---
До нужной майору с капитаном остановки остаётся чуть больше трёх этажей, когда Майорова, для большего удобства спиной прижимающаяся к стенке «внутридомового транспортного средства», вдруг усмехается, взглянув на табло над дверьми лифта. Василий прослеживает, куда всего мгновение назад был устремлён взгляд подруги, словно надеясь таким образом найти ответ на внутренне уже возникший вопрос, но над створками лифта лишь только сменяется цифра пройденного этажа, брови словно сами собой хмурятся, прежде, чем взгляд опускается на Майорову, и уже через миг, так и не сумев понять, что к чему и чем же вызван этот чуть нервный смешок подруги, Литвинов уточняет: — Чего ты? Карина сначала легонько отмахивается, качая головой — буквально внутренне считает, что сейчас совершенно не время, чтобы объяснять свой смешок и лучше на попозже перенести все ответы на подобные вопросы. Но после, не то прислушавшись к советам внутреннего голоса, не то выбор сделав между сидящими на плечах чертёнком и ангелочком, она всё же поднимает на Литвинова мимолётный взгляд и практически тут же вновь отводит его в сторону. — Да я просто подумала… — капитан вновь берёт паузу, на этот раз совершенно небольшую, проскальзывает взглядом по сменившейся на экранчике цифре и останавливает внимание на стоящем рядом Василии. — Учитывая все последние события, сейчас для полноты пи…риключений, — почти что незаметно выкручивает Карина, — не хватает только в лифте застрять. Знаешь, я даже не удивлюсь. — Да, Каринка, — точно так же, как и она сама, не сдержавшись от лёгкой усмешки, соглашаясь с подругой и не отводя от неё глаз, кивает в ответ Литвинов, — за последние два дня концентрация организованных тобой приключений, — отдельно выделяет слово майор, — больше, чем за все годы нашего знакомства. — Что поделать, — лишь только и бросает в ответ Майорова, пожимая плечами и чуть виновато-извиняющиеся улыбаясь. — Метелица бы сказала, что это всё карма. Или звёзды как-то не так сошлись, — с наигранной серьёзностью говорит Карина, совершая в воздухе «магические па», — скорпион там в водолее. — Скорпион в водолее, — качая головой, смеётся Литвинов. — Слышали бы тебя сейчас астрологи — наверное, заикаться бы стали. Ладно, в любом случае давай всё же на какой-нибудь другой раз оставим застревание в лифте. Сейчас как-то не хочется. Тем более наш этаж. Лифт, словно только и дожидаясь слов Василия, и правда замирает на месте, издав короткий звоночек о прибытии на запрашиваемый этаж, и приветливо распахивает створки дверей, приглашая гостей-пассажиров продолжить свой путь. — А тебе может захотеться застрять в лифте? — выходя на этаж следом за Литвиновым, удивлённо приподнимает бровь капитан. — Это что за желание такое нездоровое?---
По квартире Литвиновых во всю разносятся аппетитные ароматы предстоящего ужина, ритмично ножик стукается о дощечку, тихонько пузырится вода на плите… и Леся, скрывшись у себя в комнате на пару с «висящей на проводе» подругой, позволяет отцу с его уже подругой болтать обо всём, что только приходит в голову… вот только приходят им почему-то одни лишь только мысли о новом деле. От активных обсуждения Карину с Васей отрывает трель мобильного. — Метелица, — вслух произносит имя абонента Карина и, моментально взметнув взгляд на Литвинова молча просит его не взболтнуть что-нибудь, пока она будет отвечать их общей подруге. — Да, Оль, слушаю. Что-то случилось? Литвинов в сторону отходит, словно иначе Ольга через мобильную сеть сумеет почувствовать его, разглядеть, но при этом не думает даже отводить взгляд в сторону. Будто бы понять сумеет, что слушает в этот самый миг Майорова, разговор напарниц услышать в полной мере сможет. — Спасибо тебе большое за заботу, но не получится. Нет, я не считаю, что ты будешь учить меня, что делать. Просто если ты поднимешься ко мне — это будет бесполезно. Оля. Оль, я не дома сейчас. У Карины взгляд словно бы сам собой поднимается на хозяина квартиры, и Литвинов с немым вопросом в глазах кивает в её сторону, гадая мысленно, что же она ответит уже в следующий миг. Уж явно не правду скажет — не нужно было бы в таком случае о молчании его просить, и не стала бы она тогда от приглашений его так активно отмахиваться, прежде чем всё же окончательно согласиться. — Нет, не по работе, — машет головой Майорова. — На йогу заехала. Очень полезно, знаешь, чтобы восстановиться физически и морально. Слушай, всё, мне бежать уже пора. А бегаю я сейчас медленно. На работе завтра свою чудо-мазь отдашь. Пока-пока, — практически выпаливает в трубку Карина и спешно отключается от звонка. — Ну, что ты так на меня смотришь? Майорова поднимает на Василия взгляд, и тот охотно отзывается ей в ответ, не собираясь отмалчиваться или без надобности ходить вокруг да около: — Да думаю просто, как ты со своей ногой можешь йогой заниматься. — Йога — это ведь не только врикшасана или уткатасана, — пожимает плечами Карина, на самом-то дела прекрасно понимая, что все её объяснения о невозможности встретиться — полный провал. — Есть ведь ещё бхуджангасана, к примеру, или… — Карина, — не дав подруге договорить, останавливает её Василий, хмурясь от непонимания. — Стоп, Карин. Ты на каком языке сейчас разговариваешь? Я ничего из твоих уткосанов не понял. — Уткатасана, — поправляет Майорова. — Это поза стула в йоге. Ноги в коленях нужно согнуть под прямым углом, руки вытягиваются вверх, при этом пупок нужно как бы прижать к позвоночнику. А врикшасана — это поза дерева. Ну, ты точно её знаешь. Все знают. Это поза, когда стоишь на одной ноге, а вторая согнута, и стопа прижата к опорной ноге. — А последнее, что ты назвала? Там вообще что-то не поддающееся запоминанию. Но, судя по твоим словам, что-то более лёгкое и доступное. — Бхуджангасана. Поза кобры. Но тут я погорячилась, — признаётся капитан. — Со своей ногой я её тоже не смогу сделать. Там голеностоп напрягать нужно, а это сейчас не для меня. Если так перебирать, одна только шавасана из доступного окажется. Хорошо, что Оля в йоге не разбирается, а то бы я так просто от неё не отделалась бы. — Шавасана? — словно не слыша последующих слов, переспрашивает Литвинов. — Единственное, что на ум мне приходит — это прозвище Шава, к Аршавину относящееся. Но в йоге явно нет позы футболиста, при выполнении которой к губам следует подносить указательный палец, — размышляет Литвинов, для демонстрации собственных слов указательным пальцем правой руки касаясь губ, совсем как бывший капитан Сборной при праздновании очередного гола. Майорова улыбается этой пантомиме начальника-друга и утвердительно кивает ему в ответ, точно так же, как и он сам, пожелав ещё и жестами подкрепить свои слова. — Верно, Вась, нет такой позы. Шавасаной, как правило, завершается каждое занятие. Нужно лечь на спину, раскинуть руки-ноги в стороны и расслабить все мышцы. Максимально расслабить. — Да я, оказывается, йогой каждый день занимаюсь! Как лягу в постель — так сразу шавасану выполняю. — Ага, а потом на работу приходишь и наблюдаешь, как другие шавасану выполняют, — продолжает Карина, она не сдерживает смешка, тут же ловит непонимание во взгляде товарища и спешит объяснить: — шавасана по-другому позой трупа называется. У тебя телефон, Вась, — моментально переключается Карина, среагировав на вибрацию примостившегося на подоконнике мобильного. Литвинов сжимает мобильный в руке, усмехается, прочитав высветившееся на экране имя абонента, и невольно переводит на Майорову взгляд. Он бросает подруге быстрое «Нас окружают» и, не дав ей на раздумье ни мгновения, отвечает на звонок. — Да, Оля, — произносит он в трубку, и Майорова теперь неотрывно смотрит в его сторону, словно наперёд желая узнать ход разговора и всеми силами не допустить, чтобы было сказано что-то вызвавшее бы лишние вопросы и подозрения. — Что, поговорить с Кариной? На предмет чего? — спрашивает он у подруги, со второй в это время встречаясь взглядом и как бы произнося глазами «Я же говорил». — Да не буду я ей говорить, что дома восстанавливаться нужно, а не на йогу ходить. Почему? Да потому что Карина уже большая девочка. Оля, она сама разберётся. Уверен. Карина не сделает себе хуже.