Четыре выстрела

      — Эй! — тихий оклик прорывался сквозь темноту и размеренный шум дороги, но Эрвин и не думал открывать глаза. Свинцовые веки отказывались поддаваться, слипались, словно клеем намазанные. Бессонные ночи за отчётами давали о себе знать.       Недовольное шипение повторилось уже громче и настойчивее, но звучало оно по-прежнему как часть сна, оседая эхом где-то на задворках сознания. И вдруг что-то заострённое впилось под ребро, будто палкой ткнули. Он тут же дёрнулся, выпрямился и открыл глаза, ошарашенно посмотрев по сторонам.       — Смотри, где спать укладываешься, — проворчал сидевший рядом парень, раздражённо отряхивая и без того чистый белый рукав, — ты на меня завалился.       — Не очень-то культурно обращаться с незнакомцем на «ты», — заметил Эрвин, потирая ушибленный бок. Сперва он хотел извиниться, но уж больно напыщенно вёл себя парнишка. Ответа, однако, не последовало — тот лишь скрестил руки на груди и уставился вперёд, на дорогу. Эрвин пробежал по нему оценивающим взглядом и понял, что перед ним вовсе не юнец. Впрочем, можно было догадаться уже по голосу. Просто невысокий мужчина, не многим младше самого Эрвина даже, кажется. И одет весьма прилично — брюки с рубашкой, хотя и явно поношенные, идеально отглажены, туфли начищены до блеска. При таком параде его манеры вызывали ещё больше вопросов.       — Продолжишь пялиться, и мой локоть опять окажется у тебя под ребром, — мужчина даже не поворачивал головы, будто собеседник был для него пустым местом. Эрвин усмехнулся то ли от неожиданности, то ли от абсурдности ситуации:       — Так вот, что это было, — на самом деле, он сразу понял, что ударили его локтем, но Эрвину вдруг захотелось вывести на разговор мрачного незнакомца. Этот мужчина выглядел до того угрюмо и злобно, что невольно овладевал вниманием всех окружающих. Хотя других таких смельчаков, которые решились бы с ним заговорить, в автобусе больше не обнаружилось. Стоявшие рядом люди лишь опасливо косились.       Предупреждение оказалось не пустыми словами — он резко попробовал ударить снова, но Эрвин быстро перехватил его локоть. Однако мужчина даже не растерялся: раздражённо фыркнул и тут же отдёрнул руку.       — Плохой день, да? — ответа не последовало. Неудивительно, что на разговор он настроен не был. Эрвин, в общем-то, и не надеялся — просто попытал удачу. Он пожал плечами и отвернулся к окну, оставив незнакомца в покое. Правда, теперь уже незнакомец не давал покоя ему — его лицо показалось Эрвину чересчур… знакомым. Но, возможно, не больше, чем показалось, ведь он разглядел его лишь мельком, когда только открыл глаза, больше мужчина к нему не поворачивался. И потом, Эрвин ежедневно видел такое количество лиц, что знакомым будет казаться любой. С другой стороны, зацепился бы его мозг так за смутное ощущение, если бы на то не было серьёзных причин? Нет. Он точно пересекался с этим мужчиной. Вот только где и когда — оставалось загадкой, но Эрвин был совершенно уверен в том, что произошло это при каких-то особых обстоятельствах. Криминальных, скорее всего, иначе бы он просто не запомнил. Неужели рядом с ним сейчас сидел преступник?..       Эрвин снова уставился на незнакомца, только теперь более осторожно, чтобы тот не заметил. Короткие чёрные волосы, выбритый затылок и виски, низкий рост, грубое поведение… «Ну же, вспоминай», — повторял он себе.       Как следует рассмотреть снова не удавалось — мужчина как назло тут же пошёл к выходу. Видимо, автобус подъезжал к его остановке. Однако, выглянув в окно, Эрвин был слегка обескуражен. «Грацио и Аделаида». Он поднялся вслед за незнакомцем, ведь это и его остановка тоже.       Они вышли одновременно в разные двери, но вот двинулись в одном направлении — в направлении детективного агентства «Либерти», в котором работал Эрвин.       Эрвин шёл чуть позади и внимательно наблюдал за ним. Не заметить этого мужчина не мог — солнце палило в спину, так что тени расползались далеко вперёд. Однако его, кажется, абсолютно не волновало невольное преследование, либо он отлично делал вид. Но выглядел он натурально спокойным и отчуждённым: шёл медленно и нехотя, сунув руки в карманы. Даже не обернулся ни разу.       Чёрт, да откуда эта уверенность в том, что он преступник? Может, всё-таки обычный человек с плохим настроением. И почему это он обязательно должен направляться в агентство? Там рядом кофейня и мебельный магазин, а чуть подальше всякие забегаловки, супермаркеты и целый мини-рынок. Может, он просто шёл туда за покупками, за какой-нибудь вещью, которая есть только в здешних магазинах. В конце концов, для того и существовал Истерн-маркет. А даже если он действительно шёл в «Либерти», почему это должно быть чем-то особенным? Может, он всего-навсего очередной клиент, попавший впросак, а Эрвин уже напридумывал себе всякого. Хотя интуиция ещё ни разу его не подводила.       И этот раз не был исключением. Они оба свернули на светофоре в сторону агентства, прошли вдоль красной кирпичной стены до входа, а затем одновременно распахнули двустворчатую дверь, на секунду встретившись взглядами. И этой секунды хватило, чтобы озлобленные, холодные серые глаза отпечатались в памяти так, будто их выжгли на сетчатке. Они точно были знакомы, теперь в этом не оставалось сомнений. Невозможно смотреть с такой ненавистью на человека, который всего лишь случайно завалился на тебя в автобусе. Но, что более важно, Эрвин однозначно видел эти глаза ранее. И взгляд тоже. Такой ни с чем не спутаешь — с виду мужчина казался спокойным, но смотрел, словно разъяренный дикий зверь, готовый броситься в любой момент и разорвать тебя в клочья, стоит только сделать неосторожное движение. Даже самые отъявленные отморозки, с которыми сталкивался Эрвин, не могли похвастаться таким устрашающим взглядом. Однако вопрос «где и когда они пересекались» по-прежнему оставался открытым.       — Э-эй, Эрвин, я с кем разговариваю? — громкий голос Ханджи вдруг вывел его из раздумий, — доброе утро, говорю. Ты оглох что ли?       — Доброе, — он виновато улыбнулся, — извини, задумался. Майк, стоявший за спиной Ханджи, молча кивнул в знак приветствия.       — Ты сегодня позже всех, на тебя не похоже. Мы уже успели без тебя кофе выпить. О, но тебе все равно взяли! Вот, — она сунула ему в руки стакан, — остыл уже, наверное. Но холодный тоже ничего.       — Спасибо, — коротко поблагодарил Эрвин и сделал глоток. Да, судя по тому, что напиток был едва тёплым, задержался он прилично. У них была своего рода традиция: перед началом рабочего дня ходить в «Антологию кофе» и брать по стаканчику с собой. Рассиживаться в самой кофейне они не могли, но вот посидеть лишние десять-пятнадцать минут в своей столовой было допустимо. К тому же, они втроём всегда приходили к восьми или половине девятого, а не как положено, к девяти, потому что от подчинённых требовали пунктуальности, а значит и сами должны были подавать пример. Хотя Ханджи, в отличие от Эрвина и Майка, приходила рано всё же только ради кофе в компании друзей.       — Так что случилось? — поинтересовался Майк.       — Ничего особенного, — спокойно ответил он, — машина не завелась, пришлось ехать на автобусе.       — На автобусе? — удивилась Ханджи, — А такси тебе чем не угодило? Это же быстрее.       — Знаю. Но мне быстрее запрыгнуть в отъезжающий автобус, чем ждать такси. Я живу рядом с остановкой, — звучало не очень-то логично, если не знать, как тяжело дождаться такси в его район, особенно утром, когда все торопятся на работу или учёбу.       — Но такси всё равно быстрее… — буркнула Ханджи и тут же переключилась, — ой, кстати, а что это за коротышка с тобой шёл? Такой мрачный… Зачем ему к Шадису?       — Понятия не имею, — честно признался он, не подавая вида, что очень насторожился, — он со мной в автобусе ехал.       — Может, ты его своим ростом напугал? — Ханджи весело усмехнулась, а Эрвин только пожал плечами. Майк же нахмурился, явно не разделяя её настроя.       — Не нравится он мне, — серьёзно начал он, — я чувствую исходящую от него опасность. У меня такое ощущение бывает только рядом со всякими отбросами.       — Уверен? Может, у него просто день с утра не задался? — Ханджи как всегда тянуло поиграть с огнём. Она ведь тоже наверняка понимала, что с этим мужчиной что-то не так. Но что с неё взять с её маниакальной любовью к психологии преступников? Эрвин предпочёл не участвовать в обсуждении незнакомца, чтобы раньше времени не сболтнуть лишнего и разобраться со всем самому, но то, что сказал Майк, значительно усиливало уверенность в своих догадках. Если не он один видел какой-то подвох, значит, подозрения однозначно не были пустыми.       Когда они наконец разошлись по отделам, Эрвина ждал небольшой сюрприз. Оказалось, что сегодня он пришёл позже всех — все подчинённые уже были в сборе и активно трудились. Даже те, которые жили далеко и без конца опаздывали. Не хватало разве что Петры, которая уехала в Вашингтон по особому поручению.       Похоже, неожиданная задержка заставила их поволноваться, так что Эрвину пришлось с порога заверять, что всё в порядке. Дальше день шёл на редкость монотонно: отчёты, документы, звонки, переписки, справки и снова отчёты. Эрвин сразу решил для себя, что рыться в памяти и пытаться выяснить, кем всё-таки был этот чёртов незнакомец, он будет на перерывах, но не отвлекаться на эти мысли, утопая в рутине, оказалось ужасно сложным. Перед глазами то и дело возникал убийственный взгляд, мешая сосредоточиться на чём-то другом. Конечно, Эрвин быстро пресекал свои попытки заняться негласным расследованием здесь и сейчас, но он никак не мог отделаться от ощущения, что раскрыть эту тайну важно, и чем быстрее, тем лучше, будто от этого зависела чья-то жизнь. Однако его терзания продлились ровно до полудня, пока Петра не ввалилась в его кабинет с внушительных размеров чёрной папкой.       — Вот, — она водрузила папку на стол прямо перед Эрвином. На обложке заглавными буквами было отпечатано «Марли». — Всё, что удалось найти в Вашингтоне по той группировке. Похоже, они не местные, не больше года в Детройте, — она перелистнула пару страниц, проводя пальцем по строчкам, — тут отчёты разной давности из разных штатов. Информация неполная, но вы всё равно почитайте, важного там много.       — Благодарю, — Эрвин коротко кивнул и придвинул папку к себе, — Оруо ещё не закончил проверять электронный архив?       — Не спрашивала, — она рассеянно мотнула головой и неловко отвела взгляд в сторону, — но, думаю, пока нет. А ёще это всё равно не даст нам полной картины, скорее всего. Придётся запрашивать доступ к полицейским архивам. Просто даже проведя целый день в библиотеке центрального штаба, я нашла не так много всего, как хотелось бы.       Эрвин снова кивнул, обозначив этим, что она свободна, и Петра быстро выскользнула из кабинета, отдав честь. Рассуждения о незнакомце наконец уступили более важным делам: изучению преступной организации, начавшей действовать неожиданно активно. Марли — так называлась организация — прежде всплывала на радарах агентства лишь косвенно, но неделю назад пару ребят оттуда поймали за распространением некоего нового наркотика.       «Надо узнать у Ханджи, как обстоят дела с экспертизой», — отметил про себя Эрвин, продолжая читать документы из папки. До сих пор неизвестно, что это был за препарат и откуда он взялся. Однако наркотики оказались всего-навсего верхушкой айсберга, потому что стоило Эрвину копнуть чуть глубже, и новые преступления обнаруживались одно за другим: причастны к тому, причастны к этому, здесь убийство, а здесь сутенёрство — этот список можно продолжать долго, и собрался он всего лишь за неделю. Так что в последнее время Марли — чуть ли не единственное, чем занимался главный отдел.       «А что, если тот мужчина тоже как-то связан с Марли?» — вдруг пронеслось в голове, и Эрвин на мгновение замер с приоткрытым ртом. Мысль казалась безумной и очевидной одновременно, однако цель его визита к директору всё ещё оставалась туманной, так что утверждать что-либо было по-прежнему рано. Конечно, можно было бы предположить, что Шадис пригласил его сам, и это даже логично, но вопрос «зачем» никуда не исчезал. Старый знакомый? Не похоже, чтобы Шадис вообще общался с кем-то вне работы. Деловая встреча? Тоже нет. В своём кабинете он проводил встречи разве что с подчинёнными. Новый сотрудник или кто-то из другого штата? Больше похоже на правду.       — Всем сотрудникам собраться в главном зале, — приказным тоном зажужжал динамик под потолком. В каждом кабинете висели такие, чтобы начальство могло делать важные объявления, не теряя времени. Судя по голосу, причина была не экстренной, но веской для сборов. Будь это мелочью, через динамик бы и рассказали. А учитывая отсутствие уточнений, оставался один вариант — новый сотрудник. Новенькие в агентстве появлялись не так уж и часто, особенно в сезон отпусков — посреди июля. Несмотря на то, что «Либерти» было государственной организацией, наряду с полицией, ФБР и другими правоохранительными органами, добровольцев, устраивавшихся сюда, находилось немного. Дело в том, что, в отличие от той же полиции, отделения «Либерти» располагались только в самых криминальных районах, их нельзя было встретить где-нибудь в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, где преступность и раскрываемость и без того были прямо пропорциональны. Зато в Детройте, уничтоженном кризисом, или, например, в Балтиморе, переполненном мигрантами, агентство было незаменимым щитом населения.       В полицию шли в основном за статусом, никто не рвался рисковать собой, а порой хотя бы пошевелить пальцем для расследования для них становилось непосильным трудом. В ФБР с этим дела обстояли лучше, однако во всяких гетто они работать не спешили, заранее считая это безнадёжной затеей, да и не их это профиль. А вот «Либерти» состояло из самоотверженных самоубийц — так их однажды назвали в прессе. Детективы работали в самой гуще событий, постоянно рискуя своей шкурой. В документах, которые заполнялись при устройстве в агентство, даже был пункт «в случае моей смерти детективное агентство «Либерти» не несёт ответственности за случившееся». Многие, дочитав до него, просто уходили, так и не поставив галочку. И их, конечно, нельзя ни в чём винить, ведь не каждый добровольно отдаст жизнь за покой незнакомых людей. Зато можно было не переживать за серьёзность намерений тех, кто на такое согласен. Так что каждый новый сотрудник был целым событием, и вступительная церемония — так назывались эти неожиданные сборы — служила выражением уважения и благодарности за смелость. Нечто вроде «героев нужно знать в лицо». Впрочем, некоторые всё же сдавались на испытательном сроке, впервые столкнувшись с реальной опасностью, но Эрвину так или иначе нравилась эта традиция. Он и сам старался запоминать каждого, особенно если этот «каждый» намеревался продержаться в «Либерти» больше месяца.       Отдел Эрвина пришёл одним из первых, но главный зал быстро наполнился людьми и гулом, в который сливались их голоса. Все спешили занять свои места и шушукались о происходящем. Одни были недовольны тем, что их оторвали от чего-то важного, другие мечтательно воображали новичка, третьи игнорировали мероприятие и обсуждали расследования. Больше ничего расслышать не удавалось, да и не хотелось.       — У меня плохое предчувствие, — шепнул Майк, занявший стул рядом с Эрвином.       — Нас бы предупредили, если бы что-то случилось, — скептически возразила Ханджи, сидевшая с другой стороны. Но говорила она так же осторожно. Эрвин снова предпочёл молчать, принимая к сведению слова товарищей. Он был почти уверен, что новым сотрудником окажется тот незнакомец. Но он так и не вспомнил, где видел его, поэтому тоже слегка беспокоился, хотя и не подавал вида.       — Идёт, — пронеслось волной по залу, и все тут же, умолкнув, встали. Директор чинно вошёл первым, а следом за ним — кто бы мог подумать — по-звериному озираясь по сторонам и скрестив руки на груди, шёл тот самый коротышка.       — Вольно, — скомандовал директор, поднявшись на невысокую сцену. Все снова сели на места. Эрвин заметил удивление на лицах товарищей, однако сам сохранил невозмутимый вид. — Я собрал вас здесь, чтобы представить нового сотрудника. Думаю, вы уже догадались сами, а если нет, то что вы вообще забыли в агентстве? — директор Шадис себе не изменял, как всегда был груб и прямолинеен. Он, к слову, тоже немного отпугивал новичков от «Либерти», но ничего не поделаешь — человек старой военной закалки.       — Представься, — приказал директор мужчине. Тот внимательно обвёл зал таким брезгливым взглядом, будто смотрел на мусорную кучу.       — Леви, — коротко сказал он, словно делая одолжение. Руки по-прежнему были сложены на груди.       Шадис раздражённо чертыхнулся сквозь зубы: — представься нормально!       Леви закатил глаза, а затем выплюнул: — Леви Аккерман.       В зале снова поднялся шум — среди сотрудников агентства эта фамилия не была знакома разве что совсем зелёным юнцам. Пять лет назад весь Мичиган стоял на ушах из-за серийного убийцы Кенни Аккермана или, как его прозвали в народе, Мясника Кенни. На самом деле, не только Мичиган, штатов десять по меньшей мере, потому что он постоянно колесил из одного в другой, но закончилось всё здесь, в Детройте. Эрвин лично приложил руку к его поимке — это стало делом принципа после массовой резни, в которой погибло много его товарищей. И хотя само задержание проводило ФБР, Эрвин выбил себе шанс участвовать в операции, чтобы посмотреть в глаза бесчеловечному ублюдку, который вырезал стольких его подчиненных.       Точно! Глаза. Серые холодные, озлобленные глаза. Абсолютно такие же сейчас смотрели на него со сцены. Эрвину стоило некоторых усилий сохранить лицо каменным и никак не выдать своего шока. В голове одна картинка наслаивалась на другую: взгляд Леви превращался в точно такой же взгляд Кенни пять лет назад на задержании. Мог бы и раньше догадаться, что они родственники. Хотя это тоже вызывало вопросы, потому что в личном деле Кенни не было упоминаний о детях или племянниках, всё заканчивалось на умершей сестре. Но тревожило его другое — знакомым казалось лицо полностью, а не одни лишь глаза.       — Тихо! — грозно крикнул директор Шадис, и наступила тишина. — С этого дня Леви Аккерман — сотрудник детективного агентства «Либерти», а по совместительству и ваш товарищ. Хотя манерам его придётся подучить, — директор покосился на него, но он по-прежнему презрительно сверлил глазами аудиторию. Вернее, конкретно Эрвина. Эрвин, впрочем, воспринимал это как вызов и так же неотрывно смотрел в ответ. Они будто пытались забраться друг другу в головы через один лишь зрительный контакт. Надо сказать, что желаемого результата это не приносило, только умножало вопросы, но никто не торопился прерывать игру в гляделки.       — Пока он вступит в наши ряды в качестве стажёра, — продолжил директор, — Флагон, он присоединится к твоему отделу. Вопросы?       Флагон поднял руку и дождался кивка. — Почему к моему?! — возмутился он, — Мне не нужны такие уроды… — второе прозвучало уже тише, но Леви, очевидно, услышал и ещё более презрительно скривился.       — На последнем совещании решили, что подготовка новичков теперь по твоей части, — строго отрезал Шадис, — ещё вопросы?       — Но я думал, что буду ответственным за новеньких с начала следующего сезона, а не через пару дней после совещания... — попытался возразить Флагон, но его бесцеремонно проигнорировали, потому что Эрвин резко поднял руку. Лишь в этот момент он наконец отвёл взгляд от Леви. Директор кивнул.       — С вашего позволения я хотел бы, чтобы Аккерман присоединился к моему отделу, — из зала послышалось тихие удивлённые возгласы, даже надменная гримаса на лице Леви на секунду дала трещину. Краем глаза он заметил, как Ханджи собиралась ему что-то сказать, но передумала. Шадис тоже растерялся, и лишь один Эрвин был крайне решителен.       — С какой стати? — раздался ожидаемый вопрос после мгновения ступора.       — Думаю, в моём отделе он будет эффективнее, чем в поддержке. В деле, которым мы занимаемся сейчас, он явно принесёт больше пользы. К тому же, на практике он освоится быстрее, — пояснил Эрвин, не собираясь раскрывать все карты, но ясно давая понять, что у него есть план. Он звучал так, будто хорошо знал Леви, хотя на деле строил предположения навскидку. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, или как там говорилось?       Шадис недоверчиво посмотрел на Эрвина, но тут же вздохнул и сдался:       — Леви Аккерман назначается на стажировку в главный отдел, под руководство Эрвина Смита. Испытательный срок — месяц, по желанию главы отдела срок может быть сокращён, — продолжил чеканить заученную речь директор, пока они снова начали игру в гляделки. И, кажется, как минимум одному из них всё-таки удалось пробраться в голову другого.       Эрвин вспомнил всё.