He sips the Coca-Cola... He can't tell the difference yet

Тела. Все они извиваются, подстраиваясь под такт музыки. Жарко, душно, пьяно, и так… пусто. Майкл лавирует между них, стараясь не разлить напиток и найти Люка. Слишком много тел. Все двигаются, кричат, смеются, отрываются, теряются, они все на волне эйфории. Проходя мимо этих людей и ища глазами знакомую фигуру, Майкл теряется в своей голове. Он без понятия, что он тут забыл. Накануне, после утомляющей, но веселой работы в студии, Люк предложил выпить, сходить в бар, а может еще куда. Майкл не хотел идти. Он слишком хорошо понимает, что будет с ним, и уже тем более знает, что будет делать Люк, даже лучше, чем тот сам ведает. Один случайный взгляд в глаза человека напротив — и все пошло под откос. Он согласился, не мог не согласиться. Иногда, ему кажется, что Люк знает, какую власть имеет над ним. Они уже давно не те подростки из Риверстоуна, которые сомневались в правильности того, что делают. И Люк уже давно не тот пацан с отчаянными идеями и мешком сомнений за спиной. С тех пор они все выросли. И Майкл понимает, что сейчас он уже не тот парень с красными волосами, орущий в толпу, он стал мягче и в этом его слабость. Раньше мужчина всегда мог скрыть все эмоции и чувства за масками, но сейчас, он будто терял контроль. И, кажется, уже все об этом знают, но продолжают молчать. Ведь Майкл влюблен. Не просто симпатия, нет, он любит его, своего лучшего друга. И он ничего не может с собой поделать, кроме как пытаться скрывать это от всех, хоть и со временем это становится все сложнее и сложнее. Люк никак в этом не помогает. Каждый раз, каждый концерт, он подходит к нему почти вплотную, поет лицом к лицу, смотрит прямо в глаза и прожигает своим взглядом, полным внутреннего огня, насквозь. Будто кот играет с мышью, которая уже обреченно понимает, что ей никогда не найти выхода из этой ловушки. Он находит его. Люк танцует с какими-то людьми, но Майклу наплевать на них, он смотрит на него. Изящные движения руками, лицо, застланное эйфорией, плавное покачивание бедрами, легкая улыбка, играющая на губах, и глаза. Те самые глаза, в глубине которых бушует необузданная сила огня, пожирающая всех, кто взглянет в них. Или Майклу только кажется, что всех… Люк продолжает танцевать, не зацикливаясь ни на ком и ни на чем. Какие-то девушки пытаются прижаться к нему ближе, и он позволяет, в следующую секунду ускользая прочь. Он чертово произведение искусства. И Майкл вновь тонет во всем этом. Хеммо замечает его. Без задней мысли он притягивает мужчину к себе и, отдав напиток кому-то из посторонних, заставляет того присоединиться к нему. Музыка окутывает их с головой, эйфория поглощает разум, их движения дополняют друг друга. Они сливаются в этих телах, двигающихся на танцполе, становясь с ними одним целым. Никто никого не замечает. Всем плевать друг на друга. Это чертово безумие и это полное отсутствие контроля, пьянящее разум не хуже любого сильного алкоголя. Никто не успевает опомнится, когда Люк впивается в губы напротив, когда он в безумном танце притягивает Майкла ближе, наплевав на всех вокруг, когда Майкл с не меньшим рвением поддается в ответ, когда они просто теряют все. Они кусаются, рычат, упиваются друг другом, этим чувством и вкусом алкоголя на языках. Они теряют себя. Где-то глубоко внутри все снова рушится. Майкл понимает: они снова потеряли контроль. Он снова потерял контроль. Но когда дело касается Люка Хеммингса, весь контроль катится к чертям. Все что остается после — лишь дикая мигрень с утра и уничтожающая боль в груди, сметающая все на своем пути и оставляя лишь дыру на месте, где должно было быть сердце.