Купить раба по скидке

Ночь постепенно подступала к Домино, укрывая облака красочным одеялом, прежде чем позволить солнцу кануть в небытие. Валтор в задумчивости проводил пальцами по подбородку, смотря на одно из своих небольших развлечений — окно. Конечно, не ему было жаловаться, проживая в королевских гостевых покоях. Признаться, чем больше восстанавливался организм, тем чаще он поглядывал на дверь, все ожидая стражу. Или же короли настолько щедры, что позволят преступнику и дальше проживать с комфортом прямо у них под боком? Потянувшись, он почувствовал, как мышцы приятно напряглись и рельефно выступили под тонкой кожей. Особенно ему нравился изгиб на участке чуть выше локтя, тот особенно сильно выступал и его можно было прощупать пальцами. И чем больше Валтор рассматривал изменения на своем окрепшем теле, тем выше росла самооценка. Может до прежнего состояния ему еще далеко, но все начинается с малого. Вопрос только, успеет ли он добраться до своего идеального состояния, прежде чем его поместят в тюрьму? Хоть изменения не могли не радовать мужчину, но в то же время тот не забывал очевидного — он здесь только пока выздоравливает. И вряд ли стража будет настолько лояльна, что позволит ему потчевать в покоях всю оставшуюся жизнь. Вновь бросив взгляд на дверь, Валтор здраво рассудил, что на ночь глядя его никто арестовывать не будет, и приоткрыл окно. Легкий шум вечерней суеты, последние приготовления ко сну господ и вялое движение слуг по внутреннему двору замка. Садовые деревья покачивались, но не позволяли верхушкам коснуться земли. Легкие наполнялись всевозможными запахами, среди которых самым отчетливым был аромат ветра. Валтор не знал, есть ли у него какое-то определенное название. Казалось, состав его всегда был разным, но для него аромат ветра всегда обладал своей собственной волевой сутью. Могло казаться, что не ты вдыхаешь его, а тот сам наполняет тебя, наполняя необъяснимым желанием авантюры. Была ли в нем какая-то магия? Что будет, если последовать его зову? В вечернем покое Валтор вдруг услышал лошадиное ржание. Девушка вновь вышла на прогулку, в который раз за эти несколько дней оседлав своего вороного скакуна. Крепко прижав голени к крупу коня, она уверенно вела его за поводья к выходу из замка. Перепутать ее рыжую макушку было почти невозможно, даже с такой высоты. Блум была бесспорно привлекательна в своем зеленом костюме для верховой езды, когда завязанные в небольшую косу волосы покачивались в такт коньему шагу. Слишком податливая с прислугой, до сих пор хмурящаяся при попытках кого-то ей угодить. Он видел, как ей претило постоянно заниматься документами и как каждое непредвиденное "Ваше Величество, вы срочно нужны!" выбивало из девушки тяжелый вздох. Ее допускали до политических интриг и расприй? Знает ли фея о подноготной королевской жизни? Видит ли Блум дальше собственного носа, да и хочет ли видеть? Может он и заблуждается, делая поспешные выводы. Но чем больше мужчина наблюдал за феей, тем чаше в его голове зрели мысли о ее некомпетентности. "Она не создана для замка" В какой-то момент, перебрасываясь с Блум короткими фразами, мужчина позволил себе завести разговор о магии и Мартрате, подмечая, как ярче загораются голубые глаза. Здесь же фея была другой, будто притупившей все свои чувства до жизненного минимума. Был ли мужчина тому виной? Или же королевский статус не приходился фее по вкусу? Или же дело в чем-то другом, о чем еще придется догадаться. Конечно, если он успеет. Тем временем привыкшая к прогулкам принцессы прислуга уже освободила проход и неторопливо опускала ворота. Поравнявшись с ними, девушка благодарно кивнула, после о чем-то коротко переговорила со стражником и пришпорила коня, уносясь прочь из замка. Все это время Валтор наблюдал за ней со смесью интереса и зависти. Признаться, он бы и сам сейчас не отказался от прогулки, хотя бы за переделы покоев. Но мужчина пока не настолько вышел из ума, чтобы лишний раз дразнить королевскую чету своим присутствием. Интерес был заключен в привязанности девушки именно к подаренной им животинке. Приятно до дрожи, до болящих от улыбки щек, до самоуверенных смешков и горделивого изгиба бровей. Простояв так у окна до первых звезд, Валтор прикрыл его, так и не застав возвращение девушки. И готовясь ко сну, он все размышлял, не слишком ли часто мужчина стал думать о фее? Кроется ли проявленный интерес в ее роли его временного попечителя? Кажется, с момента заключения того рабского договора, мужчина стал под ее покровительство. У феи под покровительством? У девушки? Мужчине было дико от таких мыслей, но это была правда, к которой он так или иначе приходил. Все, что он имел вокруг себя было полностью ее заслугой. Его выздоровление, его комфортное пребывание, его окрепшее тело — она дала ему все это, водружая на себя очередные проблемы. Что ей движет? Жалость? Тошнота, подступающая откуда-то изнутри, окончательно испортила ему спокойный вечерний настрой. И непонятно было на кого оно направлено — на ситуацию или на самого себя. Желание немедленно найти Блум и расспросить ее обо всем было почти невыносимым, но разве это имело какой-то вес в его положении? Это не его замок, мужчина здесь не властен. Он не может звать ее, не может последовать за ней за ворота замка, не может выйти из покоев и отужинать с ней в столовой. Не может пройтись до библиотеки и взять понравившеюся книгу. Все некогда подвластное одному его желанию сейчас было заблокировано, возможно, раз и навсегда. Да и что он сейчас из себя представляет? Больной, не обладающий ни малейшим имуществом, с вечным клеймом раба и жалкого подобия человека. "Признай, ты жалок. И твоя щенячья радость от вида мышц лишь больше это подтверждает" Мужчина резко осмотрелся, будто очнувшись от долгого сна, и посмотрел вокруг на богатую обстановку, среди которой его тощее искалеченное тело смотрелось непозволительной дикостью. Все вдруг стало вызывать в нем отвращение, он хотел уйти отсюда как можно быстрее и более никогда не ощущать вновь этого давящего чувства никчемности. — Спокойней, — несколько шагов до ванны, и шум воды успокаивает накалившиеся нервы. Холодная вода брызгает в лицо и стекает по шее, впиваясь холодными дорожками в кожу. — Спокойней, — шепот становится тише, брызги воды- реже, мурашки- чаще. Льдистые глаза ищут зеркало, впитывая отражение до последней складки рукавов. Вид своего заострившегося, хмурого лица ненадолго приводит Валтора в чувства. И так не может больше продолжаться. Но что он в состоянии сделать? В покоях по-ночному тихо, когда мужчина вновь туда возвращается. Он бродит по ним около получаса, наматывая круги по проложенному маршруту, пока головокружение не осаживает его на кровать. Ему кажется, будто в комнате вновь стало душно, и он встает, чтобы открыть окно. Ночной воздух был другой, нежели вечерний. Будто бы настоявшийся, он поражал своей густотой. На смену вечернего загадочного ветра шла оглушительно тихая безветренная ночь, законсервировавшая мир до наступления утра. Валтор хватал воздух ртом, непроизвольно высовываясь из окна навстречу обманчиво скрывающейся за тьмой ночи. Небо уже все заполонило мелкими будто пылинки звездами, светящими под покровительством властительницы ночного неба — луны. А где-то на земле стражники вдруг стали копошиться, опуская ворота, покуда на территорию замка не вступили копыта королевского скакуна. Порядком уставшая от конной прогулки, Блум шла вровень с Сием, ведя послушного спутника за поводья. За пару часов двор успел опустеть, приобретая некую пикантную привлекательность в почти неслышном дыхании принцессы, в шелесте травы под ногами, в гудении звезд над головой. Лишенная удовольствия услышать всю прелесть неуловимых деталей днем, Блум вдоволь теперь ими насыщалась. И лишь приблизившись к стене замка, ее внимание вдруг привлек ночной обитатель дворца, разделявший с ней очарование темных суток. Запрокинув голову, она всмотрелась в бледное, будто луна, лицо, и почувствовала на себе ответный взгляд. Казалось, ее тело загустело вместе с окружающим принцессу двором. Вопреки обыкновению, сегодня фея не пришла к нему вечером, посчитав прогулку с конем более привлекательной. Ничто не давало ей такого душевного покоя как хорошая скачка до первой отдышки, покуда мышцы не напрягутся в ней подобно струне. И чем быстрее выздоравливал Валтор, тем чаще ей требовалась конная прогулка. Сжав пальцы на поводьях, она продолжила свой неспешный ход до конюшни, где уже поджидал ее огонек с дремлющим конюхом. И все время, пока фея не скрылась за стеной, чувство чужого взгляда преследовало ее.