Сталкеришь за мной?
Казуха Нет, просто час назад заходил написать Горо и видел, как ты что-то печатаешь. Только что я снова зашёл и вижу, ты до сих пор пытаешься мне что-то написать. Решил поинтересоваться, все ли в порядке? «Горо, да, замечательно» — фыркнул голубоглазый. — «Конечно, блять, для чего ему ещё здесь быть, ага. Ночью с друзьями переписывается, молодец. В прошлом он уже спал десятым сном в это время, а тут вдруг ради друзей не спит»Ты едешь с нами завтра в Бездну.
Казуха Бездна? Для чего?Жопу свою спасать, как для чего?
Будешь Бездне свою автобиографию пересказывать
Казуха Я серьезно.Так я тоже. Мама вспомнила, что у них она видела похожий Глаз Бога, будем разбираться, а ты у нас самая главная персона торжества, так что едешь с нами
Казуха Я понял.Я рад, что ты понимающий друг, а теперь иди спи, я тебе завтра позвоню
Казуха Хорошо, буду ждать твоего звонка. Спокойной ночи. После этого Каэдэхара вышел из сети, оставляя Скарамуччу одного. Откинув телефон куда-то на кровать, тот обнял свою подушку, зарываясь в неё лицом. «Будет ждать… Он будет ждать моего звонка, ха-ха… Блять, мне не должно быть настолько приятно от этих слов» Выдохнув, парень перевёл взгляд в потолок, вспоминая кое-что, что сказал ему Тарталья. Кое-что важное. «— Я, как человек, который влюблен, заявляю: я уверен на все сто процентов, что ты влюблен в Казуху» Он…он ведь не мог, да? Влюбиться в человека, с которым уже были отношения. Влюбиться в человека, который точно ничего к тебе не чувствует. Он не мог, наверное, он просто выдумал себе чего-то лишнего. Правда? Конечно. Темноволосый вздохнул, надеясь, что, после этого утверждения, ему станет легче. Он и вправду искренне надеялся, но облегчения не было, наоборот, дышать стало сложнее. Почему, что он делает не так? «Ты боишься. Ты врёшь себе, потому что боишься. Давно знаешь, что с тобой, но ты настолько слаб, что не можешь признать себе даже это» Его тело начало мелко подрагивать от холода, но сам он даже не чувствовал этого. Чувства. Что он чувствует? Нужно разобраться, найти наконец-то выход с бесконечного лабиринта, в котором он уже так давно запутался, не в силах выйти. Хотелось поговорить с кем-то. Обсудить это, но с кем? Тарталья уже все ему сказал, а Синьору тревожить не хотелось — он и так слишком много в последнее время вешается на неё. Но тогда кто? Сознание мигом дало ответ на этот вопрос, поэтому Скарамучча, надеясь, что трубку возьмут, набрал нужный номер и позвонил. Несколько гудков и по ту сторону раздалось удивлённое: «Да?» — Прости, если помешал. «Ого, ты попросил прощения? Видимо, что-то важное» — Я… — начал парень, да так и застыл. С чем она ему поможет? Что он вообще от неё хочет? «Хэй, все в порядке?» — забеспокоилась Мона на том конце провода. — Я не знаю. Я запутался. Мне нужен душевный разговор. «Что тебя волнует?» Чужой голос был тихим и успокаивающим. Хотелось довериться подруге. Возможно, в любое другое время голубоглазый не посмел бы рассказать о всех своих душевных муках, но сейчас… Сейчас просто хотелось наконец понять себя. Наверняка, так действовала на него ночь, — все переживаемые эмоции становились сильнее, тем самым подталкивая подростка к выбору. И он поддается. Поддается, потому что устал жить в неведении. — Я, возможно, влюблен кое в кого, — сказал Скарамучча и, к его удивлению, эти слова ему дались довольно просто. «Возможно?» — Я не могу понять. «Не можешь понять? Хм, тогда попробуем кое-что? Называй все, что ты чувствуешь к этому человеку, чего бы тебе хотелось с ним сделать… Говори все, что захочешь, но связанное с ним. Но слушай при этом себя» — Слушать себя? Что за бред? «Просто послушай, что ты сам говоришь. Тогда тебе потом будет легче понять. И не стесняйся меня, представь — меня нет» — Звучит ужасно, — вздохнул Скарамучча. Его чувства… — Я бы… Я бы не против куда-нибудь с ним поехать. Он любит путешествовать, а я бы был не против просто поехать с ним. А ещё он красиво читает стихи и поэмы. Мне нравится его слушать. С ним интересно. Ещё мне нравится его подкалывать. Он всегда на это так мило смущается, а я… Блять, выходит какая-то херотень, можно я не буду продолжать? «Нет-нет, все нормально, продолжай. Тебе просто нужно войти во вкус» — Я сейчас могу случайно сказать какую-то хуйню… «Чем бы это ни было — это твоё отношение к нему. Даже если это какая-то фигня — ты должен это принять» — У нас какая-то викторина, что-ли? «Ты хотел поговорить по душам» — напомнила ему брюнетка, чувствуя, что они отходят от темы. — Ладно, хорошо… — вздохнул Скарамучча, продолжая свою тираду. — Мои чувства… Когда он рядом со мной, это чертовски смущает. Боюсь, что ляпну какую-то хуету. Знаешь, я часто начинаю с ним флиртовать и делать комплименты, но он переводит все это в шутку. Я, если честно, и сам считал, что у меня такой юмор, но я только что понял, что я говорил правду. То есть, я и в правду считаю его красивым, он милый, замечательный, прекрасный и я и вправду не против сесть на… Тут он замолчал, нещадно краснея, вспоминая тот момент в его жизни, когда он сказал это. Казуха и вправду был единственным человеком, которому было позволено сделать с ним это. — Блять, мне очень нравится проводить с ним время. Правда, рядом с ним я начинаю много краснеть. Раньше эту позицию занимал он, теперь это делаю я. Смешно, да? Прямо карма какая-то. Он мне снится ещё. Я много о нём думаю, иногда даже слишком много. Я ненавижу романтику, но, если бы это касалось его, то я не против ходить за ручку как два влюбленных дурака. И много ревную его. Раньше все его время принадлежало мне, а сейчас у него своя жизнь. У него друзья, он перестал думать обо мне, он больше не любит меня, а я… Тихий всхлип, и снова подушку сжали со всей дури. — А мне чертовски обидно! Блять, да, мне на полном серьёзе обидно! Я хочу снова целоваться с ним, я хочу снова ходить на свидания, я хочу снова заниматься всей этой хуйней, которой обычно занимаются влюблённые парочки, но теперь я ему и за бесплатно не сдался. Мое сердце скоро будет выскакивать при виде него. Я веду себя так-то по-тупому, но я не могу вести себя иначе при нём, серьезно. Я хочу снова услышать от него те три ебучих слова, но я их больше не услышу. Нет, возможно, услышу, но не от него. А другие признания мне не нужны, мне нужен только он. Подросток замолчал, тяжело дыша. Сейчас он сказал много чего тупого и детского, но стыдно за свои слова не было. На душе и вправду стало легче, хоть и казалось, что некая недосказанность все ещё присутствует. — Тарталья сказал, что я влюблен в него. Как думаешь, это так? В ответ тишина. Брюнет подумал, что Моне могло быть скучно слушать его сопливые монологи и она заснула, но вдруг на том конце провода послышался встречный вопрос: «А ты как считаешь?» Скарамучча застыл. Его сейчас не поставили перед фактом, ему дали самому осмыслить. Он сам должен был прийти к выводу. Парень хрипло засмеялся. Блять, он был чертовски наивен. — Нет. Я не влюблен в него. «Ты и вправду так считаешь?» — Да. Я не влюблен в него. Мона ничего в ответ не сказала, сохраняя молчание. Что ж, возможно, вразумить друга будет сложнее, чем она ожидала… Как вдруг Скарамучча неожиданно добавил своим хриплым голосом: — Я не влюблен в него. Я люблю его.***
— Хэй, красавчик, ты чего такой грустный? — поинтересовалась Синьора. — У нас встреча с твоим парнем, а ты такой никакой. — Я не грустный, — возразил парень, мысленно добавляя: «Я охуевший» — Не грусти, а то попа не будет расти, — засмеялась блондинка, щёлкая сына по лбу. — Очень смешно, — фыркнул Скарамучча, нагибаясь, для того, чтобы завязать шнурки. — Шутка года. Ох, блять, сейчас он встретится с Казухой. Ё маё, это будет первая их встреча, после его осознания. Они вместе должны были заехать за Казухой, который должен подойти к парку, и…это волнительно. Сейчас он встретится с ним… Бля, ведёт себя как влюблённая девочка, честное слово, что за позорище? Ну, любит он кого-то — ну и что? Не собирается он становиться тряпкой. Все хорошо. Все замечательно, он сможет. Главное не расплыться при виде Каэдэхары. А остальное его не беспокоит. — И где же твой пар… О, а вот и он. Скарамучча как по сигналу встал, оборачиваясь к Казухе. Тот улыбнулся ему, приветливо кивая, на что брюнет помахал ему. «Я нормально помахал, да? Как обычный человек, все так делают?..» — Рада снова встретиться с тобой, — усмехнулась Синьора, пожимая руку блондину. — Взаимно. — Запрыгивайте в машину, дорога займёт где-то полчаса. Парни кивнули и, следуя примеру женщины, сели в машину. Обычно Скарамучча садился на переднее сидение возле матери, но сегодня, по понятным всем причинам, он решил сесть возле своего друга. Блондинка, заметив, как немного смущённый сын садится возле своего бывшего, только улыбнулась краешком губ, решая все-таки не подкалывать подростка своими комментариями. «Что ж, Бездна, я все ещё надеюсь на теплый приём» — подумала Синьора, заводя машину.***
Вываливаясь из машины, Скарамучча блаженно выдохнул. За эти полчаса он успел восхититься Каэдэхарой со всех ракурсов, поэтому было довольно удивительно, что он все ещё не ослеп от его красоты. Вот он каждый день в зеркале видит красоту мирового масштаба, казалось, к этому легко привыкнуть, чего сейчас-то задыхаться от того, настолько кто-то был прекрасен? А вот нихрена, чужая красота была просто… Красивой! Вот Казуха сидит такой с идеально прямой спиной, держа осанку, смотрит в окно со своим расслабленным лицом, и вот, блять, это так идеально, что он мысленно согласился со всем, что говорила его мать насчёт его модельной внешности. Свет так идеально падает на него, его глаза так красиво переливаются, кожа без единой морщинки, прыща и прочей хуеты. Да тут помолиться не грех! Нет, и это же даже не все! Разговор с такой организацией как Бездна — официальное событие, конечно же, они все надели костюмы, тут ничего удивительного. Но то, как белоснежная рубашка облегает тело блондина, — стоит всех денег мира, и это так до пиздеца горячо, что сам Скарамучча уже теряется, что лучше — побыстрее доехать, чтобы не довести себя до инсульта или остаться тут навечно, чтобы смотреть на это до конца своих дней. И пусть простит его все живое, но, глядя на спортивное тело бывшего, начинает проскакивать мысль «а может не зря за ним Баал гонялась…». Правда, глядя на этот шедевр, брюнет так же пришел к выводу, что раз Каэдэхара такой охуенный, то значит его явно хотели заграбастать себе какие-то бабы и мужики. То есть, кто-то явно признавался ему в любви, кто-то с ним, возможно, целовался, а о том, что он ещё и с кем-то трахался, вообще думать не хотелось, потому что возникает вопрос, кто тут такой бессмертный. Возможно, Скарамучча был собственником, но отдавать своего бывшего кому-то он точно не собирался, а кто постарается забрать — получит в морду на счастье. — Мальчики, вы готовы? — поинтересовалась Синьора, закрывая машину. — Пошли уже, — буркнул Скарамучча, поднимая голову наверх. Нихрена себе небоскреб. Рядом показался Казуха, говоря, что он готов, пока темноволосый делал вид, что ему вот просто крайне сильно нужно рассмотреть окно на двенадцатом этаже, ведь оно лучшее, что можно было придумать. — Заранее уточняю: говорите, только тогда, когда вас об этом попросят. Парни кивнули, когда от женщины послышалось ещё одно уточнение: — И будьте вежливы. Скарамучча фыркнул, понимая, что об этом говорят только ему. — Тогда пошли! — выдохнула блондинка и направилась к дверям с лёгкой полуулыбкой. Голубоглазый с интересом разглядывал офис Бездны, пока Синьора говорила о том, что у неё встреча. Ничего интересного, чем-то схоже с офисом Фатуи, но чего-то особенного нет. Грустно вздохнув, брюнет перевел взгляд на своего друга, который внимательно вслушивался в разговор Синьоры с кем-то. «Точно… У него жизнь на кону стоит, а ты, Скарамучча, херней маешься. Тебе поддержать его надо, а не тело его разглядывать» — упрекнуло его сознание, и парень почувствовал себя виноватым. Он теперь ощущает себя озабоченным ублюдком. — Казуха? — тихо позвал его Скарамучча, пытаясь при этом не отвлекать от подслушивания разговора старших. — Да? — отозвался блондин. — Все будет в порядке. Каэдэхара удивлённо посмотрел на друга, а затем улыбнулся. — Конечно. — Парни, пошли! — позвала их блондинка, направляясь к лифту. Зайдя в маленькую кабинку, Синьора нажала на кнопку с надписью «40» — последний этаж. Двери закрылись и тогда женщина сказала: — Итэр и Люмин — они здесь два босса. — Их двое? Как они тогда управляют? — удивился брюнет. — Не знаю, — пожала плечами мать. — Обычно их решения схожи между собой. Возможно, это из-за того, что они близнецы? В любом случае, слушайте меня внимательно: говорить буду я, но я почти уверена, что они захотят поговорить с тобой, Казуха. Скарамуччу они трогать не будут, так что и ты не влезай. Разве что, можешь поддержать Казуху. Брюнет фыркнул. Как он должен его поддерживать? Водички принести? Или дружески похлопать по плечу, со словами «Крепись, чувак»? Нет, это не было бы проблемой, если бы они были наедине, но, когда на них ещё смотреть будут трое взрослых, то он вообще не понимает, как должен выражать поддержку, при этом молчать и лишний раз не двигаться. — Вы меня поняли? Казуха кивнул, набирая серьёзность, а Скарамучча только пожал плечами. «Понеслась» — подумал Скарамучча, глядя, как раскрываются двери лифта, давая им наконец посмотреть в глаза самой Бездне.