Рассвет

Сюэ Ян придумал план, пока валялся, оправляясь от ран, и Сяо Синчэнь хлопотал над ним, а Слепышка ворчала, что нужно было оставить эту болезную псину в канаве, но исправно приносила тряпки для перевязки и кипятила воду для целебного чая. Вообще-то планов было два, но тот, который предназначался для Цзинь Гуанъяо, нужно было ещё доработать и перепроверить, ведь и Цзинь Гуанъяо тоже, несомненно, подготовил план на случай возвращения Сюэ Яна. План же для Сяо Синчэня был весёлым и простым: отравить крестьян из какой-нибудь деревеньки, отрезать им языки и заставить даочжана их убить. Сюэ Ян едва не рассмеялся вслух, когда его придумал. Он представил лицо Сяо Синчэня, когда тот узнает правду, и подумал, что это будет даже лучше лица Сун Ланя, велевшего лучшему другу убираться с глаз долой. Тогда, в храме, Сяо Синчэнь увидел, что ему не по пути с другими святошами. А после того, как Сюэ Ян закончит с ним, даочжан поймет, что не так уж и отличается от самого Сюэ Яна, раз без угрызения совести убил невинных крестьян. Раны заживали долго и Сюэ Ян весь извелся, дожидаясь, пока сможет встать и сходить на разведку, так хотелось поскорее измазать Сяо Синчэня в крови. Он был просто невыносим: ласковый, заботливый, честный до зубовного скрежета. Сюэ Ян отдал ему деньги, запрятанные на такой случай, чтобы тот сходил и купил лекарств. Так даочжан принес ему все, что осталось, и ещё посетовал, что не умеет он торговаться и не смог побольше сберечь. Сюэ Ян хотел поначалу бросить эти деньги ему в лицо, но сдержался. А когда смог ходить, хоть и недалеко, прихватив с собой Слепышку, отправился на рынок. Того, что Сяо Синчэню удалось выторговать у аптекаря, хватило на имбирь, зелёный лук, немного свинины и горсть простых конфет. Сюэ Ян приготовил конги и с удовольствием смотрел, как Сяо Синчэнь ест купленное на деньги, полученные Сюэ Яном за столь неодобряемые даочжаном эксперименты. Сяо Синчэнь его ещё и поблагодарил потом, и Сюэ Ян радостно улыбнулся, не обращая внимания на подколки Слепышки. Он-то знал, что в очередной раз обманул этого раздражающего даочжана. У Сюэ Яна было настолько хорошее настроение, что он даже выдал по одной конфете Слепышке и Сяо Синчэню.

***

План должен был сработать и поначалу все шло как надо: раны затянулись, оставив розовые шрамы, Сюэ Ян уже мог ходить, не присаживаясь отдохнуть каждые несколько десятков чжанов. Он нашел одну деревеньку, достаточно далеко от города, куда мог бы привести Сяо Синчэня. Местные были наивными и беспечными, даже дали ему с собой несколько клубней батата за пару талисманов, отпугивающих нечисть. Сюэ Ян решил прийти к ним потом, чтобы не портить сейчас батат трупным ядом. Сяо Синчэнь еде обрадовался и даже кинулся готовить, но Сюэ Ян вовремя отобрал, сам запек, разломил голыми руками ещё дымящиеся клубни, отбиваясь от волнующегося даочжана — “Горячо же!”, — добавил в середину каждой половинки кунжутного масла и раздал А-Цин и Сяо Синчэню. Сяо Синчэнь улыбался ему по ту сторону костра, и Сюэ Ян подумал, что можно и ещё что-нибудь с крестьян получить, прежде чем их убивать, но времени и так прошло больше, чем планировалось, поэтому Сюэ Ян рассказал о подозрительных следах вокруг деревни, и что надо бы будет туда сходить, если даочжан не против, а то бедных крестьян и защитить в этой глуши некому. Даочжан, конечно же, был не против, и Сюэ Ян пораньше отправился спать, чтобы ночью навестить деревню и подготовить все для ночной охоты.

***

Но когда он проснулся и попытался встать, то запнулся обо что-то и с грохотом свалился на пол. — Что случилось? — голос, хоть сонный, все равно был полон заботы. Отвратительно. — Да чего со мной может случится? Спи, пить я захотел. Но подняться почему-то не получилось, и Сюэ Ян ругнулся, перекатился на спину и замер, прислушиваясь к себе. Сяо Синчэнь всё-таки встал, подошёл, как всегда, мягко ступая, и уселся рядом. Сюэ Ян отчётливо видел его тело под тонким ночным халатом, полупрозрачным в лунном свете. Он протянул руку и потрогал рукав — тот оказался настоящим, и Сюэ Ян уже собирался потрогать и запястье, поэтому что не бывает у настоящих людей, пусть и даочжанов, такой белой кожи, но Сяо Синчэнь его опередил, положив руку ему на лоб. — У тебя жар. Почему не сказал, что плохо? — Да откуда у меня жару взяться, я же здоров, ты сам повязки снял и проверил. — Жар, и серьезный. Ты же встать не можешь. — Могу. — Ну давай. Сюэ Ян схватил Сяо Синчэня за руку, подтянулся и уселся, подгибая под себя ноги. Но тут коварный даожчан убрал руку, и Сюэ Яна повело, он стал валиться куда-то вбок, правда, так и не упал. Сяо Синчэнь придержал его, и Сюэ Ян уткнулся носом ему прямо в грудь, да так и застыл. Даочжан был прохладным, и тяжесть в голове, которую Сюэ Ян до этого не замечал — отступила. — Ты болен, — серьезно сообщил ему Сяо Синчэнь, и Сюэ Ян согласно замычал. Он, конечно, был совершенно здоров, но сидеть так было приятно. Да и то, что в очередной раз удалось так ловко обмануть Сяо Синчэня, отозвалось теплом в груди. Сюэ Ян вздохнул и придвинулся ближе к даочжану. — Что случилось? Сюэ Ян хотел ответить, но потом понял, что не знает, как. Случилось много чего: конфета, повозка. Ногти на искалеченной руке, которые Сюэ Ян отрывал, потому что они и так слезали, но все никак не отваливались окончательно. Случился Мэн Яо. А потом случились даочжаны. И он у даочжанов случился. Ещё конфеты, много конфет, он их украл, хотя мог купить, но так было веселее. Потом опять случился Мэн Яо, и канава, и опять даочжан, но уже без этого, чтоб его, черепашьего выродка Сун Ланя. Про Сун Ланя нельзя было говорить. Сюэ Ян промолчал, потому что забыл, что у него спрашивали. Сяо Синчэнь не стал дожидаться ответа, а помог подняться, почти взвалил на себя, и отвёл к кровати. Сюэ Ян не сопротивлялся, но и не помогал. Потом Сяо Синчэнь ушел, и Сюэ Ян постарался закопаться в одеяло, потому что больше не было жарко, было холодно. А Сяо Синчэнь ушел, конечно же, ушел. Ну и пусть. У Сюэ Яна было одеяло, у него не было ног, оно не могло уйти. Тут Сюэ Ян задумался о том, что можно бы было забрать у Сяо Синчэня ноги, и тогда он бы тоже не ушел. Идея была интересной, Сяо Синчэнь тогда бы точно остался с ним, но что-то Сюэ Яну в ней всё-таки не нравилось. Что именно, он понять не успел, потому что Сяо Синчэнь вернулся. И без церемоний заехал ему по лицу мокрой холодной тряпкой. Сюэ Ян вскрикнул от неожиданности, попытался встать, чтобы дать отпор, но Сяо Синчэнь не позволил. Перехватил его руки, завел за голову и прижал к кровати. — Ты чего? — шепотом спросил Сюэ Ян. Он знал, конечно, "чего", но это же даочжан! Он же белее снега и чистее... чище... чего-то там. Наверное, где-то в книгах Мэн Яо, которые Сюэ Ян так и не прочел, описывался образец чистоты, и все равно Сяо Синчэнь был чище. — У тебя жар. Я принес холодный компресс. Не дерись, — прошептал ему на ухо Сяо Синчэнь. Сюэ Ян внезапно решил, что если даочжан всё-таки "чего", то он не будет в общем-то против. Но Сяо Синчэнь встал, поправил тряпку, чтобы она закрывала только лоб Сюэ Яна, и с сосредоточенным видом принялся проверять его пульс. — Ничего не чувствую, только обычный жар, но я и не целитель. Что там, в деревне, было? Может, это как-то повлияло на твое здоровье? — Ничего. — Но ты же говорил про темную энергию. Схожу с утра, проверю. — Не ходи! — Сюэ Яну вдруг очень не понравилась мысль отпускать дочжана куда-то одного. Он же мог и не вернуться. Но как его удержишь, если у него есть ноги? — Я им талисманов оставил. Ничего там не случится. Потом вместе сходим. — Сколько талисманов? — Чего? — Сколько талисманов? И ты их сделал там или у тебя были уже готовые? — Сделал, конечно. Этот черепаший сын меня не предупредил, что будет убивать, я вещи собрать не успел. Сяо Синчэнь вздохнул, и только тогда Сюэ Ян понял, что сболтнул лишнего. Но Сяо Синчэнь только повторил: — Сколько? — Штук десять, каждому дому. Я зато батат принес. Вкусный же был? — Вкусный, очень вкусный. Спасибо тебе. — Сяо Синчэнь перевернул тряпку холодной стороной, и Сюэ Ян чуть не застонал. — Вот только тратить энергию тебе рано, да ещё и на такие сложные вещи. Раны зажили, но меридианы пока не восстановились, вот и воспалились. К счастью, вроде ничего больше не пострадало, так что к утру ты будешь в порядке. — Конечно, буду, — заверил его Сюэ Ян. — Я всегда в порядке. Можешь идти спать. — Куда это я пойду? — кажется, удивился Сяо Синчэнь. Сюэ Ян чуть не разозлился: можно подумать, что он кровать даочжана занял и теперь не пускает. Но тут Сяо Синчэнь и правда полез к нему, устроился под боком и обнял. Сюэ Ян уставился на него, но Сяо Синчэнь, конечно же, его взгляда увидеть не мог. — Я тебя на пол спихну, — пообещал ему Сюэ Ян. — Не получится, вместе полетим, — пробормотал Сяо Синчэнь куда-то ему в макушку и обнял сильнее. — Спи, я прослежу, чтобы жар не усилился, и помогу стабилизировать твою ци. Сюэ Ян заснул и спал долго, но даже сквозь сон знал, что Сяо Синчэнь никуда не ушел.

***

Сюэ Яна разбудила не весело напевающая что-то Слепышка, как обычно, а солнечный лучик, нахально пробравшийся в открытую дверь. Жара не было. Сяо Синчэня тоже не было. Но за приоткрытой дверью шуршала лоза — даочжан плел корзины. Сюэ Ян вытащил себя из постели и выглянул во двор. Под навесом у дома сидел Сяо Синчэнь, перебирал вымоченные прутья и смотрел прямо на Сюэ Яна. Повязка его моталась на ветру, выстиранная и повешенная просушиться. Сюэ Яна накрыло волной страха, потому что Сяо Синчэнь смотрел, и не могли же глаза у него отрасти за ночь? Значит, он знал и обманывал его все это время. Но Сяо Синчэнь улыбнулся, и Сюэ Ян успокоился: не был бы даочжан таким добрым, знай он, кто его дорогой друг. Сюэ Ян подошёл поближе, и Сяо Синчэнь повернул голову, улыбнулся шире, приветствуя, и чуть сдвинулся на лавке, освобождая место рядом с собой. Глаз у него всё-таки не было, вместо этого в пустых глазницах клубилось что-то белесое, шарообразное. Сюэ Ян протянул руку и легонько прикоснулся к уголкам его глаз — У тебя тут морщинки. — Да? — Сяо Синчэнь не разозлился, а вместо этого тоже потянулся проверить, и их пальцы столкнулись. Сюэ Ян взял его руку и приложил подушечкой к лучикам, расходившимся от уголков глаз. — Я не знал. Но это нормально, глаз-то у меня нет. — А это тогда что? — Это концентрированная энергия. Если в глазницах ничего вообще не оставить, то все, что вокруг, начнет сильно искажаться. Моя наставница научила меня. Очень удобно, но приходится носить повязку — люди не привыкли к такому и обычно им очень неуютно. — Ну и идиоты, — честно сообщил Сюэ Ян, и Сяо Синчэнь, как всегда, рассмеялся. — Нет. Просто люди. Поэтому я снимаю повязку редко, в основном на рассвете, чтобы увидеть солнце. — Увидеть? — Скорее почувствовать. Это же моя энергия. И так же, как ты можешь понять, где находится другой человек, я могу ощутить этими "глазами" солнце. Сюэ Ян уже знал, какой ответ получит, но все равно спросил: — А ещё что-нибудь увидеть можешь? — Нет, — покачал головой Сяо Синчэнь. — Наставница сказала, что это вроде стеклянных глаз, только удобнее. Сюэ Ян забрал у Сяо Синчэня часть лозы и начал донышко новой корзины. Крестьянам придется подождать, к ним Сюэ Ян наведается как-нибудь потом. Сейчас у него был даочжан, "глаза" которого могли видеть! Сюэ Ян был практически уверен, что если чуть изменить талисманы Вэй Усяня для концентрации темной энергии, их можно будет использовать для того, чтобы направить энергию в глаза Сяо Синчэня. До него никто до такого не додумался, даже Вэй Усянь! А потом даочжан, благодарный за возвращенное зрение, не откажется помочь дорогому другу с проблемой Цзинь Гуаньяо. Он, конечно же, выкрутится, но под шумок Сюэ Ян сумеет пробраться в башню и украсть записи Вэй Усяня. Определенно, этот новый план был в тысячу раз лучше прежнего, с крестьянами. Сюэ Ян улыбнулся Сяо Синчэню, и тот, как будто увидев, улыбнулся в ответ.