Герцог в треуголке

– Отправь гонца в столицу за моим заместителем, Сергием Романовичем, – отдал приказ своему адъютанту Лука, торопясь провести «рокировку» – он в столицу, решать важнейшие внутренние дела, такие как организация коронации и окончательное утверждение своих креатур на важнейших постах герцогства, а Сергий, приглядевший за столицей, вернётся в войско, чтобы подготовить поход. – Так точно, Ваше Величество, – ответ был, разумеется, более чем ожидаем. – Хорошо, но перед тем, как ты пойдёшь выполнять моё поручение – что там с гарнизоном крепости? Эти ребята вообще собираются сдаваться? – наконец, Лука перешёл к главной теме дня. Как-никак, это, пока что, была его единственная проблема в условиях уничтоженной оппозиции и полного спокойствия границ после шокирующего поражения крестоносцев. – Как вы знаете, Ваше Величество, командир гарнизона всё ещё не прислал ни одной делегации. Полагаю, они всё ещё надеются на что-то? – ответил ему адъютант. – Да? Раз так, выстройте всю артиллерию в одну батарею, прямо напротив наиболее слабой части укреплений противника, после чего вдарьте по ней со всей дури! Как пробьёте брешь, пошлите к ним кого-нибудь на переговоры, а если откажутся – делайте вторую. Повторяйте, пока они не осознают всю бессмысленность своих усилий. Если будут вопросы – вы знаете распорядок моего дня. И да, жду от вас ежедневной сводки. Ясно? – говорил своему адъютанту, усевшись на своём удобном кресле, Лука, пока тот едва успевал записывать приказы Луки, чтобы выполнить их в наилучшей мере. – Да, конечно, Ваше Величество, – а он отвечал ему в привычной для него манере, не отрывая пера от бумаги, лица от письма. – Ну, раз так, то я, пожалуй, пойду в свой шатёр, заниматься своими делами, – наконец, встав со своего удобного «трона», направившись в сторону своих покоев. Впрочем, вопреки возможному предположению, поплёлся он в сторону своего шатра не для отдыха, а для продолжения не менее сложной работы по планированию похода. Как и полагается, он создавал различные сценарии вторжения в герцогство Швонское, различные планы операций. В общем, плёл свою паутину, осуществляя планирование. Пользуясь недавно полученным опытом, он определял предполагаемые расходы, инфраструктуру, которую необходимо будет создать или расширить для обеспечения адекватного обеспечения армии, которую предполагается увеличивать поступательными темпами. Самое забавное – Лука, как опытный солдат, понимал всю важность самого факта планирования, осознавая полную бессмысленность детализированных планов, успех которых зависит от слишком многих факторов.

… На следующий день, рано утром …

Началась канонада. Начавшись в самом утре, она активно велась до самой ночи. Пробив одну брешь, артиллерия тут же ударяла по другой точке, пока защитники, едва успевая удерживать от падения свои трусы, молниеносно пытались, по крайней мере, первое время, заделывать образовавшиеся проходы, через которые, будь на то воля Луки, уже тогда бы ворвалась пехота на штыках, поднявшись вверх по склону, устроив кровавую баню в крепости. Однако Лука, осознавая малочисленность своих войск, а также своё подавляющее огневое превосходство, решил обойтись без потерь. Тем более, что победа без единого потерянного человека, наверняка, произвела бы сильное впечатление на будущих врагов, создавая армии Луки ореол необоримой силы, которую не сдержит ни одна средневековая крепость. К слову о том, откуда у Луки была подобная уверенность в своей полной безнаказанности: как уже упоминалось ранее, на башнях были расположены различные оборонительные орудия, в том числе и торсионные спингалды. Как не трудно догадаться, защитники попытались приспособить эти, а также иные орудия, к обстрелу пушек Луки, дабы хоть как-то снизить её активность. Поначалу они, не встретив никакого сопротивления, попытались было стрелять по ним, но, увы, насыпные укрепления дали о себе знать – ни одной потерянной пушки. Да-да, за все три дня, что работала «артиллерия» защитников, прежде чем последнее их оборонительное орудие, защищённое мощными, но всё же не предназначенными для борьбы с пороховыми орудиями, укреплениями, было уничтожено. Виной тому было, во-первых, то, что стены были высокими, но не сильно толстыми, вследствие чего удары артиллерии, пускай даже не осадной, наносили по ним страшные удары, чуть ли не отрывая от неё целые куски, а, во-вторых, орудия защитников были гораздо менее мощными и скорострельными, чем пушки Луки. Как итог – закрепив своё превосходство в огневой мощи, Лука продолжил делать в крепости бреши (это было не так страшно, так как это была тыловая стена, а не фронтальная, которой крепость должна встречать потенциального врага). Истощая ресурсы врага, он постепенно уничтожал его надежду на положительный для него итог, ведь стоило ему только заделать одну брешь, как уже было готово ещё две или даже три, обнуляя усилия по закрытию первой… – Кто там? – спрашивал Лука, вставший ещё час назад, чтобы пробежаться, пока все остальные ещё сопели и храпели, у человека, что желал войти к нему в его покои, где он омывал своё тело в холодной воде (впрочем, другой и не было), набранной из соседней реки, готовясь к очередному трудовому дню. – Здравия желаю, Ваше Величество. К вам пожаловала делегация от осаждённых. Я велела принять делегатов в гостевой шатёр, угостить их горячей пищей. В данный момент они завтракают, ожидая вашего прибытия. Что прикажете делать далее? – к слову, вынужден отметить один нюанс насчёт адъютанта – она женщина. Мало того, гречанка – Александра Македониди, или, на немецкий манер – Александра фон Томи, баронесса Томи (на территории её феода распластался богатый торговый город – Томис, имеющий древнегреческое происхождение). Единственная причина, по которой она была на фактическом положении адъютанта – её богатства, которые она была готова употребить по воле Луки, лишь бы тот дал ей право и возможность восстановить честь своего отца верной службой в войсках (кроме того, будучи бездетной вдовой, она отписала всё своё наследство Луке). Впрочем, возвращаясь к делу… – Молодец, офицер! Возвращайся к своим делам – я встречу «гостей» сам… – ответил ей Лука, что отвечал ей между попытками нацепить кожаный сапог на левую ногу. Разумеется, так как поводов для недовольства не было, он лишь поблагодарил её и отпустил, переняв инициативу на себя. Итак, одевшись в свою яркую офицерскую форму, он выступил уверенной, прямой походкой к своим «гостям», достигнув, наконец, шатра, в котором их расположили, всего через 5 минут ходьбы, он вошёл в палатку, сразу же за своими лейб-гвардейцами… – Приветствуем вас, Ваше Величество! – встав со скамеек, делегаты от гарнизона, посланные его комендантом, поклонились в ноги герцогу, предварительно сняв и уложив свой красный шаперон на плечо. – Полагаю, вы здесь за тем, чтобы объявить о сдаче своей крепости? – впрочем, подобная любезность оказалась абсолютно незамеченной Лукой. Намеренно не обращая своего внимания на эту лесть, он тут же начал форсировать переговоры. – Видим, Ваше Величество желает обсудить условия сдачи крепости? Что же, мы, ваши верные слуги, не можем отказать вам в этом удовольствии, – что, разумеется, не слишком понравилось делегатам, решившим, на всякий случай, немного затянуть переговоры, чтобы бреши были засыпаны и укреплены как можно лучше, раз уж выдалась передышка. Правда, они не ожидали, что царская особа проснётся так рано и начнёт форсировать обсуждение ещё до того, как они смогут вообще воспользоваться этим преимуществом. Тем не менее, у них не было выбора, кроме как принять это обстоятельство как неизбежное зло, своеобразное наказание от бога за жадность, так скажем. – Очень хорошо. Итак, я согласен принять капитуляцию крепости в том случае, если гарнизон согласен сдать своё оружие и быть заменённым в обмен на достойную компенсацию. Кроме того, я требую выдачи коменданта крепости и непротивления входа моих солдат в крепость. Если вы не согласны – возвращайтесь к себе и готовьтесь к продолжению осады, – и они, смирившись с ним, хотели было уже начать долгие и упорные переговоры, обсуждая каждую деталь, следуя европейской традиции мусолить каждую деталь, как вдруг, неожиданно, Лука заговорил с позиции силы, чего они от 15-летнего подростка никак не ожидали. Они хотели воспользоваться его неопытностью в делах политики, а не получить от него отворот-поворот и взятие с наскока. – Извините, Ваше Величество, но мы не наделены полномочиями, необходимыми для обсуждения столь деликатных вопросов. Возможно, если вы позволите нам вернуться в крепость без вреда, то мы сможем… обсудить ваше «предложение» с остальными, – впрочем, не падая духом даже в этом случае, они, апеллируя к своему статусу делегатов, хотели было свалить в свою крепость, чтобы хоть как-то затянуть переговоры. – Ай-ай, господа, какая бестактность! Прощаться с добродушным хозяином, даже не закончив своего завтрака. Может, вы всё же желаете остаться здесь, чтобы закончить употребление столь вкусных яств, что мои повара готовили вам, отбросив приготовление пищи солдатам? Что думаете? – впрочем, и тут их ждала неудача – спешенные лейб-гвардии кирасиры, поняв намёк Луки, проявляя единство души и эмоций со своими господином, холодные и обозлённые, затолкали своей мощной грудью делегатов обратно, на скамейку. Лука, избрав столь хитрый и красивый по своей изящности способ, намекнул и делегатам, что их из лагеря никуда не выпустят, пока они прямо не сознаются в том, что они не могут принять подобного договора, за который их же товарищи потом и растерзают, разорвав их несчастные телеса на британский флаг. – Извините, Ваше Величество, но мы действительно не имеем полномочий обсуждать с вами подобные вопросы. Причина, по которой мы здесь – обсуждение условий сдачи гарнизона и крепости. Обсуждение, как вы, не сомневаюсь, знаете, предполагает компромисс двух сторон, а не приказ одного из участников в отношении другого. Пока же мы, к сожалению, видим только нежелание с вашей стороны вести какие-либо разговоры. Как надумаете, мы сможем приступить к ним снова, а до тех пор, просим вашей милости – отпустите нас обратно, пожалуйста, – впрочем, воли им явно не занимать, раз они осмелились заявить подобное в лицо владыки герцогства Эйсенского. Удивительно, что их самих лейб-гвардейцы до сих пор не порвали на Юнион Джек (пускай Англия и похожа сейчас больше на слишком крупное и сильное французское герцогство, претендующее на королевскую власть во Франции, чем на единое политическое образование на территории Британских островов, до которого ещё столетия). – Я дарую вам эти полномочия. Как никак, эта крепость принадлежит моему отцу, герцогу Эйсенскому Вильяму фон Штауфену, регентом при котором я являюсь. Таким образом, я имею право не только распоряжаться любым его имуществом, в том числе и крепостью Дерпт, принадлежащей герцогской казне, но и назначать от его имени любое лицо, которое я сочту достойным, на пост коменданта крепости, что прямо прописано в статье 1 Конституции Герцогства Эйсенского – «Монарх, вне зависимости от его пола, а также регент, временно исполняющий его обязанности по случаю невозможности первым исполнять в полной мере свои конституционные обязанности, имеет право, в случае военной ситуации, назначать любое лицо, если он сочтёт то нужным, на пост в вооружённых силах Герцогства Эйсенского». Вот я считаю, что вот она, мой адъютант, имеет полное право исполнять обязанности коменданта Дерптской крепости, а ваш – предатель и изменник, которого будет судить военный трибунал в соответствии с законами военного времени. Вот она вам, я уверен, даст полное право вести подобные разговоры, верно? – абсолютно внезапно, вопреки любым ожиданиям, регент (хотя таковым он ещё не является в силу отсутствия соответствующего решения парламента), то есть Лука, внезапно вывалил на делегатов целый пласт совершенно непонятной им информации (об Апрельской конституции они ничего ещё не знали, так как её опубликовал парламент, по предложению Сергия, её постоянного члена, только позавчера). Как результат – полный шок. Однако, как ни странно, больше всего шокирована была адъютант Луки, Александра, для которой это было совершенно неожиданным повышением и, одновременно, лишением шанса поучаствовать в грядущей компании, ради которой всё и затевалось…