Ты можешь умолять

      Он стоит на балконе весь из себя красивый, с хорошим телосложением, в растянутой белой майке и узких джинсах цвета хаки. Как обычно курит свои терпкие сигареты PhilipMorris, выпуская струйку дыма перед собой. Взгляд устремлен куда-то вдаль, к ночному городу, который все еще жил и не собирался уходить на покой. Но и Джек сегодня ночью не собирался ложиться спать. Адам предложил ему попробовать кое-что новенькое в их совместной жизни, а блондин сразу согласился, теперь изнывая от предвкушения. Почему? Потому что он видел огромную посылку, которую им сегодня доставили в их общую квартиру, и он примерно представлял ее содержимое, судя из их последнего с Адамом разговора. – Ты хочешь заказать… плетку? – удивляется блондин. – Ты же согласился попробовать что-то новое, – Адам внимательно посмотрел на профиль своего парня, неужели передумал? Но глаза Джека будто загорелись этой идеей. Сам парень всегда сравнивал Адама с каким-нибудь “sugardaddy”, так как брюнет всегда был одет с иголочки, наглаженные официальные костюмы, различных оттенков, галстуки, рубашки, часы на левой руке известного и дорогого бренда, всегда начищенные до блеска туфли. Но лишь Джек знал другую версию этого daddy, ту, когда Адам самолично срывал с себя свои дорогие рубашки, когда пуговицы отлетали в разные стороны, потому что он хотел своего парня прямо здесь и прямо сейчас. Когда Адам выглядел так умиротворенно со своей растрепанной прической, когда на нем оставались только трусы-боксеры, и то не всегда, когда он закуривал свой CapitanBlack с вишней прямо в постели, пока Джек буквально отрубался через минуту после разрядки, под пристальным взглядом голубых глаз. – Я и хочу попробовать, – блондин поцеловал Адама, отвернувшись от экрана ноутбука, слегка прикусывая нижнюю губу и смотря в глаза… очень жаждуще. Он ждет этот вечер, как никакие предшествующие ему.       Адам попросил Джека отойти на пару минут, пока он ознакомится с содержимым коробки и поймет, как и что использовать. И Джек ждал. Ждал, как покорный щеночек с виляющим хвостом, который только и ждет сигнала своего хозяина. Адам всегда доминировал, а блондин был только рад, ведь такие эмоции и ощущения, которые ему дарил его парень – он никогда не испытывал. – О чем задумался? – Адам появился почти незаметно, обнимая Джека со спины и кладя голову тому на плечо. – Да так, думаю, когда наступает тот момент, когда ты превращаешься из офисного планктона в идеальных костюмах, по которому текут все девушки, в развратного ёбыря? – Парень выбрасывает бычок в пепельницу на перилах балкона и оборачивается прямо в объятиях брюнета, заглядывая в эти чертовски красивые глаза. – Думаю, ответ очевиден, – Адам целует неспешно, мягко, нежно, – когда знаю, что ты меня хочешь.       Джек не скрывал, что Адам читал все желания парня досконально и безошибочно, и как у него это только получалось? Брюнет потянул Джека за собой обратно в их квартиру, благо шумоизоляция присутствовала в каждой из квартир, потому что каждую ночь они вели себя слишком громко.       В комнате был приглушенный свет, создавая атмосферу таинственности, на кровати лежали какие-то атрибуты, но Адам не дал парню их рассмотреть, он стянул с себя галстук, открывая галочку ключиц, которая до безумия нравилась Джеку, и завязал блондину глаза. – Ты же доверяешь мне? – прошептал на ухо брюнет, от чего Джек почти задрожал. В комнате стало жарко, а лицо залилось румянцем. Да, конечно, он ему доверял, он ему и жизнь свою доверит, и зад, и все, что только тот попросит. Сердце непослушно отбивало марш, постоянно сбиваясь с ритма и заставляя учащаться дыхание, а ведь они еще не начали.       Адам огладил руки еле заметным касанием, рассматривая в полутьме комнаты его вены, которые были очень заметны, потянулся к низу майки парня и потянул наверх. Джек слушался беспрекословно, и уже оставался полностью голым, когда Адам исчез из его зоны досягаемости. Он отошел за теми вещичками, которые они заказали. Ночь будет жаркой и очень долгой.       Брюнет слегка берет Джека за челюсть, намекая, чтобы тот открыл рот, и парень открывает. Он сначала подумал, что Адам вставит ему специальный шарик в рот, но нет, парень вставляет ему специальное кольцо, не дающее закрыть рот, но при этом, можно было бы вставить туда член. Джек тихо стонет от осознания, что Адам заказал больше игрушек, чем они рассчитывали, но это его нисколько не смущает. От взгляда брюнета не ускользает тот факт, что у Джека уже встает член, его это, наоборот, заводит и он хочет продолжить. Следующим атрибутом из сегодняшнего вечера стали наручники, не с меховой подложкой, а обычные, железные, как у полицейских, только для сексуальных игр. Он подводит своего парня к кровати и надавливает на плечи, чтобы Джек сел на колени, и тот садится. Они условились, что, если что-то будет не устраивать блондина – он даст условленный сигнал, так как его рот явно будет сегодня занят, чтобы что-то сказать. Звук расстегивающегося ремня Адама прямо перед лицом Джека, звук расстегивающейся молнии следом, а далее брюнет прижимается своим возбужденным членом через трусы к лицу Джека. Тот слегка сглатывает и сам немного трется носом о ткань, через которую чувствуется стояк, хороший такой стояк.       Адам смотрит на него сверху вниз, видит эту покорность и слегка прикусывает губу, продолжая наблюдать, как его секс-игрушка сама наслаждается процессом. Знали бы его коллеги по работе сколько костюмов он сменил, потому что они все в конце концов оказывались в их общей с Джеком сперме, которая не отстирывалась, знали бы они, как он сейчас смотрит на своего парня, слегка возбужденного и жаждущего продолжения. Адам отстраняется, он хозяин ситуации, а не Джек, и дает легкую пощечину своему парню. – Здесь я решаю, что ты будешь делать, – он наклоняется к его лицу и говорит это протяжно и тихо, с легкой хрипотцой в голосе. Джек кивает в ответ.       Он и правда заказал слегка побольше игрушек и намерен испробовать сегодня все. Каждую он использует на таком покорном Джеке. Далее в руках брюнета оказывается та самая плетка, которую они видели на сайте, Адам проверяет ее вес и прочность, после чего самым ее кончиком проводит вдоль тела Джека, сначала по торсу и груди, потом по рукам снизу вверх, а затем оглаживает порядком набухший член, не упускает яйца, от чего блондина бросает в дрожь. Когда глаза не видят, когда они завязаны, остальные ощущения обостряются во много раз. Плетка поднимается к подбородку, заставляя Джека слегка запрокинуть голову, все движения парня осторожные аккуратные, боль будет причиняться в разумных количествах. С подбородка парня уже стекают слюни, так как он не может закрыть рот и проглотить их, и Адам на это завороженно смотрит. Опускается на корточки рядом, берет его подбородок рукой и большим пальцем размазывает стекающие слюни по щеке парня. Затем засовывает пальцы ему в рот и двумя из них слегка зажимает язык Джека, вытягивая изо рта. Джека пробирает дрожь, а Адам увлекается все больше, блондину не страшно, он в предвкушении, а брюнету это все до безумия нравится. Плетка все еще в руке Адама, он все еще играет пальцами с языком Джека, но вскоре заканчивает. – Встань на четвереньки, – приказывает брюнет, а Джек на ватных ногах и руках перемещается из позы “на коленях”, в позу “раком”, – хороший мальчик.       Он обходит парня сзади и какое-то мгновение наблюдает за открывающейся картиной, как его любимый стоит раком на коленях перед их кроватью, с завязанными глазами, с кольцом во рту, в наручниках и подставляет свой зад на обозрение. Адам прикладывает кончик плетки к ягодицам парня, поглаживает их, а затем легонько пришлепывает. Джек дергается, понимает, что так и было задумано, ожидал, но все же ощущения немного другие. Брюнет повторяет это действие с другой ягодицей, а затем еще раз, но слегка сильнее, и еще слегка сильнее, пока не находит тот самый размах и силу, чтобы не доставлять сильной боли. Ягодицы Джека уже красные спустя пару минут, все в красных полосах, пощипывают и болят. Слюни уже стекают на пол.       Адам останавливается, наслаждается зрелищем, а затем убирает плетку, они с ней пока что закончили. Он не планирует раздеваться, поэтому просто слегка приспускает трусы и подходит к лицу Джека, поднимая его подбородок рукой. Рот уже открыт, весь в слюнях, так что остается просто вставить член и трахать своего парня в рот. Сначала медленно, смотря на реакцию блондина, затем ускоряться, вставлять глубже, почти по самые собственные яйца, а потом снова медленно, и наслаждаясь, и не причиняя другому сильного дискомфорта. Член Адама почти сразу же становится полностью мокрым, а у Джека сводит челюсть от продолжительно открытого рта, но он продолжает помогать себе языком, играется с головкой члена Адама, когда тот замедляется, пытается достать языком до его яиц, когда тот вставляет в рот очень глубоко. – Тц, как же ты любишь сосать. – шипит Адам, и вытаскивает свой член из мокрого рта парня, а тот, как назло, высовывает язык и продолжает одним своим видом просить члена, – Молодец, но мы с тобой еще не скоро закончим, – брюнет поглаживает своего хорошего мальчика по щеке и возвращается к посылке. Для сегодняшнего дня он заказал большой тюбик смазки, как бы ее не оказалось мало, думает парень, но все же достает заветный флакон.       Щелчок, прохладная жидкость оказывается на ладони Адама, и он проходится смазанными пальцами по отверстию Джека, вызывая постанывание и мелкую дрожь от контраста, ведь он весь буквально горит, а смазка холодная. Блондин не видит, но у Адама в руках есть кое-что еще более интересное чем все то, что они попробовали. Он вводит сначала один палец в уже давно разработанную дырочку, слегка потрахивает, вводит второй, а Джек уже прогибается в пояснице, подмахивая движениям брюнета, и не скрывая, что ему все это нравится – стонет. Третий палец, а блондину нравится все больше, член набух до предельной твердости, но на него Адам не обращает внимания, еще далеко не время. Когда в Джеке оказывается уже четыре пальца, он стонет так громко, что Адам боится, что от того, что его член трется об трусы, он кончит. Надо продолжать, им нельзя останавливаться на таком моменте.       Брюнет вытаскивает свои пальцы из отверстия Джека и приставляет слегка прохладную игрушку в виде члена, поменьше, чем размер самого Адама, но очень твердый и ощутимый. Джек сначала думает, что его парень наконец вошел в него, но потом понял, что что-то не так, слишком твердый, и меньше, чем обычно, неужели…? Адам начинает медленно вводить, а затем так же медленно выводить игрушку, чтобы Джек привык к новым ощущениям. Но даже этого хватает, чтобы Джек зажался от приятных ощущений, он всегда так делал, когда Адам был близок к развязке, сжимался, создавая более узкие ощущения. Если приглядеться, Джек уже весь покрылся испариной, со лба стекали капельки пота, а наручники слегка натерли запястья.       Адам продолжал потихоньку наращивать темп, Джек содрогался от кайфа, подмахивал, двигал тазом, стараясь насадиться еще глубже, но сразу же получал шлепок по и так красной и щипящей заднице. Брюнет решил больше не мучить рот парня, поэтому в процессе такого потрахивания игрушкой, он снял кольцо и позволил Джеку спокойно двигать челюстью, временно. Он еще займет его рот. Джек стал стонать еще громче, ощущения накрывали волной, кончить хотелось до безумия, но его пульсирующий член еще даже не трогали. – А…Адам, – стонет Джек сразу же после глубоких толчков в него, – коснись… – сквозь стоны говорит парень, но Адам не отвечает, лишь наращивая темп. О нет, для такого быстрого завершения он тоже прикупил кое-что интересное. Слова блондина только убедили его в правильности этой покупки.       Оставив игрушку прямо внутри Джека, он отошел за заветным маленьким колечком, благо он знал размер своего парня, так что выбирать долго не пришлось. Он вернулся, еще раз с наслаждением понаблюдал за сией картиной, а затем потянул Джека за плечи наверх, чтобы тот снова сидел на коленях. Заветное прикосновение к члену парня, заставляет того снова неровно дышать, сердце уже давно периодически пропускает удары, отплясывая чечетку без остановки, Адам проводит по стволу рукой только один раз, надевая то самое кольцо и оставляя у основания члена. – Что… что ты делаешь? – удивился Джек. – Ты не кончишь, пока я этого не разрешу, – шепчет он прямо в губы блондина, но не отстраняется, если тот поцелует, получит наказание. А осознание, что тот резиновый член все еще в самом Джеке, Адама заводит до предела, – ты можешь умолять, если хочешь, Джеки, но я не поведусь. – Адам… – Все хорошо, милый, просто наслаждайся, – он гладит парня по щеке и оставляет еле заметный поцелуй прямо в уголке губ, а затем возвращается к другой интересной части Джека, в которой все еще находится игрушка.       Брюнет не поскупился, когда выдавливал смазку на саму игрушку и на узкое отверстие Джека, поэтому сейчас там все было мокро и слегка липко, от чего Адам снова прикусил губу. Он сделает так, как и хотел, он не позволит кончить, пока сам не захочет, а он доведет Джека до состояния, когда тот от оргазма может потерять сознание. Это его цель на сегодня.       Он провел рукой по спине Джека, снова заставляя встать того раком и постепенно вытаскивая резиновый член, вызывая снова протяжный и огорченный стон. Джек ощущает себя странно с этим кольцом на основании члена, и не совсем понимает, как на это реагировать, но и долго думать об этом у него не получается, так как Адам снова вводит в того пальцы, проверяя достаточно ли там растянуто, достаточно ли там мокро. – Вставай на ноги. – Приказывает парень, убедившись, что все так, как нужно. На ватных ногах, Джек поднимается, дрожит, но повинуется, доверяет, ожидает, предвкушает. Со спины стоит Адам, прикасаясь тканью своей одежды до влажной от пота спины парня и поглаживая его торс руками, а языком немного играется с мочкой уха. Нежности всегда будут уместны, даже в таких условиях. Он не может оторваться от такого горячего парня, продолжая поглаживать его, но не опуская руки к его члену, Джек уже опускает голову, стоять сложно, мыслить тоже, почти от каждого прикосновения Адама, его мозг плавится, ощущения накатывают сильнейшей волной, и хочется просто завыть от того, как хочется уделить внимание своему члену. – Ложись на спину, сладкий, – шепчет Адам прямо на ухо парню и помогает преодолеть пару шагов до кровати, и тот ложится. С наручниками слегка не удобно, но он все же переползает на середину и ложится, как было велено, – подними руки, – снова беспрекословное подчинение, а Адам пристегивает цепочку наручников к подготовленному карабину у изголовья кровати. Джек по инерции поднимает взгляд, но ничего не видит, так как по-прежнему его глаза завязаны.       Адам так же забирается на кровать, раздвигает ноги парня и устраивается между них, приподнимая в коленях. Такой красивый, такой возбуждающий, покорный, ему это нравится, он целует внутреннюю часть бедра Джека, спускаясь чуть ниже, с другой стороны просто поглаживая рукой, повторяет это действие со второй ногой. Далее по плану следующая игрушка, о которой Джек думал, но не знал в какой именно момент ее используют. Шарик для рта. Адам посчитал, что челюсть парня уже достаточно отдохнула, смотря на то, как тот стонет от обычных поцелуев, поэтому он берет с прикроватной тумбочки этот шарик и снова без слов, одними руками, он заставляет Джека открыть рот. Тот тяжело дышит, подрагивает, чувствует, что Адам все еще между его ног, чувствует возбужденный член через ткань трусов. Но издевательства не заканчиваются, брюнет, пока наклонялся за шариком, придумал еще кое-какие действия, чтобы сводить с ума своего парня. Он касается своим возбужденным членом в трусах члена Джека и совершает поступательные движения, внимательно наблюдая за реакцией. Кольцо помогает, как бы Джек ни хотел сейчас кончить, как бы ни старался – он не мог, просто на просто – не мог, кольцо не позволяло. У него уже звездочки перед глазами заплясали от того, как сильно он зажмурился от этих ощущений, из краешков глаз потекли капельки слез от того, что он хотел. Хотел разрядки, но не получалось.       Член начинал побаливать от такого сильного возбуждения, да еще и это кольцо на нем. Как там говорил Адам? “Ты можешь умолять”? Если бы Джек мог – он бы умолял о том, чтобы тот хотя бы чуть-чуть подрочил ему, но рот был занят, и единственное, что он мог, это стонать во весь голос, стонать разочарованно, когда вот-вот кончит, но ему мешает кольцо. Адам это видел, видел каждую попытку, каждую приближающуюся волну, но не давал ему закончить и наслаждался разочарованием. Наслаждался пульсирующим членом, который всем своим видом просил разрядки.       Шарик тоже уже успел стать полностью слюнявым, капельки стекали по щекам на подушки, а Джек тяжело дышал, пытаясь расслабиться. Адам снова приспустил трусы, шарик и кольцо он приобрел специально для этого, чтобы когда во рту Джека станет достаточно мокро, он просто вставил туда свой член и трахал бы его, дразнил членом, который Джек желает получить в свою задницу. Брюнет перемещается на грудь Джека, пока еще не убирая шарик, проводит членом ему по лицу, а парень с радостью отзывается, поворачивает лицо, куда нужно, подставляет под прикосновения, продолжает стонать, тяжело дышать, сердце точно решит отказать, когда он кончит. Если он вообще сегодня ночью кончит. Адам отодвигает шарик и спускает его на шею парня, сразу же затыкая его рот членом, чтобы тот не думал даже что-то говорить, и начинает трахать его рот. Сначала медленно, потом наращивая темп, и спустя какое-то время он уже буквально вдалбливается в глотку парня, который не против, который стонет так же, как и прежде, который издает такие развратные звуки, пытаясь слегка засасывать член Адама. Галстук, завязанный вокруг глаз, ограничивающий его зрение, уже намок от столь жесткой долбежки в рот, слезы непроизвольно сами выделяются и стекают из краешков глаз. Но он не против, нет, ему все нравится, кроме кольца на члене, конечно же. Стоит ли говорить о том, что горящая от порки задница доставляет приятные ощущения в виде напоминаний, что тот стоял раком и в тот момент наслаждался всем этим? Конечно, не стоит. Если бы Джек не наслаждался, Адам бы так не делал.       Следы от наручников останутся 100%, но всем плевать. Адаму плевать, так как он уверен, что после сегодняшней ночи Джек вряд ли завтра вообще с постели встанет. Брюнет решил, что хватит с парня наслаждения, пора перейти к самому интересному и захватывающему, тому, от чего Джек и вправду будет его умолять позволить кончить. – Я хочу видеть твои глаза, но если ты будешь нарушать мои правила, ты будешь наказан, – шепотом предупредил Адам, а Джек быстро закивал, он желал увидеть, как Адам сейчас выглядит, желал знать насколько тот возбужден всем происходящим. Парень снял свой уже влажный галстук с Джека и выбросил куда-то в сторону, он им не понадобится уже совсем. Похотливый взгляд Джека почти выбил из Адама весь воздух сразу же, но тот взял себя в руки и ухмыльнулся. Вот значит как. Тот наслаждается даже тем, что теперь просто видит его. Интересно. Адам увлекает Джека в глубокий, страстный поцелуй, заставляя того таять в умелых руках. – Хочу… тебя в себе, – между поцелуями стонет Джек, но Адаму это не нравится, тот провоцирует его на наказание. – Я не разрешал тебе разговаривать, – прошипел брюнет и взял ту же плетку, которую использовал в начале, – или тебе понравилось, как я порол тебя там на полу? – Джек сглотнул, переведя взгляд на плеть, но кивнул. Ему понравилось, понравилось так стоять и показывать себя Адаму без прикрас, всю подноготную обнажая. – Вот как, – он слегка отстранился и сидел на торсе Джека, – тогда, думаю, ты будешь не против, если не только твоя задница получит порку.       И, конечно, Джек не против, он только «за», во всех смыслах, во всех новых штуках, пока он получал только неописуемый кайф до боли в яйцах. Адам слегка приподнимается и не сильно шлепает этой плетью по рукам Джека. Он и так будет ходить в свитерах с длинными рукавами. Второй шлепок чуть ниже, Адам никогда не порол по одному и тому же месту, чтобы не создавать болезненных ощущений. Джек кайфовал, он никогда не был мазохистом, даже боялся боли в какой-то степени, но эта боль была другой, она предшествовала ахуительно приятным ощущениям, поэтому она нравилась. Он изгибался после каждого удара, а Адама это только раззадоривало. Но хватит игр, пора заставить Джека ощущать то, чего он так жаждет.       Откинув плетку в сторону, уже сам изрядно вспотевший от происходящего, Адам снова оказался между ног Джека, проводя своим оголенным членом по стволу парня, вызывая снова позыв двигаться в его направлении, что быстро пресекалось Адамом шлепком по горящей заднице. Снова касание своим членом чужого, он провел головкой по набухшим от возбуждения яйцам, прошелся головкой своего члена по уже разработанной дырочке и тяжело выдохнул. Нет. Пусть потом они выбросят этот комплект постельного белья, но все будет так, как хочет Адам. А он хочет, чтобы смазки было очень много, так, что создавалось бы ощущение, будто он только что уже кончил в Джека. Блондин внимательно наблюдал за тем, как Адам выдавливает смазку на руку, размазывает по своему члену, добавляет смазку на дырочку, и вставляет сначала пальцы. Сразу три. – А-адам, – протянул Джек в стоне, – войди, пожалуйста. – Умоляй. – он начал трахать Джека пальцами, из-за чего блондин снова изгибался, стонал так громко, как никогда, закатывал глаза от наслаждения, подмахивал и двух слов связать не мог. – Прошу… – Умоляй. – с большим нажимом сказал Адам, останавливая движение пальцами. – Адам, умоляю, вставь уже мне. – Назови меня «папочкой» и умоляй. – продолжил приказывать Адам. От этих слов у Джека сердце удар пропустило, он замер, знает же, что эта фраза вызывает в парне бурю эмоций, – Ну? – П…папочка, умоляю… – он сглотнул в предвкушении, – вставь свой член в меня. – Хороший мальчик. – Адам вытащил пальцы из Джека, чему последовал разочарованный стон, – Ты это хочешь получить? – Адам продолжал издеваться, дразнить, проводя головкой члена по отверстию. – Да, папочка, пожалуйста, – продолжал умолять Джек, он готов плакать от того, как хочет наконец почувствовать в себе такой уже родной член Адама. – Хочешь, да? – уже больше для себя, чем для ответа Джека, спросил брюнет, вводя головку и сразу вытаскивая, скользит просто идеально. Так, как он и хотел. Джек содрогается каждый раз, когда Адам начинает вводить, но сразу же выходит. Мучает, дразнит, наслаждается стонами и мольбами.       Адам вводит член полностью, по самые яйца, а у Джека перед глазами играют звездочки, он прям готов кончить, но не может, готов в любой момент, как только Адам снимет эту херовину с его члена. Брюнет медлит, тяжело дышит и наслаждается таким горячим и мокрым внутри Джеком. Слишком горячий, слишком возбужденный, слишком развратный, и такой обожаемый Адамом. Джек стонет, даже когда Адам не двигается, он чувствует пульсацию внутри себя, чувствует горячий член, чувствует как тот еле сдерживается, ведь он вообще почти не получал физического удовольствия. – Я… хочу кончить… – простонал Джек. – Пока я не разрешу – ты не кончишь, – напомнил Адам, выравнивая дыхание и начиная медленно двигаться, а Джек сразу сжался, от ощущений, наслаждения, вызывая протяжный стон Адама. – Ты… скотина, так нельзя делать, – прорычал брюнет, останавливая поступательные движения, а затем начиная двигаться очень быстро, ритмично, пока еще не вдалбливая, но трахая так, что Джек закатывает глаза, запрокидывает голову, а наручники сильнее впиваются в запястья.       Причем Адам трахает не просто так, он долбит именно в ту точку, в которую приятно, когда член упирается именно в эту точку, Джек чувствует накатывающую волну, проходящую по всему телу, такую, что не описать словами. Но и это далеко не все приключения для него, которые приготовил Адам. Он достает второй резиновый член, подготовленный, естественно, заранее и приставляет ко рту Джека, пока тот в блаженном накатывающем экстазе. Он не понимает уже, что от него хотят, голова тяжелая, перед глазами пелена, а перед лицом резиновый член, а в заднице так хорошо ходит член Адама. Джек машинально открывает рот, предоставляя возможность делать с ним все, что угодно, лишь бы ему дали кончить. Слезы текут почти от каждого толчка в заднице, почти от каждого стона самого Адама, который сейчас трахает его и в рот, и в задницу. Джек не понимает, как ему еще умолять разрядки, не понимает, что ему делать, как угодить его “папочке”, что бы тот сжалился над своим мальчиком. Он просто сосет подставленный к его рту член, стонет от члена в заднице и почти постоянно ощущает волну экстаза, которая вот-вот нахлынет, но не достигает конечной цели.       Он не замечает, когда резиновый член исчезает из его рта, а на его место приходят длинные и умелые пальцы, которые снова играются с языком, он уже не замечает, когда член Адама выходит из него, не обращает внимания, когда брюнет переворачивает Джека на живот, снова резко вводя в уже разработанную дырочку. Вот сейчас Адам будет двигаться так, как хотел все это время, он начинает медленно, как и всегда, находит ту заветную точку, слегка приподнимает Джека за талию, чтобы тот не терся членом о простынь, и начинает трахать. Нет. Не трахать. Долбить до бессознательного состояния.       Джек умоляет, он стонет, плачет, он хочет кончить, и это единственное, что он сейчас понимает, ну и то, что ему ахуеть как хорошо и приятно. И он не хочет, чтобы это заканчивалось. Адам продолжает долбить, до боли сжимать краснющие ягодицы парня, тяжело дышать, с его лица уже капают капельки пота на спину Джека, но все, что понимает Адам – что от до одури хочет вытрахать эту аппетитную задницу своего парня, до одури хочет довести его до пика блаженства, которое тот никогда не испытывал. Он так и делает, продолжает трахать глубоко, жестко, резко, по-собственнически, будто всем этим говоря о том, что Джек ни с кем и никогда такого не ощутит, что ему от своего папочки уже никуда не уйти, что он будет молить повторить то, что происходит сегодня.       Джек уже почти сорвал голос от громких стонов, от плача, от не прекращающихся упрашиваний о том, что он хочет кончить, но ощущения, когда от таких резких, жестких и быстрых толчков чужие яйца бьются об его собственные, заставляют его стонать снова и снова, громче и громче. Сколько Адам продолжает его так трахать? Джек уже потерял счет времени, он даже не понимает, сколько раз говорил о том, что хочет кончить, что он на грани, на пределе, ему нужна разрядка, сколько он дал обещаний, что он кончит снова, если Адам ему позволит кончить сейчас. Но брюнет, как и обещал, не велся ни на одно слово, ни на одну просьбу, ни на единую мольбу об оргазме. Пока он сам не насытится это сладкой задницей, пока сам не устанет трахать или сам не будет готов залить эту податливую и подмахивающую задницу спермой, он не позволит, он сделает все, что может, но не позволит Джеку кончить. Один качественный и долговыдержанный оргазм стоит сотни множественных.       Адам трахает, трахает как в последний раз, трахает как последнюю шлюху своего парня, пока тот уже не контролирует слезы, бессильно подставляя свою задницу новым и новым толчкам твердого члена, у него нет сил сопротивляться, нет сил умолять, есть силы только на то, чтобы просто принимать в себя пульсирующий член. Тот резиновый, что использовался для двойного проникновения, лежал рядом, и Джек, соображающий где-то на задворках своего сознания, прибегает к хитрости, он обессиленным телом незаметно перемещается, пока Адам продолжает втрахивать его в кровать и берет этот резиновый член в рот. Он знает, что Адам заметит, знает, какую это вызовет реакцию, он уже чувствует эту реакцию, стоит ему бросить свой похотливый взгляд на парня и ухмыльнуться с резиновой игрушкой во рту, которая уже достаточно мокрая от слюней, что это можно видеть. – Сука. – Выругивается Адам, действительно видя все это. До чего же извращенец его парень, он и не догадывался. На этот раз он сильно шлепает Джека по зудящей заднице, и тот моментально реагирует протяжным стоном, но член он не выплевывает, продолжает похабно его посасывать и причмокивать, заставляя Адама действительно приблизиться к развязке. – Папочка, – все же думает еще раззадорить парня Джек, он буквально в каждую накатывающую волну стонет слово “папочка”, да так, что это каждый раз выходит по-разному, то чуть громче, то чуть протяжнее, то более моляще. – Умоляй, умоляй о том, что хочешь кончить вместе со своим Папочкой, – шипит сквозь зубы Адам, продолжая шлепать по красной заднице рукой, продолжая долбиться так, будто в последний раз, продолжая долбиться так, что их яйца бьются друг об друга. – Умоля-яю, – протягивает Джек, – я хочу кончить… кончить с тобой, папочка, – все так же громко, так же развратно, похабно произносит Джек. И откуда у него силы есть на разговоры? Он сам не понимает.       Адам подходит к грани, он готов скоро закончить, но ему нужно, чтобы Джек тоже кончил, иначе будет не так, как он задумал. До крови закусив губу, он смотрит на красное, залитое слезами лицо, на припухлые от отсоса губы, во круг которых по-прежнему полно слюней, он опускается к уху Джека, облизывая мочку, а рукой нащупывает член парня. Блондин широко открывает глаза, начинает дрожать, почти кричать от приятного прикосновения, а Адам только улыбается, стягивает осторожно кольцо, чтобы тот не кончил раньше времени. Джек наконец чувствует свободу, чувствует свой член, который не утягивается этим херовым кольцом, чувствует облегчение, но полное облегчение еще впереди. Адам продолжает слегка облизывать мочку уха, смотреть за тем, как мутнеет взгляд блондина, как он иногда переходит на тихий и хриплый стон, и берет член парня в руку, тот зажмуривается от ощущений, в заднице продолжает его трахать член, собственный Адам пока только взял в руку… рука чем-то смазана? Ощущения другие, не такие как при обычной мастурбации. И эти ощущения приятные, а в совокупности с долбящим его сзади членом – крышесносные. – А…Адам, – стонет Джек уже тихо, голос все-таки сорвал – я… – Я знаю, сладкий, – так же тихо отвечает Адам, шепча на ухо, – назови меня еще раз папочкой, и я разрешу тебе кончить, – он зажал двумя пальцами основание члена Джека, как до этого зажимало кольцо. – Папочка, – тянет Джек, – пожалуйста, папочка, я хочу кончить с тобой, – умоляет блондин.       Адам сам на пределе, его возбуждала такая покорность, возбуждало, как Джек умоляет, возбуждало, как он стонет до сорванного голоса, возбуждало, что смазки было столько, как никогда и скользило просто прекрасно, как по накатанной. Возбуждало осознание, что это его парень, и только его, что таким его видит только он, знает только он, и заставляет испытывать такие ощущения только он.       Член Джека, в умелых руках Адама, уже пульсирует, уже на грани, готов выплеснуть сперму из раздутых от возбуждения яиц, о которые все еще бьются яйца брюнета. Но и Адам готов, готов прямо сейчас заполнить Джека изнутри своей горячей спермой, он прекрасно ощущает своего парня, как он близок к развязке, как нужно делать, чтобы на пару секунд оттянуть этот момент, знал, как заставить его кончить моментально. Одно движение рукой, один самый мощный толчок из всех, и с протяжным стоном кончают оба. Адам – заполняет Джека своей спермой, Джек, уронив голову в подушку от обессиливания, заливает их простынь, а затем обмякает в объятиях парня. Такого бурного оргазма тот еще никогда не испытывал, а Адам понимает, что Джек отрубился сразу, как только оргазм закончился.       Брюнет выходит из, на данный момент, растраханной задницы, снимает наручники с Джека и укладывает его на сухую часть постели. Mission complete.