Забота

Луз раздраженно фыркнула, слегка дергая носом. Она посмотрела на Хантера через плечо, хмурясь. Хантер сидел к ней спиной. Он медленно снимал с себя кофту, стараясь как можно более аккуратно отодрать от кровоточащей раны ткань. Луз выдохнула, доставая из аптечки бинт, пару пластырей и обрабатывающее средство. Подумать только, как его так угораздило? Луз весьма громко прочистила горло, привлекая к себе внимание. Хантер слегка вздрогнул и поднял взгляд на неё. Он даже не заметил, как та подошла к нему, слишком сильно ушел в свои мысли. Хантер растерянно бегал глазами по её раздраженному и гневному лицу, не зная, что сказать. Наконец, не найдя в себе ни сил, ни слов, он лишь громко и показательно выдохнул, опуская взгляд в пол. Луз села рядом. — Может быть, ты наконец объяснишь мне, что произошло? — Носеда, недоумевая, развела руки в стороны, а после подняла голову Хантера. Она осторожно повернула его голову то в одну, то в другую сторону, внимательно оглядывая лицо. Пара ссадин на лбу, странная потертость на скуле и весьма внушительная, но не глубокая царапина на щеке. Классический набор увечий после волшебных дуэлей из книжек про ведьму Азуру. С одним только отличием: там никогда не описывались изрезанные в мясо чужие предплечья. Луз шумно вдохнула сквозь зубы, издавая нервное и глухое «пум-пум-пум». Она взяла обрабатывающие средство, нанесла немного на вату и приложила к ране на щеке. Хантер сжал зубы, громко шипя. Он немного отпрянул, не позволяя Носеде обработать его порез. Луз такого поступка не оценила, хмурясь ещё больше, чем раньше. — Терпи, — сурово произнесла она. Луз взяла его за подбородок, вновь поворачивая на себя, но уже не отпуская. Если он продолжит дергаться, то она не сможет в должной мере обработать его рану. А если так случится, то только Титан знает, что произойдет после. В людском мире есть такая вещь как «заражение крови», и Луз бы очень не хотелось встретиться с местным аналогом этой заразы. — Что именно ты хочешь услышать? — Хантер тихо айкнул, впиваясь ногтями в ладони. — Луз, полегче, больно же… — Я сказала тебе: терпи, — она была непреклонна. — Например то, по какой причине ты приходишь ко мне посреди ночи весь избитый и без сознания падаешь на пороге. Ты знаешь, как я перепугалась?! Хантер вновь отвел взгляд. Наверное это была его крупная ошибка, приходить к ней в таком состоянии. Однако одурманенный болью разум мало что соображал в тот момент. Лишь сейчас он в полной мере осознал, какую огромную ошибку сделал, заявившись к ней. А если бы они пошли за ним? Тогда бы он подставил под удар Луз. Самого дорогого, горячо любимого и близкого ему человека. Он ведьма, он сможет отбиться от нападения в свою сторону: с трудом, через боль, но сможет. Она же человек. Беззащитная, не имеющая магии, не имеющая возможности защититься. Хантер бы не простил себя, если бы с ней что-то случилось. Особенно по его вине… Какой легкомысленный поступок с его стороны! Дурак! — Прости, — глухо отозвался он, — это было глупым поступком с моей стороны. — Хантер, — Луз бросила окровавленную вату куда-то на пол и осторожно поцеловала его чуть выше щеки. Хантер поднял на неё ошарашенные глаза: — не говори глупостей. Ты правильно сделал, что пришел ко мне за помощью. Но я правда должна знать, что произошло. Такие раны просто так не появляются, — она взяла несколько пластырей, покрутила их в руках и протянула Хантеру, ласково усмехнувшись. — Выбирай. Какой больше нравится? Хантер вначале нахмурился, а после поднял одну бровь. Он, недоумевая, смотрел на Луз. Она смотрела на него и улыбалась своей самой светлой улыбкой. Ни грамма той злобы, что была ранее, в ней не осталось. Хантер неуверенно и криво улыбнулся ей в ответ. Он улыбался ей как мог, чувствуя, как в груди становится в разы теплее. Мог ли Хантер представить, что ему так сильно повезет в жизни? Нет. В его голове до сих пор не укладывалось, как такая солнечная, светлая и улыбчивая девушка сумела сойтись с ним? Как его угораздило пасть в этот омут любви и теплых чувств. Но ей это удалось. Она как русалка утащила его на самое дно, не давая всплыть… — Ты смеешься? Ну давай этот, — сквозь смех и смущение Хантер ткнул в первый попавшийся пластырь, попав точно в цель: розовый с котятами. Луз качнула головой, оторвала нужный пластырь от остальных, небрежно бросив те себе на колени. Девушка зажмурила один глаз и высунула язык, стараясь как можно более ровно наклеить пластырь. Но даже при всем этом старании у неё получилось очень и очень криво. В какой-то момент пластырь даже слегка сморщился, от чего Луз пришлось отдирать один его конец и переклеивать вновь. Хантер поморщился, тихо шипя. — Это такой вид пыток у вас в людском мире? — Да… он называется «забота». — Не знал, что термин «забота» подразумевает под собой отдирание пластырей от свежих ран, — съязвил Хантер. Луз закатила глаза и недовольно цокнула. Но в следующие же мгновение расплылась в милой улыбке, осторожно щелкнув Хантера по носу. Парень тихо чихнул в ответ на такое неожиданное действие. На самом деле Хантер не мог в полной силе сказать, что же такое — «забота». Никто никогда не проявлял этого мифического качества по отношению к нему. В Императорском Ковене каждый был сам за себя. Каждый должен был быть стоек и хладнокровен, проявление любого другого качества считалось завуалированной слабостью. И Белос карал за эту слабость. Жестоко и с пристрастием. Луз открыла ещё один пластырь, клея его на шрам. Потом ещё и ещё один. Пластырей было совсем чуть-чуть, как оказалось, ссадин на лице Хантера было ещё меньше. И пускай теперь он был обклеен разноцветными пластырями, но сердце Луз было спокойно. При первом взгляде её сердце чуть не остановилось: казалось, что на нем и живого места не было. Теперь предстояла самая сложная часть их «операции»: его израненная рука. — Какой монстр сотворил с тобой это? — отчаянно-злобно прорычала Носеда. Хантер не ответил, он лишь осторожно почесал щеку, куда Луз так заботливо наклеила пластыри. По ощущениям обклеен он был весь, потому что не то что говорить, даже моргать было неудобно. Луз хлопнула его по руке, а в ответ на его удивленно поднятые брови, лишь укоризненно покачала пальцем. Хантер поджал губы, недовольно сопя. — Ведешь себя как… я не знаю… На языке вертелась противная, склизкая, неприятная и горькая фраза «как мамочка». Вот только произнести её Хантер не мог. И не хотел. Он знать не знает, как ведут себя матери по отношению к своим детям. Да что уж говорить: отцовской любви он тоже не знал. Всю свою жизнь он провел бок о бок с императором, который из правила «кнут и пряник» явно забыл о существовании пункта помимо «кнута». — Раз не знаешь — молчи, — она высунула язык, морща нос. Повисла тишина. В этой тишине Луз слышала, как неровно дышал Хантер, взволнованный и растерянный. И взволнован был тут не только он. Как бы Луз старательно не оттягивала этот момент, но тянуть бесконечно нельзя. Переступая через себя, свое волнение и испуг, Луз вновь достала обрабатывающее средство. — Будет больно, — проскрипела девушка. Она вновь взглянула на руку парня, выдержала паузу и на выдохе продолжила. — Очень больно. Луз закусила губу. Только сейчас она наконец обратила внимание, как обильно кровоточила его рука. Все вокруг них было пропитано ей, а под ногами успела образоваться достаточно большая лужа. Кровь неприятно расплывалась в разные стороны, забивалась в щели между деревяшками пола. Луз начала осторожно обрабатывать его раны, стараясь остановить кровотечение. Как оказалось, все не так плохо, как выглядело на первый взгляд. Раны не глубокие, их просто много. Поэтому так много крови. Наверное, это особенность ведьмовского организма, помимо отваливающихся конечностей. Луз старалась не делать больно. Раны открытые, пускай и не глубокие, но это не просто царапина на лице. И если там было слегка неприятно, то здесь одно неверное движение может принести адскую боль Хантеру. А это то, чего она хотела в последнюю очередь — делать любимому больно. На удивление девушки, в этот раз Хантер почти не дергался. Он лишь немного подрагивал, тихо поскуливал. Нервно сжимал и разжимал кулаки, громко выдыхая. Луз видела, как быстро и неровно поднимается и опускается его грудь. Ему было больно. Но сам он никогда не признается в этом: слишком гордый, слишком своенравный. Показывать слабину не в его стиле. И пускай очень часто это заставляло Луз нервничать, она ничего не могла с этим поделать. Она любила его всего, начиная от противного ехидства, заканчивая неумением выражать свои чувства. — Хантер, — Луз расколола тишину, промакивая вату и вбивающими движениями продолжая дезинфицировать ранения, — это Кикимора? Хантер повернулся к ней. Парень немного нахмурился, прикусил губу, а после отвернулся. Вопрос был риторический. Очевидно, что глава ковена и маленький советник давно не ладят. Это не первое такое нападение, иронично, что их знакомство состоялось при похожих обстоятельствах. Но раньше черту дозволенного Кикимора никогда не пересекала. Серьезных ран она ему не причиняла, что произошло сейчас? — Она давно грезит о месте главы Ковена, — фыркнул Хантер. Неужели Луз удалось вытянуть из него что-то, кроме едких фразочек? — По этой причине ни я, ни Лилит ей не нравились. — Она организовала настоящую охоту на тебя, — обеспокоенно процедила Луз. Хантер качнул головой. — Я волнуюсь, как бы её действия не дали плодов. — Думаешь, что эта повернутая прикажет принести ей мое сердце? — озадаченно произнес Хантер, поднимая вверх брови. — А может быть и так, — Луз пожала плечами, забинтовывая руку Хантера. — Она однозначно потребует приготовить его в прожарке медиум, — съехидничала она, очевидно передразнивая самого Хантера. Должно быть наемники метили именно в руку. Целенаправленно калечили её, чтобы в последствии, возможно, искалечить лицо. Печать ковена поможет опознать Хантера в разы быстрее, чем если её не будет. Так что первоначальной целью Кикиморы было стереть печать с него, ведь нет печати — нет стража. Правильно? — Тогда, боюсь, она умрет с голоду, — Хантер ухмыльнулся. Луз подняла на него взгляд, завязывая бинт бантиком. — Потому что мое сердце давно украл один очень обаятельный человек. Хантер осторожно поцеловал Луз. Носеда не раздумывая ответила на его поцелуй, обвив шею и притягивая его к себе. Хантер обнял её за талию, невесомо улыбаясь сквозь поцелуй. Луз прижалась сильнее, запуская руки в его волосы и осторожно наматывая белые локоны на пальцы. Пожалуй сейчас, после всех тех переживаний, что она испытала, чувствовать жар его тела было лучшей наградой. Слышать его сердцебиение и быть точно уверенной: он тут, со мной. Он в безопасности, ведь здесь ему ничто не угрожает. — Тебе стоит остаться тут, — Луз положила голову на плечо Хантера, прикрыв глаза. — Хотя бы на время, пока Кикимора не угомонится хоть немного. — Ты думаешь, это сработает? — Хантер еле коснулся губами её лба, ухмыляясь. — Она разозлится в разы сильнее, если узнает, что я оказался жив, но просто скрывался. Ты уверена, что заботишься обо мне, а не смерти тайком желаешь?

— Хантер!