Необходимость

Костя готов снова и снова обзывать себя всеми ругательствами. Обманщик, изменщик, даже насильник. Но все внутреннее противостояние просто трещит по швам. Сейчас он в мужском туалете, прижимает к стене мужчину примерно его возраста. И не может отстраниться, не может оторваться от его губ дольше, чем на необходимый организму глоток кислорода. Он урод и предатель. Опять… Не впервые он так застает друга детства врасплох. Тот почти никогда не сопротивляется, только не смотря на просыпающуюся похоть его взгляд остается грустным и полным тоски. Он всегда удерживает руки на чужих плечах, но оттолкнуть не может, теряясь под таким голодным напором. Все из-за его чертовой влюбленности. Все, наверное, это заметили, только Костя слепо отмахивался от намеков до прямого признания. Примерно лет пять прошло, не меньше уже. Он точно изменник и предатель. У Леханова семья, причем не просто жена, а шестилетняя дочка и будущий сын. А он в мужском туалете снова дает Мише ложную надежду, целуя до того момента, пока не начнут болеть губы. Но он не может просто уйти. Точнее он уйдет, уже совсем скоро. А затем все повторится. Косте словно катастрофически не хватало секса и словно единственным, кто мог ему помочь, был Подлёдной. Хах… Смешно, ничего не скажешь. Зеркало отражает словно только рваные картинки, кусочки из пазла их жизни. Слипшиеся от пота черные волосы, в которые одной рукой зарылся Леханов. Голубые глаза самого «насильника», горящие огнем чего-то запретного, жаждущие парня. Казалось, что Мишу хотят съесть, а не просто хотят. Кажется, что в туалет кто-то попытался зайти, но дверь надежно подперли стулом. Нет, Костя не хочет расстраивать Лину, его дорогую жену, не хочет, чтобы она узнала о том, что её муж сейчас трахает языком рот лучшего друга. Не хочет, чтобы вообще кто-то об этом узнал. Ему просто хочется унять шило в заднице, которую не иначе как магнитом притягивает к бедному Подлёднову. Попытка организма намекнуть на особенности ориентации, не иначе. И нет, не гейской, тут мужчине повезло больше, а бисексуальной. Вот только из-за неё он ведет себя, словно шлюха каждый раз, стоит только заметить брюнета в выглаженной рубашке. В глазах темнеет, а мозг по сигналу включает такие картинки, что Леханов скоро согласится уже сам себя хоть чем-то выебать. Вот лицо у Лины будет, если он попросит помочь… «Дорогая кисма, пожалуйста, выеби меня вот этим страпоном, мне очень надо.» Хочется хихикать и снять с Миши эту футболку. Первое так и не выходит на свет, а вторую Костя поспешно задирает вверх. Ему мало. Сегодня ему явно мало этих гребаных поцелуев, потому что хочется именно трахаться. Ещё немного и он полезет в чужие трусы. Только сначала Подлёднова нужно будет связать, а потом можно использовать. Использовать, черт… Самому от себя тошно. Миша — человек! Живой и со своим мнением. А не презерватив, чтобы его использовать. Но хочется. Хочется. Чертова гейская сторона машет ручкой. Пассив. Ему хочется побыть ебаным пассивом, его трясет от предвкушения как это может быть. Но единственный, с кем он смеет изменять жене — Миша. И… Нет, не может. Не может так ранить человека, который когда-то нашел в себе силы на признание, который был рядом все годы жизни. Он стал таким же необходимым, как утренний душ и приемы пищи. А сейчас и вовсе прожить без него равнялось с жизнью без воздуха. — Костя, ч…ты ч-что.? — с трудом хрипит Подлёднов, не давая стащить с себя футболку, что вызывает раздражение у самого Кости. Слегка пошипев, словно рассерженный кот, он все же оставил чужую одежду. Не из-за того, что потерял интерес, нет. Губы невольно расплываются в ухмылке, а руки возращаются к чужим волосам, запрокидывая голову Мише. Тот лишь прерывисто вздыхает, ощущая прикосновение слегка шершавых губ к открывшейся шее. Черт. Черт, черт, черт!!! Но все сопротивление сходит на нет. Его целуют где-то за ухом, обводят языком выступающий кадык. Черт. Брюнет сам не понял когда сдался и зарылся пальцами в чужие светлые волосы. Здесь точно есть за что ухватиться, но он только массирует кожу под подушечками пальцев и невольно все же изредка тихо стонет. Черт… А Леханов продолжает ухмыляться, ведь это и есть его план. Миша расслабился и никак не ожидает того, что неожиданно до этого мирно целующие ему шею губы переместятся ниже. Намного ниже, вместе одновременно с опущенными джинсами. Замешательство, полный ступор. Подлёднов с трудом пытается понять что произошло, а Костя чувствует себя полным мудаком и готов истерически заржать в любой момент. Но одновременно с этим он с маникальным блеском в глазах подчиняется настоящему желанию и сквозь ткань обхватывает губами эту штуку. Эту штуку в виде ебаного члена его лучшего друга, вокруг которого на трусах уже расплылось пятно из смазки. Неужели Леханов настолько возбуждает? Ну значит стоит увеличить это пятнышко слюной. Костя плывет, словно от наркотика, постепенно теряя связь с тем, что правильно. Ему плевать на СПИД и прочие последствия, он готов прямо сейчас раздеться, только бы… Мысль резко прерывается. Как и некий непонятный кайф от ситуации. Его резко оттолкнули от себя. Кажется, блондин ударился копчиком. А Миша резко застегивает молнию на штанах. Поздно. — Костя, черт тебя дери! — почти в истерике всхлипывает он, — у тебя семья, уже дети появились. Что ты творишь?! А что Костя? Он облизывает губы, отмечая слегка солоноватый привкус смазки и спермы. Да, и второй жидкости тоже он успел слизнуть. Небольшая потеха для самолюбия — одними поцелуями почти что довел человека до оргазма. Но постепенно рассудок возвращается. В кармане красного пальто находится на своем месте ручка без чернил и Леханов без колебаний вонзает её себе в бок. Просто больно, он не переоценивает способности обычной ручки. Но мыслить он начал более здраво. Нужно подняться, умыться и ни в коем случае не смотреть на Мишу. Однако в зеркале все равно отражается как он, словно вслепую, хватается одной рукой за раковину и медленно поворачивает к ней корпус, второй рукой упираясь в другой край раковины. Как прячет взгляд, но Костя уже выучил каждую эмоцию его синих глаз. Наверняка сейчас он растерян, обижен, зол, может даже ненавидит, но все равно прячет глаза, а значит на самом деле ему хочется заплакать и побыть одному. Может даже в таком порядке. — Идешь? — неуверенно спросил Леханов, быстро умывшись холодной водой и подходя к двери. — Позже, — своим бесцветным тоном и сгорбленной позой Миша ввзывает только стыд и злость на самого себя. Черт… А ведь на этот раз Костя действительно перешел черту. Блять. Ну почему при любви к другой девушке, при построенной семье, при весьма неплохой жизни его все равно магнитом тянет к Подлёднову? И нет бы просто показать, что они могут остаться друзьями, чтобы лишний раз его не ранить. Нет, он наоборот каждый раз дает ложную надежду и только больше ранит чужое сердце. Но остановиться все равно не может. Черт. *** Костя пытался сдержаться. Две недели — кажется малостью, но ведь из-за работы он ежедневно видит друга. Коридоры, столовая, мало ли мест где его можно увидеть?! Но Леханов пытался держаться, не давая странной странности мозга снова начать творить ерунду. Этого только не хватало. Опять… Но когда Миша сам спокойно прошел к нему в кабинет, то тормоза слетели… Ровно на пару шагов. А потом блондин замер, оглушенный болезненной пощечиной. Его ударили. Миша его ударил… Нет, не впервые, но это было неожиданно. Так, что в глазах прояснилось и Костя уставился на друга в немом удивлении, не решаясь подойти ближе. Между ними дистанция слегка меньше метра. Достаточно близко. — Очнулся? — спокойно спросил Подлёднов, отступая на шаг и невольно ежась. Он хотел казаться холодным, безразличным, но маска трещала от этого шокового взгляда. Немного с задержкой кивнув, Костя выпрямился, вернув на место мотнувшуюся от удара голову. Он все ещё во все глаза рассматривал брюнета и не мог понять что в нем изменилось. Какая-то внутренняя пружина, из-за которой он был напряжен. Миша отлично скрывал это, но все же они не только обжимались в туалетах, но и дружили. Достаточно долгое время и Леханова было не обмануть так просто. — Я увольняюсь. Уже забрал документы и вот, в принципе, ты последний, с кем мне осталось попрощаться, — с деланной беззаботностью пожав плечами, Подлёднов напрягся ещё больше. Что ответит? Только Костя ничего не отвечал. Просто молчал, не имея возможности произнести хотя бы что-то. Он был слишком шокирован. Миша… Уходит? Но… Как быть без него? Он ведь не только объект желания этой странной странности мозга, но и близкий друг. Он всегда стоит рядом, молча и вслух поддерживая. Что делать, когда это прекратится? Леханов даже думать не хотел о ком-то, кто заменил бы ему этого человека. Нет! Никто при всем старании не сможет быть таким же, не сможет заставить Костю почувствовать себя так уютно. Даже если он будет каждое утро присылать в чате собственноручно сделанный стикер с напоминанием о работе. Даже если будет забирать со всех алкогольных сходок друзей. Даже если будет бесстрашно класть руку на плечо когда Леханов будет зол. Да в последнем случае Костя его за эту попытку пародии просто на части порвет! Ближайший же стул разобьётся о голову наглого плагиата. — Я решил, что если буду продолжать тухнуть рядом с тобой, то рано или поздно просто плавно совершу суицид из-за своей любви, — Миша не сказал ничего о тех вспышках похоти. Но почему-то казалось, что каким-то словом он на них все же намекает, — поэтому я уже нашел кому продать квартиру и завтра у меня билет в соседний город. Может мне уже и поздно, но возможно я после немного попутешествую автостопом. А потом начну с начала. Надеюсь, ты поймёшь меня. О да, Костя понимает. Но все равно внутренне дрожит от бешенства. Он готов привязать Подлёднова к себе, готов запереть его под замок, но ему остаётся только скрипеть зубами от бессильной злости. Да, он чертов эгоист. И какая-то часть его почему-то начала воспринимать Мишу, как свою собственность. Но это не так. Брюнету его даже жаль. Из-за непонятных действий друга, в которого он влюбился, его эмоции уже давно были нестабильны. Он ненавидел Костю и тут же снова восхищался им. Беспокоился за то, что тот изменяет жене и спустя секунду плевал на эту Лину, а в некоторые моменты чего-то вроде сумасшествия он готов был сам её убить, чтобы стать ближе к Леханову. Но сегодня все разрешится. Уже разрешилось. Ведь смотря на чужую сгорбившуюся фигуру Мише правда жаль. Но все равно он твердо говорит о своем решении. Он не задержится в этом кабинете надолго, а перешагнув через его порог наружу в одиночестве перешагнет и через всю свою прошлую жизнь. Он своими руками построит себе империю заново. И возможно позже, спустя долгие годы, возможно впустит в неё кого-то ещё. Кажется, Костя что-то пошутил, а может попытался взять на слабо. Что-то связанное с тем, чтобы выебать его напоследок, ведь зачем-то же Миша пришел, а не попрощался по телефону. — Это ведь не то, чего ты хочешь, — усмехнувшись, Подлёднов тут же понимает, что попал в яблочко. Нужно развернуться, попрощаться и выйти. А он раскидывает руки, приглашая обняться. Светловолосая голова размещается у него на плече, теплые руки крепко обнимают сквозь ткань рубашки. Миша криво улыбается сам себе и гладит по напряженным плечам, закрытым красным пальто. Видимо Костя уже собирался идти домой. Странно, разве у него уже окончен рабочий день? Не важно. Слышится короткий всхлип. Кто из них его издал? Видимо все же Леханов, он как раз крепче вцепился в чужую рубашку. Мише правда жаль. Но он не имеет права отступить. Нужно придерживаться этой дороги. Костя словно впал в какую-то истерику. Он даже не хочет себя одергивать, всхлипывая и умоляя остаться. Он готов пообещать что угодно, он обещает, но в ответ тишина. Проиграв в битве с самим собой Подлёднов ещё остаётся до того момента, пока слезы у блондина не закончатся. Леханов не смиряется, но затихает. А затем его оставляют одного в холодной комнате, уходя с простым «Прощай». Не дружеское «Пока», не обещание вернуться в виде «До встречи». Он один. Без лучшего друга. Без Миши. Дома его встречает Лина, обнимает, кормит. Хвастается оценками дочка Даша, шипит и требует хлеба кошка Колбасуха, даже сын Славик (Костя хотел назвать по другому, но ему за тот вариант отвесили подзатыльник поварешкой) пинает маму, сидя в животе. Семейная идиллия. А на душе паршиво, на душе у него сотни Колбасух скребутся, отчего хочется… Чего-то. Не то остаться здесь, не то побыть одному. Можно ли назвать это как happy end? Лина с уверенностью кивнет. Да и Костя тоже, пусть и спустя годы. Ему нужно было сделать выбор. Семья или тяга к другу. Он не мог и выбор сделали за него. Правильный выбор. Ведь оставить беременную женщину с ребенком было бы неправильно, а значит тот вариант не мог быть счастливым концом. Но сейчас принять это слишком сложно. Что же ответит на этот вопрос Миша? Чтож… Для этого придется сначала его найти. Ведь автостоп непредсказуем, а мир огромен. Кто знает куда его занесло? Но если вы его встретите как-нибудь, то все же спросите. Не бойтесь ворошить прошлое. Ведь не только вам важен этот ответ.