Увидимся.

"BASE jumping - прыжки с парашютом с фиксированных объектов. "BASE" - аббревиатура, которая обозначает четыре типа объектов: здание, антенна, мост, скала". (c), BASEjumper.com.  "Если вы не готовы умереть в BASE, вы не готовы прыгать BASE". (c), Tom Aiello, более 1000 прыжков с более чем 200 объектов. Лаутенбруннен, Швейцария. Когда Себастиан приезжает к Еллоу Оушен с небольшой дорожной сумкой и системой за плечами, около палаток, разбитых возле экзита, - четыре американца, двое местных и еще один англичанин.  Первый прыжок в этот день и отказ. Кто-то из американцев. Наверху продолжают снимать. Один из его друзей кричит, чтобы он открывался, мат, кто-то спрашивает, дергал ли он кольцо вообще. Машина горноспасателей, оранжевые пластиковые носилки и застегнутый черный мешок. У кого-то из них еще долго будет стоять перед глазами костюм, в котором он прыгал, и, вернувшись домой, он выкинет к черту похожий. Себастиан успевает поспорить с ним о ветре, когда они укладываются сегодня утром. Прыжков в этот день больше не будет. Все заканчивается в десять секунд. Англичанин просто смотрит.  Так он встречает Джеймса. Моран не уверен, что именно заставляет его делать это сейчас. Когда он был моложе, изрядной частью его мотивации для чего-то подобного было представление о том, как порадуется этому сэр Огастес. Тогда в Итоне, в утро своего первого дня, который он проведет в полицейском участке, он прыгает за край с теплой мыслью том, как взбесится его отец. Сэр Огастес чертовски зол, когда юного Басти задерживают при попытке снять его с компанией друзей с телевышки. Один из четверых успел поработать мойщиком окон фасадов лондонских высоток и утверждал, что знает, как правильно натягивать основу для веревки. Впрочем, Морану тогда было достаточно пофигу, даже если бы он узнал о том, как это делается, вчера на ютубе. Офицер из переливающейся голубыми огнями в ста десяти метрах под ним игрушечной полицейской машины говорит, чтобы он слезал, Басти прыгает, конструкция Томми выдерживает, Себастиан отправляется в военное училище через неделю. По дороге домой из участка сэр Огастес орет на него много и громко и выражает сожаление о том, что он не свернул себе шею.  Вечером они сидят у костра. Все уже разошлись по своим палаткам, и тусклый огонек оберегает от темноты только их двоих.  Они говорят о какой-то ерунде, и тогда Джеймс вдруг отвечает на его вопрос к самому себе. Берет его за цепочку, вытянутую из-под футболки, и рассматривает в ладони круглую железную пластинку армейских жетонов. - Ищешь замену, полковник? - говорит он, - Уже не можешь по-другому, просто не умеешь. Никогда не умел. "Смотреть в эти глаза - как смотреть с обрыва в ночь" - думает Себастиан и старается лучше выкинуть ублюдка из своей головы.  Себастиан знает, что если у него есть сердце, то оно занято. Джеймс - любовник смерти. Он помечен ей бессчетное количество раз. Каждый прыжок - жадный затяжной поцелуй, после которого она с неохотой отталкивает его вместе с хлопком раскрывшегося парашюта. Себастиан любуется с края и ждет своей очереди. Он так хорош, что она отпускает его, чтобы сыграть с ним снова.  Джим раз за разом отдается сжирающей его глубине. Он падает в свои бездны. А Себастиан падает в него.  Себастиан Моран прыгает бэйс, потому что чувствует себя живым только, когда рискует сдохнуть и бросается в этот риск с головой. Отталкиваясь от края, он ломает свои пределы. А Джим скармливает себя бездне, убивая своих демонов. Отдавая им жертву, которой они подавятся. Они питаются страхом и просят все больше.  Пусть они захлебнутся его страхом, сдохнув от передоза. Раскрывшийся и в этот раз купол, горячая дрожь где-то под кожей и больной блеск в расширенных черных зрачках. И они замолкают.  Но их объединяет одно - они оба умеют летать. И каждый знает, что счетчик для каждого из них уже включен. Колокол прозвонит, но никто не знает, на сколько поставлен таймер. Никто из двоих не знает, чьего запаса удачи хватит на дольше. Но он осознает, что для Джима, которому всегда нужно ярче и больше, все происходит быстрее. И Себастиан понимает, что он не хочет этого видеть.  Джим любит выделываться. Он снимает прыжки и выкладывает в свой блог. Как-то раз он притаскивает две камеры Go-Pro и старательно прикрепляет одну на шлем Себастиану.  - Сними меня, - улыбается он, - а на моей камере будешь ты.  Он останавливается, склоняя голову вбок и приближая свое лицо к лицу Себастина так, чтобы одна камера снимала другую. И это чертовски похоже на поцелуй или тост на брудершафт. Они отвлекаются на это, замирая вдвоем перед бездной.  Джим делает шаг назад и падает, приглашая его за собой. Себастиан следует, оказываясь над ним, лицом к лицу и ведет его камерой.  Здесь у него всего несколько секунд, но времени не существует, и на скорости под двести километров в час скорости нет. Все замирает. И Себастиан успевает почувствовать себя и его кошками Шредингера. А Джим улыбается. Джим всегда улыбается. И Себастиан знает, что они точно увидятся, не на земле, так в аду. Падение вниз головой, танец в воздушном потоке, и два парашюта раскрываются один за другим над зелеными склонами.  - Это очень личное, - говорит Джим один раз, - система рассчитана на триста прыжков, каждый живет свое количество прыжков, и если у вещей есть душа, то мы с ним - друзья, и не подводим друг друга, я продолжаю, пока мы ладим, - он усмехается, снова глядя на разложенный на траве парашют, - я хочу прыгать на твоей укладке.  Джим хочет этого особого доверия. Себастиан соглашается и отдает ему свой.  Сегодня он осторожен чуть более, чем обычно, привычно укладывая метры строп в знак бесконечности. И ему нравится отдавать свою судьбу в распоряжение своего черноглазого попутчика, который ночами рассказывает ему истории в темноте у костра, и они оба не знают, повторится ли это все завтра.  Утром на экзите Джим включает музыку через динамики телефона и заколебывает всех поставленной на повтор "Staying Alive", пока дожидается своей очереди.  Себастиан смотрит, как Джим стоит на экзите. Его миниатюрная фигура замирает развязно-грациозно, он легко отталкивается, опрокидываясь в небо, и бездна слизывает его с края.  Себастиан наблюдает за падением. Слишком долго. Три секунды превращаются в восемь. И на десятой Себастиан уже знает, что будет дальше.  Парашют разворачивается в воздухе скомканным куском белой бумаги. Вырывается как крылья из порванного кокона. Хватает поток ветра и останавливает падение у самой земли.  Джим любит эти чертовы низкие раскрытия. Ублюдок. Сволочь. Гребаный ублюдок. И сейчас, кажется, побил свой собственный рекорд. Заигрался, как ребенок.  Себастиан выдыхает только сейчас. Он спускается вниз и почти уверен, что он обязан был здорово долбануться и что-нибудь себе сломать. И поделом. Собирающий тряпки в ранец Джим встречает его совершенно невредимым. Джиму весело, как может быть весело, только когда ты чуть не разбился.  И Себастиан хочет его убить. А в следующий раз против доводов здравого смысла он все равно верит, что это он его убил. - Увидимся, - Джеймс улыбается и привычно прыгает вниз. Сегодня он снова укладывает его парашют. Это становится привычкой. Раскрывается и попадает во встречный поток в сторону склона. Закрутка, и купол не управляем. Бесполезная попытка поймать передние свободные концы. Себастиан знает, чем оборачивается удар об объект на такой скорости. И хочет думать, что ему не было больно и не было страшно. Все слишком быстро. Но он понимает, что после первого удара о скалу он еще очень жив, он будет еще жив и после второго и третьего, которые не оставят в его теле ни одной целой кости, и в вертолете горноспасателей, когда они будут зря тормошить его сломанное тело, причиняя лишнюю боль во время бесполезной реанимации... Себастиан смотрит, не отрываясь. Он не может не смотреть. И хочет, чтобы это быстрее закончилось. Тело остается на склоне тряпичной куклой, и купол легко укрывает его и падает рядом.  Но это не сейчас.  Джим открывает глаза в больнице и закашливается, поперхнувшись смехом. Беспечно смотрит на Себастиана, который быстро убирает руку, которая только что гладила его волосы, пока Джим был без сознания, и никому из персонала не было до них дела.  - Или ты достаточный идиот, и прыгал при том же ветре после меня, или я почему-то жив.  Здешний персонал почему-то почти не говорит по-английски. И у них заканчивается страховка, но Себастиану сейчас наплевать, он утыкается лицом в подушку и тихо выдыхает у самого его уха.  - Ублюдок. Джеймс доиграется 4 мая 2012 года. Это будет никем не отпрыганный, почти непригодный для прыжков экзит в районе Майрингена. Неудобная скала, плохой ветер, и чертов водопад. Джиму почему-то хотелось добавить в свой список именно водопад.  Когда Себастиан остановится на экзите в свой 721-ый раз, у бездны будут Его глаза.  *** А вот что я нашел, уже дописав свой мини.  "Я улыбался и ронялся со скал, чтобы заткнуть моих личных демонов".  (с), Tom Aiello.