this one's for the torn down; the experts at the fall

У Тони Старка была именно та репутация, которую нужно было поддерживать. Он играл свой образ, не уходя со своей же сцены. И ведь, что может как нельзя лучше показать полный список всех недостатков в этом самом образе, чем грандиозная вечеринка, устроенная им же в этом баснословно дорогом отеле? Ему вполне удавалось удерживать на себе это самое отмеченное множеством наград и такое печально известное альтер эго с его общим изображением в медиа. Все было так привычно для него, что исключением стало лишь сегодня, в толпе которого самым удивленным оставался именно Тони. Тони, который захотел покончить с этим уже спустя час мучительно невыносимых пожиманий руками с чуть ли не всеми своими акционерами и который, оставив свой крепкий напиток, начал зигзагами пробираться сквозь дымку алкоголя, кружившую вокруг стайки из теплых тел, которая так настойчиво пихала себя ему под ноги. Тогда он направлялся прямиком на крышу, где так хотелось наконец вдохнуть этот резкий зимний воздух, почувствовать, как ветер облизывает ему лицо, и хоть немного смягчить резкую пощечину от своей же трезвости. Еще было какое-то предчувствие. Хотя он не ожидал, что кто-то действительно окажется там даже раньше него. И ведь стоило Тони подняться, как ребенок, тут же выровняв с характерным хрустом спину, буквально застыл на своем месте словно у него хранилось подобие сигнализации о наступлении другого человека. Даже армия США могла бы только мечтать о его стойкости в столь внезапном положении. Его взрослая и ответственная часть, твердила помалкивать, позволив ребенку самому сделать к нему этот шаг, и сохранить для него саму естественность момента. Ведь любые внезапные движения могли бы спровоцировать того забраться повыше или же и вовсе полететь вниз со здания. И конечно же, Тони с этим его глупым всевышним голосом, который так упорно посылался им подальше, казалось, на протяжении последних двадцати девяти лет, вовсе не удивил, решив в наглую проигнорировать данный ему совет и подействовать лишь на чистых инстинктах. — Эй, ребенок, — сказал он, стараясь сохранить тихую нотку непринужденности. — Не хочешь-ка поделиться, чего вдруг решил постоять на краю моего пятизвёздочного отеля? Последовала нерешительная пауза, которую даже Тони не посмел бы прервать, боясь просто на просто перебить. — А я и не знал, что вы владелец данного отеля, мистер Старк, — прозвучало уже затем. А, так этот ребенок все же знал, кем именно он являлся. Любопытно даже как-то, ведь он еще и обернуться-то не успел, а Тони никогда и не считал свой голос чем-либо настолько узнаваемым, тогда как его фирменная бородка явно выставляла его на показ больше остальных. Возможно, размышлял тот, ребенок просто был действительно внимателен к своему окружению, чем никогда не мог похвастаться даже сам мужчина, или понятлив на каком-то интуитивном уровне. Конечно, ничего из этого он уже не озвучил. — Если уж на самом деле, то я владею всей сетью этих отелей. Но это так, лишь маленькая поправка. Не утруждайся особо обдумывать ее. Быть может ему показалось или он и вправду услышал что-то отдаленно похожее на недоверчивое “маленькая?”, попугаем прилетевшее ему в ответ, но его слух все же был до сих пор забит остатками с той вечеринки, что он недавно покинул. Тем не менее, он оценил эту эмоцию, имея абсурдно большое количество денег, за которыми и уследить то не мог. (Еще и за как вспышку пролетевшую секунду даже поддержал в себя сумасшедшую идею потратить до последнего своего пенни лишь бы мальчишка наконец спустился с этого края крыши) Тони сделал шаг ему на встречу, но ребенок все еще придерживался добровольного молчания, когда как мужчине все не терпелось развеять эту тревожную тишину, и он решил воспользовался единственным средством в своем арсенале: ртом. — Не то, чтобы я здесь вижу особый призыв, — слегка растягивал слова, но не начинал ходить вокруг до около, — но вот чувствую этот Богом данный мне долг отговорить тебя от чего бы ты там не надеялся добиться этой ночью, — не получив ответа, он добавил: — Плюс, не хочу тут разрушать тебе момент, но ты немного так убиваешь собой атмосферу. И, ладно, возможно плохой юмор не лучший подход в данной ситуации, но в оправдание, он не то, чтобы был на этой стороне ситуации, когда-либо в своей жизни. Еще и вести себя как ответственный взрослый в этом сошедшем с ума мире: такая себе и совсем неизведанная для него территория. Но, знаете, что говорят о вызовах, вот и Тони всегда был известен своей безудержной способностью к обучению. К счастью, ему все же удалось разглядеть слегка приподнявшиеся уголки губ парнишки. Ничего особенного, даже шикарного, и все же узел в животе мужчины хоть немного, но разжался в ту же секунду. — Тогда, что здесь делаете вы, мистер Старк? Разве вам не нужно развлекать толпу на вашей же роскошной вечеринке? — момент растворился в мгновение ока, стоило этому ребенку ответить самым что ни на есть раненым голосом, который Тони только слышал. А такого вопроса он и вовсе ждал, хотя ответ материализовать быстрее от этого и не получилось. Особенно когда он сам не знал, зачем стоял именно здесь, продолжая по новой развлекать себе этого пацана. (И ведь он знал. Тони Старк в принципе знал какого это... Но, нет. Стоп. То было несколько лет назад, а к делу и вовсе не относится) Мужчина склонил голову набок, демонстрируя всю свою пассивную отстраненность, которая, вероятнее всего, никого так и не обманула. — Неа, — сказал он, будто сотрясал воздух с кем-нибудь из деловых партнеров. — Пьющий со мной человечек пропал еще где-то на третьей проститутке, — он наконец смог убедить Роуди сложить свой пост наседки и отдаться искушению, после чего намотал еще пару кругов вокруг Хэппи и без лишних фанфар благополучно свалил. — Ох, конечно, вокруг вас же крутилось еще как минимум три танцовщицы, — парень выпустил смешок, который походил скорее на всхлип. “На самом деле, их там было пять” — хотела объявить какая-то уж совсем не зрелая часть его мозга. Но он не то, чтобы чувствовал саму важностью исправления, скорее прозвучало это не озвученное “потому что ты Тони Старк”, которое чертовски хорошо заполнило собой проклятую тишину. Кроме того.. — Те были скорее в качестве украшения. Настроение было что-то не то. Оказывается, воспоминание о мертвых родителях неплохо так портит тебе настроение. И кто же знал? — У тебя имя то хоть есть? — обыденно спросил Тони в попытке отвлечь себя от болезненного факта. — Питер, — удар. Питер. Он попробовал его на вкус, от чего рот начал без конца таять пока он не переставал прокатывать то у себя на языке. И как же оно ему приглянулось. Приглянулось даже то, как сильно то подходило ему самому и то, как оно отскакивало от его щек, уходя глубоко в горло. А ведь он даже не был из тех парней, которые уделяют уж слишком много внимания именам в своей жизни — когда вы ежедневно встречаетесь с таким же количеством людей, как Тони Старк, имена становятся чем-то вроде бессмысленного пятна в сумасшедшем исследовании самого понятия обыденности. И все же, и отрицать бы не стал, то абсолютное совершенство имени этого мальчишки, зная, что несмотря на все свои полубессознательные отговорки, то был вовсе не просто его помешанный на наркотиках разум, умело манипулирующий событиями за пределами его понимания. После чего даже было некое искушение настаивать и на втором имени, чтобы завершить набор (быть может даже лицо, чтобы нацепить туда полученное ранее), что вероятно, было бы слишком быстрым прорывом. В эти тяжелые времена анонимность была лучшим другом у парня. — Питер, — пробормотал он уже вслух, — тогда, приятно познакомиться. — И мне с вами, мистер Старк. (Без возможности сдержать непроизвольный поток сырых эмоций, сопровождавших свой титул, его зубы со скрежетом прошлись по этой формальности от одного только своего имени. Мистер Старк был зарезервирован для деловой персоны, для дерзкого плейбоя, для холодного ублюдка по модели собственного отца, но не для Питера. Он не хотел так скоро опуститься в его глазах до пустой оболочки. До него наконец дошло как же сильно он хотел оборвать этот порочный круг стыда, вызванный этим обращением) — Хорошо, Пит, — и вовсе он не тут же начал задумываться как легко то прозвище вылетело у него изо рта, да и вообще, должно ли было это стать проблемой? Что-то такое, кажется, ощущалось, так что. Черт, — теперь не хочешь ка подумать, о том, как бы тебе спуститься пониже? И тут же выпустил рваный вздох, который даже не знал, что удерживал, когда Питер сделал кропотливо маленький шаг от края. Затем еще, такой маленький, неуверенный, нерешительный, но не менее значимый. А затем и вовсе обернулся, оставив Тони в неком подобии бессильного сопротивления. Его сердце пропустило удар, стараясь хотя бы нащупать почву, пока он жадно рассматривал это великолепное лицо. От осторожного наклона бровей до пары больших и жутко выразительных карих глаз. Он перебирал те слова, что Питер и произнести то ему не позволил бы. А ведь это еще без упоминания этих роскошных завитков, которые продувались ветром в своем беспорядке. Они так и просили Тони потонуть в них своими пальцами, отдельно пропуская каждую из прядей. — Эй, — сказал мужчина хрипло с резко пересохшим горлом и прямо-таки отдернул себя в попытке смочить губы, не желая ломать такую нежную и тонкую картину перед собой. Если уж совсем точно, то Питер и не то, чтобы улыбался, и Тони нравилось додумывать, что и ребенка в некотором смысле окатила волна этого шока. — Эй, — так же нежно ответил и он. Такое простое слово, которому удалось так хорошо завуалировать масштаб недосказанного ими ранее. — Малыш, поверь, здесь тебе будет безопасно, и обещаю, ничто тобой сказанное позже использовано против тебя не будет, — учитывая все многочисленные грубые изображения его персоны в медиа, даже несмотря на всю их честность, эти слова все еще были не лучшим, что он мог предложить. И очевидно, со всем затопившим его лицо сомнением, Питер был того же мнения, на что Тони лишь соврет, сказав, что это совсем не укололо его куда-то. — Я правда способен быть выше звания плэйбоя, — наконец сказал он тогда с кривой ухмылкой, раскрывая руки и показывая на себя при виде сомнений у того на лице. Он не хотел, чтобы это прозвучало так злонамеренно, и все же лицо Питера сильно вытянулось, будто ему тут же отвесили пощечину. — Я.. Мистер Старк, мне жаль.. Я.. Я не хотел.. — Нет, — лишь вздохнул Тони, — Все в порядке. Не волнуйся об этом, Пит. И это кажется Питера не то, чтобы не убедило. От волнения он даже разгрыз губу до металлического красного. — Я не.. И вовсе я не собирался.. — прыгать. — Я просто.., — он подавился без возможности договорить, но мужчины хватило ума заполнить пробелы и самому. — Подумывал об этом, — тогда он старался держать свой тон отстраненным и лишенным сочувствия. Все же личный опыт научил, что жалость других вовсе не способствует самоисцелению. (Боже и когда он только успел превратиться в психиатра?) Парень неуверенно кивнул на такой обыденно прозвучавший ответ, и именно это подтверждение вызвало у Тони такую не имевшую ничего общего с горем, которое он уже испытывал, боль в груди. Питер тяжело и резко вздохнул, ударив этим ему по ушам. — Иногда, — наконец признался он и это произнесенное шепотом признание еще больше разорвало сердце мужчины. — Знаешь, Пит, — решился разорвать одиночество мужчина, напрягая нервы от последующего уже своего признания. — Может сложно в это действительно поверить, но я был на твоем месте. Парень прошелся взглядом по месту, где стоял раньше (и, вау, живот мужчины вздрогнул от такого напоминания: некая новая разработка, где он не помнит, чтобы ставил своей подписи), и Тони, многозначительно приподняв брови. А у того не получилось сдержать изгиб своих губ. — Не буквально, — стоило краткой легкости исчезнуть в одно мгновение, как мрачность тут же вернулось, — но метафорически, что ли? — уже продолжил он, сильно сдерживая свои слова. — Я был на темной стороне, малыш. Он закатал рукав, открывая крошечный будто от какой-то булавки укол, который всегда выдавал за что-то незначительное, стоило тому попасться на глаза очередной кроватной грелке на ту мимолетную секунду. Пробегаясь по нему, его пальцы слегка подрагивали, перед тем как он наконец не протянул запястье уже Питеру, на котором игрался лунный свет, заставляя по-новому засверкать шрам. — А остальным об этом как-то не рассказывал, так что вверяю в то, что ты сейчас не сорвешься с места трещать всем мои темные секретики, — что было шуткой лишь на половину. — И, быть может, одним днем я тебе даже расскажу уже всю историю. На что Питер лишь торжественно кивнул. — Тогда мы могли бы и убраться от сюда, — внезапно сказал Тони, который успел до идеала отточить навык побега от своих чувств и испытывал сильную тягу наконец оттуда свалить... Но все еще хотел утащить с собой Питера в эту неизвестность. — Если захочешь и все же соизволишь пройти за мной, внизу есть бесплатный бар, — тогда предложил он, даже с тем, что его разум буквально кричал в несогласии от всех последующих социальных взаимодействий. Ведь, каким-то боком, все эти обязательства уже и не казались такими устрашающими, если знать, что вернётся он уже с Питером под руку. — Так что, выпить не хочешь? И тут парень нахмурился, без сомнений анализируя расширенные зрачки мужчины и скотч, украшавший его дыхание словно жидкость для полоскания рта. — Не могу, — ровно ответил он на это. — Еще нет двадцати одного. А Тони тут же фыркнул. — Прямо-таки бойскаут, — прилетело ему поддразнивание от мужчины в его самой добродушной манере. Хотя на короткий момент тот все же подумал, что Питер примет его легкий комментарий совсем по-иному, но тут же успокоился, когда его губы лишь весело скривились. — А лет то тебе в итоге сколько-то? — спросил он, перед тем как разглядеть выражение лица парня, которое тут же все напряглось от перспективы поделиться своей конфиденциальной информацией с виртуальным незнакомцем. — Если не против моих таких расспросов. Прошло еще несколько мгновений. Тони успел подумал, что знатно напортачил и к черту провалил всю свою тяжелую работу по попытке заставить ребенка открыться, пока от того наконец не послышался обрывистый вздох. — Девятнадцать, — через сжатые зубы тогда прошептал он уже на выдохе. “Боже, он же совсем еще молодой” — вот какая реакция тут же последовала у Тони, но рискуя выглядеть пугающе похожим на своего покойного отца, он все же наложил вето на такой свой ответ. — Иисусе, — сказал он взамен, — а ты и правда дите. На такую свою выходку Тони получил от Питера лишь закатывание глаз. В то время его мысли все еще были сосредоточены на молодости последнего — парень был всего на десять лет моложе его, но нес свое бремя будто на десятилетия старше. Все это было настолько странно, что чуть не заставило Тони расплакаться с все растущим желании обнять того, что было уже сложнее игнорировать. — Не думаю, что так уж должен говорить о своем. Почти уверен, что ты и так его знаешь, — многие таблоиды сильно любили лепить его на обложку, украшая содержание своих фривольных статей, где каждое его движение досконально рассматривалось и записывалось. Где без каких-либо угрызений хранились даже самые маленькие урывки информации, которые выставлялись на всеобщее обозрение для последующего суждения. На что Питер лишь кивнул. Его настороженный блеск еще не рассеялся полностью, а сгорбленная поза так и хранила в себе некую защиту. Единственным положительным моментом было то, что он больше не сидел так опасно на краю здания, что уже было чем-то. — Не могли бы вы.., — уже начал он и вдруг резко прервался. — Мог бы что? — интерес Тони видимо был сильно задет. — Нет, нет, все в полном порядке. Вы даже не обязаны делать это — Хорошо, ну вот теперь я действительно хочу это услышать. На что Питер лишь рассмеялся и черт возьми, если это было не восьмое чудо света. — Это довольно глупо, — все же начал он с горящим алым лицом, — но, я тут подумал, не мог ли бы вы остаться. Да. — Я имею в виду... На чуть подольше. Конечно, если вообще есть такая возможность. Нам здесь с вами остаться, — застенчивое бормотание. — Мне нравится общаться с вами. — Да, — уже вслух ответил Тони. После тут же решил, что эта великолепная улыбка Питера — одна из величайших вещей, которых он когда-либо видел. И так они и остались. Тони знал, что даже одна такая беседа не решит за ночь всех проблем парня, но хотя бы послужит неплохим началом. Для них обоих. Прямо так, на крыше купленного по чистой прихоти Тони, отеля. Они проболтали часами. Обсуждали одновременно все и ничего такого. И ведь все продолжали, не обращая внимания даже на резкий декабрьский холод, греясь лишь в свете самих звезд. (И если это и значило потонуть в человеке, то воздух Тони и подавно не нужен) А затем горизонт над Манхэттеном начал окрашиваться приближающимся рассветом, сменяя чернильную темноту мутным светом в подготовке к крещендо солнца. Тогда первым кто отступил был Питер. На его лице застыло мрачное выражение и единственным желанием Тони тогда было до чисто его вытереть, оставив парня свободным от каких-либо принуждений. Но. Ответственный взрослый, да. Он обязан был оставаться здесь ответственным взрослым. — Малыш, ты должен идти домой, — сказал он ему уже после, а сам надеялся, что нежелание влилось ему в тон, чтобы Питер точно знал, как же сильно такое расставание причиняло ему боль. — и хорошенько там выспаться. — Вам бы тоже, — с задумчивым выражением лица отозвался парень, проходя через несколько эмоций за раз. Тех было так много, и они так сложно обдумывались, что ему потребовалось какое-то время перед тем, как наконец принять решение. Он начал подходить. Чем ближе он был, тем сильнее затруднялось у Тони дыхание. Пока он не осмеливался даже пошевелиться лишь бы по-глупому не спугнуть его, каждый нерв в нем плакал, желая наконец дотронуться и окружить его. Хоть как-то отгородить от этого жестокого мира, который даже не пожалел бы, разорвав его на части. Сердце так и билось о грудную клетку, тело было натянуто как тетива у лука, но он все еще приковывал себя к месту. Тогда он успел прочитать нерешительную вспышку в больших карих глазах ребенка, когда наконец столкнулся с ними, и понадеялся против той маленькой надежды, что Питер не воспримет напряжение у мужчины в глазах как знак остановиться. И ведь он не сделал. Лишь сделал еще шаг, оставив Тони шанс на побег будь у того какое-то желание, находясь в блаженном незнании, что последний никогда уже и не захочет покинуть его. С такой будто поэтической нежностью он оставил чмок у Тони на щеке, слегка царапая свою чистую кожу о бородку. — Спасибо вам, мистер Старк, — прошептал он после, призрачно приходясь по коже и запечатывая отпечаток его хрупкого поцелуя. У Тони не было времени даже отреагировать, как Питер резко развернулся на своих каблучках и прыгнул. Крик поселился у него прямо в горле. Его будто отвели поглядеть на это все со стороны и с места, где у него и возможности то ничего сделать не было. Это было ужасно: словно слоу-мо выстрела из пистолета. И ведь Тони никогда не позволял и обдумывать себе все те аргументы против его оружейного бизнеса, но с такого угла наконец готов был понять их все. К тому моменту как Тони закончил, это уже был скорее постфактум. Тогда все, что он мог заставить себя сделать, это посмотреть за край и... Подождите. Где-то там. Вдали. Ничто иное, как маленькая фигурка, колеблющаяся между проходящими зданиями и свисающая с... паутины. Черт возьми, Тони не мог в это поверить. Да, Питер упал, но... Не умер и был до быстро бьющегося сердца жив. Тогда последовавший за этим прилив эмоций охватил мужчину так сильно, что он зажал рот рукой, дабы хоть как-то заглушить свои торжествующие звуки. Вот он Человек-паук. Питер был Человеком-пауком. Человек-паук был Питером. “О, боже” — Тони провел ночь с Человеком-пауком. Он нагло проигнорировал пустоту, которая сейчас проникла в его старую душу, когда Питер наконец пропал с его взора. Его мир немного накренился и чувствовался слегка неправильным, как будто в миг забрал все его тепло. И пробыл на крыше еще какое-то время, предаваясь фантазии, что, вероятно, все-таки однажды, парень снова будет им найден. А пока, он мог бы заняться созданием костюма для Человека-паука, чтобы тот, как следует соответствовал его калибру.