***
Банально до ужаса: они познакомились на сайте знакомств. Юнги пропал в глубине чужих глаз, а Чимина покорило умение другого парня виртуозно играть на клавишных и сочинять тексты. Спустя пару дней переписки Юнги настоял на встрече, но Чимин откладывал. В итоге они общались по сети около двух месяцев, и только потом состоялась первая встреча. И никто не оказался разочарован. Два человека нашли друг в друге нечто особенное и настолько глубокое, что влюбились почти мгновенно и без памяти. Чимин души не чаял в Юнги, подумать только: пишет музыку, выпускает свою, играет на пианино и приобретает навык игры на гитаре. Заканчивает университет, вкусно готовит, любит собак и пьёт только холодный американо. Юнги по уши погряз в Чимине, этом обманчиво хрупком (позже Юнги над этим будет горько смеяться) парне, который половину своего времени тратит на рисование, а вторую на непыльную работу где-то в бухгалтерии. На вопрос о том, почему именно там, Чимин как-то неоднозначно отмахнулся и сказал, что особо в деньгах и не нуждается, ему просто нужно было занять чем-то время, глубже Юнги лезть не стал. — Привет, Холли, — Чимин с улыбкой опускается на колени и позволяет питомцу обнюхать свою ладонь. — Приятно познакомиться. Такой ты прелестный... Можно я поглажу тебя? Правду говорят: каков хозяин, такова и собака. — Ты только что назвал меня маленьким вредным созданием, которое постоянно хочет есть и гулять? — Про маленького и вредного прямо в точку, — Юнги хочет возмутиться, но тут же замолкает, когда Чимин прямо с пола обнимает его ногу и прижимается щекой к жесткой джинсе. — Только не злись. С ума сойти, они знакомы всего четыре месяца, а Юнги не может на Чимина даже чуть-чуть обидеться или разозлиться. Холли уже вовсю прыгает, пытаясь лизнуть лицо гостя. «Ты тоже от него уже без ума, да, Холли? Я тебя понимаю» — Ты живешь с родителями? — Это плохо? — сразу защищается Чимин, но Юнги ласково гладит его по руке, успокаивая. — Нет, конечно, нет. Ты просто говорил, что вы в семье не испытываете недостатка в деньгах, а насколько мне известно, все в твоём возрасте хотят вырваться на свободу. Знаешь, жить в небольшой квартирке, но одному. — Ты так говоришь, будто старше меня не на три года, а на тринадцать. — Просто три года назад я как раз и вырвал своё собственное жильё. Это далось тяжело, но я ни разу не пожалел. Конечно, тоска по родителям никуда не делась, но ничто не может сравниться с личным маленьким уголком. Чимин на это только жмёт плечами, хотя глаза печально-предательски блестят. — Меня всё устраивает, — и он отчётливо понимает, что лжёт. Конечно, ему хотелось бы жить отдельно, покажите пальцем на того, кто в сознательном возрасте не хочет вырваться из-под тяжелой родительской опеки. — Хорошо. Правда, извини, если я задел тебя своим вопросом, я не имел в виду ничего плохого. — Я знаю, — Чимин улыбается и переплетает пальцы с Юнги, свободной рукой гладя Холли по мордочке. — В этом есть свои плюсы. Я вот всё детство просил у родителей собаку, но они ни в какую. Говорят, большая ответственность, я с такой не справлюсь. Если в их понимании ответственность – это вставать в шесть утра, чтобы погулять с собакой и найти на это силы вечером, то это просто смешно. Я понимаю, что это воспитание, терпение, нервы, забота, постоянный контроль над состоянием животного, но... Собака же будет твоим лучшим другом, преданным и безумно любящим. Знаешь, когда тебя обожают просто за то, что ты есть. Конечно, ты знаешь, у тебя есть эта малышка. Я хочу о ком-то заботиться, и я готов к этому. Юнги смотрит на Чимина с уважением и лёгким обожанием. — Однажды, я уверен, ты осуществишь свою мечту. И, безусловно, справишься со всеми обязанностями, которые идут вместе с собакой. Главное не сдаваться. «Если бы только знал», — печально замечает про себя Чимин.***
В тишине комнаты слышно, как за дверью Холли и Ови жалобно скребутся, желая попасть к своим хозяевам. Но у тех нет ни желания, ни сил впускать питомцев к себе. Чимин не смеет поднять взгляд на хмурого Юнги, напряжение разом навалилось на их плечи. — Не смей так говорить. Мы уже проходили это, разве нет? Ты не обуза для меня, Чимин. Разве я не доказывал это тебе в течение трёх лет? Я люблю тебя, несмотря на- — Даже если любишь. Я же всё вижу по твоим глазам. Ты не высыпаешься из-за меня, срываешься с работы, стоит мне только позвонить. И мы оба п-прекрасно понимаем, что я не могу по-другому, только ты всегда можешь мне помочь. Столько денег уходит на одни лекарства, не говоря уже о тех случаях, когда тебе приходилось буквально жить со мной в этих ужасных клиниках, от которых никакого толку. М-мне так больно думать о том, что ты в один день просто осознаешь, на что т-тратишь свои луч-лучшие годы и оставишь меня, — Чимин начинает заикаться и путаться в словах, а у Юнги снова сердце обливается кровью, так больно сейчас им обоим. — Я не могу развидеть п... презрение и отвращение в твоих глазах, когда ты просто уйдёшь, хён... — Остановись, пожалуйста, — спокойно просит Юнги, успокаивающе выводя пальцами круги на спине парня. — Посмотри на меня. Видишь своё имя на моей груди? Оно для тебя выбито, Чимин. Ты так давно поселился в моём сердце, неужели ты хочешь оттуда сбежать? Скажи мне, хочешь? — Н-нет... — Вот и ответ. Скажи мне честно, тебе приснился кошмар? — тишина пояснила громче слов. — Ты настолько не уверен во мне? Малыш, я дышу только рядом с тобой, как ты не понимаешь. Я тоже свой мир без тебя уже не вижу. Не заставят меня никакие проблемы отказаться от тебя. Никогда. Мне ты дороже этих чёртовых денег, на недосыпы или лопнувшие капилляры мне глубоко плевать. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Тогда буду счастлив и я. Юнги крепко обхватывает осунувшееся лицо Чимина своими руками. — Я знаю, что сейчас снова наступила чёрная полоса. Но я всё ещё с тобой, хорошо? Я прямо здесь и готов держать тебя за руку каждую минуту на этом пути, не только в хорошие дни, но и в такие тоже. Я так сильно люблю тебя, ты даже представить не можешь. Отрицай сколько хочешь, но ты моё солнце, Чимин. Чистое, светлое, непорочное и моё личное. Почему ты хочешь себя у меня отнять? Чимин молчит и смотрит куда-то сквозь Юнги не моргая. — Тебе дать таблетки сейчас? Или уснёшь без них? — Мин ласково гладит когда-то пылающие розовым щёки, стараясь обратить на себя внимание. — Малыш? Ты меня слышишь? Я могу впустить Ови, если хочешь. — Я хочу рисовать, — внезапно отзывается Чимин, подрываясь с постели. Он улыбается кривой улыбкой через плечо и выбирается из-под одеяла. — Я буду в гостиной! Ови убежала за своим хозяином, а Холли осторожно поставил передние лапки на кровать и тихо заскулил, бросая тревожные взгляды на Юнги. — Я знаю. И мы ничего сейчас не сможем сделать.***
Вы не найдёте ни одного ребёнка, которому нравилось бы то, как отчитывают его родители. И Чимин не исключение. К сожалению, он живёт с матерью, которая не упустит шанса ткнуть его носом в неправильные поступки, слова. Чимина всегда направляли по строгой дороге вперёд, не позволяли лишний шаг влево и вправо, знаете, как там дальше. Все двадцать с лишним лет его судили, говорили как лучше, а в последние десять лет дышать стало просто невозможно. Чимин очень любит своих родителей, правда любит, но иногда ему просто... слишком. — Чимини, солнце моё, — мама сжимает его руки и с грустью смотрит на сына, — зачем ты обманываешь его и себя? Ты только сердце себе сам разобьёшь. Не будет этот твой Юбин сюсюкаться с тобой. Зачем ты ему нужен? Это сейчас он весь перед тобой стелется, типичное поведение самца, красавчика хочет себе найти, чтобы жить удобно было. — Его зовут Юнги... — тихо успевает вставить Чимин, но мать его будто и не слышит вовсе. — А ты, наивный, думаешь, что он тебя на своей спине вывезет? Малыш, откажись, пока не поздно. Я за тебя ведь переживаю, эта жизнь такая несправедливая, особенно по отношению к тебе. Ты испытал столько боли, я не хочу, чтобы её стало ещё больше. Не нужны нам никакие отношения сейчас, о себе лучше подумай. Вон как хорошо у тебя картины получаются, вкладывайся в это. Они тебя и успокаивают, и отвлекают. Всё же хорошо. Давай не глупи. Оставайся дома. Я вот как раз- Не дослушав мать до конца, Чимин вылетает из кухни и запирается в своей комнате. Как запирается, стул к двери прижимает, потому что щеколд в их доме давно уже нет. Почему его собственная мама не может оказать нужную поддержку? Чимин, кажется, впервые в жизни влюбляется по-настоящему. В хмурого милашку, который создаёт собственную музыку и готовит так, что пальчики оближешь. Они виделись лично уже на протяжении месяца, но Чимин матери не говорил. Боялся, что его не поддержат. На свою дурную голову рассказал вот. И пожалел. Уверенность, что едва появилась в его душе, снова исчезла после слов матери. Он правда не достоин быть рядом с Юнги. Он... не подходит. Юнги для него кажется идеальным. Может, в его характере есть какие-то недостатки, например, излишняя грубость, временами хмурость, но всё это легко забывается, стоит ему только улыбнуться своей забавной маленькой улыбкой. Чимин на его фоне... Блеклый. Жалкий. Своими же мыслями он загоняет себя всё глубже и глубже в пропасть, отчаяние накрывает с головой. О чём он вообще думал, когда регистрировался на том сайте? Отношений захотел, какая глупость. Чимин не создан для отношений вообще, у него это в судьбе прописано. Каков наглец, хотел пойти против неё. Вовремя опомнился. Нужно написать Юнги, что свидание этим вечером отменяется. И последующее неизвестное множество тоже. Его размышления прервали неожиданные громкие голоса за стеной. С трудом Чимин вырывается из своих мрачных мыслей и осторожно приоткрывает дверь, пытаясь уловить чужого человека в доме, предварительно убрав свою щеколду в виде стула. Его интерес однажды его самого и погубит. — А вы, простите, к кому пришли? — это говорит мама. — К Чимину. Ой, извините. Мин Юнги. Как некрасиво было с моей стороны. Мы... Договорились встретиться сегодня с Чимином, он меня ждёт. — Ах, вы тот самый Юбин! Наслышана. Мне жаль, но Чимин себя не очень хорошо чувствует. Он вам не сообщил? Какой же балбес. — Моё имя не Юбин, а Юнги, — грубо поправляет парень, брови невольно сходятся на переносице. Женщина ведёт себя очень странно и совсем неприемлемо по отношению к своему сыну. — Могу я пройти к нему ненадолго? Хочу убедиться, что он в порядке. — Это лишнее. Думаю, он свяжется с вами позже. А теперь- — Хён? — Юнги переводит взгляд за спину женщины и с облегчением замечает в одном из дверных проёмов Чимина. — Привет. Извини, ты можешь войти. Несмотря на недовольство хозяйки, Юнги направился к Чимину и, скрывшись от ненужных женских глаз, крепко прижал его к себе. Беспокойство за парня почему-то не отпускало. — Привет. Что случилось? — Юнги внимательно смотрит на Чимина и замечает неестественную для него бледность на щеках и покрасневшие глаза. — Ты выглядишь больше расстроенным, чем больным. Чимин? — Юнги-хён... Я думаю, нам не стоит продолжать наше общение. Из него ничего не выйдет. Послушай, я... Мы просто... Не подходим друг другу? Извини, если это звучит странно или неприятно, но я так считаю. — Почему? Всё же шло так хорошо. Не говори глупостей, я же вижу, как тебе нравится. Как ты смеёшься и улыбаешься. Это не игры, не смей меня обманывать. — Я и не обманываю... — Чимину сложнее держать спокойное лицо, хочется, чтобы Юнги просто сдался и ушёл. Из этой комнаты, квартиры, жизни. Конечно, он лжёт, но разум должен всегда стоять над сердцем. У Чимина, правда, не очень это получается. — Юнги, ты должен уйти. — Я не уйду. Посмотри мне в глаза и скажи это ещё раз. Посмотри. Мне. В глаза, — Юнги обнимает руками щёки напротив и пытается достучаться до Чимина, потому что не верит в то, что он говорит. Требуется несколько секунд, просто чтобы поднять взгляд на Юнги. И его глаза, смотрящие с уверенностью в своей правоте, разбивали шаткие попытки Чимина произнести нужные слова. — Я... — давай же, соберись. Что в этом сложного? Просто смотреть в эти ясные глаза, полыхающие напротив его собственных. «Нам нужно прекратить видеться. В этом нет смысла. Я не вижу с тобой будущего. Ты мне не подходишь». — Мы... Но вся уверенность Чимина рассыпалась, как карточный домик под дуновением ветра. Мгновенно, правда, очень болезненно. Вместо нужных слов Чимин видит своё будущее напротив. И не может ничего сказать. Он хочет Юнги рядом с собой, это тепло, которое окружает его каждую секунду, когда они вместе. Чимину рядом с ним даже жить хочется. — Я... Ты пожалеешь об этом, Юнги, — шепчет он, чувствуя, как слёзы катятся вниз по щекам. — А я не хочу этого. — Какие глупости. Я никогда не буду жалеть, ты с ума сошёл? Посмотри на себя. Я так быстро влюбляюсь в тебя, это просто смешно, — Юнги улыбается и осторожно стирает пальцами ненужные слёзы. — Я благодарен этому идиотскому сайту за то, что он выдал мне твою страничку. А ты сейчас стоишь и врёшь мне? Ты не хочешь, чтобы я уходил. Я не хочу уходить. И я не хочу, чтобы уходил ты. Слышишь меня? — Прости, — тихо шепчет Чимин и позволяет себе уткнуться в лоб Юнги своим. — Прости, мне просто страшно. Ты мне очень нравишься, хён. Правда. — Мы справимся со всем вместе. Обещаю.***
От чтения книги Юнги отрывает Ови. Она, в отличие от Холли, без проблем может запрыгивать на кровать хозяев. Её поведение сразу же Юнги не понравилось. — Ови? Что такое? — девочка мягко смыкает челюсти на руке парня и тащит его с кровати. В её глазах Юнги видит беспокойство, поэтому он спешит встать кровати, извиняясь параллельно за то, что потревожил сон Холли. Собака привела его в гостиную, а через неё быстро к лоджии. Встав на задние лапы, Ови начала стучать по стеклу и скулить, в надежде добраться до своего второго хозяина. — Господи, Чимин, — Юнги принимается дёргать ручку, но дверь не поддаётся. Очевидно, что-то заело в механизме или изнутри. — Малыш? Ты слышишь меня? Впусти, пожалуйста. Там, внутри лоджии, Чимин сидит за своим излюбленным мольбертом. Правда, его руки не держат кисти или палитру с красками, а просто лежат на коленях. И всё бы ничего, только холст абсолютно чист, что значит, Чимин к своей терапии не притронулся, а окна открыты нараспашку. На улице февраль, а на парне одно лишь нижнее бельё. Он не двигается, смотрит прямо на своё полотно и не реагирует на звуки из квартиры. Ови беспокойно продолжает стучать лапами, чувствуя, что с её хозяином не всё в порядке. Юнги стучит по стеклу, пытаясь привлечь внимание своего парня, однако всё бесполезно. — Малыш, пожалуйста, посмотри на меня. Чимини, впустишь своего Юнги? На знакомое ушам имя Чимин реагирует едва заметным движением головы, но на этом всё. Больше ничего, он не двигается с места, никакая эмоция, кроме безразличия, на его лице не отражается. Юнги снова дёргает ручку, надеясь на чудо. Но оно не происходит. — Неужели ты хочешь оставить меня одного? Мы с Ови и Холли очень скучаем здесь по тебе. Ты же не хочешь, чтобы мы грустили. Я так хочу обнять тебя. Хочешь получить немного объятий? Я знаю, что хочешь, — Чимин медленно поворачивает голову в сторону Юнги, — но для этого тебе нужно открыть дверь. Иди к нам, детка. Ови, принеси плед. Рука Юнги указывает на диван, и послушная девочка выполняет приказ. Через пару секунд она уже сидит возле хозяина, держа в зубах тёплый пушистый плед, а её взгляд снова направлен на дверь лоджии. У Юнги постепенно получается привлечь внимание Чимина к себе, но тот по-прежнему не двигается с места. Благо, чудеса всё-таки случаются, потому что спустя сотню попыток дверная ручка всё же поддаётся, и Юнги почти что вваливается в их несчастную лоджию, будь она проклята. Он перехватывает у собаки плед и быстро обматывает им Чимина, с горечью отмечая, насколько он холодный, его кожа многим бледнее обычного, а губы неприятно посинели. Чимин едва не промёрз насквозь, если такое вообще возможно. — Вот так. Пойдём на кухню, я сделаю тебе горячий чай. Ты сейчас со мной? — Да, — шёпотом, едва слышно отвечает Чимин, смотря себе под ноги. — Прости. — Всё хорошо. Отогревайся только, ладно?***
— Открой, пожалуйста, у меня руки все в соусе, — просит Юнги, когда на всю квартиру раздаётся трель домофона. — Это Хосок, наверное. Он обещал заскочить на днях. Тот самый лучший друг Юнги, о котором Чимину довелось услышать много забавных и не очень историй. О нём сложилось весьма противоречивое мнение, потому что характеристику друга Юнги составил следующую: «шумный, надоедливый, временами раздражающий, слишком яркий, тактильный, иногда бесит, как звук газонокосилки по утрам». После этого Юнги ещё раз напомнил о том, что этот Чон Хосок его лучший друг ещё со средней школы или около того. Чимину, с одной стороны, было очень интересно познакомиться с этим человеком, но с другой стороны ему в жизни ещё не попадались такие... нестандартные люди. Тэхёна, лучшего друга Чимина, конечно, тоже можно назвать нестандартным, от нормальности он очень далёк, но с Тэ-Тэ Чимин знаком всю свою жизнь и уже не реагирует на его странности, которые случаются время от времени. — Хосоки здесь! — сказал весёлый голос в трубке, и Чимин открыл дверь внизу. Кажется, в их с Юнги отношениях наступает момент знакомства с друзьями друг друга. И это будут достаточно интересные встречи, учитывая знания Чимина о Хосоке и Тэхёне. — Ты открыл? — Юнги появляется в коридоре, вытирая влажные руки полотенцем. — Это Хосок? — Если он называется себя «Хосоки», то да. — Это точно он, — Юнги улыбается и оставляет короткий поцелуй на губах Чимина. — Я думаю, он тебе понравится. Дверь внезапно открывается, заставляя влюблённую парочку перевести всё своё внимание на гостя. Хосок – это приятный и симпатичный на вид молодой парень с самой широкой улыбкой на свете, Чимин клянется. Он сначала дарит Юнги крепкое рукопожатие, а затем обнимает, да так, что слышен хруст позвонков старшего. — Я так рад тебя видеть, хён! О, ты должно быть малыш Чимин? — внимание Хосока переключается на второго парня, но, к счастью, пока никакого лишнего физического контакта. — Я слышал о тебе гораздо больше, чем ты можешь представить. И ты такой милашка! В точности, как на фото, только в сто раз милее! Чон Хосок. — Пак... Чимин, — с паузой ответил тот, поражённый внезапной волной радости и громкости. — Приятно познакомиться. Чимин не очень любит незнакомцев, особенно, если те очень шумные и яркие, это сильно влияет на его состояние. Обычно они слишком настойчивы, иногда даже агрессивны в своём проявлении любви и интереса. — Удивишь ли ты нас сегодня за ужином, шеф Мин? — Хосок, к счастью, переключается на своего друга. — Будешь есть то, что дам, — спокойно отвечает Юнги, рукой указывая на кухню. — Никто тут кулинарными изысками не балуется. — О, не надо скромничать! Я знаю, на что ты способен, хён. Чимин-а, часто он готовит тут сам? — Хосок закидывает руку на плечо младшему, вызывая у того неприятный дискомфорт. Контакты с незнакомыми людьми никогда не были его сильной стороной. — Да, но... Обычная еда, — сконфуженно отвечает Чимин, не очень понимая, что от него требуется. — Какая жалость. Не радуешь своего парня, ха? Я разочарован в тебе, Мин Юнги, этот желудок должен узнать, на что ты способен! «Он только что назвал меня желудком?», отстранённо думает Чимин. — Отстань от него, Хоби. Лучше расскажи, как прошла твоя поездка в Токио. Ужин проходит весьма неплохо. Хосок оказывается довольно интересным собеседником и человеком, не считая своей необычной для нормально человека активности и болтливости. Чимин не считает его плохим, но такое поведение его немного отталкивает. Юнги, очевидно, старается сгладить такие моменты, отвлекая Хосока или просто ласково сжимая руку своего парня под столом. Такие жесты не очень сильно, но помогают Чимину расслабиться. Чуть позже Хосок начинает расспрашивать о его жизни в принципе: чем увлекается, что любит, кто его родители – в общем, всё, что только можно узнать о человеке. Чимин спокойно старается рассказывать о себе, делясь информацией, но напор Хосока оказывается слишком сильным. Чимин понимает это, когда хорошо знакомые ощущения подкрадываются до смешного незаметно. Он постепенно выпадает из разговора, теряя нить повествования. После с этим приходит головокружение, затруднённое дыхание, сердце колотится в груди до безумия сильно. Чимин боится, что парни это заметят, поэтому с тихими извинениями встаёт из-за стола и быстро направляется в коридор за своей сумкой, где всегда лежат лекарства. Чёрт бы побрал эти панические атаки, они всегда приходят так невовремя. Где-то на полпути к ванной Чимин едва не падает, у него немеют ноги, он просто не чувствует их, приходится опираться о стены в надежде, что шум не привлечёт к нему внимания. Паника алым покрывалом застилает сознание, Чимин не может остановить это сам. Мысли о том, что Юнги узнает и тут же бросит его противно копошатся в голове, только ухудшая состояние. Чимин закрывается в ванной комнате, что делать категорически нельзя, это ему говорили врачи с самого начала. Нельзя оставаться одному, всегда должен быть рядом кто-то, кто сможет контролировать твоё состояние. Но Чимин – упрямица, которого страх поглощает с каждой секундой всё больше и больше. Дыхание уже совсем не стабильно, Чимин делает глубокий вдох через рот, но не осознаёт, что кислород попадает в лёгкие, будто наоборот – его становится меньше. Как обычно, Чимин пытается разумно найти причину своего страха (снова, как его учили), пока он запивает таблетки водой из-под крана, но ничего не получается. Он оседает на пол, кое-как ухватившись за раковину, и продолжает попытки вдохнуть побольше воздуха. Щёки влажные от слёз, он вспоминает о том дне много лет назад (вот и причина, Чимину, конечно же, легче от этого не становится – он не может думать рационально) и видит себя на месте незнакомого парня. Он тихо воет в собственное плечо и обнимает себя руками, но всё бесполезно. Перед глазами уже не мирная обстановка комнаты, а тёмный переулок в трущобах, о которых мало кому известно в Сеуле. До паники пугающий беспощадный мужчина и бедный маленький... Чимин стонет и резко мотает головой из стороны в сторону, едва не ударяясь виском о ванну. Только счастливый случай уберёг его от летального исхода. Где-то на подсознательном уровне Чимин понимает, что такое состояние у него может продлиться вплоть до часа, несмотря даже на принятые лекарства. Обычно во время приступов с ним находилась мама или Тэхён, но сейчас Чимин абсолютно один. И нет никого, кто бы смог банально подержать его за руку и сказать пару успокаивающих слов. Он совершенно один, как и в том проклятом переулке. Чимин едва может сдержать рыдания, страх цепляется липкими пальцами за его сознание и душу, не отпускает, причиняя физическую боль. Все мышцы напряжены, ногти до неприятных ощущений впиваются в не скрытые футболкой плечи, царапая и раздирая до красных полос. Перед глазами темнота, в голове пустота, заполненная одиночеством и одуряющим страхом. Сердце всё продолжает биться в груди с ненормальной скоростью, Чимин плачет и мысленно умоляет о том, чтобы это прекратилось, так ему страшно. Только бы не испытать на себе фантомные прикосновения грязных потных рук, которые сжимают до хруста в самом гадком смысле, не уловить запах крови и, без преувеличения, самой настоящей смерти. — Холли, малыш, привет, куда ты запропастился? — Юнги оборачивается на голос Хосока и тут же чувствует, как собака кусает его за штанину и тянет куда-то в сторону. — О, хочешь поиграть с нами? Но Юнги знает, что не так Холли зовёт его играть, поэтому хмурится и идёт за собакой, не очень понимая, что от него хотят. И легче не становится, когда его приводят к закрытой двери ванной комнаты, где шумит вода и находится Чимин. — Хорошо. И что ты хочешь от меня? Чимин сейчас не может с тобой играть, он в туалете. Дождись его, — Холли принимается жалостливо скулить и скрестись внутрь, будто желая достать своего нового друга оттуда прямо сейчас. — Что ты хочешь? Чимин, ты скоро? Кое-кто маленький и вредный хочет поиграть с тобой. И это я не о себе. Однако никакого ответа не следует. Вода продолжает размеренно биться об раковину и... всё. Других звуков нет. — Чимин? Всё нормально? — на это тоже нет никакой реакции, а Холли всё продолжает нервно крутиться рядом. — Я зайду к тебе? Дверь оказалась заперта на замок. В этом, конечно, нет ничего удивительного, но напрягает то, что Чимин не отвечает. — Это уже не смешно. Открой, пожалуйста. Ты меня пугаешь. Чимин? Несколько секунд Юнги не слышит ничего, помимо льющейся воды, а потом слух ловит непонятный звук, похожий на скулёж. Юнги это совсем не нравится, поэтому после очередной попытки открыть дверь он возвращается на кухню и застаёт Хосока врасплох фразой «помоги мне сломать дверь». — Чего? — Чимин заперся в ванной, он не отвечает мне и не открывает, Холли слишком нервный. Мне это не нравится. Ты поможешь мне или нет? — Да. Но это звучит очень жутко, чтобы ты понимал. — Как угодно, мне плевать, пока я не увижу, что с Чимином всё в порядке. С третьей попытки им вдвоём удаётся выбить дверь. И Юнги откровенно всё равно на то, что она стоит не малых денег, когда он видит сжавшегося в пространстве между раковиной и ванной Чимина, голова которого спрятана в коленях. Юнги хватает секунды, чтобы опуститься перед Чимином, сердце неприятно бьётся о рёбра, когда он слышит тихие всхлипы и прерывистое дыхание. — Чимини? Я здесь. Что случилось? Ты должен мне сказать, чтобы я помог тебе. — Это... П-пан-ническая ат-така, — запинаясь, бормочет Чимин, не поднимая головы. — Я... П-принял лек-артсва, нужно... вре-мя. — Я могу остаться с тобой? Тебе не станет хуже? — как бы ужасно это не звучало, но Юнги знаком с паническими атаками, поэтому первым делом ему нужно узнать, не станет ли он причиной ухудшения приступа. — Да, п-пожалуйста, — Холли умудряется подлезть к Чимину и осторожно устраивается в его ногах, беспокойно виляя хвостиком. — С ним всё будет хорошо, — Юнги обращается к питомцу, а затем перекладывает его рядом с собой. — Чимин, я обниму тебя. Можно? Толкни меня, если тебе некомфортно. Но Чимин не возникает, а только сам льнёт к парню ближе. Юнги ужасается тому, как сильно трясётся Чимин у него в руках. Он пытается что-то сказать, но ничего не выходит, поэтому Юнги мягко шикает на него и будто читает мысли. — Не надо ничего говорить. Всё в порядке. Я подожду, пока тебе станет легче. Не переживай. Я здесь столько, сколько тебе будет нужно. Так Чимин понял, что Юнги можно начать доверять.***
— Ты даже не притронулся к мольберту. Почему? — Я думал, что справлюсь без него. Я просто хотел подышать воздухом. — Мы же договорились, что ни при каких случаях не закрываем двери. Особенно на балкон, ты знаешь, что ручка там иногда заедает. — Я не обратил внимания, — Чимин выглядит так, словно его отчитывают, он не может даже посмотреть на Юнги. Ему стыдно, что он снова повёл себя так безрассудно. Забыл об основных правилах, которые вбиты должны быть в голову максимально. Их не так уж и много, и одно из первых это «никогда не закрывать за собой двери». Чимин его нарушил впервые. Юнги вздыхает и садится на небольшой диван рядом с Чимином, пока кипит чайник. — Эй, малыш, посмотри на меня. Я не сержусь, ладно? Я просто испугался за тебя. — Прости, — голос дрожит, Юнги прижимает Чимина как можно ближе к себе и успокаивающе целует в макушку. — Всё хорошо. Согреваешься? — Немного. — Хочешь поговорить? — Тебе не понравится то, что я хочу сказать. — Цвет плитки на кухне мне тоже не нравится, и что? От этого я не люблю тебя меньше, — Чимин находит в себе силы, чтобы усмехнуться. — Только если ты хочешь, ладно? Чимин молчит некоторое время, не зная, как начать и что сказать. Этот разговор всплывал между ними несколько десятков раз, толку никакого. Просто Чимин снова ступил на этап, где его состояние ухудшилось, он снова ненавидит себя, снова разочарован в себе и снова не считает себя достойным такого потрясающего человека, как Юнги, который любит его так сильно, что многие позавидовали бы. Чимин сам себе иногда завидует. А иногда хочет вырваться из объятий Юнги, физических и не только, и послать его куда подальше в хорошую жизнь, где нет таких психов, как Чимин, которые будут будить посреди ночи криками и не только, которые будут страдать, выжигать себя изнутри не по собственной воле и стоять на гране эмоционального срыва каждую минуту. Этот разговор повторяется минимум раз в несколько месяцев, когда захлёстывает отчаяние. Чимин от этого так устал, но ничего не может с этим сделать. — Хён? — Да? — Я очень тебя люблю. — Я знаю. Так же сильно, как я люблю тебя, — Чимин улыбается и целует на чужой груди своё имя, что чернилами будет выбито под кожей всю оставшуюся жизнь.***
— Привет! Ты сегодня рано, — Чимин откладывает кисти в сторону и спешит в коридор, чтобы поприветствовать Юнги. Его взгляд натыкается на объёмную коробку, которая издаёт странные звуки. — Хён? Что это? — Небольшой сюрприз. Открой, — Юнги с довольной улыбкой садится на корточки и протягивает концы ленты в сторону Чимина. — Давай же. Тебе понравится. Давно и всем известно, как сильно Чимин мечтает о собаке. Эти мысли живут с ним на протяжении всей сознательной жизни. Однако родители всегда были против «грязного домашнего животного, за которым глаз да глаз нужен», а Чимин страдал. Он был уверен в том, что трудности жизни с собакой он сумеет преодолеть без проблем. Тяжело было думать об этом, когда живёшь с родителями и даже не планируешь съезжать. Последние полгода Чимин и Юнги живут вместе в квартире второго. И Чимин смело может сказать, что это лучшие шесть месяцев, которые он только может вспомнить. Здесь его постоянно окружают теплом и заботой, но что главное – любовью. Конечно, не бывает всё гладко, они часто сталкиваются с трудностями в быту и не только, Чимину сложно жить с кем-то, кто не является его матерью и отцом, но здесь, в этом доме ему не приходится сталкиваться с осуждением, непринятием, жалостью и непониманием. Юнги последнее время часто пропадает на студии, где помогает с написанием альбома своему другу, известному, как было сказано, рэперу, но Чимин, к сожалению, не очень в этой сфере музыки разбирается. И так как процесс затянется ещё на неопределённый срок, Юнги решил совместить приятное с полезным и подарить своему малышу щенка. Старший не сомневается, что Чимин справится с воспитанием собаки. Ему только в радость сейчас проводить время с Холли, гулять с ним, играть, следить за его внешним видом и здоровьем в том числе. Однако Холли уже взрослая собака, а Чимину явно не достаёт озорства и энергии извне. Здесь ещё немало важную роль сыграл случай, через друзей Юнги узнал, что некая женщина продаёт щенков хаски, а эта порода Чимином обожаема едва не до визга. И по знакомству ему даже выпала неплохая скидка, так что грех было не воспользоваться возможностью и приобрести голубоглазое чудо для своего парня. И вот где они сейчас: Чимин всё ещё с подозрением смотрит на «живую» коробку, а Юнги взглядом просит поскорее открыть её. Когда же оттуда оба слышит тихий скулёж, не оставляющий никаких догадок, Чимин с неверием переводит взгляд на хёна. — Нет... Ты не мог. — Умоляю, я сделаю это сам, — Юнги недовольно цокает и без лишних слов снимает крышку. И тут же на парней из коробки выскакивает бело-серое создание. С Юнги девочка уже знакома, поэтому, шустро лизнув его в нос, она переметнулась на Чимина и принялась обнюхивать незнакомца. Малышка начинает довольно гавкать (даже тявкать, слишком она ещё мала, чтобы проявился настоящий громкий голос) и прыгать возле него, явно нового хозяина одобряя. — Знакомьтесь. Пак Чимин, это Ови. Ови, малышка, это Чимин, твой второй хозяин. Это имя ей дала хозяйка, но мы можем поменять, если хочешь. — Боже мой, Юнги... — Чимин в шоке опускается на колени и позволяет Ови запрыгнуть к нему. — Какая ты прелестная девочка... Это правда мне? — Да. Я знаю, как сильно ты хотел себе четырехлапого друга. Теперь он у тебя есть. Надеюсь, она тебе нравится? — Она идеальна... Хён... — Чимин поднимает увлажнившиеся глаза на Юнги и тут же смеётся, когда Ови начинает лизать его щёки. — Спасибо тебе. Это... Я не смогу передать словами всю мою благодарность. Не только за неё. — Тебе и не нужно, — Юнги забавно подползает на коленях к Чимину и прижимает его к своей груди, стараясь не притеснить довольного питомца. — Только никаких слёз. Ты должен радоваться. — И я счастлив. Правда, я так счастлив сейчас здесь с тобой, Холли и теперь Ови. Мне нравится это имя. — Ох, а где, кстати, Холли? — Хосок заходил и взял его погулять. Покрасоваться, кажется, захотел перед девушкой. — Идиот, какой же идиот. Чимин мило хихикает и оставляет долгий поцелуй под челюстью своего парня. — Я люблю тебя, хён. Не знаю, за что ты достался мне в этой жизни, но она точно никогда не стала бы ярче без тебя. — Такой ты романтик, — Юнги ласково гладит его по голове и позволяет Чимину чмокнуть себя несколько раз в губы. — Говорит человек, который пишет тексты о любви.***
Чимина будит запах кофе и негромкая музыка. Иногда он жутко недоволен, когда приходится просыпаться от какого-то звука или просто постороннего вмешательства, но сегодня это никак не влияет на его настроение. Чимин чувствует себя выспавшимся, несмотря на ночные приключения, настроение тоже в полном порядке, более чем. В ногах он обнаруживает Холли, который мирно спит и пахнет шампунем, что значит, хён уже выгулял собак утром и помыл их. Обычно этим занимается Чимин, но, очевидно, сегодня утром его никто не потревожил и будильник оказался выключенным. Удивительно, что после нежеланного приступа ночью он чувствует себя нормально, но это только очередной повод порадоваться новому дню и... лохматому Юнги, который бесшумно заходит в комнату, чтобы не разбудить своего парня. Он берёт одну из своих тетрадей со стола, а затем замечает, что в спальне на одного спящего милашку меньше. — Уже проснулся? Я не разбудил тебя? — Нет, всё в порядке, — Чимин потягивается в кровати и тянет свои очаровательные ручки в сторону Юнги. — Доброе утро. — Доброе утро, малыш, — старший осторожно бросает нужные листы обратно и садится возле Чимина, прижимая его к себе. — Выспался? — Да. Мне уже нравится это утро, — Чимин чуть ли не урчит. Холли возится на одеяле, устраивается поудобнее и одним глазом смотрит на своих хозяев. — Спасибо, что погулял с ними. — Никаких проблем, — Юнги целует обнажившуюся под футболкой кожу на плече Чимина, а затем целует того в щёку. — Всё хорошо? Чимин довольно мычит и, копируя привычки Ови, ластится к прикосновениям своего парня, подставляется под его ласковые пальцы и неразборчиво спрашивает про завтрак. — Сделать тебе что-нибудь? — Чай? — вопросительно тянет Чимин и морщит нос, когда пальцы Юнги добираются до этой части лица. — Что-нибудь посытнее, может? — Может, — отвечает Чимин и игриво подцепляет резинку домашних штанов Юнги. — Были планы на утро? — Хотел поработать над музыкой, — но, честно говоря, Юнги готов послать всё это к чёртовой матери, когда Чимин смотрит на него с хитрым проблеском в глазах. Даже не столько из-за возбуждения, сколько от искренней радости и облегчения, ведь редко когда после приступов у него есть настроение на какое-либо взаимодействие, тем более – на секс. — Но это не срочно. — Точно? — чисто для вида уточняет Чимин. Получив утвердительный кивок, он счастливо улыбается любимой улыбкой Юнги, когда глаза превращаются в щёлочки. — Хорошо. Только позволь мне сходить в ванную. Мне нужно умыться. — Перестань, мне плевать на твоё утреннее дыхание, — отвечает недовольно Юнги и осторожно укладывает Чимина на спину. — А мне нет, — упрямится тот, но Юнги не слушает и внаглую целует его, доказывая, что ему действительно всё равно. Однако оба замирают, когда вкус лекарств попадает в рот Юнги. Таблетки, которые принимает Чимин в экстренных ситуациях, имеют долгий неприятный и горький привкус, который может ощущаться после принятия внутрь до нескольких часов. Не очень позитивный момент, даже несмотря на то, что таблетки действительно помогают. Юнги, к сожалению, слегка подзабыл об этом, потому что в последнее время такого не случалось. Он чувствует, как расстроенно сжался под ним Чимин, очевидно, вспоминая не самые приятные моменты прошлой ночи, и Юнги приходится брать ситуацию в свои руки. — Ладно, давай поступим так: ты идёшь в ванную, умываешься, моешься, поёшь и танцуешь, — Юнги едва сдерживает улыбку на тихом веселом фырканье под собой, — а я разбираюсь в зале с наваленными бумагами. Хорошо? Потом мы выгоним отсюда Холли и сделаем это утро ещё лучше.***
Этот разговор начался внезапно. Чимин пережил очередной приступ, во время которого с ним оказался Юнги. Вдвоём они проходили через это пару раз, и последний был для Чимина довольно тяжёлым. После приступов или панических атак его часто сопровождают перемены в настроении, а это зрелище довольно жуткое. В первый раз Юнги пришлось наблюдать за этим, выглядело, мягко говоря, страшно. Неприятно. Но это же Чимин, поэтому Юнги максимально попытался помочь ему и успокоить. Вечером этого же дня они лежат в постели. Юнги бережно обнимает Чимина, крепко прижимая к себе. Он оставляет на щеках парня ласковые поцелуи, стараясь максимально окружить его комфортом. Однако разговор висит над ними как дамоклов меч. С одной стороны Юнги не хочет начинать первым, но и Чимина дёргать совсем не хочется. Он только отошёл от панической атаки (хотя это не выглядело таковой, Юнги-то знает) и спрашивать его в лоб о психическом состоянии не очень хочется. — Не спишь ещё? — негромко спрашивает Юнги, улыбаясь, когда Чимин в ответ по-своему мило чихает. — Нет. — Ты можешь не отвечать мне, но… Ты никогда не рассказывал мне о… — Своих припадках? — резко заканчивает Чимин, но тут же «сдувается», когда Юнги слабо бьёт его по спине. — Не надо так грубо. Я вижу, что кроме панических атак есть ещё что-то. Потому что я сам страдал от этого в четырнадцать лет. И я могу отличить их от другого. Ты можешь поделиться этим со мной, если хочешь. Или когда захочешь. Правда, я готов выслушать тебя. Чимин держит долгую паузу и перед тем, как начать, устраивается поудобнее и так, чтобы взять в свои маленькие ладошки руки Юнги. — Это случилось несколько лет назад... Много, на самом деле, больше десяти лет уже прошло. Тогда мои родители ещё не были при достатке, мы жили в нищете, недалеко от района Гангнам. Там... страшное место, честно говоря. Дома рушатся, туалет на улице, да и люди далеко не добры к тебе. И один день там просто... перевернул мой мир. Я остался один на улице, без родителей, не помню, почему так получилось. Прогуливаясь вдоль домов тогда, я наткнулся на мужчину. Звучит не очень-то страшно, да? Но он... Издевался над другим ребёнком, мальчиком. Тот даже не кричал, представляешь? Он просто терпел надругательство над своим телом. Это было изнасилование, хён. И я до сих помню это так чётко. А потом мужчина бросил тело мальчика на землю и... зарезал его. Воткнул нож то ли в шею, то ли в грудь, на его лице была сумасшедшая улыбка, так сильно ему это нравилось. А потом... Потом он увидел меня. Я был парализован от страха, не мог двигаться, просто стоял и смотрел на его руки и куртку в крови. Я мог убежать, спрятаться, даже закричать, но я ничего не мог сделать. Он направился в мою сторону. Я по-прежнему стоял, как идиот, не в силах даже моргнуть. Он схватил меня и потащил куда-то, взял меня на руки, и никому не было дела. Некоторые люди просто смотрели и ничего не делали. Чимин замолкает, крепче сжимая руки Юнги в своих, дыхание тяжелеет, но молчаливая поддержка хёна придаёт сил. — Но мне повезло. Кто-то из знакомых увидел меня, а дальше все события размыты. После этого я не говорил несколько месяцев, у меня начались панические атаки, мне постоянно было так страшно. Я боялся, что он придёт за мной, я так долго жил в страхе, первое время мне казалось, что я умер внутри. Я думал, что скоро он убьёт меня тоже. И тогда мне пришлось пройти через огромное количество врачей. Моя психика тогда только формировалась, и из-за этого случая всё пошло на перекосяк. Несмотря на множественные лекарства, которые я принимаю и по сей день, я до сих не могу пережить это. Помимо панических атак, мой мозг иногда просто... Закрывается, что ли. Я стараюсь не думать ни о чём, чтобы заблокировать те воспоминания, которые навсегда отпечатались в сознании. Это тяжело, но я живу так всю сознательную жизнь. Однажды мне даже поставили эмоциональную инвалидность. Кто-то мягко называл меня психом. Наверное, это правда. Меня пугают чужие люди, лишние прикосновения могут вызвать паническую атаку, кошмары часто мешают нормально спать, я боюсь крови до смерти. Я во многом далёк от нормального. И ещё ты должен знать, что иногда всё это вообще пропадает. Я могу спокойно жить неделями, месяцами, но потом что-то щёлкает в голове, и на те же недели и месяцы я могу едва ли не сойти с ума от количества панических атак. Я могу отпугивать своим поведением, Боже, я даже своих родителей до сих пор пугаю. Они смотрят на меня со страхом и удивлением, мне от этого только хуже, мне очень важна поддержка, моральная и физическая, мне это очень помогает, но они шарахаются меня и я... Чувствую себя лишним в этой жизни. Иногда я думаю, что меня действительно нужно было убить тогда, несколько лет назад. — Не говори так, — тихо просит Юнги, позволяя Чимину спрятать лицо у себя на груди. — Умереть всегда легко. А бороться нужно уметь. Ты такой сильный, малыш. Сильнее, чем те, кого я знаю. И я так счастлив, что эта жизнь привела меня к тебе, тебя ко мне. Мы встретились. Я не хочу даже думать о том, что моя жизнь шла бы своим чередом без тебя рядом. Я понимаю, что не в моих силах исцелить тебя, но я сделаю всё возможное, чтобы тебе было легче. Сейчас я так зол на твоих родителей за то, что они не смогли в нужной мере оказать тебе необходимую поддержку, как можно отталкивать собственного сына? Как можно было оставить тебя одного на улице неблагополучного района? Мне так жаль, что это случилось с тобой, Чимини. Но дальше мы будем идти с тобой рука об руку. И мы справимся со всем. Ты не спугнёшь меня, даже не пытайся. Я не оставлю тебя. Чёрт, да я уже влюблён в тебя по уши, как я могу? У Чимина словно груз упал с плеч. Уверенности в их будущем немного прибавилось, но этого мало. — Тебя правда не оттолкнула эта история? Я болен, Юнги. И это не вылечить. — По-твоему, больные не достойны любви? Не говори так. Мы будем бороться вместе. Ты веришь мне? Чимин не может ответить «нет». И совсем не хочет.***
— Хён! — Чимин от неожиданности подпрыгивает и чуть не скользит по полу душевой кабины, когда его со спины обнимают. — Прости. Не хотел тебя пугать, — Юнги в извиняющимся жесте целует его плечи и улыбается, гладя руками впалый живот. — Не дождался тебя в комнате. — Поэтому решил пробраться ко мне в душ? — Да, чтобы украсть тебя, твоё сердце и девственность. — Всё это ты украл уже пару лет назад. — Верно, — довольно отвечает Юнги. На этом их высокоинтеллектуальный разговор подходит к концу, Чимин наклоняет шею немного в сторону, чтобы дать хёну больше пространства для ласк. — Так соскучился по тебе, — шепчет Юнги, когда Чимин выдавливает на его ладони гель для душа. — Скучаю по тебе всегда. Чимин улыбается и тихо стонет, когда руки хёна скользят по его бёдрам и ниже, мягко лаская пальцами влажную кожу. Каждая их близость бесценна, особенно то, как Чимин реагирует на каждое ощутимое и нет прикосновение; как он реагирует на то, как Юнги под порывом дикой страсти или обезоруживающей нежности двигается внутри него. — Я совсем тебя не слышу, малыш, — Юнги скользит рукой по члену Чимина, вызывая у парня громкий вздох. — Вот так. Готов принять меня сегодня? Тот уверенно кивает и двигает бёдрами, ощущая стояк своего хёна. Юнги улыбается и медленно перемешает одну руку на его задницу. Пальцы уверенно скользят в щель между ягодицами, поощряемые виляниями Чимина. — Мне растянуть тебя? Или сам? — Ты, пожалуйста, ты, — просит Чимин, кусая губы. — Только не медли, прошу. — Тогда обопрись о стену и наклонись для меня. Повелительный тон заставляет Чимина полностью возбудиться; руки скользят по влажной стенке душа. Он запрокидывает голову назад, когда губы Юнги оказываются на его лопатках, а первый палец скользит внутрь. Старший бормочет что-то о том, какой он узкий, кусает прозрачную кожу и улыбается, видя, как нетерпеливо Чимин подаётся назад. Юнги цокает и всё же берётся за смазку, которая удачно оказывается на одной из полок. С ней процесс идёт гораздо быстрее, Чимин буквально хнычет, лаская своим голосом слух Юнги. — Мой чувствительный малыш, — шепчет Юнги спустя время, добавляя больше пальцев. Чимин послушно отзывается, благодарит громким стоном, царапает ногтями плотное стекло, и одной рукой обхватывает собственное возбуждение, чтобы немного ослабить напряжение и туман похоти перед глазами. Однако рычит на него и: — Убери руку, — требующим голосом, что заставляет Чимина сжаться вокруг чужих пальцев. — Иначе не получишь кое-что побольше. — Юнги-и, — слабо тянет Чимин, чувствуя, как капли пота сливаются на спине с водой сверху. — Пожалуйста… Я хочу тебя. — Как только ты будешь готов. Чимин громко стонет, когда пальцы внутри находят простату. Вот здесь, прямо здесь, — все мысли на данную секунду. Юнги дразнит, попадая через раз, вынуждая Чимина гореть в их собственном котле возбуждения. Он виляет бёдрами, пытаясь получить больше, но Юнги только шлёпает его по ягодицам. — Маленький развратник. — Пожалуйста, пожалуйста, — просит Чимин, Юнги увеличивает скорость, заставляя почти умолять, три пальца спокойно входят в него, но нет. Чимина нужно довести до нужного состояния, чтобы тот сошёл с ума только от растяжки. — Хён, так хорошо… Хочу тебя, пожалуйста. Через пару минут громких просьб и стонов Юнги всё же останавливается, распределяет остатки смазки по своему члену и возвращается к поцелуям, осыпая ими спину Чимина. Тот стонет то ли протестующе, то ли поощрительно, заставляя Юнги расплыться в довольной улыбке. Видеть Чимина таким слабым (совсем не в плохом смысле) и отчаянным, это доставляет Юнги не только удовольствие, ещё и возбуждение. Всё же сжалившись, он крепко хватает Чимина за бёдра и толкается в него, вырывая из его груди сладкий стон, что настоящей музыкой разливается в душевой кабине. — Да-а-а, хён, вот так, — Чимин откидывается на грудь хёна, заставляя того переместить руки на его талию. — Так хорошо чувствую тебя… Двигайся, пожалуйста. Двигайся… Юнги не отказывает ему, набирая скорость. Стоны обоих отражаются от плотных стен, Чимин с радостью позволяет насиловать свою шею губами и даже зубами, пока хён остервенело вбивается в него, распыляясь всё больше с высоких стонов. Чимин распахивает губы в удовольствии, не обращая внимания на летящие в рот капли воды. — Прикоснись ко мне, хён, — Юнги улыбается и скользит пальцами по груди младшего, задевая стоящие горошины сосков. Чимин высоко стонет, дёргаясь от дополнительной стимуляции, любимые до дрожи пальцы умело сжимают и царапают эрогенную зону, зная все правильные и нужные точки, всё это заставляет Чимина плавится в крепких руках. — Господи, Юнги… Юнги… В чувствах Чимин хватается за его руку и сжимает, теряясь в том потоке удовольствия, что рекой расходится по всему телу. Юнги умело играет с ним, нажимая на правильные кнопки. Чимина потряхивает, когда хён, наконец, спускается к члену, принимаясь ладонью ласкать только головку. Очень сладко. Чимин поворачивает голову вбок и неловко смыкает губы на коже Юнги где-то под челюстью. — Я близко, хён, пожалуйста, — просит Чимин, сжимая свою руку поверх руки Юнги внизу. — Давай, малыш, кончи для меня, — Юнги ускоряет движения, заставляя Чимина дрожать в своих руках. Через минуту Мин ловит губами финальный стон, крепко удерживая Чимина на месте. Сам продолжает двигаться, подгоняя собственный оргазм. Чимин скулит (бога ради, спасите Юнги от этого ангельского голоса) на следующие толчки, будучи уже слишком чувствительным внутри. Юнги дышит ему в губы и кончает следом, замирая. Чимин улыбается и сцеловывает его стоны, чувствуя, что теперь дрожат ноги у обоих. — Теперь в кровать? — спрашивает Чимин и тихо вздыхает, когда Юнги выходит из него. — Боже, как хорошо... — Сначала душ. Настоящий душ, — Юнги скользит пальцами меж ягодиц младшего и собирает собственное семя. — Второй раунд? — Я думал, ты не предложишь. Юнги усмехается и жадно целует Чимина, обхватив его одной рукой за шею. — Люблю тебя. Так сильно. — Я знаю. Это взаимно. После долгого и тщательного душа Юнги кутает Чимина в огромное пушистое полотенце, другим поменьше под тихое фырканье вытирает влажные волосы и подталкивает на выход. Они оба разомлевшие и счастливые выходят из ванной комнаты и валятся в спальне на кровать. К ним через пару секунд забегает активная Ови, обегает кровать и прыгает на своих хозяев. Конечно, они могли бы пепревоспитать её, отучить залазить на кровать, но... Никто не хочет лишать себя этой огромной пушистой радости. Чимин смеётся, когда Ови нагло устраивается между ним и Юнги, виляет хвостом и укладывает морду на свои лапы. В комнате становится тише. И в эту секунду забываются все трудности. Они не исчезают, просто уходят на второй план, позволяя лисьему прищуру глаз и запаху собачьего шампуня сделать это утро счастливым. Вот так просто.