Долгий разговор
24 января 2022 г. в 23:09
Легкая поступь девушки оставляла мягкие следы на переливающемся искрами снеге. Теплая дорожная мантия едва грела продрогшие от долгой дороги кости. Согревающее заклинание потеряло свою силу при последнем аппарационном прыжке, а останавливаться и тратить драгоценное время на восстановление магия совершенно не было желания. До достижения цели оставались считанные минуты.
Девушка остановилась у подножия очередного горного хребта. Звездное небо было слишком спокойным для столь недосягаемого места. Тюрьму защищала особая магия. Не были слышно ни завывания ветра, ни остатки беспокойной вьюги.
Все что стоило знать о Нурменгарде — это желание. Найти тюрьму в холодном царстве Альп мог только тот, кто страстно этого желал. Вот настолько все было просто. Не смотря на ходившие легенды о защите этого места, магия, что окружало тюрьму была светлой.
Романова почувствовала, как в области сердце что-то непроизвольно кольнуло. Тело девушки перестало покрываться мурашками из-за холода. Все что ощущало сейчас Катерина — это покой. Она сделала пару шагов навстречу непреступному подножью. Лед растаял. На его месте появилась серая кладка камня. Пожирательница нежно коснулась шершавой поверхности, чувствуя, как защитная магия приятно покалывает в кончиках пальцев. Главное не бояться. Главное верить, что ты пришел с позволением.
Теплый затхлый воздух коснулся лица девушки, а стена исчезла. Округлая арка звала гостью вперед. Факелы горели все ярче. Чем дальше заходила русская, тем светлее становилось вокруг. Толстый слой пыли покрывал каждый дюйм когда-то великой крепости. Казалось, что комнаты опустели недавно, но это был обман. В этих комнатах никогда никто не обитал. Стражи никогда не было, как и дементоров. Геллерт Грин-де-Вальд провожал свои последние годы жизни один. Одиночество отравляло его, но не лишало рассудка. Разве можно стать сумасшедшим, когда сам ты состоишь из безумия?
Романова поднималась выше, преодолевая очередной лестничный пролет. Девушка знала все о Нурменгарде. Впервые ее сюда привел Давид. Отца лишили свободы, когда русская еще не родилась. Брат был одним из немногих, кто знал тайну холодной Альпийской крепости. Он всё-таки был прямым ее наследником. Министерство магии, как и магический совет серьезно облажались, забыв о такой важной детали как родовые узы.
Давид рассказал Катерине, что темница отца была защищена от постороннего мира светлой магией. Всемирный магический совет принял такое решение поскольку считал, что такое чудовище, как Геллерт Грин-де-Вальд, давно потеряло любые светлые начала. Но эти набитые дерьмом дипломаты не могли и подумать, что ее папа успел подарить миру еще двух чудовищ. Совет не знал о прямых потомках, магии которых подчинялся Нурменгард. Суд Визенгамота лишил права обладания Геллерта, но не его детей.
Романова остановилась у резной двери — единственной чистой поверхности, что встретила русская на своем пути. Девушка занесла руку, чтобы постучать, но холодный голос из-за тут же прервал ее.
— Ты долго собираешься там стоять?
— Ну, конечно. — прошептала шатенка, закатив глаза.
Романова вошла в камеру небольших размеров. Ее отец сидел за столом, держа в руках перо. Половина помещения была завалена самыми разнообразными книгами и пергаментами. Скромная кровать, каменные стены и десятки прогоревших свечей. Ничего не изменилось за два года.
— Здравствуй, дочка.
Катерина сотворила стул по другую сторону стола напротив отца. Волшебник даже не поднял седовласой голову навстречу вошедшей. Он продолжал что-то писать на пергаменте, покрытом зарисовками.
— Два года. Два года ты не приходила. Что же тебе понадобилось сейчас? — бледное лицо мужчины искривилось в жуткой усмешке.
— Отец…
— Не перебивай! Я, величайший волшебник магического мира, сижу здесь, как пес на привязи. Лишен магии и способа выбраться отсюда. Мой последний собеседник — это ветер, который иногда заглядывает в эту чертову камеру. И ты, единственная, кто можешь безнаказанно проникать сюда, не приходила чертовых два года. Что же привело тебя сюда сегодня, Катерина? Понадобились сведения? — он говорил высокомерно, даже не смотря в сторону Романовой.
— Не надо, умоляю! Ты просишь от меня милосердия, хоть сам лишен этого чувства! — рассмеялась шатенка — Ты говоришь об участии в твоей жизни, черт, папа…
Седовласый мужчина медленно встал из-за стола. Он был одет в старый классический костюм. Глаза разного цвета метали молнии.
— В прошлый раз ты сказал мне, что я всего лишь глупая девчонка, которая не понимает происходящего. Ты сказал, что Давид был прав, отправив меня в Англию. Ты вылил на меня ушат оскорблений.
Колдун хрипло рассмеялся. Он подошел к дочери, облокотившись рукой о каменный стол. Морщины в уголках хитрых глаз рисовали на его лице зловещий узор.
— Не думал, что моя дочь настолько слаба, что не может вынести пару невинных фраз в свою сторону. — прошептал он в лицо русской.
— Я могла спасти брата, если бы вы не решали мою жизнь за меня! — заорала русская, вставая на ноги.
— Не могла. — убийственно-спокойно ответил старик.
— Сука! — Романова ударила по столу, маленькая бутылочка чернил вдребезги разбилась.
— Замолчи.
— Я могла! У меня был флакон с живой водой.
— Это ничего бы не решило. — тихо ответил отец.
— Это ты замолчи! Вы всегда считали меня слабой! Моя обожаемая чокнутая семейка! Всю мою чертову жизнь вы диктовали мне условия…- Романова кричала.
— И что же сделала ты, когда лишилась нашей опеки? — надменно спросил старик, склонив голову — Решила стать подстилкой змеиного выродка? Мать обезумела, отец лишен силы, брат погиб. И ты, девчонка, решила, что справишься со всем сама? Зачем, Катерина?
Романова чувствовала, как к глазам подступают слезы. Но плакать было нельзя. Главный завет ее собственной библии — семья не должна видеть ее слабой.
— Когда ты пришла ко мне и рассказала о своем плане, я не верил, что ты справишься. — слишком тихо проговорил волшебник, продолжая наступать — Но, видимо, я слишком долго сомневался в тебе.
— Дорогой папа, твои сомнения лучшая пища для меня. — горько усмехнулась русская. Она не сдастся без боя. Только не ему.
— Ты ведь убила Альбуса?
— Да.
Волшебник открыл рот, но слова так и не выбрались наружу.
— Он сам попросил. Он умирал от проклятия, я лишь помогла. — слишком спокойно дополнила девушка.
Геллерт подошел к узкому окну, скрепив руки за спиной. Волшебник долго молчал, о чем-то размышляя.
— Значит, в конце концов Том придет за мной.
— Он не сможет.
— Желание, Катерина, вот что откроет ворота Нурменгарда. Не прошло и дня, чтобы я не размышлял о защите моей личной тюрьмы. Они связали мне руки, лишили магии. Всемирный совет волшебников буквально вкопал светлые руны по периметру замка, словно ров с раскалённой лавой. Никто, с темными помыслами о моем освобождении не может войти. А я уверен, что Волан-де-Морт не спешит меня освободить. Я же не могу выйти, не лишившись жизни. Спасибо Альбусу за столь изощрённую защиту. Знаешь, иногда, мне кажется, лучше бы меня посадили в Азкабан.
— Ложь. — рассмеялась девушка, пристально смотря на силуэт отца — К тому же, тебе не стоит беспокоиться о Реддле. Он не претендует на роль самого умного мага столетия. Не замечает паршивых овец в своем стаде, не может убить Поттера. — играючи, словно рассказывала забавную историю, говорила Катерина.
Грин-де-Вальд обернулся. Впервые за время беседы его лицо посетила искривленная улыбка.
— Ложь! — в тон девушки рассмеялся маг — Иначе твоя защита не трещала по швам. Кто такой Малфой?
Романова печально усмехнулась. Сколько бы лет не прошло, ее отец останется собой. Заточенный в тюрьме, которая окружена всеми возможными защитными заклинаниями. Лишенный палочки, с подавленной магией, он продолжал бессовестно вторгаться в ее личные границы.
— Еще одна подстилка змеиного выродка, как ты выразился. — смеялась шатенка.
Геллерт наградил дочь неодобрительным взглядом. Наподобие большой кошки, волшебник тихо подошел к русской. Его разноцветные глаза не выражали ровным счетом ничего. Волшебник скривился, словно съел берти ботс со вкусом ушной серы.
— Я, понимаю, что прелюдия окончена. Может приступим к делу? — строго спросил отец, возвращаясь за письменный стол. — За два года у тебя должно было накопиться много вопросов.
Романова сняла с себя дорожную мантию. Девушка сложила руки на животе.
— Около сотни. Но первый, самый важный. Как уничтожить крестраж?
Геллерт не изменился в лице. Волшебник поправил манжеты черной рубашки, словно оттягивал время.
— Могла бы и предложить отцу выкурить сигарету, раз сама не брезгуешь столь маггловскими привычками.
Романова рассмеялась. Не прекращая улыбаться, девушка достала серебряный портсигар. Она скучала по отцу. Маленькую камеру заполнил запах ментоловых сигарет. Им предстоял долгий разговор.