Ночной мрак отражался в глазах, что поведали все ужасы жизни. Он медленно пробирался к самому сердцу и кажется, вот-вот охватит разум, который и так был одурманен несправедливостью и болью. За окном во всю красовалась яркая и бесчувственная луна, пока в комнате расползалась могильная тишина.
Он дотронулся ладонью к холодноватому окну, оставляя влажный отпечаток на нём. Голова была забита разными мыслями. Зачем он тут на самом деле и какова сладка награда, как на желтоватой бумаге, что подвергалась разным изуродованиям хрупкими, на первый взгляд, руками. Но сколько бы юнец не размышлял, ответа не знал никто среди мёртвых или живых. Да и кажется, что сам Бог не знал о существовании этого поместья. Если он конечно, не сам его создал для забавы, передавая в жадные руки какому-то дьяволу.
Грустный взгляд упал на тень, что расползалась к углу комнаты. Страшно, потому что он не знал, сколько ему осталось жить. Вдруг это его последняя ночь? А дальше мрак...тишина... Карл множество раз наблюдал людей, что жизнь оставила навсегда. И не было это так невероятно тоскливо или больно. Просто тело. Просто бесчувственная биологическая оболочка. Но это было красиво. Да, Эзоп врать себе не умел и каждый раз смотря на изуродованное тело, он переворачивал весь свой стол, дабы сотворить шедевр из этих костей и мяса. Получалось...всегда. Это было его призвание. Его долг в сером мире.
Приходя сюда, Бальзамировщик видел множество людей, хотя назвать их так было бы глупо. То странный высокий парень с зонтом, что смотрел на него снизу вверх, то призрак, которого поймать просто так невозможно. Музыкант, которому явно было неудобно лежать в гробу и теперь он ходит по всему поместью, оставляя за собой лишь страх и тонкие ноты скрипки. А был ещё один. Он сильно выделялся среди толпы незнакомцев. Хищный и холодный взгляд, что чудесно сочетался с тихим и слегка картавым голосом. Это не его вина, тот мужчина не особо хорошо знал английский, поэтому в его предложениях частенько промелькали французкие словечки.
Вскоре в комнате остались лишь тишина и он. Но не долго. Кажется, парень и не сразу заметил, как в комнате оказался слегка темноватый силуэт. Медленно повернув голову в сторону названного, Карл ахнул, прикрывая густыми ресницами усталые глаза. Напротив него, стоял тот самый мужчина, чей голубой взгляд критиковал всё в этом гнилом месте.
Подойдя чуть ближе, лунный свет упал на француза, тем самым давая увидеть белоснежные волосы, ярко голубые глаза и тонкие, слегка красноватые губы. Вцепиться бы в них...
— кажется, не всех ведьм и ведьмаков успели сжечь на костре. Когда убежать успел?
Такой вопрос позабавил демона, поэтому в сторону Бальзамировщика раздался приглушённый рукою хохот. Ответа не последовало. Да и он не нужен был им двоим.
Прекрасный демонический облик мог свести с ума любую женщину и может быть даже мужчину. Как бы тошно от этого не было, сам Карл поддался этим неземным чарам, падая каждый раз на колени перед высшим.
Но не сегодня. Ведь сейчас такую тишину было бы глупо нарушить разными молитвами или просьбами снова показать, что такое настоящая любовь. Демон подошёл к подоконнику, где собственно и сидел всё это время парень. Его рука накрыла чужую, хрупкую и такую же холодную. Пальцы сплелись воедино, пока Джозеф усаживался рядом с Эзопом.
Джозеф Дезольнье — два слова которые заставляли содрогаться и плакать. На первый взгляд жестокий и бесчувственный монстр, что легкомысленно относится ко всем в этом проклятом поместье, не давая пощады и пронзая острой металлической саблей бесконечно бьющееся сердечко. Горький привкус его имени создавал осадок в горле, от чего потом пекло до потери сознания. Но Эзоп был иного мнения о таком же, как и он, гостье этого дома. Никто никогда не стоял рядом с Джозефом , не чувствовал той же боли, что испытал и демон за всю свою жизнь.
Эзоп продолжал неотрывно смотреть на Дезольнье, чувствуя как что то покалывает в груди. Эта боль была подобна острой игле, чей конец перед этим был хорошенько погружён в тайпан. Парень тяжело выдохнул, закусывая нижнюю губу.
— ты так хрупок, mon amour.
Карл вздрогнул, пока демон прошептал это ему на ухо. Слова засели в голове, отдаваясь эхом. Лишь через пару секунд, он пришёл в себя.
— вовсе неправда, я лишь выгляжу так снаружи, но внутри...
— внутри так же. Моя радость, не стоит отрицать того, что мы оба знаем.
Эзоп ничего не ответил, отпустив взгляд. Демон рассматривал парня множество раз, но все прелести выжившего скрывали тряпки под названием "одежда". Нет, Джозеф не был таким как множество озабоченных мужчин, ведь его влекла лишь красота тела, а не то, чего страстно хочет "настоящий" альфа самец.
Карл почувствовал, как что то тёплое коснулось его бледной щеки. Парень затаил дыхание, переводя взгляд на Дезольнье. Демон уткнулся носом щёку Бальзамировщика, медленно спускаясь к шее. Эзоп автоматически закинул голову назад, всё больше не понимая, почему так происходит.
— знаешь...за всё моё нахождение в этом всеми забытом месте, я понял, чего так не хватало мне всю свою сознательную жизнь. — мужчина отстранился и посмотрел прямиком в слегка наполненные слезами глаза — Мне не хватало любви и понимая. Я постоянно бегал вокруг да около со своим искусством, а в итоге...не смог сотворить желанное. Я уже и не помню, какова была моя цель, согласившись на проживание тут. Что же будет в конце? Ведь я уже нашёл то, от чего моё сердце бьётся в несколько раз быстрее привычной нормы, хотя год назад, я думал, что у меня его и вовсе нет. Эзоп...прошу пойми меня.
Карл продолжал в оцепенении глядеть на Джозефа. Но такое молчание продлилось недолго. Слёзы градом покатились по загоревшим скулам, от чего мужчина округлил глаза. Неужели он сказал что то неправильно? Или любовник видит в нём лишь зло и угрозу?
— ты говоришь так, но ведь как только начнётся матч, ты станешь таким же бесчувственным словно раньше. Я хочу тебе верить, но стоит ли?
Дезольнье замялся. Отводя взгляд в сторону. Чувство вины накрыло его с ног до головы, зарождая в сердце боль и тоску. Демон мотнул головой, положив костлявую руку на щеку парня, убирая большим пальцем слёзы.
— я желаю чтобы ты доверял мне, но никогда не смогу заставить тебя это сделать. Ты видишь во время матчей во мне монстра, как и все твои знакомые. И это пугает не только вас всех. Я хочу, чтобы боль обходила стороной твою душу и тело и сделаю всё, чтобы не выпустить того демона. Верь мне, мистер Бальзамировщик, прошу тебя.
Карл притих, медленно выдыхая холодный воздух. Дрожь расползалась по всему телу, дёргая за нервы, что и так были уже не теми. Парнишка зажмурился и кивнул, уткнувшись в воротник Джозефа.
Он и вправду верит этому демону, хотя здравый разум твердил, что стоит бежать, ведь никто не знает, что у таких "зверей" в голове.
Оба продолжали молчать, иногда задерживая поток воздуха в лёгкие. Демон ласково гладил возлюбленного по голове, чувствуя как дрожь того постепенно угасает, а за ней приходит то самое спокойствие и принятие ситуации. Оба чувствовали, как их с ног до головы окутало тепло, словно кто то заботливый накинул на них тёплый плед и оставил чашки с чаем на пыльном столе.
— можно тебя кое о чём попросить? — бархатный голос прозвучал над ухом у Карла. Бальзамировщик что то кинул невнятное. Кажется, соглашаясь — Могу ли посмотреть на тебя без одежды?
Такой вопрос вызвал удивление у парня. До этого, Дезольнье и взять за руку не осмелился бы, а сейчас просит посмотреть на его тело. Эзоп замялся, отстраняясь и перебирая руками края одежды. Он не знал, что сделает демон после того, как он оголит своё тело.
Эзоп глянул из под ресниц на Джозефа, слабо кивнув. Всё же, он больше доверял ему и знал, что даже если его внутренний демон увидит перед собой беззащитное тело, то француз сможет его удержать.
Они оба переместились на кровать, что была накрыта синей простыню. Она была до безумия холодной,
словно метал на морозе. Парень поджал ноги под себя, отводя взгляд в сторону, лишь бы не встретиться глазами с любовником. Пальцы трепали сначала галстук, что был туго затянут. Не то, что бы Эзоп любил наносить себе боль, просто тот часто спадал с шеи, поэтому приходилось с раннего утра до поздней ночи ходить и жадно глотать воздух.
Руки медленно переместились к пуговицам на светло синей рубашке. Карл долго не решался полностью избавиться от них, всё ещё смущаясь и тяжело вздыхая. Когда же с ними было покончено, глаза Дезольнье сверкнули в темноте, тот аккуратно положил руки на плечи возлюбленного, окончательно снимая верхнюю одежду с него.
Демон рассматривал чужое тело. Хрупкий фарфор, который не раз был сломан. Остался даже шрам от того происшествия в больнице, за что конечно, мужчина не переставал корить себя. Джозеф нервно выдохнул, проводя носом по тонкой шее. Он прекрасно нащупал сонную артерию, по которой бежала горячая кровь. Руки скользили по спине, что была конечно же не без шрамов. Бальзамировщик вздрагивал, что то шептал на ухо мужчине, закрывая глаза. Он ощущал каждое движение рук на своём теле. Становилось постепенно жарко, ведь могильный холод покидал оба тела.
Джозеф аккуратно уложил Карла на холодную простынь, сплетая руки с ним воедино. Впервые парень почувствовал горячие поцелуи на своей шее и ключицах. Демон делал всё предельно аккуратно, изредка поглядывая на реакцию партнёра. Когда тот достиг груди, то оцепенел. Под лунным светом, она казалось вовсе не двигалась, а её красота навсегда останется в чужой голове, полной тараканов.
Дезольнье продолжил оставлять множество следов, пока Эзоп крутил головой и вздыхал. Он боялся тактильного контакта, а тело, не привыкшее к нему, вздрагивало, желая отдалиться.
— Джозеф... пожалуйста, поцелуй меня.
Демон отстранился, глядя в серые глаза возлюбленного, что блестели из за природного освещения луны. Мужчина медленно приподнялся выше, нависая прямо над лицом Эзопа. Парню пришлось обнять француза за шею и притянуть к себе.
Губы медленно соприкоснулись вместе, по телу прошлась волна мурашек, в венах поступило то самое заветное тепло, которое так долго искали оба партнёра. Мужчина положил свои руки на чужие бёдра, гладя и сжимая их, от чего Бальзамировщик издавал глухие и практически бесшумные стоны в самые губы возлюбленного. Джозеф прикрыл глаза, проводя горячим языком по тонким губам. Он не спешил углубляться, давая время Карлу привыкнуть к новым ощущениям. Хотя и сам парень тянуть не хотел, в любой момент к нему могли зайти и увидеть этот беспредел. Интересно, что бы сказали жители поместья? Неужели мистер Бальзамировщик водиться с охотником Джозефом ради лёгких побед? Хотя в принципе это можно назвать правдой.
Их бесшумное спокойствие прервал бархатный и тонкий голос, практически как у ребёнка. Ни шагов, ни стука до этого не было слышно. Оба вздрогнули, глянув на дверь с презрением смотря на ту.
— не опаздывайте на матч, господа, уже прозвучала сирена.
Карл призадумался. Сирена была бы слышна на весь особняк, неужели те настолько были заняты друг другом, что посторонний шум прошёл мимо прекрасного слуха. Бальзамировщик долго всматривался в дверь, за ней было ровным счётом ничего не слышно, словно только что появившейся голос моментально пропал.
— ты, я вижу, никогда не сможешь привыкнуть к местному призраку.
Дезольнье смотрел на того, ярким взглядом, странно улыбаясь. Парнишка пожал плечами, медленно садясь на край кровати и поправляя пучок волос. В коем веке демон прав.
— с ума сойти можно же так. Ты слышал сирену?
Джозеф отрицательно мотнул головой, а после издал смешок, словно прекрасно знал, как голос за дверью смог их обнаружить. Но говорить своему возлюбленному он не будет. Зачем пугать?
***
Шум в большом зале резал уши и заставлял спрятаться где то в подвале, хотя даже и там будет прекрасно всё слышно. Мистер Бальзамировщик внимательно слушал объявление, а точнее сегодняшних участников игры. Он старался игнорировать рядом всех находящихся персон, сконцентрировавшись лишь на неизвестном и монотонном голосе "свыше".
И повезло же ему играть сегодня поздно вечером. Удача явно не на стороне парня. Собравшись с мыслями тот перевёл взгляд в сторону, где находилось множество охотников, а точнее на персону по имени Джозеф Дезольнье. Всё такое же горькое имя, но несмотря на это, заставляет пьянеть при ассоциациях с ним.
К слову, как только объявление было закончено, Фотограф ушёл в один из темных коридоров. Ему тоже сегодня не повезло. Поздняя игра против хорошей такой команды. Но сейчас его голова забита не этим, да и кажется, если бы не толчок в плечо от Антонио, Дезольнье вовсе не услышал как его имя объявляют в сегодняшнем матче.
Лёгкой походкой он шёл по сырому коридору, из пола где торчали гвозди, и где то пищали крысы. Отвратительно. Кажется, сюда лет сто никогда не заходил.
— мы в ответе за того, кого приручили.
Джозеф резко остановился, вздрагивая и медленно поворачиваясь назад. Мальчишка, лет 14, похожий практически в точь точь на демона. Его бледный и непонятный взгляд вцепился в Фотографа. Понять его эмоции было крайне сложно, Дезольнье никогда не удавалось правильно это сделать. Могильный холод могу нагнать страх разве что на выживших или новеньких охотников, но Джозеф давно привык к нему, поэтому улыбнулся, одаряя своей теплой и уверенной улыбкой бледное лицо брата.
— я помню. Верь мне, Клод.
