Секретный подарок

Как все так обернулось? Джонни никогда особо не выделял себя среди остальных. Обычный альфа, изучающий профессию полицейского. Конечно необычные вещи в его жизни случались, но сегодня мир явно сам себя переплюнул в этом плане. В его постели лежал омега. И Джонни даже знал его, но ключевым было то, что омега был связан. Точнее две красные шелковые ленты обвязали ему запястья и нижнюю часть щиколоток. И поверх узлов их ещё повязали бантиками. Во рту у вообще спящего пока что парня обнаружился кляп, а на то, что у него было ниже пояса альфа и смотреть не хотел. — Та-дам, сюрприз. Это тебе наш общий подарок, — немного нервно взмахнул руками один из его друзей. Ему самому находиться рядом с течным омегой было достаточно сложно, да и сейчас вообще опасно. Если Джонни поймет все не так, как надо, то им крышка. — Если ты думаешь, что это мы его вырубили и пользуясь его беспомощностью вытворили с ним все вот это, то я тебя разочарую. Рома, кстати его зовут именно так, если ты забыл, пришел к нам сам уже с течкой и банкой снотворного. Как-то не особо хотелось отпускать его гулять на улицу в таком виде. Нашей инициативой был только его вид и «надетые» на него вещи, — спокойно пояснил бета, второй друг Колбая, — но эффект ведь завораживает, верно? Именно этого он и хотел добиться. Счастливого Дня Рождения, а мы пошли. Невежливо оставлять омегу неудовлетворенным, особенно когда он так намекает тебе на близость. Дверь за парнями закрылась, а Джонни плавно выдохнул, стараясь продолжать думать головой. Достаточно сложно делать это, находясь в комнате, наполненной запахом омеги. Причем омеги с течкой, когда запах становится острее и его единственная цель — завлечь к себе подходящего партнера. Аромат бьет сразу по нервам и стоило бы поспешно выйти, но Джонни колеблется. Рома действительно сам это устроил? Но тогда может… Не так… Не в такой позе, когда колени прижаты к постели и стоит встать рядом, как сразу видна верхушка фаллоимитатора. Не когда он все ещё спит и сразу же после пробуждения будет ещё больше одурманен течкой. Не тогда, когда за них все решает природа. Поздно… Слишком долго думал, слишком задержался в этой комнате. В глазах уже потемнело, а член ломит от перевозбуждения. Ему нужен этот омега и сейчас же. Впрочем, уйти куда-то Рома все равно не мог, ведь связанные запястья зацепили за изголовье кровати. И не хотел. Запах альфы постепенно пробился сквозь сонную пелену и парень тихо простонал, невольно потираясь тазом о кровать. Фаллоимитатор внутри чувствуется, но ему нужно другое. Живая замена, настоящая. Или хотя бы подвижная. Встав перед кроватью, Джонни тем временем с интересом наблюдал, как омега вертится в кровати, мыча то из-за стонов, то из-за скулежа, ни один из которых кляп не давал выговорить. Но все же долго стоять он не может. Одежда летит куда-то в сторону, а альфа приподнимает связанные ноги и подлазит под них. Рома может только беспомощно и с мольбой смотреть, чаруя этим взглядом голубых, помутневших от возбуждения, глаз. Сколько он уже здесь лежит? Неважно. Достаточно, чтобы до оргазма его довело пару касаний и просто небольшое шевеление игрушки внутри. Джонни тоже подобного не ожидал, он всего лишь хотел проверить насколько хорошо растянут омега, а тут неожиданность, которая заставила ухмыльнуться. Впрочем, из-за течки он все равно остается неудовлетворенным. Член все ещё стоит, привлекая к себе внимание. Омеги так чувствительны в это время. Течка, течка, течка. Одно слово и какие последствия оно за собой влечет? Но сейчас не время разводить философию. Мозг попросту не способен выдать что-то умное. Слишком велико первобытное желание потрахаться. А потом уже будут разговоры. Вот и сейчас ещё немного поелозив внутри омеги игрушкой, Джонни вытащил её наружу. Если бы сознание не замутнилось настолько, то он бы побаловал или подразнил Рому ещё какое-то время, но не сейчас. Тело требовало секса и открытый омега сейчас, как красная тряпка для быка. Один толчок. Наверно в обычном состоянии это было бы больно для парня. Сначала фаллоимитатор, который в него засунули благодаря смазке. За те пару часов тело к нему привыкло, да и поначалу было не больно, а попросту не особо приятно. Сейчас опять что-то большое и без подготовки. Но и на этот раз течка не дала узнать как это больно. Расслабленное состояние, обилие естественной смазки. Отличное время для эгоизма альф. О партнере можно не думать, достаточно просто довести до подобного состояния, когда омега уже готов хоть ножкой стула, но себя выебать. А что потом болеть будет, то не важно. Все же на какое-то время Джонни замер, прикрывая глаза. Узкий, горячий, такой податливый… Даже сейчас выгибается навстречу. А кляп уже начинает бесить. Зачем вообще он нужен?! Альфа рывком сдернул его с чужой головы и тут же накрыл освободившиеся губы, ловя теперь действительно слышимые стоны. Целует, с жадностью, от которой омега плавится. Счастливо жмурится, отвечает на поцелуй и всем телом тянется стать ближе. Обнять, прижаться, все что угодно. А Джонни в каком-то немыслимом приливе нежности поглаживает каштановые волосы, одновременно хитро усмехаясь. Рома и доволен, но одновременно тихо скулит, пытаясь податься вперед. Так и хочется поторопить альфу, но даже мысли разрознены и не желают сложиться в адекватное предложение. А новый поцелуй и одновременно ряд мелких толчков внутрь и вовсе сбивают с мысли. Омега выгибается и тут же чувствует на спине теплые руки. Опуститься на простынь ему уже не дают, придерживая в таком положении. Как же хочется самому обнять, прижаться как можно крепче. И его желание словно почувствовали. С трудом развязав ленту на чужих запястьях, Джонни резко посадил парня, снова за один толчок насаживая на себя. Нет смысла связывать того, кто и сам мечтает никогда от тебя не отходить. Кажется, Рома на эмоциях оставил на чужой спине какие-то царапины. Наконец-то. Резкая боль в плече тут же сметается сладостью оргазма и тихим счастьем, которое заставляет прикрыть глаза и радостно улыбнуться. Пометил… Альфа тихо рычит, крепче прижимая к себе парня. Не отпускать, ни за что. Только его. Немного крови на губах только ещё больше будит звериную сущность. Потому в голове даже не мелькает мысль о том, что Роме вообще только полгода назад исполнилось восемнадцать, да и вообще незащищённый секс во время течки гарантирует залет процентов на девяносто. А то, что выходить Джонни никуда не спешил, наслаждаясь тем, как в его руках тяжело дышит и медленно успокаивается омега, только стимулирует ситуацию. Узел постепенно разбухает и шатен снова тихо стонет уже почти сорванным голосом. Пытается как-то елозить, но куда ему деться? Уже поздно, сейчас вытаскивать из себя чужой член грозит внутренними травмами. Потому приходится постепенно привыкать к пусть слабой, но постоянной стимуляции простаты. — И что это все же было? — немного нервно облизнув губы, Джонни не двигается. Боится смотреть в глаза омеги. Стыдно-то, черт подери! — Что это было?! — не будь Рома таким уставшим и не желай он так сильно пить, ну и не будь буквально привязан к альфе, то вскочил бы с кровати. А пока пришлось ограничиться гневным взглядом в чужой затылок, — ты, блять, полгода игнорируешь меня! Джонни, блять, я не фарфоровая ваза, а молодой омега! Я, сука, спросить стесняюсь, ты из жалости со мной встречаться согласился?! Ты старше меня всего на два года, так хватит вести себя так, словно ты мой отец! Ладно ещё первые полгода, я могу понять. Я был напуган после случившегося, мне не было восемнадцати. Но, блять! Джонни, пойми ты, прошел год, меня уже никто не насилует в подворотне! И я хочу трахаться! С тобой! А ты тупоголовый баран, который игнорирует все мои намеки! Как ещё, блять, я мог тебе это показать? Или ты ждал, что я как последняя шлюха просто попрошу меня оттрахать? Ну так, блять, смирись, у меня были принципы. Я к этому-то месяц готовился морально! Знаешь как страшно было переться к твоим друзьям?! Благо они не повели себя, как кобели. Хотя этот фаллос я им потом каждому поочередно в желудок запихну! И на горло по ленточке! — на какое-то время замолчав, чтобы набрать воздуха, успокоить бешено колотящееся сердце и вообще не застонать от новой порции ощущений, Рома хмуро уставился вперед. С трудом дотянулся до связанных щиколоток и поблагодарил то, что эти придурки дали возможность просто снять ленту, не развязывая её, — я люблю тебя, Джонни, — уже не так яростно, скорее просто грустно продолжил говорить омега, разминая запястья и поджимая ноги под себя, — пойми, я уже не жертва насилия. Тебе… Тебе даже не обязательно позволять мне жить у себя… Я могу снова снять себе квартиру. И то, что я предложил встречаться — не попытка отплатить как-то за твою дебильную, но действительно мне тогда необходимую доброту. Я просто в тебя влюбился. Мне не нужен старший брат или отец, мне нужен парень. Парень, который, блять, не настолько тупой, чтобы укрыть спящего раздетого омегу одеялом и на откровенный наряд посетовать на то, что опасно так по улицам ходить! Вздохнув, Джонни плавно убрал руки с теплой спины и откинулся на них назад. А затем и вовсе лег, по прежнему смотря только вверх. Но все же краем глаза нет-нет, да замечал шоколадную макушку Ромы, которые послушно устроил голову у альфы на груди. Постепенно организм нивелировал последствия на мозг и сцепка была пусть и приятной, причем достаточно, но не более. Так далее жить можно. А что, Рома бы не отказался жить всегда рядом с этим парнем. Правда все же не в такой позе и не конкретно так. Джонни Колбая… От этого имени хочется заматериться и прикрыть глаза, тихо урча. Тупой, добрый, одновременно строгий… Черноволосый, с глазами, которые опьяняют своим цветом коньяка. Хорошо сложенный, с каким-никаким, но вкусом в одежде. Матерится, причем много, но все же он добрый. В общем, грех в такого не влюбиться. Познакомились они в школе, но затем как-то разбежались. Рома планировал пойти на журналиста, Джонни на полицейского. Здесь им было не по пути. Но в какой-то момент Колбая действительно спас, ну точнее попытался, парня от изнасилования. Подоспел под самый конец и не дал прикончить жертву. А у самого до сих пор на плече шрамы от ножа того криминала. Хотя бы полицию умудрился вызвать. И потом опекал Рому, как мог. Сопровождал на уплаченную родителями парня терапию у психолога, позволил жить у себя, ведь замкнувшийся омега подпускал к себе из альф только своего спасителя. А потом и Рому как-то выселили за неуплату аренды. Хорошо хотя бы то, что сдававший её человек не стал выкидывать вещи постояльца, а забрал их к себе и отдал обратно сразу после уплаты долга, что состоял из платы за один месяц аренды. В общем, добрый омега попался, понимающий. И так неожиданно Рома остался жить у Колбая. Спали в одной комнате, где Джонни с трудом, но выселили с дивана на кровать путем долгих уговоров. Ели вместе, жили вдвоем. Пока Рома не предложил встречаться. Роман Фильченков… Ромашка, да, как бы ни банально это было. Аромат ромашки, невинные голубые глаза, каштановые, слегка вьющиеся, волосы. И постепенно просыпающаяся натура бандита. Постепенно, но он возвращался в норму. Просыпался его вредный характер, ревность, вечный флирт со всем, что движется и недовольное ворчание по всякому поводу. У него был удивительный талант — показывать свою небрежность к своей внешности и одновременно всегда выглядеть прекрасно. Вроде бы и берет из шкафа все наугад, а смотрится на нем прекрасно. Да и в душ почти не ходит, а все равно там стоит и каждый месяц меняется как минимум четыре Роминых вещи: гель, шампунь, кондиционер и даже маска для волос. Встречаться с ним Джонни согласился больше, чтобы парня не расстраивать. Но он не ожидал, что его самого будет так тянуть к омеге. Не только похоть, но и нежность по отношению к встрепанному бандиту-репортеру просто разрывали сердце Колбая. Примерно неделе на второй неожиданно Джонни поддался порыву и схватил Рому в охапку, резко целуя. Он ожидал страха, но все равно внутри что-то жалостливо свернулось от вида широко распахнутых голубых глаз. Поэтому дальше Колбая был осторожнее. Более ласков, более плавные движения. Он видел намеки от Фильченкова, но считал их осторожными попытками того преодолеть оставшиеся страхи. А тут… Как все неожиданно произошло… Но все же Джонни тоже рад. И вряд ли бы отказался входить в спальню, если бы вернулся назад во времени. Точно нет. Так они наконец-то во всем разобрались. Правда… — Бляяять… Ебанутый я придурок, ну где был этот презерватив?! — взвыл Колбая, заставляя Рому удивленно подскочить и тут же рассмеяться. Какое счастье, что долгая подготовка морально дала плоды и на физическом уровне. — Успокойся, я сам как-то не планирую детей заводить. Ходить с пузом в восемнадцать и полностью висеть у тебя на шее? Ещё чего! Так что я выпил противозачаточное. Много. Должно подействовать, — все же успокоив альфу, Фильченков прикрыл глаза. Пить хочется… Сегодня правда Джонни правда научился читать его мысли. Вытащил из прикроватной тумбочки бутылку воды и протянул омеге. А затем заменил горлышко бутылки на свои губы. Друзей он спровадил сразу же как только смог ходить сам. А затем они поели праздничного торта и Колбая не выдержал. Снова утащил изумлённо пискнувшего, но не выказывающего сопротивления омегу в постель. Слишком долго он себя сдерживал. *** — Только твой… — тихо шепнул уже окончательно уставший Фильченков, снова устраиваясь на груди у брюнета. Метка слегка саднила, а завтра он наверняка будет лежать в кровати и материться, так как не сможет подняться. Но ни о чем омега не жалел. Наконец-то его внутренний чорт наелся до отвала происходящим и прекратил беспокоить парня сомнениями. Не ставят метку тогда, когда сомневаются в своих чувствах. — Только мой, — тихо подтвердил Джонни, в темноте уже рассматривая парня и улыбаясь. Невольно рука поднялась и ощупала саднящее место чужого укуса. И он тоже. Только Ромин, и ничей больше. Наконец-то… Наконец-то он понял свою ошибку. Окончательно понял что действительно влюбился в этого омегу.