till it be morrow

      служанка туго затянула шнурки вокруг твоей талии, заставляя тебя ещё больше выпрямить спину. как ты и предполагала, красота требует жертв. красное бархатное платье плотно сидело на плечах и талии, а последние штрихи на твоих волосах были сделаны другой горничной. сегодня был твой день рождения, и ты, как принцесса мондштадта, должна была устроить шоу даже больше, чем обычно: гламурный фасад, олицетворявший красоту, процветание и удачу твоей нации.       тем не менее, кое-что ещё мучило твою совесть: за несколько недель до сегодняшнего вечера ты получила предложение руки и сердца от наследника семейной империи рагнвиндр. после небольшого обсуждения со своими родителями, королём и королевой мондштадта, ты приняла предложение. ты была единственной дочерью, и, учитывая, какое небольшое политическое влияние ты имела, лучшее, что ты могла сделать для себя и своей семьи, это выйти замуж за представителя знати, чтобы сохранить чистоту королевской линии и поддержать связь между аристократией мондштадта.       ты не разочаровывалась в своей судьбе — напротив, гордилась выполненным долгом по укреплению своей семьи и родословной этим выгодным браком и радовалась возможности стать полезной для своих родителей. женщинам давали мало выбора и власти; самоутверждение через брак было твоей судьбой. тем не менее, несмотря на гордость и понимание важности брака, что-то продолжало грызть твой дух, что стало большой проблемой. собравшись с мыслями, ты в последний раз взглянула на себя в зеркало и осталась удовлетворена тем, что увидела. ещё одно платье, ещё один бал, ещё один день рождения. ты постаралась забыть, что значил сегодняшний вечер для твоего будущего, и притупила свои чувства запахом мускусных духов. заправив несколько последних прядей за ухо, ты подала сигнал служанкам оповестить дворец о твоём прибытии.       — её королевское высочество, принцесса Т/И дома мондштадт, прибыла!       двери твоей комнаты распахнулись, и глаза залило ослепительным светом, отражавшимся от роскошных хрустальных люстр. моргнув раз или два, ты привыкла к этой яркости. теперь ты стала женщиной, и это был твой момент: момент, чтобы ухватить своё будущее, взять себя в руки и выполнить долг перед домом мондштадт. выйдя в свет, ты почувствовала, как платье потяжелело на несколько фунтов, а причёска, казалось, зашаталась на голове. ты взглянула на большую аудиторию перед собой: все смотрели на тебя так, будто стали свидетелями нисхождения божества к смертным. это могло показаться неприличным для признания, но такое внимание и восхищение не были для тебя непривычными; скорее наоборот, незнакомым чувством это оказалось для тех, кто не имел опыта созерцания такой роскоши и был довольно ошеломлён.       тем не менее, это не являлось ни твоей заботой, ни объектом твоего внимания — только не в тот момент. ты рассматривала толпу, спускаясь вниз по парадной лестнице, пока квартет играл торжественную музыку где-то на первом этаже. в сотнях лиц ты взглядом искала одно-единственное, пока всё же не нашла. вот в ком состояла проблема. его звали кэйа альберих — барон альберих, в которого ты была безнадёжно влюблена.       один-единственный изумительный синий глаз смотрел на тебя из всей массы людей — то, что ты никогда не смогла бы не заметить даже в крупнейшей толпе. сегодня кэйа был одет в элегантный чёрный костюм с украшенными красочными булавками и медалями нагрудным карманом и погонами, что свидетельствовало о блестящей службе капитана кавалерии в рыцарях ордо фавониус. по правде говоря, ты никогда не видела кэйю одетым так официально. твои самые любимые воспоминания о нём хранили в себе альбериха, одетого в простую одежду для верховой езды и скакакавшего с тобой на лошадях по сельской местности, когда вы были юны, или когда он сидел часами в библиотеке только в тунике и свободных штанах — солнце тогда садилось за высокими окнами поместья альберих.       ты ускорила шаг, спускаясь по ступенькам и торопливо направляясь к барону альбериху. оркестр приготовил инструменты и заиграл вальс, который ты знала и слышала ещё в детстве. зрители вокруг восхищались твоим нарядом, но, нисколько не смутившись, ты даже не остановилась, чтобы завести вежливый разговор. кивая и расталкивая толпу элегантно одетых людей, ты наконец-то нашла кэйю.       альберих выглядел ещё красивее: его длинные тёмные волосы были разделены и уложены набок, а на ушах и груди красовались золотые украшения. когда ты подошла к кэйе, он посмотрел на тебя с той самой кривой ухмылкой, как всегда намекавшей, что он знал больше, чем показывал, и хорошо знакомым тебе взглядом. альберих протянул тебе руку, готовый принять твою мягкую ладонь.       — добрый вечер, ваше высочество, — поприветствовал он тебя голосом, лившимся мёдом с корицей. ты вложила руку в столь знакомую ладонь, и кэйа поднес её к губам для нежного поцелуя, — вы выглядите просто ослепительно, хотя я предполагаю, что вы выглядите так всегда, не так ли?       кэйа тихо хихикнул себе под нос из-за своего нелепого заявления, и тебе потребовалась вся твоя сила воли, чтобы не ударить альбериха по руке прямо здесь, перед всей элитой мондштадта. вместо этого ты обхватила руку кэйи, прижавшись к его талии. большинство членов королевской семьи и присутствовавших знали о близких отношениях дома мондштадта и альберихов — по крайней мере, тех, кто от них остался. двадцать лет назад в королевстве каэнри’ах, близком соседе мондштадта, произошло великое восстание. началась жестокая война в сопровождении зверских убийств и голода. это была самая настоящая кровавая резня. на помощь мондштадт отправил небольшую армию, но к концу от неё осталось лишь несколько отрядов. сотни тысяч людей были мертвы, и среди них оказалась и правившая королевская семья — родители, братья и сестры кэйи.       официально война так и не завершилась. все вовлеченные в конфликт стороны в итоге достигли рокового конца, когда просто не хватало людей, чтобы продолжать борьбу, и с тех пор каэнри’ах больше не существовало. после гибели королевства появилось очень много беженцев, большинство которых, включая кэйю, были приняты мондштадтом. имея при себе лишь скудные пожитки и фамилию, кэйа оказался в семействе рагнвиндров, являвшемся одним из самых выдающихся родов королевства, и с тех пор жил жизнью достижений и славы.       впервые ты встретила кэйю вскоре после того, как он покинул свою родину. ты была удостоена чести видеть, как измученный и отчаявшийся мальчик вырос в трудолюбивого, умного и гордого мужчину, и постепенно ты поняла, что влюбилась в него. возможно, сказалась его манера подниматься после столкновения с преградами на своем пути или беспрепятственная доброта, с которой кэйа относился ко всем; а, может, это было лето, проведённое под лучами деревенского солнца среди виноградных лоз, пока рука кэйи находилась в твоей, а другой ты обрисовывала фигуры среди облаков.       потенциальный союз между тобой и бароном альберихом никогда не стал бы вероятным исходом или возможным соображением, поскольку у кэйи не было ни состояния, ни семьи — только имя, которое он сделал себе сам после того, как вынужденно покинул родину и поселился в мондштадте ещё ребенком. ты знала это — знала с самого начала и не игнорировала правила приличия, которые преследовали тебя из-за роли, которой тебя удостоили при рождении. хотя ты и не могла не тосковать по кэйе и не грезить по той связи, что могла быть только между мужем и женой. по крайней мере, прежде, чем стать женой сына покровителей барона альбериха, ты предположила, что смогла бы максимально использовать последние месяцы свободы с кэйей.       бальный зал начал двигаться, когда пары вышли на танцевальную площадку, кружась в такт музыке оркестра. кэйа посмотрел на тебя сверху вниз, пока твоя рука всё ещё была переплетена с его.       — может, потанцуем, ваше высочество? — его прикосновение ощущалось теплым для твоих холодных рук. — для меня это будет удовольствием.       одна его рука скользнула вниз по твоей, а другая опустилась на твою талию. ощущение прикосновений кэйи на твоей голой коже никогда не устареет, и от этого всегда казалось, что по твоей руке бежали мурашки. не стоило тебе скрывать свою застенчивость: сейчас ты была уверена, что кэйа знал, какое впечатление произвёл на тебя. медленно его руки заключили тебя в объятья.       он телом прижался к тебе, и вы оба направляли друг друга в этом танце, видя перед собой только своего партнёра и никого больше. едва ли ты замечала взгляды всего зала на тебя и барона альбериха, вальсировавших как влюбленные. ты желала, чтобы этот момент никогда не заканчивался, и чтобы ты могла вечно чувствовать себя в объятьях кэйи, своего принца. но, увы, музыка, в конце концов, стихла, и тебя вывел из задумчивости поток восторженных аплодисментов из зала. гости только что наблюдали, как принцесса впервые танцевала в качестве женщины.       и хотя музыка закончилась, кэйа так и не ослабил хватку на твоей руке. ты смотрела на него снизу вверх: его лицо сияло тёплым блеском, как у молодого адониса, озарённого божественным светом.       — для меня было честью быть тем, кто первым станцевал с вами, ваше высочество. — и снова появилась его фирменная ухмылка.       обычно, если ты не была окружена толпами состоятельных аристократов, кэйа, отбрасывал фамильярности и разговаривал с тобой, как со всеми остальными. хотя, временами, чтобы подразнить тебя, когда вокруг никого не было, он намеренно злоупотреблял твоим почётным званием, пытаясь вызвать у тебя раздражение.       ты почувствовала, как кто-то слегка дотронулся до твоего плеча, и позади тебя раздался голос.       — прошу прощения, ваше высочество? — обернувшись, ты встретилась взглядом с месье альбертом, другим аристократом мондштадта. — могу я осмелиться пригласить вас на следующий танец?       ты почувствовала себя пони, взятым напрокат, которым мог воспользоваться любой богатый человек, но из вежливости ты согласилась — даже отказ в такой невинной просьбе мог плохо сказаться на репутации молодой женщины, особенно, когда она член королевской семьи.       в последний раз взглянув в сторону кэйи, ты могла сказать, что он в тот момент пытался сдержать смешок, ведь знал, что месье альберт печально известен своим до безобразия чопорным поведением. но когда ты повернулась, чтобы последовать за альбертом обратно в толпу танцевавших пар, ты не увидела легкого, едва заметного оттенка сожаления, промелькнувшего на прежде сиявшем лице барона альбериха.       последующие часы пролетели как в тумане, потому что тебя занял шквал танцев с мужчинами, которых ты даже не встречала до этого, но с которыми, несомненно, имели дело твои родители, в процессе чего ты была втянута в пустые разговоры о людях, имена которых ты не могла вспомнить. в перерывах между этими неинтересными занятиями, когда у тебя появлялась свободная минута, ты осматривала толпу в поисках знакомой черной повязки и тёмно-синих волос, но всё было безуспешно. куда мог деться этот паршивец, так ещё и без тебя?       после ещё нескольких сеансов танца, предложенных месье альбертом, ты начала чувствовать себя немного измотанной. ты нечасто проводила долгие ночи, общаясь с таким большом количеством людей, так что твоя энергия начала иссякать. отойдя немного назад, ты нашла часть бального зала, где было намного меньше напудренных париков и пышных платьев. когда ты стирала пот, появившийся на твоём лбу, ты наконец-то заметила кэйю, шедшего к тебе.       ты вздохнула с облегчением.       — где вы были всю ночь, господин альберих? — подразнила ты его. — я повсюду вас искала.       кэйа склонился перед тобой с наигранной комичностью на лице.       — мои искренние извинения за то, что я заставил ваше высочество ждать, — он слегка приподнял голову, теперь смотря тебе в глаза пронзительно-синей радужкой своего глаза, предположительно распространённой когда-то среди народа каэнри’ах, — могу ли загладить свою вину, сопроводив ваше высочество на прогулку по садам?       ты осмотрелась вокруг, проверяя, не смотрит ли кто-то на вас двоих.       — думаю, тогда я смогу простить вас, — ответила ты, — но только если это будет быстро.       прежде, чем ты успела сказать что-то ещё, кэйа подхватил тебя за руку и повёл к другому выходу из бального зала, что вёл к лестнице, спускавшейся к роскошным садам.       — я не могу этого гарантировать, ваше высочество, — ускорившись, кэйа взглянул на тебя с озорной ухмылкой.       к счастью, вам удалось уйти незамеченными и не вызвать никаких подозрений. свежий ночной воздух приятно обдувал твое лицо, в отличие от комнатного, где ты только что была вместе с сотнями других людей, одетых в тяжёлую одежду и станцевавших несколько довольно быстрых вальсов. кэйа, держа тебя за руку, провёл тебя мимо арок из розовых кустов, стоящих перед входом в знаменитые королевские сады мондштадта, окружённые высокими оградами, где было много различных фонтанов, и росли всевозможные экзотические цветы со всего тейвата, многие из которых жители мондштадта никогда бы не смогли увидеть вживую.       это были те же самые сады, в которых ты проводила каждую весну своего детства, бегая между оградами и вдыхая аромат цветов, росших в тот сезон; те же самые сады, где кэйа тебя впервые поцеловал. весна пробуждает пик молодости и ощущение неуязвимости в молодых, как в свежее утро того года, когда ты с кэйей часами читала у фонтана. вдохновленный романтической пьесой, которой был увлечён, кэйа подошел к ближайшему кусту роз, сорвал самый большой и красный цветок, который только смог найти, и заправил тебе его за ухо, даря целомудренный поцелуй в щеку.       кэйа вёл тебя вглубь сада, пока вы не дошли до большого пруда, находившегося в центре, у берегов которого росла твоя любимая плакучая ива: её длинные свисавшие ветви касались спокойной водной глади. лунный свет освещал воду так чётко, что огни бального зала вдалеке были хорошо видны, будто поверхность пруда была зеркалом.       — давай присядем, хорошо? — кэйа притянул тебя к себе, стараясь поддерживать тебя, поскольку шагать по густой траве в тяжёлом бальном платье было нелёгким делом. вы сели на берегу пруда под большой великолепной плакучей ивой. это место было как маленький грот, где находились только вы двое. но мир и спокойствие этого места расстраивали тебя, ведь ты хорошо понимала, что всё это было временно, и что тот момент, когда есть только ты и кэйа, оберегаемые лунным светом, зарёкся завершиться до того, как закончится ночь.       переполненная эмоциями и свободная от осуждавших взглядов участников элитного балла, ты бросилась к кэйе, свернувшись калачиком на его груди.       — ох, что такое? — рассмеялся кэйа и погладил тебя по волосам. — ты так сильно соскучилась по мне, Т/И?       ты приглушенно захныкала.       — я не хочу бросать тебя.       пауза.       — кто сказал, что ты бросаешь меня?       верно, ты ведь ещё не рассказала кэйе о твоей будущей помолвке с господином рагнвиндром. ты знала, что должна была сообщить альбериху, ведь это была твоя обязанность как подруги и человека, которому доверяли, но ты молилась, чтобы это не сломало кэйю, как это произошло с тобой, когда тебя впервые посвятили в планы о помолвке.       ты невольно вцепилась в него, будто кэйа как-то мог выскользнуть из твоих рук.       — кэйа, мне нужно тебе кое-что сказать, но тебе это может не понравиться. — он серьёзно посмотрел на тебя, нахмурившись. кэйа провел рукой по твоим волосам, поглаживая твою шею.       — это о твоей помолвке?       ты начала говорить, даже не подозревая о том, что ему уже сообщили эту новость. если кэйа знал, что тебя скоро выдадут замуж и вырвут из его заботливых объятий, то как он только мог сохранять такой весёлый вид всю ночь? разве альберих не любил тебя так, как любила его ты? может ли быть так, что всё это время ты была просто заблуждавшейся маленькой девочкой, приписывавшей черты галантного белого рыцаря мужчине, который считал тебя только другом…       — по правде говоря, мне совершенно всё равно, помолвлена ты или нет, Т/И. — ты подпрыгнула от его слов. кэйа крепко обхватил твои руки, смотря с искренностью на тебя. ощущение его прикосновений никогда не переставало вызывать у тебя желание растаять в чужих объятьях. — даже если бы нас разделила целая армия, я бы всё равно любил тебя, ты ведь знаешь об этом, не так ли?       ты смотрела на кэйю удивлённо, пока он прижимал тебя к себе. его неземная красота сияла в тусклом лунном свете. о боже, как же ты хотела, чтобы это не закончилось именно так. ты мечтала пройти по полу мондштадтского собора в пышном, волшебном, белом платье, о котором ты всегда грезила, и увидеть кэйю, ожидавшего тебя у алтаря. ты хотела произнести клятву перед священником не покидать и любить альбериха вечно и поцеловать его на глазах у всего королевства. но, увы, судьба распорядилась так, что этого никогда не произошло бы.       — кэйа, но как же мой брак? мы больше не сможем встречаться вот так, когда я стану замужней женщиной.       кэйа нежно выводил круги на твоей ладони, не сводя с тебя глаз. его искренность поражала, контрастируя с его обычным лукавым остроумием, которое он показывал всему миру.       — моя дорогая Т/И, это не имеет значения. с любовью все возможно, — он вновь поднёс твою руку к своим губам и поцеловал костяшки твоих пальцев. — я хорошо знаком с поместьем рагнвиндр и его семьей, я часто навещаю их по деловым вопросам. видеть тебя так же часто, как и раньше, не составит особого труда.       ты отшатнулась при мысли о его словах.       — но, любимый, я не знаю, смогу ли я продолжать жить, если не буду чувствовать твоих прикосновений так, как чувствует женщина своего мужа каждую ночь. клянусь архонтами, я уже почти не знаю, кто мы такие. я мечтала быть любимой тобой ещё девчонкой, но сейчас все мои надежды рухнули.       прежде, чем ты смогла произнести что-то ещё, кэйа взял тебя за подбородок, нежно притянул твоё лицо к себе и поцеловал тебя в губы. твои глаза расширились от удивления. глаза кэйи были закрыты, словно в блаженной задумчивости, и он вздохнул в поцелуе так, как человек, увидевший воду после бесчисленных дней, проведенных в пустыне. ты никогда раньше не чувствовала такой нежности со стороны кэйи, не говоря уже о ком-либо другом, с кем ты когда-либо были знакома. его губы были мягкими, как лепестки розы, а прикосновение его пальцев к твоему подбородку разжигало огонь в твоём теле.       и все же он оторвался от твоих губ, приложив, конечно, немалую силу воли. он был очарован. годы, когда никто, кроме тебя, не поддерживал кэйю и не утешал его, создали такую сильную, неразрывную связь между ним и тобой, что её не мог описать ни один существовавший словарь. с бешено колотящимся сердцем он сказал тебе, нежно вытирая слезы, собирающиеся в уголках твоих глаз:       — а пока давай притворимся, что сегодняшний вечер — вечность. нам не нужно будет расставаться, если «завтра» никогда не наступит.