Закаты встречают безбожность

Иония всегда была такой красивой. Всегда. Все свое существование; каждый, кто только там бывал - отзывался славно о местах. Открытые люди к чужим бедам, усыпанные пестрыми цветами леса, каменистые скалы-оборванцы и что-то эдакое родное, общее и ценное, именуемое культурой. в бездне этого нет. Ее родные острова - кусок оставшегося послевоенного времени, будто затерянный на лет так двадцать в прошлом. Одичалый и сводящий с ума, чего стоят одни расколы среди земель и витающие пары синеватой дымки, из-за которой сдохнет любая тварь, ступившая сюда. Ах да ох, как жалко. И гуляют мертвецы тут потом по ветру, и в день фестиваля "потерянных" будут странствовать по близлежащим краям берега, где никогда не бывает шторма. Штиль. Мертвый, как почва, как воздух, как все местные жители из века в век. Эвелинн гнусава и устала глядеть сквозь призрачную тьму в никуда, будучи ею множество лет тому назад. Вспоминать не желает, чувство мерзкое барахтается в груди под ребрами острыми клинами. Эвелинн буквально завидовала всем тем, у кого разгуляться можно по краю на широкую ногу, куда добраться не составит проблем и куда люди тянутся сами, пока руки и ноги не переломают. Эвелинн - она- . . . да плевать ей было всяко на местный кодекс. Рвалась бесконечностью целой не напрасно изо дна, скребя себе ногтями по литой стали дорогу и высвечивая глазками-солнцами путь. никогда настолько далеко демон не позволяла себе скитаться из угла мира в иной. И ведь что самое чудное: Рунтерру покоряли войны, весь остров Ионии в междоусобицах кланов, которые не выходят на огласку публике. Но они, мать вашу, есть. Ими столь очаровательное нечто питается, ими же дышит и живет. И надо было видеть исказившееся лико пробирающейся сквозь степи в обволакивающей пелене пустоты, которая стала вторым домом с самого рождения, когда на очередной всплеск ее вела никогда не подводящая чуйка. Здесь, куда душа пала внезапно ночами назад, не только было всё красивым, но и все. Люди не познали действительных страданий, когда спина ломится от боли и ты преклоняешь колени пред землей сырой. Слишком счастливые, приторные и ликующие, несмотря на все то, что творится за пределами жилых участком и какие крики дерущие порой оттуда слышны. — Обрезать бы эту дрянь - смотрели бы охотнее. —, Руки ползут со спины яркими полосами, голова ложится на плечи и подворачивается к уху — и все так вальяжно, что тошно становится. Потерпеть, но в итоге то утянуть очередную девчонку себе в когти? да. Совершенно забавным, а что самое главное - беспрепятственным способом в помещение нагрянула сама тьма. Знаете как говорят? Пока ты смотришь и метишь бездну - бездна смотрит на тебя. Всеми имеющимися глазами. А не повезет, так вовсе опередит в начинаниях. И будут твои костяшки собирать те, кто напорются на жертву обстоятельств. — Какие манеры, оставь при себе. —, извилисто концы фаланг пальцев плывут по шее и в какой-то момент без причины давят сильнее прямиком под трахею, выбивая из сокращающихся легких все оставшееся нажитое. Губы близки к коже, но не целуют ни за что; ошпаривают кипятком каждую новую попытку утонуть в копне поистине шикарных волос, которые пушатся и падают с хвоста за один краткий рывок. Заткнет рот и сожмет щеки так, что придется угрожать этой поганке. Закричит - вспорет ей наимилейшее личико и ни за что не пожалеет. — Маленькая отшельница, когда последний раз к Вам кто-то мог так самовольно нагрянуть? Нечего было свои клины точить на кого попадет, м и л а я . —, Вольно - потому что с годами привыкла оттачивать все одно и тоже на каждом встречном - хватает под запястья лозами и спускается то ли змеиными тропами, то ли просто ноготками по прямой по низу открытого живота. Но своего в итоге добьется и рванет со всей силы колени ввысь - раз. По разные стороны, оценивая в насмешку растяжку, которую выработали Акали с детства - два. Подбородок вскинет на себя и будет чрез гордость горящую глядеть в глаза до той поры, пока не выжжет в них все до пепла стыд и остатки человеческой натуры. Когда-то ее любовь обошлась слишком жестоко, а теперь она будет делать также с любовью других людей. Или же без нее, кому какая разница? — Разрешаю для меня покричать, только рада буду, котенок. —, секунда теряется и становится длительной минутой, пока несчастная , покинутая мужским вниманием обольстительница самодовольно уместиться поверх чужих бедер и как в дом родной, не иначе - изворотливо пальцы пустит в тело, драя из него душу самыми извращенными вариантами. Секс без принуждений - банален. Как-то похоже она твердила сотни лет назад, а теперь это стало ее обязательством.