Близко

      — Нет. Нет. Мы не на этом сошлись, когда разговаривали в прошлый раз.       Пальцы Мо Жаня пробегают по волосам Чу Ваньнина, пока сам Мо Жань разговаривает по телефону с одним из своих поставщиков; поставщик прямо сейчас пытается выманить у него приличную сумму денег, словно не знает, мать его, кто он такой. Мо Жань крепче сжимает волосы Чу Ваньнина и запрокидывает его голову, бросает на него взгляд, пока человек на другом конце линии извергает чушь про инфляцию или что-то в этом духе. Мо Жаню плевать. Чу Ваньнин смотрит на него снизу вверх большими, слегка расфокусированными глазами, его рот влажный, и по подбородку стекает слюна оттого, что последние двадцать минут он согревает член Мо Жаня.       — Тебе нравится, так ведь, — шепчет Мо Жань, просовывая большой палец между губ Чу Ваньнина. Он едва слышно стонет, когда Чу Ваньнин с жадностью втягивает его палец и при этом закрывает глаза, так что ресницы веером ложатся на его скулы. — Нет, заткнись нахрен. Я буквально выпотрошу тебя и задушу твоими собственными гребаными внутренностями, скажи ты еще хоть одно блядское слово, ты, хитровыебанный лживый сучий сын. — Мо Жань на мгновение прекращает костерить мудака, который так грубо оторвал его от созерцания члена, скользящего между губ Чу Ваньнина. Он вновь насаживает его поглубже и возвращает внимание к поставщику. — Что? Собрался развести меня на деньги?       Мо Жань кладет ладонь на затылок Чу Ваньнина и толкает его до упора, пока не чувствует, как член скользит прямо в горло. Идеально. Он закрывает глаза и прерывисто вздыхает, прежде чем продолжить.       — Думаешь, настолько крут, чтобы провернуть со мной такую херню? Думаешь, я не знаю где ты живешь, тупой уёбок? Думаешь, я не знаю, что твоя жена работает в ночную смену в закусочной на углу 8-й и Монтгомери, или что у ее старого дерьмового «Ниссана» проблемы с приводом, и что порой она с трудом заводит машину, когда уезжает с работы? К твоему сведению, смазка приводного ремня поможет, но лучше бы тебе заменить его, если не хочешь, чтобы в три часа ночи ей помогла парочка неприятных типов.       Чу Ваньнин ёрзает между его коленями и смотрит снизу вверх, глубоко вжимая пальцы в бедра Мо Жаня. Мо Жань надавливает ботинком между ног Чу Ваньнина и ухмыляется одновременно оттого, насколько твердый Ваньнин, и оттого, что мужчина на другом конце телефона практически рыдает и умоляет его.       — Будь хорошим мальчиком, — мурлычет Мо Жань, гладя Чу Ваньнина по волосам, и даже он не знает, над кем из них насмехается. Быть может, над обоими. Наверняка над обоими. — Добудь к завтрашнему дню мои гребаные пистолеты по той же цене, о которой мы говорили, и тебе не о чем будет беспокоиться.       Парень снова начинает извиняться и умолять Мо Жаня не причинять вреда его жене или что-то в этом роде, но Мо Жань нажимает кнопку отбоя и кладет телефон. Его ботинок все еще крепко прижат к члену Чу Ваньнина.       — Ваньнин, Ваньнин, Ваньнин... — бормочет Мо Жань, снова запуская пальцы в его волосы. — Я мог бы держать член в тебе весь день, правда? Просто сидеть здесь и делать телефонные звонки, пока он в твоей глотке, и ты будешь так счастлив. Я мог бы позвонить Ваньси прямо сейчас и поговорить с ним о завтрашней покупке, а тебе было бы все равно, да?       Чу Ваньнин сводит брови, и Мо Жань смеется.       — Золотце, я мог бы усадить тебя на колени, вставить свой член и позволить каждому грязному копу, который у меня в подчинении, зайти и увидеть тебя таким. Знаменитый, заслуженный детектив Чу Ваньнин с безупречным послужным списком согревает член чудовищного криминального авторитета Тасянь-Цзюня, словно ему не суждено делать что-то еще.       Чу Ваньнин всхлипывает на члене Мо Жаня, стискивая пальцами его бедра, и Мо Жань усмехается.       — Хочешь кончить, Ваньнин? — спрашивает он, скользнув пальцами к подбородоку Чу Ваньнина. — А что если мой дядя зайдет сюда, чтобы прочитать очередную лекцию, и увидит тебя обнаженным, распростертым на моих коленях, хм? Твои бедра широко раздвинуты поверх моих. — Мо Жань грубо трется подошвой о член Чу Ваньнина. — Мысль, что мой член погружен в твою задницу, пока я говорю ему свалить и заниматься своими гребаными делами, заставляет тебя течь?       Мо Жань чувствует, как пальцы Чу Ваньнина еще сильнее впиваются в его бедра, и он прерывисто вздыхает, когда Ваньнин начинает тереться о его ботинок.       — Да, блядь, ты такой, — грубо говорит Мо Жань. — Посмотри на себя, трахаешь мою ногу, как сука в течку, и у тебя на это стоит.       Чу Ваньнин приглушенно скулит на нем, вдавливая член в ботинок Мо Жаня, и Мо Жань хватает его за волосы, отрывая от члена.       — Какая же ты блядская шлюха, Ваньнин, — говорит он, слегка задыхаясь. — Жаждешь, чтобы мой член был в тебе постоянно, плевать, где и когда.       Чу Ваньнин не может опустить голову, чтобы спрятать лицо, ведь Мо Жань все еще держит его за волосы, но он закрывает глаза, захлебываясь воздухом, и от слов Мо Жаня движения его бедер становятся все беспорядочнее. Когда Мо Жань сильнее прижимает ботинок к члену Чу Ваньнина, тот стонет, и лицо его сразу же краснеет, стоит звукам вырваться изо рта.       — М-м-м, вот так, — говорит Мо Жань. — Ты же шлюха. Я хочу, чтобы ты стонал, как шлюха.       Чу Ваньнин бросает на него свирепый взгляд, но Мо Жань только сильнее вдавливает каблук своего ботинка. И Чу Ваньнин впивается зубами в нижнюю губу, пытаясь сдержаться, но Мо Жань снова вжимает ботинок, и с губ Чу Ваньнина срывается пошлый стон, громкий и прекрасный. Мо Жань, блядь, просто обожает смотреть, как ломается Ваньнин. Он действительно неотразим, когда пытается притвориться, что ненавидит происходящее, от этого Мо Жаню хочется надавить сильнее, но когда тот ломается — боже. Когда Ваньнин ломается, он словно забывает об остальном мире. Его стыд тает. Его мир сужается до получения удовольствия, он добивается его любыми способами, даже если это означает толкаться в ногу Мо Жаня, словно собака.       Дыхание Чу Ваньнина становится громким, прерывистым. Он стонет все чаще — тонко и отчаянно — и Мо Жань наклоняется, грубо хватая его за подбородок пальцами.       — Собрался кончить? Разве я сказал, мать твою, что ты можешь кончить, Ваньнин?       Чу Ваньнин сводит брови к переносице и прекращает двигаться.       — Я не велел тебе останавливаться, — говорит Мо Жань спокойно, хотя его хватка на подбородке становится крепче. — Продолжай.       Пальцы Чу Ваньнина впиваются в бедра Мо Жаня, но он делает, как ему велено: трется членом о ботинок Мо Жаня, пока дыхание не становится затрудненным, а сам он не начинает тихо стонать.       — Боже, люблю видеть тебя таким, — говорит Мо Жань, грубо поглаживая его по волосам. — Так отчаянно нуждаешься, что трахаешь мою ногу, словно неразумное животное. Это настолько жалко, Ваньнин.       — Мо-Мо Жань, — выдыхает Чу Ваньнин, и это звучит как мольба. По его телу пробегает дрожь.       — Не смей, блядь, останавливаться, — рычит Мо Жань и хватает лицо Чу Ваньнина так крепко, что тупые края ногтей царапают челюсть. Как только Мо Жань встречается с ним взглядом, по щеке Чу Ваньнина скатывается слеза, и он закрывает глаза, а с губ срывается печальный, отчаянный всхлип. Он содрогается и падает вперед, задыхаясь у ног Мо Жаня.       Грудь Мо Жаня вздымается, когда он снова хватает Чу Ваньнина за волосы и запрокидывает его голову. Лицо Ваньнина раскраснелось — он всегда такой, когда кончает.       — Я не говорил, черт возьми, что ты можешь кончить, — спокойно произносит он, а затем поднимает Чу Ваньнина с пола за волосы и толкает грудью на стол. — Ебанная шлюха, — бормочет он, стягивая штаны Чу Ваньнина, и плюет на свой член, направляя его. Он хватает Чу Ваньнина за бедра и тянет на себя. Стонет, когда тугой жар задницы Ваньнина обволакивает его. Чу Ваньнин задыхается от рыданий, когда Мо Жань надавливает на его поясницу и проталкивает член внутрь, пока тот не погружается полностью. Руки Чу Ваньнина стискивают края стола для устойчивости, когда Мо Жань начинает врезаться в него без подготовки, и ему нет дела до того, что не было вообще ничего, что могло бы облегчить проникновение. Бумаги и ручки скатываются со стола, чашка чая Чу Ваньнина и телефон Мо Жаня следуют за ними. Однако шум, который издает чашка, падая на пол, едва слышен за глубокими, гортанными звуками, которые издает Мо Жань, когда вбивается в его тело. Зубы Мо Жаня смыкаются на загривке Чу Ваньнина, рука обхватывает его горло.       — Хочешь, я позвоню Ваньси прямо сейчас, Ваньнин? — шепчет он рядом с ухом Чу Ваньнина, толкаясь с такой силой, что ножки стола царапают деревянный пол. — Пусть увидит, что ты — жадная до моего члена шлюха? Думаю, я должен.       — Мо Вэйюй.       — Заткнись нахуй, — говорит Мо Жань, сжимая горло Чу Ваньнина. — Блядь, я не разрешал тебе разговаривать. Говорю я, а ты принимаешь мой член, словно сучка. На чем я остановился? О да, я думаю, мне следует собрать всех здесь — пусть увидят тебя таким. К чёрту, Ваньнин, ты хоть представляешь, как хорошо смотришься, когда ты выебан и раздавлен? Твой прелестный ротик разбитый и припухший оттого, что весь день грел мой член, ты покрыт собственной спермой, слюна течет по лицу, стонешь, как грязная шлюха, потому что ты так сильно любишь мой член внутри себя.       — Мо Жань, — Чу Ваньнин задыхается. — Пожалуйста…       — Пожалуйста? — Мо Жань ухмыляется Чу Ваньнину в плечо и снижает темп. — Ну, раз уж ты так любезно попросил. Стоит…       — Нет! — Крик Чу Ваньнина сопровождается странным влажным звуком. — Нет, прошу. Я не хочу, чтобы они видели.       — О, не хочешь? — Мо Жань мурлыкает, ухмыляясь Чу Ваньнину в лопатку, прежде чем вонзить в нее зубы. — Может, мне все равно, чего ты хочешь, ты вообще думал об этом? Может, я хочу, чтобы все видели тебя таким Ваньнином, к хуям твои желания.       — Мо Жань, — говорит Чу Ваньнин слабо, и на этот раз с его губ точно срывается рыдание. — Я не хочу, чтобы они видели меня таким, я... я твой. Прошу, не надо их звать, — он давится очередным дрожащим всхлипом. — Я только... я только хочу, чтобы ты… Я просто хочу быть твоим, я не хочу…       — Блядь, — выдыхает Мо Жань, а затем подтягивает Чу Ваньнина, пока тот не оказывается прижат вплотную к его груди. Он обхватывает лицо Чу Ваньнина, чтобы трахнуть в рот языком. — Черт, ты понятия не имеешь, что со мной делаешь. Ты нихера не понимаешь, Ваньнин. Ты... — Он обрывает себя, не в силах удержаться от поцелуя. Мо Жань вылизывает рот и кусает губы Чу Ваньнина, пока придерживает его лицо одной из ладоней. Член все еще погружен в Чу Ваньнина, пульсируя, когда Мо Жань снова и снова слышит слова Чу Ваньнина в своей голове: Я твой.       — Ты мой, — рычит Мо Жань, отпуская рот Чу Ваньнина, вонзая зубы в его горло. Он прикусывает настолько сильно, оставляя вмятины от зубов, что Ваньнин вскрикивает. — Никто другой не может смотреть на тебя, никто, блядь, никогда тебя не тронет. — Мо Жань хватает Чу Ваньнина за подбородок и поворачивает голову так, чтобы снова посмотреть ему в глаза. — Я убью их, ты ведь знаешь? Если кто-нибудь прикоснется к тебе, Ваньнин, я убью его нахуй. Ты принадлежишь мне.       Слезы катятся по лицу Чу Ваньнина, и Мо Жань подхватывает его, поднимает и пятится назад, пока не опускается на стул за своим столом. Чу Ваньнин падает на него, раскинув бедра поверх его бедер. Член Чу Ваньнина снова твердый и пачкает живот, влага смешивается со спермой. Мо Жаню легче целовать его в таком положении, он гладит его грудь и ласкает соски, пока Чу Ваньнин не начинает скулить и извиваться. И когда он обхватывает рукой член Чу Ваньнина, тот издает самый порнографический звук, который Мо Жань слышал в своей жизни.       — Охуенно красивый, — шепчет Мо Жань в губы Чу Ваньнина, отдрачивая ему. — Такой твердый, золотце. Боже, как мне это нравится. Нравится, как чертовски сильно у тебя стоит на меня. Блядь, Ваньнин, ты такой…       Чу Ваньнин поворачивает голову и, задыхаясь, утыкается в шею Мо Жаня.       — Мо Жань, стой, я сейчас…       — М-м-м, зачем мне останавливаться? — спрашивает Мо Жань, не сбавляя скорости, и оставляет еще одну пару следов от зубов на другой стороне горла Чу Ваньнина.       — Потому что ты... ты еще не... — снова задыхается Ваньнин, пытаясь сжаться, но Мо Жань снова раздвигает его ноги.       — О, я собираюсь кончить, золотце, — низко стонет Мо Жань в ухо Чу Ваньнина. — Я кончу так охуительно сильно, Ваньнин. Я наполню тебя.       Следующий вскрик Чу Ваньнина громкий и отчаянный, и так хорошо знакомый ушам Мо Жаня. Боже, иногда ему кажется, что он мог бы прожить всю оставшуюся жизнь, слушая только стоны Ваньнина и ничего больше.       — Мо Жань, умоляю, — всхлипывает он. — Я не могу… я сейчас... пожалуйста...       — Блядь, блядь, да, — рычит Мо Жань. — Кончи для меня, Ваньнин.       Как только слова слетают с губ, Чу Ваньнин издает пошлый, прекрасный всхлип облегчения, выгибается в руке Мо Жаня и кричит.       — Так хорошо, — шепчет Мо Жань, крепко обхватывая грудь Чу Ваньнина, трахая его напряженное тело, пока тот кончает для него, содрогаясь и разрушаясь в его объятиях. Мо Жань не осознает, насколько близко он был к краю, пока его не сметает собственная кульминация, заставляя хватать ртом воздух, в то время как он изливается в Чу Ваньнина. Внутренние мышцы Чу Ваньнина все еще сокращаются, сжимаются вокруг него, выдаивают каждую каплю из Мо Жаня до тех пор, пока он не иссякнет.       Он беззвучно шепчет в основание шеи Чу Ваньнина, пока они восстанавливают дыхание. Пробегает пальцами по сперме на его груди и проталкивает их ему в рот. Чу Ваньнин, совершенно измотанный, невнятно бормочет и лениво посасывает его пальцы. Через мгновение, Мо Жань позволяет члену выскользнуть, и Чу Ваньнин сворачивается в его объятиях.       — Ты ведь знаешь правду, так? — шепчет Мо Жань ему в волосы, оставляя поцелуй на виске Чу Ваньнина. — Знаешь, что ты мой. Что я не позволю никому тебя забрать.       — М-м-м.       Он выжидает пока дыхание Чу Ваньнина выравнивается. И тот засыпает прежде чем Мо Жань шепчет:       — Я люблю тебя, Ваньнин.       А он, вероятно, нет. Мо Жань знает, что Чу Ваньнин не хочет, чтобы он любил его, никогда не почувствует к нему ничего подобного и точно не ответит взаимностью. Мо Жань даже не хочет ее. Он знает: это полный пиздец. Но думает, что происходящее как никогда близко к тому, что он способен получить от отношений такого рода. Никто не оставался с ним так долго, как Ваньнин. Есть слова, которые он говорил Ваньнину и не говорил кому-либо ещё. Есть вещи, которые он знает о Ваньнине, но не трудился раньше узнавать о ком-то другом. Мо Жань понимает: это не совсем любовь. Но достаточно близко к ней.       Самое близкое, что может испытать кто-то вроде него.