раз наблюдала за Билли. Засунув фильтр в рот, я сидела, не шевелясь, пока он не наклонился и не зажег сигарету.
Я сделала вдох, ощутила во рту сухой горячий дым — по вкусу он напоминал батарейку и горящую газету. Я так сильно закашлялась, что на глаза навернулись слёзы.
С поднятой бровью Билли прислонился к «Камаро» и рассмеялся, пока я неловко зажимала сигарету между пальцами, стараясь не задохнуться. В этот момент дверь прачечной распахнулась, и раздался удивленный вдох:
— Максин!»
Убежать, естественно, не получилось, чуть позже Билли отхватил от отца, который всегда считал его виноватым во всех бедах недосемьи, и всю ночь проревел в подушку. Возможно, именно тогда начались все беды?
Она любила смотреть, как он курит. Как плавно выпускает дым изо рта, вновь делает затяжку и томно вздыхает.
Как водит машину одной рукой, пока второй, как обычно, играется со своими кудрявыми волосами. Как улыбается и закусывает губу, каждый раз когда прибавляет скорость, и синий камаро мчит по пустому шоссе, разгоняя осенние листья.
Ей казалось смешным, как он любуется собой перед зеркалом под очередной новый альбом Queen и расстегивает рубашку, чтоб выглядеть сексуальнее, хотя куда ещё больше.
Она помнит день, когда они только переехали в Хоукинс, в этот гребаный Хоукинс, полный приключений на задницу. Помнит, как он злился.
«По дороге домой я сидела на пассажирском сиденье, слушая нытьё о том, какая же дыра этот Хоукинс со своими провинциальными вечеринками, ограничением скорости, дерьмовой баскетбольной командой и такими же девчонками.
Я знала — Билли хотел, чтобы я согласилась и выразила своё негодование, но я не видела в этом смысла. Раз мы здесь застряли, значит придётся с этим смириться. Так я ему и сказала.
Билли тотчас набросился на меня:
— И кто же в этом виноват?
На долю секунды я подумала, что мы будем обсуждать мой побег в Сан-Диего. У меня не было желания, и я замолчала, надеясь, что не придётся ворошить прошлое.
Однако лицо Билли ожесточилось и похолодело. Он ждал, что я признаю свою вину.
— Ну же, ответь.
Я снова промолчала, и тогда он повернулся и взревел грубым, страшным голосом:
— Отвечай!
Он ударил по газам, и мы полетели по двухполосной дороге, разбрасывая по сторонам оранжевые листья. Я смотрела прямо перед собой, ничего не отвечая.»
Макс же казалось, что все проблемы начались именно после переезда, а конкретно - после этого «разговора». У них слишком разное виденье мира. Разное понятие «проблем».
***
Макс 17. Она сидит на ступенях крыльца школы и медленно потягивает сигарету, выдыхая сладкий дым с каким-то цитрусовым запахом. На парковку в очередной раз припарковался автомобиль, и Мейфилд направилась к нему, закинув на плечо лямку рюкзака.
— Твою ж мать, Макс, — прошипел Билли, стоило рыжей только захлопнуть дверь Камаро, — меня так уволят ведь. — Наконец, он соизволил посмотреть на неё, — что на этот раз?
— Подумаешь, всего лишь выдрала пару клочков волос Стефани, ничего страшного, — Макс выкинула окурок и повернулась лицом к брату, кидая рюкзак на задние сиденья. Он заметил, как её алая помада растерлась по лицу во время «драки», видимо, поэтому достал из бардачка упаковку влажных салфеток и кинул ей на колени.
—Даже не буду спрашивать причину. Тебе придётся сидеть со мной на работе, родителей дома нет, а ключи я забыл, выбора нет, — он вернул руку обратно себе на колено, случайно цепляя пальцем прядь ее рыжих волнистых волос.
Макс закатила глаза, в свои 21 Харгроув работал в небольшом магазинчике дисков и кассет в Старкорте, делать там было абсолютно нечего.
— Ладно, — девушка стёрла размазанную помаду, и Билли нажал на газ.
***
Дороги были пусты, поэтому Камаро мчал на полной скорости, с двумя открытыми окнами, в одно из них Макс высунула руку по локоть и, закрыв глаза, кажется, спала.
— Что подарить тебе на день рождения? — Неожиданный вопрос заставил ее дернуться и глянуть на шатена, крепко державшего руль одной рукой.
— Не знаю, — чуть вопросительно ответила та и пожала плечами, — мне казалось, ты знаешь, о чем я мечтаю больше всего на свете. Свалить из этой дыры и от наших родителей, — Максин вздохнула, наклоняя голову набок.
— Тебе не казалось, я знаю. Я же обещал, что мы уедем, просто нужно немного подождать. Пойми это.
Билли оторвал взгляд от дороги и посмотрел на спутницу, которая уже ничего не ответила.
***
— Их все ещё нет, — произнесла Макс, выглядывая из окна машины и наблюдая пустой дом с темными окнами. Время давно перевалило за десять, а родителей до сих пор не было, это странно.
— Опять задерживаются, видимо, — Харгроув закатил глаза и, заглушив машину, вышел. Вслед за ним вышла и Макс. — Есть покурить что-нибудь?
— Обижаешь, — Мейфилд усмехнулась и села на крыльцо, свешивая ноги и ковыряясь в рюкзаке в поисках пачки Philipp Morris, Билли присел рядом.
Чуть позже они оба закурили, смотря куда-то вдаль. Макс невольно опустила голову на плечо Уильяма.
— Я обещаю тебе, что мы обязательно отсюда уедем. Прям клянусь. — Прошептал Билли, нежно чмокая девушку в макушку.
И он сдержит своё обещание. Они уедут через три недели, сразу после её 18-летия, далеко, туда, где их никто не найдёт и где они, наконец, будут счастливы.
