Кадуцей

Чем глубже Итан спускался в подвалы Фабрики, тем сильнее уменьшалось его желание возвращаться на место, где он видел Криса в последний раз. С одной стороны отчитаться о смерти Матери Миранды было необходимо просто чтобы они не подняли всю эту деревню на воздух, с другой, видеть кого-то другого сейчас, казалось чем-то невыносимым. Слишком от много нужно было отойти психологически, да и надолго оставлять все еще раненого Карла и малышку Розу одних было страшно. Да и что вообще значит это его "Мия жива"? Внутри Итана теплилась какая-то необъяснимая злость на самого себя... зачем он ушел? Нужно было дослушать Карла, а не "хлопать дверью", как последний идиот, но ему не хватило сил. Зато теперь он не мог перестать думать об этом. Может Карл просто ошибся? Итан же видел, как Крис стреляет в его жену так, что выжить она точно не смогла бы... Но и Гейзенберг не мог выжить без сердца? Глубоко в подвалах уже привычно плескалась вода, и было до странного тихо. Хотя пока Карл был без сознания вся фабрика становилась непривычно пустой, будто перешла в энергосберегающий режим. Жутко неуютно тишина давила, сжимаясь вокруг Уинтерса, не давая простейшей возможности отвлечься. Все "драконы" были повержены, но инстинкты "героя" отключить было нельзя. Все нижние этажи не пестрили обилием освещения, наоборот, здесь было слишком темно, а редкие лампочки светили или слишком слабо или постоянно мигали. Под ногами то и дело встречались кучи строительного мусора: металлические опилки, огромных размеров болты, жестяные листы и арматура, которая постоянно норовила проткнуть резиновую подошву ботинка. Мия никак не уходила из головы Итана. Что если он правда жива? Откуда-то появилось совсем не обоснованное чувство, что здесь Уинтерсу было разительно лучше чем последний год в "нормальном" мире. Слишком много ссор, криков, волнения из-за Розы. И тесты, бесконечные анализы, на которых и Мия, и Крис без остановки настаивали. "Все для вашего с дочкой здоровья" - оправдание, которое отпечаталось в голове затертой пластинкой. Но все же, разве он может остаться? Разве его дочери будет лучше расти в окружении ликанов и... прочих монстров. — Итан? - эхом отразился голос Криса от стен пустующего подвала. — Крис? - Уинтерс проследовал за звуком и очень быстро обнаружил силуэт со знакомыми очертаниями. — Мои ребята могут забрать тебя отсюда как только ты скажешь, - начал он без особых вступлений, - ты не ранен? — Уже регенерировал.... Итан не стал подходить слишком близко. Только потоптался с ноги на ногу на месте, опустив взгляд в пол, прежде чем продолжить. — Крис, Мия жива, да? - как-то тяжело произнес он. — Да. И ждет тебя. Тебя и Розу, нужно просто пойти со мной, - Рэдфилд явно успел заметить сомнения Итана, и машинально начал убеждать даже не спросив, откуда он вообще мог бы это узнать. — А что будет потом? Когда мы вернемся домой? - голос дрогнул, будто он спросил что-то о чем на самом деле не хочет знать. — Честно, не уверен. Придется провести пару... десятков тестов. Вы все-таки из активной зоны выбрались, есть риск заражения, ты знаешь. Обследование Розы надо будет закончить, но с этим тебе, конечно, Мия поможет. Итан вдруг страшно захотел закричать в темноту от несправедливости. Не за себя: за прошедшие три года он уже привык к тестам, к иголкам, которых раньше до смерти боялся... смирился с тем, что не может быть обычным после Луизианы. Но как они смеют трогать его дочь? Разве Роза заслужила такую жизнь? Вдруг пришло осознание, что она вряд ли сможет однажды пойти в школу: непрошеная опека никогда не позволит. У нее не будет друзей. К ней всегда будут относиться как к оружию, так что в этом человечного? За весь разговор Крис даже не удосужился спросить все ли с ней в порядке... первый же вопрос, который задал Карл, едва вернувшимся голосом. Карл. Разве не от экспериментов он страдал все свое детство? Что если Роза вырастет такой же - сломленной, не способной на контакт. Гейзенберг не должен был пройти через все это, но тем более не должна Роза. И вся её дальнейшая жизнь зависит от того решения, что сейчас примет Итан. — Роза мертва, - сорвалось с его губ нечто страшное настолько, что Крис не сумел издать и звука возражения, - распалась на кристаллы, как только я убил Миранду. — Что? — Я не могу вернуться. Не могу сказать это Мие, - продолжал врать он так самоотверженно, что голос дрожал, - я останусь тут. — Итан... - Крис осторожно подошел ближе и обнял его. Получилось как-то скованно и неохотно, совсем не так, как было с Карлом... ни в какое сравнение. Он даже не стал отвечать взаимностью, - мне жаль. Боже, это ужасно. — Я пойду обратно и не оставлю ничего живого в этой деревне. Я лучше умру, чем вернусь, понимаешь? — Черт, ты хочешь чтобы я рассказал это Мие? Что умерла ее дочь, а ее муж совершает самоубийство? Как ты думаешь она это воспримет? — Я. Не. Вернусь! - прикрикнул Итан, и сломавшийся на пол-пути голос ему даже помог. — Ясно. Знаешь, в конечном итоге это твой выбор. Надеюсь ты не ошибся. — Прощай, - с некоторым облегчением выдохнул Уинтерс Крису в след. *** Итан вернулся быстро, с наивной надеждой на то, что Роза не успела проснуться, а Карл не успел сделать ничего о чем потом пожалеют они оба. Как-то запоздало он понял, что оставлять Гейзенберга одного, без объяснений, даже не дослушав, было еще опаснее, чем оставлять маленького ребенка. И если Роза, действительно мирно спала в импровизированной кроватке, опасения по поводу Карла были оправданы. Когда Итан вошел, он сидел на полу, навалившись спиной на стенку кровати, сгорбившись в жутко не удобной позе, так, что его лицо прикрывали спутавшиеся волосы. Сердце Уинтерса сделало какой-то неоправданный кульбит в груди, прежде, чем сам он в пару прыжков добрался до Гейзенберга, очень осторожным движением отодвигая пряли его челки. — Карл? - шепнул он тихо, - ты ранен? Покажи, где? - слишком много вопросов, Итан. Но он оказался бессилен против собственной паники, слишком свежими были воспоминания о Миранде, разрывающей сердце Карла длиннющими когтями. Гейзенберг не ответил, только простонал что-то непонятное. Итан уложил ладонь на его щеку, холодную, но в самый раз для Карла. Теперь он наконец смог узнать запах, который не давал покоя взволнованному мозгу. Спирт. Карл был в стельку пьян. Уинтерс должен был разозлиться, накричать или как минимум отчитать, но не сумел даже подумать об этом. Только нежно провел по колючей щетине большим пальцем. — Ты верн-н-нулся? - Итан был готов поклясться, что видел слезы, застывшие в глазах Карла, до того, как тот опустил их едва им стоило пересечься взглядами, - Зачем? - ему было явно не просто говорить: язык заплетался, а голос дрожал, не только из-за больного горла. Итан машинально дернул его за ворот рубашки на себя. Резко настолько, что Карл не успел ничего понять... Да и сам Уинтерс не то, чтобы обдумывал, что он делает. Только крепко прижал его к себе, стараясь не замечать, как отчаянно Гейзенберг вцепился пальцами в его спину. Теперь Карл дрожал не едва заметно, а вполне ощутимо, молча всхлипывая и глотая слезы которых нет. — Эй, ты чего? Все в порядке, я здесь! Все кончено, теперь все будет хорошо, - Итан попытался выпутаться из хватки Карла, но он только болезненно застонал в ответ, - я никуда не денусь, слышишь? — Зачем ты вернулся? - еще раз попытался он, уже чуть более уверенным голосом. — За тобой. - как-то слишком просто проговорил Итан, позволяя себе осторожно дотронуться затылка Гейзенберга, - я остаюсь тут. Но боже, давай обсудим этой потом, у меня нет никаких сил. Тем более нет у тебя. Ты в кровати должен был оставаться! — Я д-думал ты ушел... ну на совсем. А я оп-п-пять был бы один. Всегда один и... - он прервался, осознав что не может говорить такие вещи. Все, что оставалось в нем от Лорда Гейзенберга, пусть и было в таком состоянии где-то на подкорке сознания, тем не менее не позволяло быть настолько честным, показать так много себя настоящего. Да и Итан с каждым словом постепенно отдалялся, отпуская руки, будто не хотел этого слышать. Только вот Карл не включил в уравнение одну простую переменную - заботу. Чем больше Итан думал обо все этом тем больше осознавал, что впервые за последние годы чувствовал себя по настоящему нужным. Он был нужен Карлу, может тот произнести это или нет. Да, он отдалился, но только для того, чтобы опустить одну руку на шею Гейзенберга, прижать ещё крепче и очень осторожно, но уверенно коснуться губами его губ. Карл не ответил взаимностью, но Итан прекрасно понимал, что это просто вовсе не от того, что он не хочет. — Зачем? - Гейзенберг только повторил приевшийся вопрос. — Мне нужно было, чтобы ты успокоился. Чтобы сказать, что все хорошо. Чтобы ты мне поверил, Карл, - выдал он на одном дыхании, чтобы потом выдохнуть ещё кое-что, - потому, что я, кажется, люблю тебя.