Пересдача

С абсолютно паршивым настроением я, первокурсник со строительного, пошёл на пересдачу зачёта по философии. Мне нужно было в здание другой высшей школы, где обитали всякие филологи, социологи и другие гуманитарии. Не удивительно, что я там заблудился. Когда я уже сбился со счёта пройденных мной поворотов и коридоров, в одном из них обнаружились двое шумных ребят. Один привлекал внимание ещё и своей шикарной золотой шевелюрой, и шоппером с любопытным принтом. — Привет. Скажи, как пройти на кафедру философии? — А тебе зачем? — спросил блондин и с вызовом посмотрел на меня сверху вниз. Такое поведение было очень объяснимо. И почему-то настоящую причину говорить очень не хотелось. — На пересдачу. — Зачёт по философии никогда не сдать такому как ты! Я уже знал, почему он так говорит. Но с ним, чёрт возьми, почему-то очень хотелось спорить. — Почему это? И почему ты решил, что я пересдаю именно философию? Думаешь, только она на кафедре философии? — Пф, да какая разница, всё равно не пересдашь! Потому что искусство — это взрыв! — заявил блондин, повторяя фразу со своего шоппера и тыкая пальцем мне в грудь, аккурат в надпись на моей футболке. — Бля, ребят, да вы соулмейты… — Заткнись! — хором сказали мы с моим новым знакомым, и его друг рассмеялся во весь голос. Я начал краснеть и ничего не мог с этим поделать. — Нет, ну серьёзно, ставлю все свои деньги на то, что ты и в этот раз не сдашь. В какой там, говоришь? — продолжил блондин с ещё большей, и явно уже деланной развязностью. Тоже хотел скрыть своё смущение. Получалось плохо. — Я не говорил. И да. Во второй, — кратко ответил я и развернулся на сто восемьдесят градусов, потому что ситуация явно начинала выходить из-под контроля. Тем более, помощи от этих двоих было никакой. Однако дальше произошло то, чего я ожидал и не ожидал одновременно. Хотел и не хотел. — Ну, неужели пробовать не будешь? — меня совершенно беспардонно схватили за запястье, развернули на всё те же сто восемьдесят градусов, да ещё и встретили почему-то совершенно лучезарной улыбкой. — Я же тебе сказал: я не знаю, где кафедра философии. Забыл? — Ну, так я тебя отведу, в чём вопрос? Бывай, Хидан! И блондин, не отпуская запястья, тут же потащил меня куда-то. Нам вслед слышалось ехидное: «Хорошего вам вечера. И ночи». Я ненавижу ждать и ненавижу заставлять ждать других. Поэтому, несмотря на всё то время, затраченное на поиски кабинета и разговоры со всякими привлекательными невеждами и невежами, у меня до нужного часа оставалось ещё тридцать минут. За первые пять минут я узнал, что его зовут Дейдара, что учится он почему-то на филолога и что он совершенно ничего не понимает в искусстве. Он узнал обо мне… Наверняка, если спросить его, ответит, мол, то же самое. Только два слова всё-таки нужно будет поменять на «Сасори» и «строителя». За остальные двадцать пять минут я, совсем не думая о зачёте по философии и вообще ни о чём другом кроме Дейдары и искусства, сорвал голос, доказывая правильность фразы на моей футболке. А он — на своём шоппере. А ещё за эти двадцать пять минут я окончательно понял, что влюбился. И не только я. Когда я выходил — с зачётом по философии, был уверен, что Дейдара обязательно ждёт меня напротив кабинета — там, где я его и оставил. Только его там не было. Это безумно огорчило меня. И никакие рациональные доводы, мол, никто в здравом уме не станет ждать малознакомого человека, претендующего на все твои деньги, неизвестно сколько времени. Хотя, несмотря на всё вышесказанное… Я бы подождал. Правда, если бы этим человеком был Дейдара. Однако я был точно не в здравом уме. И не только я. — Испугался? — он вылетел из-за раскрытой двери в кабинет, захлопнул её и накинулся на меня с объятиями. У него с самого начала не было никаких понятий о личном пространстве. Если бы Дейдара не хохотал во весь голос, я бы поцеловал его уже тогда. — Так что ты там говорил про все свои деньги? — я постарался говорить и смотреть как можно безразличнее. Видимо, перестарался. Дейдара потускнел, как мне показалось, весь: и даже его небесно-голубые глаза и солнечно-золотые волосы. Он даже не стал смотреть в зачётку — и у меня от этого почему-то сжалось сердце — молча полез за кошельком, а потом так же молча протянул мне его. — Ну, раз у меня теперь есть деньги… Может, отметим? — я дрожащей рукой протянул Дейдаре зачётку, а когда тот с внимательнейшим видом — и у меня от этого почему-то сжалось сердце — взял её обеими руками и увидел заветную надпись, я его поцеловал и бросил бумажник обратно в этот дурацкий шоппер. Мы заказывали в Макдаке кучу какой-то вредной бурды на вынос, ели одно мороженое на двоих, пили фанту из одной баночки, встречали закат, бесконечно смеялись, разговаривали обо всём на свете и спорили-спорили-спорили об искусстве и каждый раз наши споры заканчивались одним и тем же — поцелуями. А потом мы оказались на кровати в моей комнате, забыв о филологии, строительстве, философии, искусстве… Обо всём на свете. Обо всём на свете, кроме друг друга. Этот Хидан был чертовски прав…