Тайна на троих

      В помещении было светло и уютно, чего нельзя было сказать о происходящем на улице. Молодой мужчина, стоящий у огромного окна, увенчанного деревянными рамами, за которым вовсю игрался ярый ветер, пристально всматривался в сползающие одинокие капельки влаги, изредка попадающие на стеклянную поверхность. Тёмные тучи кругами сворачивались, словно раковина причудливой улитки, которых он нередко видел в саду хозяина особняка, который, в свою очередь, уже длительное время заставлял гостя его ожидать.       Мгновение и увенчанные резьбой двери распахнулись и в помещение вошел тот, кого ожидал молодая империя. Многоуважаемое королевство, как почитал того русский монарх, встретил серо-голубые глаза с улыбкой, выстукивая небольшими каблучками на своей обуви, приближаясь к тому.       Взяв ладонь гостя и заключив её в свои, он уклонился и коснулся чужих костяшек своими губами. Русский вздохнул, но не смог сдержать лёгкого румянца на светлой коже и улыбке на тонких губах. Ох, манеры мужчины его дурманили, как и мундир с золотой оздобой и удачно подточенные по фигуре королевства штаны. Сверкающие тёмные глаза, а особенно отбивающиеся в них осколки света, что так напоминали ему звёздное небо в мирную погоду, тонкие изящные пальцы, игривая улыбка и шелковистые тёмные, аккуратно уложенные волосы — всё это манило империю, заставляло вспоминать этого человека в часы их расставания и днём, и ночью. — Примите же, мой долгожданный, искренних чувств извинения, что посмел вас оставить на эти колкие сердцу минуты наедине, — чуть отстраняясь и оставляя ладонь государя чужой страны, томным голосом прервал тишину пруссак, — моя страна не терпит ожидания, но не рад, что вас оставил. — Не приму за грубость, — приложив поцелованную ладонь к сердцу, прикрыв глаза и приклонившись, ответил империя, — нам всем это знакомо. Не суди меня, мои морали и принципы, но позволь отложить политику и этот фарс интеллигентный на потом, не хочу и в этот миг тратиться на них.       Пруссия одобрительно кивнул, беглым взглядом зыркнув в сторону входной двери, откуда он и прибыл минувшее мгновение назад. Сквозь щель меж полом и самим изделием, словно мышь учуявшая кошку, чья-то тень метнулась в сторону. Королевство прикрыл глаза улыбнувшись, недаром говорят, что даже стены видят всё и слышат.       Решив отбросить столь ненужную в этот момент мелочь, он сделал шаг на встречу Российской империи, прижимая того к своей груди. Опомнившийся лишь в чужих руках, монарх, словно котёнок, прижался к отдающему теплом телу, вжимаясь к приоткрытой от мундира шее. Свои ладони он сложил тому к сердцу, ощущая как то выбивает бешеный ритм, словно в диком и страстном танце. — Я ждал этой встречи с того дня, как мы с тобой разлучились минувшей весной, — сделав паузу, он отстранился от источника тепла, поднимая голову и смотря в очи стоящего напротив, что так и продолжал придерживать его за талию, куда со спины скользнули ладони королевства, — тот день, тот вечер и ту ночь я помнил все дни напролёт, они грели мне душу и моё сердце. — Также, как и моё, — коснувшись указательным пальцем чужого подбородка, пруссак чуть приподнял лицо партнера на один уровень с собой, — я помнил каждый вздох, каждый томный стон и каждое подрагивание твоего тела, мой дорогой, тот жар, что палил наши тела и тот момент, когда мы стали едины.       Русский смущенно отвел взгляд, слова Пруссии пробудили в нём воспоминания о той ночи, когда они и вправду стали единым целым. Пунцовый румянец сильнее окрасил белесую кожу, а тело бросило в лёгкую дрожь, чего не смог не заметить второй. Прижав монарха за талию к себе в плотную, он перевёл одну ладонь к затылку любовника, касаясь его губ своими и, придерживая за светлые пшеничные волосы, не позволил отступить.       Поддавшись вспыхнувшей страсти, русский ответил на нежность, послушно приоткрывая рот. Сплетая языки вместе и чуть углубляя столь сладкий поцелуй, королевство вновь взглянул в сторону входной двери, где некто вновь поспешил притаится. Уголки губ мимовольно украсили уста лёгкой улыбкой, ведь он прекрасно знал о том, кто же так стремительно вглядывался в щель.       Империя сжал в ладонях ткань чужого мундира, едва слышно промычал в поцелуй. Королевство покорно отпустил его затылок и отстранился, разорвав поцелуй. Его партнер тяжело задышал, жадно вдыхая воздух ртом, а на его светлых глазах заиграли хрустальные слезинки. — Если ты не прочь повторить ту ночь, о мой желанный, — он сделал пару шагов в сторону дивана и кресла, что стояло рядом с ним, — мы могли бы повторить этот опыт.       Монарх последовал за любимым, словно заколдованный его чарами. Пруссак кивнул в знак принятия решения и присел в кресло, жестом маня к себе партнера. Не ведая от чего, но русский, словно читая мысли королевства, начал медленно избавляться от одежды, оставляя ту на подлокотнике дивана по соседству. Когда вещей не осталось, империя, стыдливо прикрывая ладонями обнаженное тело, взглянул на сидящего перед ним, на что тот вновь подманил его жестом к себе.       Повинуясь, монарх приблизился к любимому, забираясь ему на колени. Первое, что бросилось ему в глаза — выпирающий бугорок на штанах партнера, что лишь дало ему нотку счастья, свидетельствуя о его привлекательности и желанности. Усаживаясь Пруссии на бёдра, он и не подумал прикрываться, утаивая своё возбуждение, на что первый сразу же обратил внимание, приласкивая возбуждённый член ладонью.       Российская империя вздрогнул, чуть подавшись на встречу пальцев пруссака. Тело в миг обдало жаром, от чего мужчина не смог сдержать предательски вырвавшийся из его уст стон. Королевство такая реакция лишь запалила, от чего жар внизу живота усилился, а вставший член сильнее уперся в ткань, на которой и восседал обнаженный русский.       Ощутив пульсацию под собой, империя приоткрыл рот, шумно выдохнув и тихо прошептал, что хотел бы ощутить единство с любимым мужчиной, подтверждая свои слова действиями. Потянувшись ладонями к штанам любовника, он поспешил высвободить его орган, который во всю выделял густые капли вязкой смазки. — Потерпи, мой дорогой, — коснувшись чужого лица, едва слышно прошептал королевство, — тебя нужно сначала подготовить… — Я не хочу ждать! — сжав в ладони сочившийся смазкой ствол, перебил его русский, — я смогу тебя принять, смазки должно быть достаточно.       Пруссия тяжело вздохнул, когда руки мужчины сжали его орган. Одобрительно кивнув, он взял любимого за бёдра помогая ему вставить стоящий колом член. Держась одной рукой за плечи пруссака, а второй медленно вводя орган в себя, русский закусывал нижнюю губу, нетерпеливо подрагивая. Как только головка коснулась колечка мышц, империя облизнулся выдыхая. Медленно садясь на член, он всё сильнее сдавливал кожу на плече актива, едва держась, чтобы не сорваться, что не позволял сделать сам доминант.       Как только головка была внутри и стенки поддались проникновению, Пруссия и сам начал торопить монарха, надавливая ему на бёдра и приласкивая его шею и плечи. Оказавшись полностью внутри, королевство прижал к себе любовника, вновь замечая, что тень, перебираясь с одной стороны двери к другой, вновь таилась наблюдая. Оскалившись, он сделал первый пробный толчок, выбивая из русского громкий и срывистый стон, на что тень встрепенулась вздрогнув.       Последующие действия мужчин можно смело назвать звериной страстью. Империя во всю не скрывал голоса и не стыдился ни капли, двигаясь самостоятельно насаживаясь на член любовника. Сжимая его плечи, он жадно впивался в его губы, покусывая их и зализывая оставленные ранки в то время как прусак, сжимая бёдра пассива, наращивал темп, насаживая его на свой орган полностью.       Шлепки, стоны, вздохи и жар двух тел полностью охватили комнату, пока два тела не достигли пика. Утробно зарычав, королевство сильнее прижал к себе русского и, сделав размашистый толчок, излился в него заполняя, от чего смазка стекла струйкой по члену. Монарх же, вцепившись зубами в одеяние партнера, кончил пачкая себя и его мундир. Переведя дыхание, Пруссия осторожно приподнял любимого, аккуратно усадив его в кресло. — Ты куда? — лишь смог выдавить из себя империя, глядя в след отдаляющемуся королевству.       Тот промолчал, тихо подходя к входной двери. Аккуратно сжав ручку, он резко открыл её, где и таилась таинственная тень. Перед мужчиной оказался молодой паренек, удивлённо и даже испуганно смотрящий прямо на мужчину. — Не гоже так поступать, — улыбаясь, тихо прошептал Пруссия.       Испуганный и краснеющий юноша не смог вымолвить и слова, пока чужая ладонь не схватила его за руку и не втащила в помещение. Сдавленный писк вырвался из чужих уст, когда на свету стало ясно кто же это был. — Империя? — удивлённо подметил русский, скрестив колени, дабы прикрыться, — я и не знал, что твой сын был здесь! — Теперь это будет тайна на троих, — улыбнулся пруссак, толкая сына к дивану, где и сидел Российская империя.