Ураган моей жизни

      — Нотт, черт возьми, будь аккуратней! — закричала Пэнси, стряхивая с мантии пыльцу фей, которую Тео по неосторожности опрокинул со стола в кабинете зельеварения.       — Пэнс, не кричи так громко, голова раскалывается — попытался успокоить подругу Забини, чья парта соседствовала со столом старост змеиного факультета.       Блейз чувствовал себя херово из-за вчерашней попойки с Малфоем. Кабинет был окутан дымом, который сочился из котлов нерадивых студентов. Душный воздух раздражал мулата, голова которого раскалывалась на сотни мелких обломков.       — Блейз, слишком много расторопши, будь внимательней — прошептала Романова, любовно воркуя над своим котлом, в котором бурлило зелье приятного медового цвета.       — Кто-то из вас уже догадался, приготовление какого зелья мы сегодня практикуем? — спросил Слизнорт, прибывая в наилучшем расположении духа. Живот профессора, обтянутый выцветшим оливковым атласом, энергично протискивался между рядов студенческих парт.       Казалось профессор выбрал свой особый принцип преподавания, который разительно отличался от методов Снегга. Гораций с каждым новым занятием придумывал все более изощрённые способы, чтобы вывести студентов из себя. Сегодняшний день не был исключением. Дать точный рецепт, но не сказать, что именно предстоит приготовить. Достаточно творческий подход, но совершенно не обоснованный метод, по мнению большинства присутствующих. Не зная названия зелья в разы труднее найти информацию в расширенном курсе зельеварения.       — Сэр, данное зелье широко известно, как…- попыталась ответить Грейнджер, но была перебита.       — Мисс, Грейнджер, я в вас не сомневался, однако дайте шанс своим товарищам пораскинуть мозгами! — энергично запротестовал Слизнорт, перебирая пальмами цепочку карманных часов.       — Делать мне нечего, как угадывать, что за варево я намешала — шипела Паркинсон, убирая густую челку со лба — Романова, почему оно зеленое? — требовательно спросила слизеринка, тыча стеклянной палочкой в спину одногруппнице.       — Из-за избытка твоей токсичности, Пэнс. Умерь пыл и не тычь этой штукой мне в спину — не обернувшись, ответила русская.       — Черт, мне же правда больно, психованная! — возмутилась Катерина, на более решительные выпады своей нестабильной подруги, которая настырно продолжала терроризировать русскую.        — Убавь огонь! Ты перегрела зелье еще на второй фазе, пыльцу фей нельзя доводить до кипения! Читай внимательней и меньше отвлекайся на Нотта. Я уже не смогу помочь исправить кошмар, который ты пытаешься выдать за зелье. Просто сядь и отдохни! Это лучшее, что ты можешь сделать в этой ситуации, истеричка! — обернувшись, выпалила шатенка. Она ненавидела, когда ее отвлекают от любимого дела — зельеварения.       — Вы можете не орать друг на друга хотя бы пол часа! — не выдержал Забини, не в силах совладать с новым приступом головной боли.       — Отъебитесь от меня со своими вопросами, тогда я помолчу! — прокричала Романова, добавляя последние ингредиенты в котел.       Сторона гриффиндорцев неодобрительно косилась на перепалку в рядах змеиного факультета. Могло показаться, что слизеринцы готовы были разгрызть друг другу глотки. Заебанная Паркинсон, которая одновременно пыталась совладать с испорченной прической и слизким варевом в котле. Рядом Нотт, который сегодня точно встал не с той ноги. На парня конкретно влияла нервозность той же Паркинсон, все валилось из рук. На каждое неловкое движение слизеринца брюнетка отвечала едкими замечаниями и легким рукоприкладством. За следующей партой Забини, внешний вид которого оставлял желать лучшего. Пары от многочисленных котлов плохо влияли на рецепторы мулата. Казалось, вот-вот и его вывернет наизнанку субстанцией, похожей на варево, находившегося в котле Пэнс. Романова, которая одновременно пыталась следить за своим котлом и котлом Блейза, понимая, что Забини не в состоянии сейчас проследить даже за своим желудком, что уж говорить о зелье. Девушка разрывалась между двумя котлами и непрекращающимися вопросами друзей, которые сегодня явно были не в ресурсе. Хотелось послать их куда подальше, лишь бы они замолчали. Парта двух блондиночек, как шуточно окрестил дуэт Малфоя и Гринграсс Забини, была, к удивлению львиного факультета, самой спокойной и работоспособной. Но этот факт не мог скрыть атмосферу убийственного неприятия всех и вся, что источали Драко и Дафна за милю. Над их столом нависло тяжелая тишина, разбавленная лишь звуками передвигающихся колб и режущих ножей. Гринграсс еще вчера поссорилась со своей импульсивной сестрой, которая приказным тоном сообщила, что Дафна не имеет права общаться с Блейзом из-за дружбы мулата с русской. Все утро слизеринка провела, выслушивая упреки о том, что она худшая сестра на свете. Настроение на весь день было бесповоротно испорчено. Драко же был не в духе по одной простой причине — он проживал жизнь Малфоя. Не хватит и недели, чтобы рассказать о всех причинах злости слизеринца.       — Паркинсон, не стоит каждое утро купаться в парфюме. Глаза слезятся от такого количества — пожаловался Нотт, театрально принюхиваясь к Пэнс.       — Свои замечания оставь при себе, Теодор. От меня хотя бы приятно пахнет в отличии от этой шалавы, которую ты пригласил на бал — начинала закипать брюнетка.       — Пэнси, мы же говорили об этом…- устало начал слизеринец, готовясь к очередному скандалу, который каждый раз заканчивался одним и тем же сценарием. Пэнси кричала и истерила, пока Тео готов был содрать с себя кожу из-за безвыходности.       — Время! — сообщил профессор, демонстративно показывая классу золотые карманные часы.       — Романова, хватит ржать. Ты увидела за нашим столом что-то смешное? — шипела Пэнси, не понимая странной реакции своей подруги.       — Сейчас сама все поймешь, дурочка — улыбнулась русская, переводя взгляд с Пэнси на Тео.       — Факультет слизерина сегодня больно разговорчивый. Мистер Забини, мистер Нотт, мисс Паркинсон и мисс Романова, подойдите — подозвал к учительскому столу, на котором в гордом одиночестве бурлил котел с блестящим зельем, учеников Слизнорт.       — Не могли бы ответить, что вы чувствуете? — спросил профессор у Блейза, хитро улыбаясь.       — Простите, сэр? — переспросил Забини.       — Запах, мой дорогой! Чем пахнет? — не унимался Гораций, словно малое дитя.       — Эм, пахнет огневиски — выпалил мулат, обосновывая свои ощущения столь явным похмельем.       — Ох, Блейз, чего я только не слышал за свои долгие годы преподавания. Но огневиски! Неслыханно — смеялся профессор, держась рукой за внушительный живот.       — Чего смеешься, Романова — спросил Блейз, не понимая происходящего, пока девушка заливалась искренним смехом на пару с профессором и Грейнджер.       — Другого от тебя я и не ожидал, Забини — ухмыльнулся Малфой, сидя на ближайшей к профессорскому столу парте.       — Мистер Нотт, а вы? — Слизнорт обратился к слизеринцу, пытаясь унять приступ смеха.       — Пахнет… Пахнет жасмином — нехотя ответил Тео, не сводя глаз с Пэнси.       — Чем-то еще?       — Да, я чувствую запах моря, словно я в одном из родовых поместий на мысе Лизард — нерешительно пробормотал Нотт, боясь спугнуть дорогой сердцу образ.       — Мисс Паркинсон? — Слизнорт обратился к девушке, склонив голову набок.       — Я чувствую запах новой драконьей кожи, чистого постельного белья, словно его только что накрахмалили и постелили эльфы в моей комнате — прошептала Пэнси, которую, казалось, отбросило в другую реальность так, что девушка не могла собрать слова воедино — И еще запах чего-то родного и теплого. Так пахнет…- бормотала девушка, но вовремя остановилась, поняв суть игры. Паркинсон с недоверием перевела взгляд на Романову, которая пыталась скрыть улыбку смущения, а потом на Тео, который не мог оторвать свой нос от котла и то и дело косился на Пэнс.       — Мисс Романова, что же чувствуете вы? — спросил профессор, в глазах которого играли искры любопытства.       — Профессор, я знаю, что в котле. Отвечать на вопрос не хочется — строго ответила девушка, смотря в серые глаза парня, что сидел напротив.       — Но все же, дорогая, что вы чувствуете? Ученики должны понять принцип действия зелья на собственном примере.       — Вам не кажется, что это переходит личные границы? — устало спросила русская, но все же продолжила — Запах холода и морозной зимы. Когда чувствуешь, как иголки проникают внутрь, но продолжаешь вдыхать через боль. Запах снега и мороза. Вот, что я чувствую.       — Может что-то еще?       — Это амортенция, сэр. Очень мощное приворотное зелье. Оно может вызвать у человека сильное увлечение, но не способно создать настоящую привязанность. Невозможно воссоздать настоящую любовь — выпалила девушка, отвернувшись от Малфоя, лицо которого не выражало ничего на протяжении всего этого абсурдного представления, устроенного профессором.       — Браво, моя дорогая. Двадцать балов слизерину — воскликнул старик, тепло улыбаясь — Разумеется, амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Но не стоит недооценивать это произведение зельеварения! Одержимость опасная штука, вы должны это помнить — восторженно тараторил волшебник, подняв указательный палец — Что же, а теперь мне нужно проверить, насколько вы были хороши в создании любовного напитка — сказал Гораций, направляясь к котлам студентов.       — Слишком много парфюма, Нотт? — с вызовом спросила Паркинсон у слизеринца, как только класс заполнили голоса учеников.       — Пэнс, я прошу тебя, не начинай — устало сказал, Тео, отворачиваясь от слизеринки.       — Нет, Тео, мне это надоело! Ты твердишь одно и то же! Что мы просто друзья, что мы не можем быть вместе, что я, черт возьми, тебе неинтересна, как девушка! — не унималась слизеринка, пытаясь как могла сдерживать свой пыл.       — Ты действительно не понимаешь? — не выдержал Теодор, гневно развернувшись к девушке.       — Я хочу отпустить тебя сейчас, пока тебе не стало слишком больно — прошептал парень, зная, что этот разговор не должны слышать посторонние.       — Ты полный идиот, если считаешь, что так мне будет легче, Теодор. Пора повзрослеть и принять то, что происходит — кричала брюнетка, которая не привыкла скрывать свои эмоции. Пэнси была, словно бочка с керосином. Одно неверное слово и все горело в радиусе трех миль от этой своенравной аристократки.       — Да, Паркинсон, тут ты права! Пора повзрослеть и принять в расчет тот факт, что мы никогда не сможем быть вместе… По крайней мере не в этой жизни — грубо отрезал Нотт, отдаляясь от точки кипения — брошенной Пэнси Паркинсон.       — Блять — Забини с глухим ударом пнул стол ногой и поспешил за другом. Итальянец проклинал сегодняшний день и со страхом ждал завтрашний.       — Пэнс…- Катерина попыталась взять подругу за руку, чувствуя, как та дрожит.       — Все в порядке, Романова — холодно ответила брюнетка, пытаясь сдержать слезы. Надев на себя маску безразличия, Паркинсон физически чувствовала, как ее сердце разлетается на мелкие осколки, которые вряд ли можно будет собрать. Брюнетка размеренно собирала свои школьные принадлежности дрожавшими руками. Наклонившись над партой, она почувствовала, как по щеке скатилась теплая предательница — слеза отчаяния.       — Я хочу побыть сегодня одна, Кэт — не посмотрев на подругу, девушка вышла из класса.       Ученики один за другим выходили из душного помещения, Слизнорт ворковал с Поттером, который мечтал сбежать от столь нежелательного внимания, то и дело поглядывая на дверь кабинета, словно та была спасательной шлюпкой.       — Малфой, встретимся сегодня в то же время — сказала Катерина стоящему у котла слизеринцу.       — В пять часов, в большом зале, Романова — не поднимая глаз, ответил Драко.       — Что, прости?       — Танцы. Выручай-комната на сегодня отменяется — холодно ответил слизеринец, сжимая в руке пару пергаментов. Малфою стоило немалых усилий общаться с Романовой спокойно.       — Совсем забыла про эту чушь с балом - попыталась оправдаться русская.       — Чем раньше человек поймет, что не может свернуть со своего жизненного пути, тем легче ему будет принять происходящее. Попытайся объяснить ей это. Не хочу, чтобы она плакала — сказал слизеринец, отводя взгляд.       — Так ты себя оправдываешь? Ты просто принял происходящее? — удивленно спросила девушка, удивившись резкой смене темы диалога.       Малфой не ответил, лишь сильнее сжал кулак. Костяшки пальцев побелели. Парень грубо отпихнул шатенку плечом, направляясь к выходу.       — Ты мог бы сказать ей это сам. Она ведь твой друг, Драко. И она скучает по тебе прежнему. Я знаю это, потому что она рассказывала — голос девушки настиг слизеринца совсем близко. Она встала перед ним, преграждая выход из кабинета.       — Знаешь, Пэнси иногда рассказывает мне о том, каким ты был раньше. Возможно, с такой версией Драко Малфоя я бы подружилась — сказала шатенка, гордо подняв подбородок.       — Паркинсон стоит меньше болтать — холодно ответил блондин, смотря на девушку сверху.       — Да, однозначно — отрешенно ответила русская, оставляя парня одного в душном кабинете.       Драко закрыл глаза, выдохнул, отгоняя злость. Еще один вздох и парень почувствовал, как запах маминых любимых роз заполняет легкие.       Светловолосы мальчик пяти лет обесчестил лучшую часть заколдованной теплицы. Огромная охапка английских белых роз больно царапают пальцы рук. Мальчик несется сквозь непреступные коридоры Мэнора к самой красивый женщине во всем мире. Залетев, словно маленький ураган, в парадную гостиную, ребенок слышит звук разбившейся чашки. Мама закрывает рот ладонью, пытая сдержать в себе бранные слова.       — Драко, милый, зачем ты оборвал мои цветы? — Нарцисса спрашивает холодно, стараясь привести сердцебиение в норму.       — Мама, почему ты расстроена? — мальчик не понимает, почему мама не улыбается. Шипы неприятно царапают щеку.       — Я просто хотел, чтобы ты улыбнулась! Я знаю, что ты любишь именно эти цветочки! Ты ухаживаешь за ними больше остальных — восторженно тараторил ребенок.       — Мама, ты такая же красивая как они! Нет, ты намного лучше! Я тебя люблю очень-очень. Я каждый день буду тебе их приносить, только улыбайся — не унимается малыш, видя, как от его слов сердце матери расцветает.       — И я люблю тебя очень-очень — смеется Нарцисса — Только не надо рвать мои розы.       Малфой выдыхает, освобождая легкие от цветочного аромата. Нарцисса не раз будет припоминать этот инцидент сыну спустя года, каждый раз смеясь, как в первый. Открыв дверь пустого класса, слизеринец останавливается, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, этого не может быть. Сердце бешено колотится, словно хочет выпрыгнуть из груди и остаться в этом душном классе, наполненном парами амортенции.       — Блять — рычит юноша, с силой хлопая дверью.       Аромат роз сменил запах церковных свечей и ладана. Пахнет морозной зимой и колкими елями. Пахнет Романовой.