***
— …Прошу вести себя спокойно и не разочаровывать Кирилла Егоровича. Закончив с представлением, Ольга Яковлевна смылась из кабинета, оставив очередного молодого практиканта наедине с классом 9 Г. Между прочим, они единственные в школе учат французский, так что всех будущих учителей французского из ближайшего универа отправляли на практику к ним. У них-то и преподавателя не было, всегда только практиканты. Хотя, в основном это были нудные девушки, так что стоящий у доски блондин с серьгой вызывал крайний интерес. — Bonjour, chers amis, и всё такое, сегодня мы поговорим des hotels de Paris. Vous allez voir la presentation, фотографии я делал сам, d'ailleurs. Кирилл Егорович вальяжно подошел к древнему компьютеру и бухнулся на жалобно скрипнувший стул. Пока презентация открывалась, практикант проверял посещаемость, но даже стоило списку подойти к концу, презентация так и не открылась. На зависнувшем рабочем столе красовалась рыжая надпись Microsoft PowerPoint 2010, и сдвигаться не планировала. — Donc, обойдемся без la presentation. Могу просто скинуть кому-то la photographie, разошлете. Qui est prêt à m'aider? Кирилл обратил внимание на подзависнувший класс, так как с беглым переводом речи было не просто плохо, а кошмарно. Практикант засмеялся и выбрал из списка совершенно случайного Макарова, быстро найдя того ВКонтакте. — Алексей, maintenant tu es mon assistant. Откликнувшись на свое имя, поднял голову грустный мальчик с накинутым на голову капюшоном. — Bon, — хрипло отозвался тот.***
То, что французский у них вёл богатый сын влиятельного отца, быстро разлетелось не только по классу, но и по школе. На переменах рядом с ним вертелись школьницы, а Кирилл только самодовольно улыбался и пускал язвительные шутки, такие, что с каждым днем школьницы вертелись все дальше и дальше, всем расхотелось краснеть от уязвленного эго. Практикант на полуфранцузском рассказывал о своих путешествиях по Франции, отправляя некоторые фото через Алексея. Иногда он отправлял фото вечером, в этом было что-то внеурочно-интимное. Но Кирилл Егорович, конечно, не забрасывал и сами уроки, хотя и относился к этому несколько легкомысленно, по сравнении с бывшими практикантками. Они повторяли лексику, грамматику, но больше всего практиковали простой разговорный французский. Все это время Макаров понуро сидел за последней партой и молчал, выполняя роль только гласа учителя. — Alexey, dis-nous quelque chose. — Что рассказать? — мальчик посмотрел на Кирилла загнанным животным. — Vacances d'hiver, Новый год. — Без Лизы… — О-о, опять, — глаза закатил один из пацанов, его имя, кажется, Саша. — Закрой рот, Курносов, — огрызнулся Алексей и снова закрылся, накинув капюшон и уткнувшись в телефон. — Понял, amour, — Кирилл поднял руки вверх, показывая, что больше не лезет. — Ma soeur, сестра, я-а, лучше выйду, — Алексей вышел из класса. На этот раз Кирилл пережал, и понял, что тему прошлого лучше не затрагивать.***
«Твой французский ужасен, может, отвлечешься от телефона?» — такое сообщение пришло Лёше, посреди следующего урока. Мальчик поднял голову и недовольно посмотрел на усмехающегося препода. — Следующее задание выполнит Макаров, — это значило, что следующие пять минут класс будет терпеть его заикания, неправильное произношение и вообще непонимание, что куда вставлять в задании. — Mauvais, mauvais, Алексей, тебе еще повезло что je ne donne pas de mauvaises notes, иначе ты бы скатился в двойки. Алексей зло выдохнул и снова закрылся, листая ленту ВК, и грызя ручку. Пока не пришло новое сообщение: «Страшно представить, что ты представляешь вместо ручки ;)». И это вопиющий непрофессионализм заставил бледное лицо Лёши густо покраснеть.***
Кирилл любил разного рода леденцы, на каждом уроке он что-то старательно рассасывал, а если оставалась палочка, то оставшийся урок он грыз её. Или грыз ручку. Как-то он заставил каждого в классе засунуть ручку под язык и выговаривать французскую «р», говорил, что это хорошо развивает произношение. Это выглядело глупо и смешно, под конец упражнения у всех уже стекали слюнки, то тут то там раздавался громкий смех. Кирилл выполнял упражнение со всеми и, когда отнимал ручку от языка, от рта к ней тянулась тонкая ниточка слюны. Это было залипательно. — Алексей, мы не просто lécher le stylo, мы выполняем упражнение. Испугавшись неожиданного обращения, тем более, что их глаза пересеклись, парень достал ручку изо рта с громким и пошлым звуком, что вызвало новый приступ смеха у кого-то из класса. У Алексея теперь горело не только лицо, но и уши. Но совать что-то рот во время урока было заразительным, так что теперь Алексей замечал за собой, что, пока он сидел в телефоне, очередная ручка уже была изгрызена. Это был одновременно и хороший и плохой способ бороться со стрессом. Он теперь не грыз пальцы, но то и дело замечал на себе насмешливый взгляд Кирилла Егоровича.***
— Сегодня мы почитаем le texte, — объявил задание на сегодняшний урок Кирилл и раздал распечатанный и разбитый на удобные абзацы текст на французском. Заняв относительно небольшую и понятную часть, Алексей уткнулся в телефон, пока не пришла его очередь. — Сегодня неплохо, — ограничился кратким Кирилл. «Мои уроки дают результат?)» — почти сразу за этим на телефон Макарова пришло сообщение. «Прости, но когда ты говоришь на французском, твой язык идеально движется для минета, но не для преподавания», — отправил провокационное Алексей и даже не глянул в сторону практиканта, но слух уловил его смешок. Это даже сильнее заставило ученика покраснеть, чем само его сообщение. — Макаров, убери телефон, и послушай французский своих сверстников, — сказал понятный намек Кирилл Егорович. Телефон пришлось убрать и слушать косую нудятину, прерывающуюся на понятные певучие объяснения практиканта.***
Во время поцелуя он впивался ногтями в его тощие бедра, а Лёша обвивал шею, стремясь прижаться ближе. Когда поцелуи прерывались, их губы соединяла тонкая ниточка слюны. Он погрузил в рот мальчика свой большой палец, заставив к нему присосаться и начать ласкать языком. Раздался грудной стон, он вынул палец и провел им по влажным опухшим губам Лёши. Он спустился на колени и приспустил джинсы с трусами. пройдясь языком по возбужденному стволу и дотронувшись губами до головки он произнес певучее: «Cheri». Незнакомец обрел знакомое лицо. Раскрасневшееся лицо практиканта, стоявшего на коленях, а пальцы Лёши запутались у него в белых волосах. Кирилл взял в рот, а Лёша, испугавшись излишней реальности, куда-то провалился, а потом подпрыгнул на своей кровати. Всего лишь сон, оставивший после себя крепкий стояк и колотящееся сердце. Смотреть на практиканта в коридоре школы было чертовски тяжело, потому Алексей не начинал, все так же утыкаясь в телефон.***
На некоторых уроках они теперь смотрели какой-то французский сериал с русскими субтитрами. Потом они обсуждали серию и, в принципе, урок проходил не зря, да и Кириллу Егоровичу не приходилось сильно трудиться. Он просто залипал в телефоне, вертя во рту очередной леденец. А Алексей волей-неволей бросал на него взгляды, иногда заходя на страницу практиканта, обнаруживая того в онлайне. «Может мне для тебя персональный сериал подобрать? Этот ты совсем не смотришь, как я погляжу.» Но, бросив на Кирилла взгляд, Алексей обнаружил, что тот на него совсем не глядит, с невозмутимым лицом листая ленту. Это был байт, так как потом Кирилл все же поднял глаза и подмигнул в своей манере Макарову. Лёша опустил глаза в телефон и больше их не поднимал, игнорируя сообщение практиканта. Но тот не стал игнорировать его, забрасывая сообщениями по типу: «Оторвись от телефона», «Оставь в покое бедную ручку», «Я серьезно, Анастейша», «Если хочешь увидеть французский поцелуй, подними голову». И на последнем Алексей снова попался, потому что голову поднял, сериал в это время повествовал о чем-то совсем не таком, зато Кирилл Егорович недвусмысленно захихикал. Телефон Алексея снова пиликнул, предупреждая о сообщении «Будет тебе французский поцелуй».***
Алексей здорово так зациклился на своем временном преподавателе французского, не проходило и ночи без того, как Кирилл во сне запихивал что-то в чей-то рот. А как-то Лёша проснулся, жуя одеяло, и точно помнил, что во сне фигурировал французский поцелуй. К всеобщей печали, заканчивался не только сериал, но и сама практика Кирилла Егоровича. В последние дни он учил их французским анекдотам и матам, раздал всем по чупа-чупсу. Кирилл обсуждал с ними политику Франции и России, рассказывал интересные факты. И всё на том же привычном полуфранцузском. Идеальном полуфранцузском. Он говорил как настоящий билингв, его мурчащие вставки французского не давали покоя Алексею. Его одноклассники, подражая, тоже стали так говорить, но выходило это так неумело и коряво, что легче было уши закрыть, чем это слушать. Алексей сменил уже десяток ручек, настолько усердно он их грыз, но нельзя было не заметить, его психика шла на поправку. Его сестренка Лиза умерла прошлой осенью под колесами какого-то козла. Козел откупился от суда, вышло громкое дело, но Алексей не разбирался, настолько велика была его боль. Наступил последний урок. Он проходил в такой же легкой манере, Кирилл Егорович выставлял хорошие и отличные оценки. — Макаров, — сказал Кирилл и с громким пошлым звуком достал изо рта леденец, — тебе так уж и быть четыре, за хорошую работу языком. С языком, точнее, но «с» была сказана так тихо, что в расчет смутившийся Алексей ее не брал. Козел этот ваш Кирилл Егорович. С сообщениями этими, с фразочками, совсем горячую подростковую голову помутил. Вытащил из серой апатии, но такими методами, что убить хотелось. После звонка все вышли из кабинета в столовую, а Лёша остался. — А французский поцелуй? — спросил Кирилла ученик в опустевшем кабинете. — Запомнил, — состроил практикант удивленную мину, — придет время, будет и у тебя французский поцелуй. — С кем? — Алексея потряхивало. — Где я найду еще такого же учителя французского. Кирилл хохотнул и поманил тонким длинным пальцем мальчика. Практикант сидел, так что ученик был немного выше. Кирилл Егорович приподнялся и неуловимо быстро приник к нему сладким после леденца ртом, пошарил языком в приоткрытом рту и сел обратно, отвернувшись к окну. Подростковое сердце в это время колотилось где-то в районе горла, ноги ватные, а-а… Мысли все перепутались. — А вас не посадят за это? — сипло спросил Алексей, пятясь к выходу из кабинета. — Меня и за убийство не посадят, Макаров, — грустно улыбнулся Кирилл. На этом их престранный разговор кончился. Кирилла заменила другая практикантка, французский снова стал нудным. — Слышали, а этот, что зимой у нас вел, умер кажется. Алексей навострил уши, но разговор одноклассников стал очень уж тихим. С полным плохого предчувствия сердцем он зашел на страницу Гречкина Кирилла. Был в сети позавчера. Залез в новости. Взорвался в машине прямо у собственного дома. Только недавно застучавшее после смерти сестры сердце из груди ухнуло куда-то вниз и больше не вернулось.