«Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде»
©Хорхе Луис Борхес.
По версии же специалистов XIX века, сюжетов всего тридцать шесть. И можно тысячу раз изобретать велосипед, но так или иначе, любой автор приходит к какому-то шаблону. Плохо ли это? Это факт, дорогие мои — всё написано до нас. Разница в том, как написано и как подано, какими словами, с какими героями, какими поворотами. Но если вы, как и я, любите именно истории с крепкой романтической составляющей, то количество шаблонов сжимается так, что иногда не продохнуть. Именно следование этим штампам превращает любую завязку для романтики в типичную жвачку, в то, что не просто «написано до нас», а успело до нас быть съеденным, переваренным и утилизированным. Давайте же посмотрим, какие сюжеты можно считать виновными в предвзятом отношении к такому понятию как «любовный роман». 1. Беременные от олигарха/босса/президента мира/тёмного властелина эльфов (нужное подчеркнуть). Ох уж эта контекстная реклама с Литнета… Сколько глаз об неё сломано, сколько икоты получено. Это те самые книжечки в мягкой обложке, которые раньше стояли у мамы на полках, а теперь бульварщина захватывает мир нефритовыми жезлами электронным путём. Влажные фантазии домохозяек бальзаковского возраста о непременно случайно беременной от непременно случайно встреченного олигарха, который непременно влюбится в блудную овцу и ему непременно нужен её (даже иногда чужой) ребёнок. Стоит ли говорить, что этот сюжет избит до такой степени, что из своей канавы даже орать уже неспособен? Стоит ли говорить, что в жизни олигархи выглядят не как Кристиан Грей на минималках и уж точно не бегают за пузатыми овечками? Стоит ли говорить, что беременность не очень красит женщину на то, чтобы соблазнять этого самого олигарха (если только у него нет фетиша на бегемотиков, животики и растяжки на всю жопку). Ну и наконец, стоит ли говорить, что писать очередной такой сюжет — пошлая, вонючая и нереалистичная гадость, которую сожрать могут разве что наивные клуши с десятью кошками, верящие, что олигарх не сегодня-завтра постучится в дверь и сделает предложение, от которого нельзя отказаться. 2. Новенькая/ий в классе.«В мой класс она зашла, и сразу понял я. И Купидон мне в сердце не стрелою дал, а пулею. Сказала наша классная: «Детки, знакомьтесь с Юлею». ©Баста
Вот это уже ближе к родному фикбучику. Отправить героя в новую для него среду не такой уж плохой ход, на самом деле. С этого начинаются любые «попаданства», да даже Поттериана началась со знакомства с Хогвартсом. Но когда речь о завязке именно на романтику, а герои нежного школьного или студенческого возраста, такой вот «Купидон дал пулею» и мгновенная любооооовь вызывают только смех. Кстати, работает эта ерунда в обе стороны: в класс может прийти и супер-мега-альфа-красавец новенький и покорить сердечки всех местных кумушек. Сюда же, а именно в топку: переезд в другой город, перевод в другую школу (особенно хулигана, да), «мама снова вышла замуж и хочет кататься по стране с новым мужем, а я приехала жить к папе» (привет, Белла Свон). Просто подумайте, сколько самых ныне высмеиваемых историй начались с этого штампа, и писать про новеньких расхочется моментально. 3. Волшебная помада для гадкого утёнка. В волшебной помаде часто нуждаются авторы, чья героиня изначально написана как самая тихая и серая мышь. Невзрачная, неуклюжая, намеренно некрасивая. Ибо мы ж тут не Сью! Только в попытке избежать одного клише автор вляпывается в другое, гораздо более смешное, задолбавшее ещё из американских комедий нулевых. Дабы все увидели, что мышь на самом деле прекрасна, её наряжают в тряпки почище, ставят на каблуки повыше, делают причёску и мейкап… И Золушка успешно покоряет своего принца, ведь он наконец-то её разглядел. Волшебная помада на то и волшебная: она убирает прыщи, за мгновение стройнит фигуру, выравнивает зубы и превращает солому на голове в локоны из рекламы шампуня. Дерматолог, спортзал, ортодонт, трихолог, косметолог, работа над собой? Не, не слышали. Помада — и дело с концом. Принц не ждёт, бал тоже. 4. Спор на девственность. Даже интересно, кто в итоге написал это первым? Склоняюсь к варианту с Шодерло де Лакло и его «Опасными связями», изданными аж в 1782 году. Да, возможно, в восемнадцатом веке такой поворот шокировал и возмущал общество, для которого потеря невинности до брака была равна пожизненному позору до седьмого колена. Но в современном мире меня даже умиляют эти попытки авторов выставить сюжет, сгнивший два столетия назад, как что-то прорывное и смелое. Окстись, Анна Тодд, кому сейчас среди молодёжи вообще интересно, кто там девственник или нет? И да, непременно грязный совратитель в свою павшую мышь влюбляется, это обязательный элемент. Тут должен быть мем «да всем насрать» на вашу хвалённую невинность, споры на неё и вытекающие из этого сопливые драмы. 5. Дева в беде. Не штамп, а штампище. У девушки крадут сумку, а бравый герой кидается за вором. Деву хотят избить/изнасиловать/выгоняют из дома/кидают в жерло вулкана, а спаситель получает спасённую в качестве приза. Фиона для Шрека. И я даже не стану хэйтить этот сюжетный костыль, ибо да, иногда он нужен, иногда это самый лучший и логичный вариант знакомства персонажей. Вопрос в том, как обыграть. Написать, что Вася шёл по улице, услышал крик во дворе, увидел, как на девушку напали. Дал мразям по морде, а девушку проводил домой, и началась у них любовь. Ещё лучше — к себе домой, царапинки помазать, вот вам сразу и контакт. И штамп прямо на лоб Васе. Если вы хотите, чтобы штамп отыграл, то или тщательно его маскируйте за цепью обстоятельств, или деконструируйте. Например, здорово обыграли деву в беде в недавно нашумевшем «Майоре Громе», где девушка сама подстроила нападение на себя, чтобы пробраться в дом героя. 6. Мышь и плохиш. Про плохих мальчиков я уже говорила в другой статье¹, но в контексте этой не могу не упомянуть снова. Есть у нас скромная отличница аля Гермиона-Елена, есть мальчик-негодяйчик аля Драко-Деймон, и пошла жара, желательно посыпанная лавхэйтом. При этом мышь обязательно наставляет его на путь истинный и перевоспитывает, а плохиш в ответ жарко её трахает по всем углам. Классика современности, давно набившая оскомину. Ни разу не видела, чтобы такие отношения закончились хоть как-то оригинально: да потому что невозможно сделать оригинальным и самобытным то, что изначально заезжено. Да, такое хавают и будут хавать девочки помладше, истекая слюнями на плохиша (потом эти девочки вырастают, и плохиш обзаводится миллионами и страстью к беременным животам). Таков путь.© 7. (Враги) под одной крышей. Запихать под любым предлогом в один дом персонажей, которых надо свести — как это просто, как гениально. Посадить двух половозрелых кроликов в одну клетку и сказать «ебитес». Два очка сверху, если кролики изначально испытывают друг к другу неприязнь и ругаются из-за бытовухи. Три очка, если в работе вписана сцена с внезапным пересечением в ванной в голом виде, четыре — если с голого тела падает полотенце. Ну и твёрдая пятёрка, если есть ссора и расход по разным комнатам, чтобы потом «понять, простить, потрахать». Что ж, кто-то даже активно любит этот штамп, переполненный бытовушными разборками, флаффом и поводами к обожаемыми фикрайтерами неловким ситуациям, приводящим в постель. Да и для фанфиков он безумно удобен, ведь посадить в одну клетку можно абсолютно любых кроликов, даже из разных фандомов. Только будет ли подобная сахарно-липкая штука котироваться не как «тысяча и один способ завалить двух персонажей в горизонталь»? Вопрос в подаче, конечно же, но подозреваю, что если ход «под одной крышей» не обрамлять в рамку крепкого сюжета помимо упавших полотенец и горелых завтраков, то для переваривания данного продукта не хватит всего Мезима мира. В ориджах же это однозначная смерть работы, аминь. 8. Игры в бутылочку/правду или действие. Ещё одна романтическо-идиотическая хрень из тех же «тысячи и одного способа». Мне кажется, что как минимум в 70% фандомов уже есть работы, где персонажей сшипперивают именно через такие вот игрушки. И насколько же фальшиво выглядит, когда таким маются герои далеко не детского возраста. Не знаю, как вы, а у меня от слов «правда или действие» возникает испанский стыд за персонажей. Нет, я не спорю, есть куча подобных игрушек для подвыпившей компании, и таким образом развлекаться могут не только дети. Но когда эти не-дети во время обычной игры начинают загадывать вещи вплоть до «поебитесь в том шкафу» или «расскажи, как умерла твоя любимая собачка», вот тогда мне действительно за них стыдно. А ведь именно для таких вещей и используют авторы приём с играми. Для провокации или для поцелуя тех, кому надо поцеловаться. Дёшево, грубо, наивно и избито. И глупо до такой степени, что умственные способности героев разом сваливаются к восьмилеткам. Кстати, ничего бы против не имела, если бы в бутылочку поиграли дети. 9. Принцессе положено N мужей. В эфире снова контекстная реклама с Литнета, друзья мои. Мне действительно страшно, когда я понимаю, что кто-то и впрямь это читает. Но скажу больше, однажды я сама наткнулась на такой сюжет и дочитала его до конца, правда, едва не облысев по дороге. Влажные фантазии домохозяек приобретают хищный масштаб: теперь им мало одного олигарха, нужно парочку. Пять. Восемь. Можно по несколько штук разом в одной кровати. И каждому ещё по ребёнку надо родить, о да. Вы уже представили эту вечно беременную свиноматку, из которой в принципе не вынимают члена? Хорошо, я дам вам паузу на проблеваться. А теперь просто скажу, что низводя женщину до дыры, которая даёт и рожает, рожает и даёт, причём пяти разным мужикам, авторы будят во мне дремлющую феминистку. Думаете, если героиня — глава мужского гаремника, то она автоматом бой-баба, командует ими как хочет и вообще, сильный персонаж, воплощение свободы, полигамии и феминизма? Хрен там плавал, дорогие: это дыра, причём картонная дыра, чтобы всё та же домохозяйка могла поставить на место дыры себя и погладить свою кошку