Последний день

Услышав бравые славянские крики и топот русских берцев на улице, Рейх отодвинул легкие льняные занавески и выглянул в окно. Там множественным стадом бежали к главному зданию Нацистской Германии солдаты советских войск, держа в руках оружие- автоматы, пистолеты, ножи и так далее. Нацист понял, что если его найдут, то не просто расстреляют, а будут мучить, как садист беспомощного кота, пока он не откинется от истощения. Рей криво усмехнулся, отошел от окна, сел за стол и вытащил из ящика бумагу с ручкой. Потом книгу, чтобы было мягче выводить буквы. Затем начал писать. Послание было закончено буквально через 5 минут и фриц отложил его, после чего отработанным движением вытащил свой револьвер из кобуры. Эта малышка была с ним уже очень много лет и немец ее очень любил. Пальцы привычно огладили барабан, слегка прокрутив его, и Третий почувствовал пленяющий холодок стали и смерти, который присутствовал при всех казнях, пытках и подобных мероприятиях. Рея эта мертвящая прохлада заводила и просто приводила в сладко тянущийся садистский восторг. Никто не понимал фюрера, да только ему и не нужно было чьей-либо понимание. Главное, что сам ариец испытывает удовольствие. Да, он псих и прекрасно понимает это. Он в курсе, что у него не все в порядке с головой, что он ебанный эгоист, плюющий на всех, кроме себя и детей, что он предатель и убийца, подлец и искусный манипулятор. Последнее развязывало наследнику Германской Империи руки и давало большие возможности. Также Наци обладал той счастливой чертой характера, когда совесть впадает в пожизненную медикаментозную кому, и можно жутко лгать, честно глядя собеседнику в глаза. И великой харизмой, при использовании которой можно убедить кого угодно в своей правоте, хотя это изначально не так. Так 22 июня 1940 года Рейх убедил Францию отдать территории. И девушка капитулировала. Знала бы она, как немец потом смеялся с француженки! Никогда ариец не был ни с кем честным. Может быть, когда-то в детстве он делился своими дурацкими секретиками с СССРом. Мужчина теперь считал, что был наивен, как школьница. Его адски бесили эти воспоминания о собственной детской открытости и беспомощности. За раздражающими флешбэками нацист не заметил, как зарядил одно гнездо револьвера, отложил стальной огнестрел, вытащил из стола очень старую фотографию и, вложив снимок в согнутую пополам записку и взяв их в руку, приставил дуло к виску. Рейх услышал громкий топот по каменному коридору за дубовой дверью. Наверно, человек довольно тяжелый. Скорее всего, это Союз, бегущий по душу бывшего союзника. Но нет, живым он его уже не увидит. Это была последняя мысль, после которой Нацистская Германия громко истерично засмеялся, откинув голову назад, и, чуть сменив угол, нажал на курок. Этот момент произошел буквально в то самое мгновенье, когда Серп и Молот открыл дверь. Русский услышал выстрел и увидел, как пробившая голову насквозь пуля влетела в стенку и оставила на той характерный след в виде маленького отверстия, как кровь и мозг немца фонтаном разлетаются из затылочной части головы и красной краской остаются на девственно чистом каменном холсте кабинета, как голова отлетает назад, мертво откидываясь на спинку кресла. Но главное: на губах трупа все еще играла почти живая ухмылка, несмотря на тонкую-тонкую бордовую струйку. Казалось, что фриц сейчас встрепенется, вытрет жидкость салфеткой и, наклонив голову и чуть прищурившись по старинной привычке, спросит: - СССР? Какими судьбами? Советы подошел ближе к телу. Револьвер выпал из безжизненных пальцев, холодно стукнувшись об пол. Пистолет отпустил и коммунист, оставив его просто лежать у незапертой двери. Мужчина медленно шел по направлению к уже ненужному рабочему месту, не веря в реальность происходящего. Оказавшись совсем близко, Сов глянул на стол, внимательно, но чуть отстранено изучил лежащие на столешнице вещи. Оставить перед смертью кабинет в стерильном хирургическом порядке было очень даже по привычке педантичного европейца. Советский обогнул стол и подошел к телу с пробитым затылком. Пальцы живого легли на похолодевшую худую щеку, большой палец слегка погладил серовато-телесную скулу, взгляд скользнул на темно-красные волосы с белыми прядями на челке, на худое мертвое тельце в серой немецкой форме, на нацистский крест на шее, на позолоченные пуговицы рукавов, спускаясь на нижнюю половину. Тут социалист заметил, что левая ладонь сжата в кулак и оттуда что-то торчит. Какая-то бумага. Союз обошел сидящее тело, присел рядом на корточки, аккуратно разжал холодеющие пальцы и, встав, разгладил вырванную из блокнота вместе с давней фотографией. Последнее было сверху и Серп/Молот онемел. Это... был снимок из летнего лагеря. В то лето Рейх впервые приехал в российский лагерь, и Союз стал первым, кто нашел с арийцем общий язык, даже не смотря на то, что тот был младше Совка на 2 года. Наци и Сов ходили вместе чуть ли не всю смену, и никто не смел обижать младшего, видя, что он общается с почти двухметровым качком. На этом снимке Веник сидел на плечах СССРа, пытаясь дотянуться до груш, и мальчики счастливо улыбались. Оба они были румяные, как помидоры. У этой фотографии была только одна копия, и она лежала дома у русского, спрятанная где-то в дальнем углу шкафа. Вот теперь и второй экземпляр был в руках революционера. Коммуняка стоял неподвижно минут 6, пока не вспомнил про вторую бумажку. Он сунул фото под записку и начал читать. 《Union, wenn Sie dies lesen, habe ich höchstwahrscheinlich bereits den Abzug gedrückt. Sie haben keine Ahnung, wie ich es nicht wollte, aber wie leicht ich es geschafft habe. Ich habe Ihre Soldaten gesehen, herzlichen Glückwunsch zum Sieg. Nach dem Tod frage ich nur eines: Bitte lassen Sie sich die DDR und die BRD nicht beleidigen. Sie sind das Einzige, was während des Krieges in mir leuchtete. Sie wissen vielleicht noch nicht, dass ich tot bin. Erzähl es ihnen. Wenn du willst, kannst du mich begraben, aber wenn nicht, dann tu, was du willst. Ist mir jetzt egal. Ich höre deine Schritte auf dem Boden. Auf Wiedersehen,Union, und wir sehen uns in der Hölle. Für immer Ihr, Drittes Reich.》 /Примерный перевод/ 《Союз, если ты это читаешь, то скорее всего я уже спустил курок. Ты не представляешь, как я не хотел это делать, но как легко мне это удалось. Видел твоих солдат, поздравляю с победой. После смерти попрошу лишь об одном: пожалуйста, не дай в обиду ГДР и ФРГ. Они единственное, что было во мне светлого на войне. Возможно, они еще не знают, что я мертв. Скажи им. Если тебе хочется, можешь похоронить меня, но если нет, то делай, что заблагорассудится. Мне теперь все равно. Я слышу твои шаги по этажу. Прощай, Союз, и до встречи в Аду. Твой навеки, Третий Рейх.》 Слезы навернулись на зеленые глаза, и одна капелька под воздействием гравитации поползла по щеке. По хорошему он должен радоваться победе, но осознание того, что единственный друг детства и дорогая сердцу страна покончила жизнь самоубийством, давило неподъемным грузом. Советский Союз засунул записку и фото в карман и взял тело фрица на руки. Мертвые конечности безвольно повисли, как веревки, обескровленное лицо, казалось, стало умиротворенно строгим. Не хватало только фуражки. СССР заглянул в шкаф и обнаружил искомый предмет, после чего надел на слипшиеся от бардовой жидкости волосы. Теперь фуражка прикрывала заднее пулевое отверстие, а переднее русский замаскировал волосами. "Так будет лучше"- решил социалист и вышел, неся тело вниз. Во дворе его встретили несколько солдат. - А где остальные? Нас же больше было... - Кто-то внутрь пошел,- парень махнул рукой в сторону здания.- А кто-то по окрестным домам разбрелся. - Ясно. Можете гулять, парни,- чуть заторможено ответил Союз Республик, пустым взглядом сверля мостовую. Все пошли изучать Берлин, а один солдат остался. Он заметил в глазах вождя отсутствие блеска и какой-либо жизни. Молодой белорус осторожно прикоснулся к могучему плечу Советов и поинтересовался: - Таварыш СССР, з вамі што-небудзь здарылася? Вы прыйшлі, былі ў баявым настроі, а выйшлі падаўленыя... (Товарищ СССР, с вами что-нибудь случилось? Вы пришли, были в боевом настроении, а вышли подавленный...) - Няма, з чаго ты ўзяў? (Нет, с чего ты взял?)- глаза парня округлились до размера двух небольших блюдечек. - Ты ведаеш беларускі? (Ты знаешь белорусский?)- от удивления он даже перешел на "ты". Союз не стал его поправлять и сменил язык на русский: - Да. А ты по-русски говоришь? - Да, говорю. Так у вас что-то случилось? Совет рассказал ему и попросил не рассказывать. Парень дал обещание и был отпущен. *** Через несколько дней Сов похоронил фюрера. На похоронах было только три человека- СССР, ГДР и ФРГ. Дети плакали, а русский пытался их успокоить, не проронив ни слезинки.