С этим парнем у Киëми всë происходит почему-то.
Крашеный чуть сторонится, пропуская гостя, и Сакуса молча заходит, рассматривая помещение. Кабинет живописи, догадывается он. Большое панорамное окно, наполовину завешенное шторой, пошарпанные стены с какими-то то ли чертежами, то ли рисунками, пара мольбертов у стены, в углу свалена куча холстов и каких-то бумаг, которые ещё и равномерно валяются по всей комнате. Тюбики краски, кисти, какие-то баночки, тоже видимо не имеющие своего места, раскиданы на полу и полках. На стеллаже, во всю правую стену, стоит куча всякого барахла, вероятно для постановок. В центре комнаты, среди этого бедлама, тоже мольберт с холстом, рядом палитра, кисти и краски. На холсте Сакуса видит какой-то неоконченный натюрморт, но не успевает рассмотреть, недоблондин уже убирает картину, ставя чистый холст и разворачивая мольберт так, чтобы свет от окна падал на него. Он сейчас собрался рисовать? – мельком думает Киëми и, к своему неудовольствию, фокусирует взгляд на пылинках, парящих в воздухе и так хорошо видных в лучах солнечного света. Сакуса непроизвольно отшатывается назад и на выдохе бормочет что-то о здешнем беспорядке. – Хэй, встань-ка во-о-он туда – громко просит блондин, привлекая внимание, и указывает пальцем на эту самую полосу света, где на взгляд так много пыли. Сакуса кривится и поправляет маску. – Зачем? Разве ты не собирался прибраться тут? – Прибраться? – удивляется крашеный, но, обводя взглядом помещение, улыбается и озадаченно хмыкает – Ну, тут всегда так. Хотя, ты ещё не видел, что тут бывает, когда здесь работает Суна... Вот тогда здесь полный пиздец. – усмехается парень и, хватая какую-то кисть, тянется за чёрной краской. – Пиздец здесь и сейчас. – бормочет Сакуса, не шевелясь, но продолжая изучать глазами место, где он оказался. Художник смеëтся и перекладывает холст себе на колено, продолжая делать какие-то быстрые движения кистью. Сакуса какое-то время стоит на месте: кидает кисть, что держал всë это время в руке, в ближайшую коробку, ногой чуть подвигает краску, лежащую у ботинка, и поднимает голову на блондина. Тот что-то чиркает на холсте, время от времени взглядывая на Киëми. Сам Киëми не понимает, что он здесь делает: вроде пришёл помочь, а сейчас просто стоит здесь и чего-то ждет. Что вообще делает этот крашеный и кто он? Какую помощь он так быстро согласился принять? Почему он молчит? Может стоит просто уйти и больше никогда не попадать в кабинет грëбаной живописи? Сакуса сердито вздыхает и поднимает взгляд на крашеного. Когда тот на секунды отрывает глаза от холста, Киëми успевает разглядеть его лицо, но никаких выделяющихся черт, кроме хитрого прищура ухмыляющихся глаз и наглой улыбки губ, он не замечает. Сакуса ещё не знаком с этим человеком, а тот ему уже неприятен. Неплохо для начала, да? Хотя, Киëми надеется, что это "начало" сразу станет и концом. Еще некоторое время помучив своим взглядом скудную обстановку кабинета, Сакуса устаëт ждать "чуда" и терпеть эти взгляды, бросаемые на него, похоже, каждую минуту. Хмуро глянув в лицо блондина и, удостоверившись, что тот его взгляд уловил, мизофоб вынимает руки из карманов толстовки, садится на корточки и поднимает разбросанные краски, аккуратно складывая их в ближайшую коробку. Крашеный хмыкает, и Киëми поднимает голову, но тот всë так же взглядывает на него из-под полуприкрытых век и что-то быстро выводит на холсте. Сакуса снова встаëт и с раздражением резко отряхивает перчатки. – Крашеный, ты собираешься мне помогать, или ты сам разгребешь свой бардак? – грубо говорит Сакуса, ударяя на слове свой и как бы показывая, что лично ему до этого мусора нет никакого дела. Крашеный в ответ смеëтся, но наконец задирает голову вверх, чтобы посмотреть в лицо собеседника. – Ну, вообще, я, конечно, крашеный, но у меня и имя есть. – улыбается блондин, игнорируя основной посыл фразы – я Атсуму Мия, и кстати, расслабь брови, личико портишь. – снова ухмылятся своими лисьими глазами Мия и возвращает взгляд к работе. А Сакуса выпадает из реальности, попутно думая, что этот кабинет всë же не нуждается в его помощи. – И можешь маску снять? Пожа-а-алуйста! – жалобным голосом тянет Мия и зачем-то добавляет –У меня иммунитет крепкий, не заражусь, если ты болеешь! - гордо чеканит он и для виду ударяет ладонью в грудь. Киëми давится колкими фразочками, уже готовыми слететь с языка, и, прикрыв глаза, лишь презрительно отвечает: – Я не болею. – и разворачивается в сторону выхода, намереваясь уйти.Похоже его помощь тут ни к чему.
– Эй!.. Погоди, погоди... – вскрикивает Атсуму и вскакивает с места, подхватывая холст. Мигом догоняя Сакусу, хватает его за руку. – Я же не закончил, буквально пару минут, маску можешь не снимать, если тебе неудобно! – тараторит тот и аккуратно отодвигает холст подальше, чтобы не испачкать одежду Киëми. Сакуса резко поворачивается, недокрытая молния рюкзака разъезжается и из открывшегося раздела валятся тетрадки. Киëми не обращает на это внимания и, слабо сдерживая раздражение, сквозящее в каждом слове, высвобождает свою руку. – Зачем? Я же просто стою тут, а ты что-то рисуешь. Для чего я вообще здесь ст... – Киëми замолкает, замечая краем глаза полотно, а главное то, что на нëм изображено. Точнее того, кто изображён. Он замирает, оборачивая взгляд к работе, которую видит лишь наполовину, и недоумевает. Это... Атсуму прослеживает взгляд Сакусы и кривится, задвигая картину оборотной стороной себе за спину. – Тц, не люблю, когда работу видят незаконченной. – говорит он, сдерживая кислый смешок. – Это... я...? – удивлëнно спрашивает Сакуса, хотя понимает, что человек с двумя родинками над правым глазом, хмурым взглядом и черными кудрями, маловероятно может оказаться кем-то другим. – Да не. Это мой брат - Осаму Мия, не видал его, наверное? – глупо, по мнению Киëми, шутит крашеный и ухмыляется, но холст не достаëт. Сакуса сглатывает комок в горле. Так этот блондин, ну, Атсуму, всë это время... рисовал его? Просто случайно увидев Киëми в коридоре, он затащил его в кабинет, чтобы нарисовать?Бред какой-то.
– Мне надо идти, тут слишком грязно. – безучастно говорит Сакуса, быстро подбирает свои вещи с пола и выходит в коридор. – Хэй, но я же не закончил работу, подожди ещё немножко! – возмущается Атсуму и высовывается в коридор, добавляя – пожалуйста? Но Сакуса, отвернувшись, застегивает по пути рюкзак и быстро шагает в сторону выхода. Сердце почему-то бешено стучит в грудной клетке, а сам Киëми хочет снять чëртову маску, чтобы нормально вдохнуть. – Ну потом-то зайди хотя бы! – продолжает упрашивать Мия, оставив холст лежать на столе и последовав за Сакусой. – Ну пожа-а-алуйста! Я даже приберусь в этом чëртовом кабинете! – увещевает Атсуму, чувствуя, что то вдохновение, которое он поймал под действием этого лица, он не сможет поймать еще долгое время. Уже у выхода, Атсуму замолкает, но всë же снова хватается за рукав Киëми, и тому приходится остановиться. – Ты придешь? – спрашивает Атсуму, стараясь придать словам как можно более жалостливую интонацию. – В кабинете будет чисто. – Приду. – коротко бросает Сакуса, и, почувствовав, что его рукав освободили, быстро скрывается за входной дверью Атсуму победно ухмыляется и разворачивается к кабинету, думая, что похоже нашëл то, чего так долго искал. А Киëми сходит с школьного крыльца и устало вздыхает, разглядывая небо. В конце концов, я могу и не приходить –думает он и со спокойной душой идëт к дому, забывая про поход до магазина.***
Атсуму, добравшись до кабинета и складывая кисти в коробку, поднимая растворители и разбавители для масляных красок, находит чью-то зелëную тетрадь. – Сакуса Киëми, ученик 11 г класса. – вслух читает он, а на его лице расцветает лисья ухмылка. Он подходит у окну, у которого оставил холст, и рассматривает чёрные глаза-угольки. Положив рядом тетрадь, он снова ухмыляется. Атсуму знает, что скоро снова увидит черноволосого мизофоба, и, как ни странно, радуется тому, что сегодня Осаму приспичило наведаться в клуб художеств и разлить его новые дорогие краски. – Са-ку-са Ки-ë-ми – по слогам перечитывает блондин вслух и решает, что купит брату онигири. Ну, или, хотя бы, завтра не тронет его ланчбокс с обедом. Пожалуй да, просто украдëт у него на один онигири меньше, чем обычно.***
Тем же вечером Киëми уже в третий раз проверяет рюкзак. И на четвёртый, наконец, сдаëтся и принимает как факт то, что завтра ему придется вернуться в кабинет искусств. С раздражением откидывая рюкзак в сторону, спиной он падает в мягкий ворс ковра. – В конце концов, если там будет чисто...