Best Gift Ever

— Итак, сколько подарков ты получил на этот раз? Ты побил свой предыдущий рекорд? — спросил Гарри, садясь рядом с Томом на их обычном месте встречи у Черного озера. В конце концов, Том был самым популярным парнем в Хогвартсе, и сегодня был не кто иной, как День Святого Валентина. — Пятьдесят восемь, а в прошлом году я думал, что сорок три-это слишком много. — сказал Том с отвращением на лице, в то время как Гарри начал смеяться над его затруднительным положением. — Давай начнем церемонию открытия, не так ли? — Поддразнил его Гарри. Том просто закатил глаза и начал открывать свои подарки. Он выбрал первый; на нем была отвратительно розовая обертка с такими же отвратительными бантами. Внутри была розовая тарелка с подвижным изображением двух котят, смотрящих друг на друга глазами, полными любви. — Я никогда не думал, что розовый может выглядеть так отвратительно. — сказал Том с мучительным выражением на лице. Гарри попытался скрыть смех. — Я думаю, мы оба знаем, кто послал это письмо. — В конце концов, все знали об Амбридж и ее мечтах быть со своим дорогим Томом, вершиной превосходства чистокровных, и о том, как вместе они освободят волшебный мир от так называемой недостойной грязи. Все знали, что ее заблуждения никогда не сбудутся, так как сам Том был полукровкой, и он ненавидел в ней все, начиная с ее лица и заканчивая мыслями. Следующим был чрезвычайно безвкусно выглядящий подарок с открыткой, на которой было написано: Моему дорогому спасителю, Только твоя Миртл. На ней были две фотографии в рамках, одна из которых была сделана Томом из школьной газеты, а другая-самой Миртл, и обе рамки были соединены сердцем с надписью НАВСЕГДА на нем. — О! Она все еще влюблена в тебя, — сказал Гарри, глядя на измученное выражение лица Тома и думая, что это единственная причина, по которой он с нетерпением ждал Дня Святого Валентина каждый год. Тем временем Том проклинал тот день, когда решил спасти Миртл от ее хулиганов, но он знал, что если бы он не остановил их, то его иногда слишком добрый для его же блага друг, его ЕДИНСТВЕННЫЙ друг, Гарри вмешался бы. Это было просто неприемлемо. Гарри никогда не должен подвергаться ни малейшей опасности. Излишне говорить, что с тех пор Миртл начала думать о нем как о своем прекрасном принце и чрезвычайно завидовала дружбе Гарри с ним. Она была жутким преследователем, который продолжал пытаться разрушить их дружбу, и это сильно раздражало Тома, хотя она никогда не добьется успеха. Том улыбнулся, представив выражение лица Миртл, когда завтра она обнаружит свой маленький подарок полностью разбитым посреди гостиной Равенкло. С этой счастливой мыслью он взял следующий подарок. Он буквально кричал о ДЕНЬГАХ, и к нему было прикреплено единственное павлинье перо альбиноса. — Определенно Малфой, — пробормотал Том и бросил его в стопку продам позже. Затем он взял следующую. Это была коробка пирожных котел, присланная какой-то девушкой по имени Ромильда Вейн. Он чувствовал запах Амортенции, даже не открывая ее. Он немедленно бросил его в кучу сжечь как можно скорее. Это продолжалось и продолжалось. Там было много шоколадных конфет с приворотным зельем или духов, несколько книг или каких-то милых маленьких безделушек. Но для Тома все они были слишком противными, или слишком дрянными, или слишком отвратительными, или слишком бесполезными, или определенно не в его стиле. Теперь остался только один подарок, когда Гермиона пришла сказать Гарри, что профессор МакГонагалл ищет его, поэтому Гарри быстро попрощался с ним и пошел с ней. Теперь, когда Гарри ушел, Том решил закончить это быстро и взял последний подарок. Он был завернут в красивую обертку изумрудно-зеленого цвета с элегантно завязанным бантом. Он осторожно развернул его. Внутри был древний том по парселмагии и свитер темно-синего цвета, который, несомненно, был соткан вручную, поскольку он явно излучал магию нитей. Хотя он мог чувствовать исходящую от него магию, но он не был достаточно чувствителен к магии, как Гарри, чтобы распознать, кто ее создал. Это был самый совершенный подарок, который кто-либо когда-либо мог ему сделать. Его сердце громко стучало в груди, когда он читал прикрепленную к нему записку.

За то, что ты такой замечательный человек, каким я тебя знаю, За все, что ты когда-либо делал для меня, За чувства, которые слишком долго оставались невысказанными, Чтобы ты знал, кому я принадлежу.

Был ли этот подарок тем, которого он ждал годами? Неужели это наконец произошло? Был ли это подарок от Гарри? Когда они впервые встретились в Хогвартс-Экспрессе и Гарри стал первым другом одинокого сироты, Том почувствовал полное недоверие, которое вскоре переросло в собственничество, когда он понял, что Гарри был искренним в своей дружбе. И с годами это превратилось во всеохватывающую любовь ко всему, что связано с Гарри. Тому нравилось в нем все, начиная с того, как он смеялся, и заканчивая тем, как он слегка надувал губы, когда не добивался своего. Некоторые люди могли бы назвать это одержимостью, и, возможно, так оно и было, но одно можно было сказать наверняка: Гарри был самым важным человеком для Тома, и его счастье было первой и главной целью Тома. Он так долго любил Гарри и был почти уверен, что Гарри тоже любит его в ответ. Он так долго ждал, чтобы Гарри осознал свои собственные чувства. Но он боялся что-либо сказать, так как не хотел, чтобы это было его заблуждением; он не хотел потерять своего Гарри. Поэтому он делал то, что у него получалось лучше всего, он оставался лучшим другом Гарри и поддерживал его, тайно устраняя всех своих соперников за привязанность к Гарри. К сожалению, ему нужно было встретиться с директором Дамблдором по поводу чего-то срочного. Приближался комендантский час, когда он наконец освободился, но у Тома просто не было терпения ждать до завтра. Он хотел, нет, ДОЛЖЕН был знать, был ли подарок от Гарри. Он немедленно послал Гарри сообщение, чтобы тот встретился с ним в Астрономической башне. Он сам начал пробираться туда, но остановился, чтобы надеть красивый свитер. Затем он быстро зашагал к месту назначения. Подарок ДОЛЖЕН был быть от Гарри. Гарри насвистывал, когда шел вместе с Гермионой, чтобы избежать Тома. Очевидно, ему никто не звонил, и все это было просто уловкой, чтобы он мог оставить Тома в покое, пока тот откроет свой последний подарок. И, как обычно, Гермиона идеально рассчитала время. Он планировал это в течение нескольких месяцев, и когда он попросил о помощи, она с готовностью согласилась предоставить ему предлог, чтобы убежать, прежде чем Том откроет свой подарок. Он специально потратил часть своего последнего лета, чтобы научиться магии ниток у миссис Уизли, чтобы самому сшить свитер для Тома. Несмотря на то, что Том проводил лето в доме Грейнджеров с первого курса (и, что удивительно, Том и Гермиона неплохо ладили после того, как обнаружили их взаимный интерес к учебе и отвращение к квидичу), он все еще испытывал угрызения совести из-за того, что они слишком много тратили на него. Хотя Гарри предложил ему приехать к нему, Том отказался, пробормотав что-то вроде Не хочу быть твоим братом. Поскольку Том мог получить доступ к Семейному хранилищу Слизерина только после окончания Хогвартса, у него не было достаточно сбережений, чтобы тратить их на легкомысленные вещи, такие как свитера, когда существовали согревающие чары. Население Хогвартса часто считало Тома абсолютно неприкасаемым существом, которое ничего не хотело и не жаждало. Но Гарри был единственным, кто видел, как Том дрожал в середине своего долгого обхода префектов, когда он забыл пополнить согревающие чары, он был единственным, кто видел, как Том с тоской смотрел на вещи, которые большинство детей воспринимали как должное. Поэтому Гарри хотел подарить ему то, чем Том будет дорожить. Том подумал, что Гарри не замечает его чувств. На самом деле, иногда он мог быть немного наивным, но он не был совсем глупым. Он заметил, когда на третьем курсе мальчик из Хаффлпаффа, который пытался флиртовать с ним, внезапно испугался увидеть даже его тень или то, что никто в Хогвартсе не хотел быть с ним после того, как девушка, с которой он фальшиво встречался (просто чтобы посмеяться над реакцией Тома), внезапно перевелась в другую школу в середине семестра. — Интересно, что с ней случилось? Ну, что ж! Кого это волнует? И это было просто мило, когда Том пытался защитить Гарри от других, когда все знали, что никто не может сравниться с Гарри в дуэли, даже сам Том, который, возможно, был ближе всех к победе над ним. Возможно, именно из-за сочетания его инстинктов и того факта, что он унаследовал, возможно, самую ужасную, но и лучшую Удачу Поттеров в поколениях Поттеров, даже его учителя часто оставались с открытым ртом, когда видели его в действии. Так что Гарри, который совершенно не забывал о чувствах Тома (и своих собственных, прошептала часть его), просто развлекался, играя с Томом, ожидая, когда он сделает свой ход. Но теперь шел их седьмой год, и его терпение иссякло. Поэтому ему пришлось придумать этот сложный план только для того, чтобы заставить Тома так расстроиться и полюбопытствовать, чтобы он наконец признался. Поэтому, когда Гарри получил сообщение о встрече с ним в Астрономической башне, он был в восторге. Он полностью проскочил всю дорогу до своего общежития, чтобы забрать свой плащ-невидимку. Затем он направился к тому месту, где наконец-то его желание должно было сбыться. Добравшись туда, он увидел Тома, сидящего на подоконнике. Он выглядел неземным, почти сливаясь с темной ночью, если бы не его бледное и прекрасно вылепленное лицо. Почему здесь становилось все труднее дышать? — Гарри, выходи. Я знаю, что ты здесь. — Окликнул его Том. Гарри снял плащ и улыбнулся ему: — Итак, зачем ты позвал меня сюда? Том поднял на бровь, а затем ухмыльнулся и указал на свой свитер: — Видишь ли, кто-то прислал мне в подарок красивый свитер, и я пытаюсь выяснить, кто это был. Я должен вознаградить отправителя такого замечательного подарка. Гарри кивнул и сказал: — Да! Тебе определенно стоит это сделать. Том склонил голову набок и спросил: — У тебя есть какие-нибудь идеи, от кого это может быть? Гарри притворился, что глубоко задумался, и сказал: — Дай мне подумать. Это может быть от множества людей, в конце концов, ты довольно популярен. Он сделал паузу для драматического эффекта, прежде чем лукаво добавить с улыбкой на лице: — Но как ты планируешь их вознаградить? Том хорошо знал эту улыбку. Это всегда означало, что Гарри замышляет что-то коварное. Одна эта улыбка была достаточным доказательством того, что таков был план Гарри с самого начала. Гарри иногда мог быть таким же хитрым, как слизеринец, но Том был слизеринцем. Поэтому с новой уверенностью он встал со своего места и начал двигаться к Гарри, пока тот не оказался так близко, что их лица почти соприкоснулись. Они отчетливо слышали, как громко бьется сердце друг друга. Том наклонился и прошептал ему на ухо: — На самом деле, это зависит от того; У меня может возникнуть искушение поцеловать его так, чтобы он не помнил ничего, кроме моего имени, или опустошить его так, что каждая часть его тела будет нести мою метку, делая его моим и только моим. Так скажи мне, мой дорогой, это был ты? Том ухмыльнулся и медленно повернулся лицом к Гарри, намеренно касаясь губами его щек. Гарри слегка поежился, но быстро пришел в себя. Если бы Том собирался сделать это именно так, то двое могли бы сыграть в игру. Гарри медленно облизнул губы и бросил ему вызов: — Может быть, а может быть, и нет. Кто знает, может быть, это был я, а может быть, какой-нибудь случайный незнакомец, который сделал удачное предположение о том, что тебе нравится. Том недоверчиво посмотрел на него:  — Случайный незнакомец, который также знал, что я искал книгу о парселмагии целую вечность, а также достаточно богат, чтобы позволить себе это, я так не думаю. — Но том был совсем недорогим, я имею в виду, что владелец магазина даже не понял, что он был написан на змеиным, и подумал, что они бесполезны..... — Гарри закрыл рот обеими руками, осознав свою ошибку. Наблюдая за ним, похожим на оленя, попавшего в свет фар, Том больше не мог сдерживать смех. — Мой милый маленький львёнок, тебе предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь перехитрить змею. Гарри надул губы и пробормотал: — Я не маленький. — Хотя всё внутри, казалось, растаяли при звуке смеха Тома, который звучал для его ушей как музыка. Когда он увидел, как Гарри надулся, Том не мог не запечатлеть его губы в тлеющем поцелуе. Он ждал этого момента годами, и все его прежние страхи теперь казались почти детскими. Мальчик, которого он любил, был в его объятиях и целовал его в ответ со страстью, такой же пылкой, как и у него. Казалось, что за пределами их маленького пузырька земного блаженства ничего не существовало. Когда их губы наконец разомкнулись, чтобы перевести дыхание, Том тихо прошептал:  — Спасибо тебе за такой замечательный подарок. — Тебе так понравился свитер? Я всегда могу сделать ещё, ты же знаешь, — слегка поддразнил его Гарри. Том просто ухмыльнулся ему и заявил: — Я говорил не об этом подарке. Когда Гарри с любопытством посмотрел на него, Том приблизил свои губы так, чтобы они касались восхитительных губ Гарри, и сказал: — Для меня ты, мой дорогой, самый лучший подарок на свете.