солёное озеро в старом стакане

– Армин! – окликивает Леви парнишку, который куда-то быстро направляется, – Подойди сюда! Как только Армин разворачивается и идёт в его сторону, он тут же скрывается в кабинете, оставляя дверь приоткрытой. – Что случилось, капитан Леви? – с порога спрашивает и неожиданно для себя видит здесь ещё и Эрвина. Тут же отдаёт честь и здоровается, – Добрый вечер, командир Эрвин! – Армин, – Леви сидит за столом, закинув ногу на ногу, и перекидывает взгляд с Армина на Эрвина и обратно, – Расскажи нам, что такое море? – Боже, – на выдохе роняет Армин. Он думал, что будет что-то ужасно серьёзное, – Ну, я попытаюсь как-нибудь вам объяснить. – Проходи, – Эрвин встаёт со стула, стоящего рядом со столом, уступает Армину место, – Присядь. Обстановка в кабинете капрала Леви царит какая-то непонятная. Армин сначала отпирается, говоря, что постоит, да и в принципе объяснять недолго, но как только Эрвин командно завышает голос, понимает, что лучше уж послушаться и сесть. Эрвин одновременно с ним садится в кресло в углу комнаты. – В общем, море – это, знаете, как будто воду с тысячи озёр слить в одну огромную-огромную яму, – он взмахивает руками, пытаясь показать разницу в размерах, – Даже тысячи будет мало, больше, намного больше! – Это размер какого озера ты берешь в пример? – интересуется Эрвин, закидывая ногу на ногу. – Если взять к примеру наше озеро, которое под большим утёсом, то потребуется примерно миллион таких озёр, чтобы заполнить море. – Неужели моря настолько большие? Бред какой-то, – Леви поджимает губы, не сильно то веря Армину, но всё же внимательно его слушает. На всякий случай кладёт перед ним какой-то старый лист, исписанный только с одной стороны, и ставит рядом перо и чернила. Вдруг что-нибудь нужно зарисовать? – Каждое море – часть океана, а в океане примерно сотни морей, – глаза у Армина горят маленькими огоньками желания рассказать всё больше и больше, – И вода там очень солёная! Хуже, чем просто в стакан добавить ложку соли, намного хуже! Леви хмурит брови, складывая руки на груди. Удивлённо смотрит на Эрвина, ловя на себе не менее заинтересованный взгляд, и снова спрашивает у Армина: – Армин, а почему вода там солёная? – Каждая река течёт к морю, – он быстро смачивает перо в чернила и рисует на листе кривую речку, идущую с начала листа до середины. Эрвин встаёт с кресла и подходит к столу, чтобы было лучше видно, – Как вы знаете, у рек есть течения, – зарисовывает стрелочками направление течения, – Когда река течёт... – Дай угадаю, – произносит Эрвин, стоя за его спиной. Армин дёргается, потому что даже не заметил, как он туда встал, – Вымывается соль из берегов? – Да, Вы абсолютно правы, – Армин поворачивается к нему и улыбается, тут же возвращается к листу и рисует дальше, – Как я уже сказал, реки выходят в моря, – рисует волнистой линией полукруг, внутри него набрасывая волны, – А моря – части океанов, – на оставшейся небольшой части бумаги рисует волны больше, уводя от краёв «моря» к краю листа, – Соответственно, вода с солью, которую она вымыла из берегов и коренных пород, направляется в моря, а оттуда – в океаны. – Я поражаюсь тебе и твоим знаниям, – Леви сидит напротив Армина, оперев щёку на кулак, – Откуда ты всё это знаешь? – Читал книжки, которые от меня прятал дедушка, – Армин смущается и опускает взгляд, застенчиво улыбаясь. – Армин, а ты знаешь насколько глубокие моря и океаны? – спрашивает Эрвин, снова возвращаясь к креслу. – Точно я вам сказать не могу, – виновато пожимает плечами и смотрит на него, – Но я думаю, что там очень глубоко. А в океанах ещё глубже. Кажется, я читал, что средняя глубина океана составляет около пяти километров, но я не совсем в этом уверен. – И что же..., – Леви откидывается на спинку стула, внимательно смотря на Армина, – Неужели это всё – просто вода? – Ну, нет. Вообще есть много подводных растений, рыб, китов. – Китов? – Киты. Огромные добрые рыбы. Размером с пятнадцатиметрового титана, – Армин поправляет прядь волос и ставит перо в чернильницу. – Интересно..., – задумчиво тянет Эрвин, поглаживая пальцем подбородок, и уже обращается к Леви, – Ну что, всё? – Да, – и поднимается из-за стола, говоря Армину, – Спасибо огромное, Армин, ты нам очень помог. Можешь быть свободен. – Всегда пожалуйста, – Армин довольно улыбается и встаёт со стула, медленно шагая к двери. – Эрвин, проводи его, пожалуйста. И вернись. – Хорошо, – Эрвин встаёт с кресла и идёт за Армином, захлопывая дверь кабинета. – Командир, – обращается к нему Армин, когда они выходят в коридор, – А зачем вам знания о морях? – Разговор зашёл, а я об этом мало чего знаю, – Эрвин пожимает плечами и останавливается в середине коридора, – Ещё раз огромное спасибо, Арлерт. – Обращайтесь, я много чего знаю! – и Армин быстрым шагом идёт по коридору в сторону выхода на улицу. Эрвин возвращается в кабинет Леви и останавливается у двери, беззвучно закрывая её. Леви смотрит в окно, сложив руки за спиной, задумчиво так смотрит, будто бы переосмысливает что-то очень и очень важное. – Эрвин, – зовёт, не оборачиваясь, – Неси соль. – Зачем это? – удивлено спрашивает Эрвин, подходя к нему ближе. – Неси. Эрвин возвращается с небольшим пакетиком соли, которую благополучно утащил с кухни, не предупредив повара об этом. Этим же вечером, он уверен, ужин будет совершенно не соленый. Леви теперь сидит за своим столом, наливая в стеклянную кружку воду. – Давай соль, – произносит он, протягивая ему руку. – Ты собираешься море в стакане сделать? – усмехается Эрвин, подходя к нему. Становится за ним и кладёт руки ему на плечи, внимательно наблюдая за тем, как костлявые израненные ладони развязывают хлопковый мешочек. – Да, – Леви развязывает и тянется за ложкой, которую приготовил, когда Эрвин ушёл за солью, – А ты пробовать будешь. – Почему я? – удивляется Эрвин, шершавыми мозолистыми пальцами плавно скользя по его шее. Чувствует, что Леви начинает дрожать, по коже у него бегут мурашки, поэтому не останавливается. Потому что Леви нравится, когда он так делает. Если бы не нравилось – уже возмущался бы. – Потому что ты. Я чай пью, – хмыкает Леви, ссыпая одну столовую ложку соли в стакан, начинает перемешивать. Запрокидывает голову назад и встречается взглядом с Эрвином, – И не смотри на меня так. – Как? – усмехается Эрвин, проводя тыльной стороной ладони по его щеке. Леви цокает губами и снова возвращается к соли и воде: – Какой ты тупой сегодня. На, – протягивает ему стакан, когда Эрвин убирает руку от его щеки – Пробуй. – Я не умру? – спрашивает Эрвин, обходя его, встаёт с другой стороны стола. – Тут всего-то одна ложка соли, – Леви отпивает чай, – Не умрёшь. Столько битв с титанами пережил и не умер, а тут от соли возьмёшь да сдохнешь. Леви наблюдает за тем, как Эрвин сначала внимательно рассматривает стакан. Из-за того, что вода холодная, соль не полностью размешалась и бугорками ссыпалась с одной стороны. Эрвин кидает на Леви взгляд, полный испуга (но одновременно с этим ещё и такого доверия, что Леви буквально внутри плавится, как десятиметровая туша после удара в затылок). – Если что, то запей моим чаем, – двигает к нему ближе свою кружку, внимательно смотря на него, – Это всего лишь первая ложка, которая даже не размешалась наполовину. Эрвин делает глубокий выдох, дёргает головой (Леви усмехается, потому что знает, что делают так обычно когда пьют алкоголь) и касается губами краёв гранёного стакана, который за свой срок уже потемнел. Делает глоток и, сомнительно хмурясь, делает ещё небольшой глоток. – Пить можно, не так уж и солено, – ставит стакан на стол. Леви сразу же засыпает туда вторую столовую ложку соли с бугорком. – Скажи, как будет невозможно пить. Тогда это будет море, – Леви машинально завязывает мешочек, чтобы соль не выспалась и кладёт его подальше от себя. – Ладно, – Эрвин берёт ложку и начинает помешивать воду, с детским интересом наблюдая за тем, как соль воронкой из бесконечного количества маленьких крупинок кружится и постепенно оседает. Когда соль наполовину растворяется, он снова подносит стакан к губам и делает то же самое, что и в первый раз – глубокий выдох, дёрганье головой. Леви наблюдает за ним, складывая руки на груди, как будто бы ждёт от него чего-то необъяснимого и необычного. Эрвин делает глоток. – Горько становится, но всё ещё пить можно, – голос резко начинает хрипеть и он сразу, потому что горло и рот моментально начинает сушить, тянется за чаем Леви. Делает большой глоток и чуть ли не прыскает – какой же крепкий чай, как у него мозги из-за него не стынут! Ещё и без сахара, с ума сойти можно. – Значит, давай третью ложку и на этом, пожалуй, остановимся, – Леви тянет к себе стакан с «морем», который уже наполовину опустел, и кладёт туда третью ложку соли, но на это раз без бугорка. Этого Эрвин не выдерживает. Вода идёт ртом и выливается на пол. Он кашляет, сухо и громко, стуча кулаком по груди. – А вот это уже ужасно горько! Леви отдаёт ему стакан с чаем и сразу же встаёт, чтобы налить в пустой стакан обычной воды, но не успевает. Эрвин опережает его и пьет воду прямо из чайника, наверное, даже не замечая того, что он закипел минут пятнадцать назад. Ручка на этом старом агрегате слишком долго остывает (поэтому Леви переносит его с кухни исключительно в перчатках), обжечься об неё – раз плюнуть. Но Эрвин этого, видимо, не замечает. – В чайнике накипь, идиот, – Леви цокает губами, стоя за ним, и делает глоток чая. – А во мне твоё чёртово море! – Ну и ладно, – Леви хмыкает и садится обратно. Двигает к себе стакан, из которого только что пил Эрвин, и вдыхает запах воды, которая в нем ещё осталась. Даже воздух солёный. Он фыркает и отставляет стакан от себя. – Попробуй, – роняет Эрвин и принимается сразу же полоскать рот, выплевывая воду в цветок. Леви даже не ругается, но если вдруг эта чёртова ромашка, которую он выхаживал три месяца, погибнет, Эрвину будет ох как не сдобровать. – Я понюхал и меня сразу же перекосило, – Леви с презрением смотрит на стакан и на всякий случай отодвигает его ещё дальше от себя, чтобы не было соблазна всё-таки взять и попробовать. Ни в коем случае. Он не самоубийца, чтобы таким заниматься. – А я выпил почти залпом, – Эрвин начинает говорить своим обычным голосом, но всё ещё кашляет сухо и прерывисто. Делает ещё глоток воды, выпивает последнюю, которая осталась в чайнике, и ставит его на подоконник, туда, откуда он его взял. Эрвин садится перед Леви и облизывает сухие губы. Пить хочется ужасно. Поэтому он берёт стакан Леви и делает большой глоток горького, чем-то похожего на соль, чая. – Неси соль на место, кит, – он протягивает Эрвину зловещий мешочек, – Заодно налей воды в чайник, холодной, даже не грей. Эрвин молча берёт мешок и, делая последний глоток чая, встаёт со стула и идёт за чайником. – Хотя, всё-таки лучше согрей, – Леви наклоняет голову к плечу и дует губы, – Ну, не смотри таким взглядом. – Каким взглядом? – спрашивает Эрвин, поворачиваясь к нему уже около двери. – Противным и злым, – Леви ухмыляется, но в ответ получает лишь громкий хлопок дверью. Обиделся. А может и не обиделся? Леви не берёт этого в голову, лишь тянется к стакану с остатками своего чая и аккуратно, держа прямо за край ручки (хотя обычно так не делает) хочет сделать глоток, но останавливает руку прямо возле губ. Чая нет. Придётся ждать Эрвина. Эрвин возвращается минут через десять – в руках чайник, из носика которого небольшими едва заметными комьями исходит пар. Держит голыми руками, чем совсем приводит Леви в ступор – потом будет жаловаться на ожоги, Ханджи опять будет ругаться на него и пытаться вылечить каким-нибудь специальным порошком, Эрвин будет шипеть сквозь зубы и говорить, что всё в порядке и само пройдет, а Ханджи всё так и будет настаивать. В итоге во всё это нужно будет вляпаться Леви – утащить Эрвина от Ханджи и ближайшие несколько часов стараться сделать так, чтобы он ей на глаза не попался. Так уже несколько раз было, поэтому Леви успел понять эту систему. – Почему ты назвал меня китом? – спрашивает невзначай Эрвин, ставя чайник на подоконник. Леви встаёт из-за стола и шагает к нему, чтобы налить чай. В две кружки. А то Эрвин совсем обидится. – Армин что сказал? Огромная. Добрая. Рыба. – Н... – По сравнению со мной ты, – Леви окидывает его взглядом, запрокидывая голову наверх, – Ты огромный. По сравнению со мной ты добрый. – По сравнению с тобой я – рыба? – хихикает Эрвин и замолкает, но не выдерживает и начинает громко смеяться. Леви цокает губами и наливает кипяток в кружки, отдавая одну из них в руки Эрвину. – Рыбы молчат, – Леви усмехается, – А тебя заткнуть – надо постараться. Ты даже во сне болтаешь! – А ты даже когда не спишь – говоришь редко, – Эрвин бурчит. Леви вспоминается Кенни с его вечным недовольством, из-за этого на душе становится как-то противно. Ну и пусть. – Значит, рыба я, – Леви садится на диван, стоящий на другом конце комнаты, и Эрвин шагает к нему. – Значит мы вместе – кит. Леви окидывает его не совсем понятливым взглядом, Эрвин это замечает и, садясь рядом с ним, начинает объяснять: – Ну, я огромный и добрый, а ты – рыба. – Звучит как оскорбление. – Звучит, как кит. – Дурак ты, – Леви ставит кружку с чаем на деревянную ручку дивана и, поджимая под себя ноги, ложится головой Эрвину на колени. Эрвин сразу же опускает ладонь на его макушку – привычка, очень приятная привычка – и нежно зарывается пальцами в волосы. Леви пахнет ромашкой. И чаем. Может он ещё и голову моет этим отваром? – Ты документы отправил в военную? – вдруг спрашивает Леви, касаясь ладонью его колена и аккуратно сжимает. – Отправил, – отчитывается Эрвин, делая глоток чая, и ставит чашку на недалеко стоящий старенький столик. – Ещё нужно сегодня какие-нибудь дела делать? – Не нужно, – Эрвин улыбается во все тридцать два, когда Леви сильнее поджимает под себя ноги и устраивается поудобнее. Тянется и хватает его за ладонь, крепко сжимая в своей, насколько может. По сравнению с рукой Эрвина у Леви совсем детские руки – короткие пухленькие пальцы. Эрвин совсем немного покрывается румянцем. – Тогда посиди со мной, – Леви подносит его руку ко рту и невесомо, едва касаясь, целует сбитые в бесконечных боях костяшки. – Посижу, – Эрвин наклоняется и целует угольную макушку. После этого Леви поворачивается на спину, но голову с его ног всё так и не убирает – пристально смотрит ему в глаза снизу вверх. Долго смотрит. Минуту, может быть две или даже четыре. Эрвина это начинает смущать, поэтому он практически сразу же краснеет, но взгляда он не отводит. – Я теперь понял, на что похожи твои глаза, – шепчет Леви, протягивая руку к его лицу. Проводит пальцами по щеке, по короткой едва заметной светлой щетине и улыбается едва заметно. Улыбается и из-за этого улыбается и Эрвин. – И на что же? – Тысячи солёных озёр в одной глубокой-глубокой яме.