Vois sur ton chemin Gamins oubliés, égarés Donne-leur la main Pour les mener vers D'autres lendemains
—
Разгляди на своём пути Забытых сорванцов, Протяни им руку, Чтобы направить их В другое будущее.
По классу разносится тихое пение. Красивое сопрано, что подобно солнечному свету, преобразованному в звук — Манджиро Сано, что сейчас нагло сидит на учительском столе. Хотя должен был убирать класс. Периодически возникающий баритон, что придаёт разнообразия и "вкуса" незамысловатой песне — Кен Рюгуджи, стоящий у окна. Пришёл помочь другу. Акция — Реакция. Затевать драки в стенах интерната нехорошо, Майки. Избиение другого ребёнка (пусть он и на года четыре тебя старше и доёбывался до тебя с момента приезда) серьёзный проступок. И чтобы папочка этого урода, которого спихнули сюда, платил хорошие деньги, чтобы его сыночек оставался тут и не попал в колонию, ты понесёшь наказание. У самого Майки папы нет. Есть сестра, но, как он знает, она далеко-далеко и никогда не навестит его. У неё хорошая любящая семья и ей точно нет дела до такого отброса, как он. И раньше был брат. Но он умер. Раньше было грустно из-за этого. Теперь стало всё равно. Манджиро даже не плакал и не плачет. Он сильный, как говорил Шиничиро, а плакать — удел слабых. Майки всецело доверят его словам. Поэтому не плачет. У Доракена вообще никого нет. Ни папы, ни мамы. Ни сестры. Ни брата. Ни-ко-го. Хотя теперь. Возможно. Есть Майки. И, возможно, у Майки теперь есть Доракен. Последний отходит от окна, закрывая его. В классе всё равно прохладно. И осеннее солнце уже не согревает так сильно, отчего приходится кутаться в свитера и тёплую одежду. Кен хотел бы, чтобы лето никогда не заканчивалось. Ведь раздражающих детей становится меньше, когда некоторых забирают погостить домой. У него больше свободного времени и меньше поводов для раздражения, как ненавистные уроки математики и письма. Нахуя ему это? Кен знает, что у него нет будущего. Ни у кого тут нет. Поэтому Доракен хочет схватить лето за руку, пригрозить кулаком (он действительно выглядит угрожающе. он действительно сильный) и сказать, чтобы не смело заканчиваться. Доракен хочет подольше не ощущать безнадёжность. Хочет ощущать только приятное прикосновение солнечных лучей к лицу. Возможно, так себя чувствуют дети, которых с любовью гладят по голове. Кен не знает. Не знает любви. Ведь любовь — наибольшая роскошь, что позволена лишь единицам. Майки продолжает петь. Кен подпевает.Sens au cœur de la nuit L'onde d'espoir Ardeur de la vie Sentier de gloire.
Почувствуй в ночи Волну надежды, Задор жизни, Стезю славы.
Волосы Майки — солнечные волокна. Мягкие, приятные. Пахнут порошком и мылом. И Кену нравится касаться их пальцами, перебирать, создавая на голове друга порой очень странные причёски. Майки не против. И каждый раз сидит, улыбаясь уголками губ. Так тепло, не фальшиво. Только для одного большого (нет) Доракена. Кен улыбается в ответ. Если Майки дарит Кену тепло, счастье и повод для планов на будущее, то взамен Кен отдаёт Майки душу. Желание жить. Он отдаёт ему песню. Возможность творить, создавать красоту из ничего. Создавать из букв искусство. Впервые Кен поёт для Майки, даже не подозревая, что тот слушает. Манджиро тогда уснул на нём, когда они сидели на улице, спрятавшись от других ребят и надзирателей в тени деревьев. А Кен привык петь, когда скучно. Или когда он один. Или при множестве других ситуаций, ведь эта привычка стала частью его самого. Майки не спал и всё время пока его друг напевал что-то своим умопомрачительным голосом, который, когда Кен переходил на шёпот звучал ещё лучше, слушал, затаив дыхание. Ему действительно казалось, что это какая-то магия и они внезапно пропали в глупую детскую сказку. Да, конечно, Манджиро знал, что такое петь. Слышал множество матерных частушек от других ребят. Но то, что делал Доракен было совсем другим. Это было красиво. Он чувствовал что-то странное в районе грудной клетки, а сердце колотилось быстро-быстро. И чувство не прошло, пока Доракен не прекратил петь. Майки решил, что Кен его околдовал. Ведь такое не может быть ничем другим, кроме магии. Во второй раз Доракен начал петь случайно. Их, как обычно, наказали за неподобающее поведение, заставив мыть коридоры. Он даже не заметил, что начал напевать мелодию из головы. — Что ты делаешь?! — голос Майки вырывает его из транса в который тот успел погрузиться, увлёкшись. Кен уставился на Манджиро в ответ со смесью удивления и искреннего непонимания на лице. А Майки всё продолжал. — Блять, Кенчик, это же какая-то магия, да? Ты колдун, блять? И смотрел на Доракена так, будто тот на его глазах только что стену силой мысли сломал. — Ты ебанулся? Я, блять, пою. — Не пизди, это точно магия, — Манджиро всё стоял на своём. — Иначе почему я что-то странное чувствую? Точно колдовство ведь, — он ткнул пальцем в грудь, — Вот тут. — Я просто пою, Майки. И в ответ самый удивлённый взгляд, какой вообще мог сделать Майки. — Да ты... подожди. Поют у нас ребята про дрочку, а то, что ты делаешь это не... это красота. А не пение. — Нет. Я всего-лишь пою. Тогда Майки постоял где-то с минуту, уставившись на него, не моргая. А после в какой-то прострации, скотина, ушёл куда-то, кинув его. Доракен тогда один тот ебучий коридор домывал. В следующий раз Манджиро сам подошёл к Кену. Хотя они и так почти постоянно вместе находились. Подошёл и попросил научить петь. И обязательно так, чтобы что-то чувствовать "там". Последнее Доракен не совсем понял, но петь научил. А его друг оказался неожиданно талантлив, обскакав его самого. И сейчас они снова одни. Остались в классе, чтобы творить их личную магию. Поют в унисон, создавая что-то новое, особенное. Принадлежащее только им двоим. Манджиро полюбил говорить, что когда они выберутся из этой дыры, то обязательно станут певцами. Профессиональными. У них обязательно будет свой огромный дом, много денег и свобода. Доракен позволяет себе верить в это.Trop vite oubliés effacés Une lumière dorée Brille sans fin
Очень быстро забыты, стёрты. Золотистый свет Лучится нескончаемо.
Ardeur de la vie, de la vie Sentier de gloire Sentier de gloire.
Задор жизни, жизни. Стезю славы,Стезю славы.