***
Интересоваться девушками, как обычно это называли, он начал уже давно. То есть примерно в то же время, что и его ровесники. Вначале это удивило и даже шокировало Эйто, но, немного подумав и понаблюдав, он решил, что ничего ненормального или странного с ним не происходит. Для подтверждения своих выводов он несколько вечеров просидел в библиотеке. Как оказалось, в интересе этом действительно не было ничего необычного, и даже ничего возвышенно-романтичного, как ни пытались книги и фильмы убедить его в обратном. Но одно дело понимать все разумом, и совсем другое – смотреть на симпатичных одноклассниц, особенно на Шимаду Марику, чьи округлившиеся формы и плавные изгибы он часто вспоминал вечерами. Наконец Эйто решил, что нужно переходить от теории к практике. Марика для этих целей подходила как нельзя лучше: она была симпатичной и даже не особо вредной, в отличие от большинства ровесниц. И, как оказалось, сама хотела познакомиться с Эйто поближе. После школы они отправились в традиционное для школьных свиданий место – кафе с караоке. Первым звоночком оказалось то, что петь Марика очень любила, но не умела совершенно; Эйто мужественно терпел и даже улыбался в нужных местах, но никакого удовольствия не получил, как ни старался. Потом они отправились на набережную и долго гуляли вдоль реки. В то, что Марика при этом говорила, Эйто вникал не особо, наслаждаясь звуком ее голоса, хотя теперь, после караоке, делать это было намного сложнее. Тогда он переключился с голоса на тонкий профиль и прядь шелковистых волос, кокетливо заправленную за розовое ушко. Стало получше. – Такаги, ты меня слушаешь? – наконец спросила Марика, и Эйто пусть и с запозданием, но кивнул. – Хорошо, а то я подумала, что ты оглох после караоке. Эйто стало неловко. Он огляделся и увидел скамейку в гуще цветущего кустарника. – Давай туда? – предложил он, и Марика охотно согласилась. Скамейка была деревянной и не очень удобной, но присутствие Марики, и, в особенности, кустов неудобства компенсировало. Эйто немного посомневался, а потом положил руку на талию девушки. Та вроде не возражала, и он решил наконец сделать то, что, по его мнению, и было целью свиданий – во всяком случае, промежуточной. Губы Марики пахли молочным коктейлем, а молоко Эйто ненавидел. В виде мороженого еще куда ни шло, но в почти первозданном виде и на губах… Он решил не обращать внимания на неприятные ощущения и сосредоточился на процессе. Тело с готовностью откликнулось на близость другого тела, но Эйто строго на него шикнул, понимая, что никакого продолжения не будет, для этого кусты были недостаточно густыми. Он с тоской подумал, что вечером ему снова придется вспоминать изгибы, к которым присоединятся мягкость губ и упругость груди. – Ну скажи что-нибудь, – немного обиженно произнесла Марика, когда они оторвались друг от друга. – Тебе понравилось? Эйто пожал плечами. Те же книги и фильмы, а также восторженные одноклассники уверяли, что первый поцелуй – это что-то невероятное. Ничего невероятного он не почувствовал. И даже ничего нового, если не считать тактильных ощущений. – Ну и ладно, – фыркнула Марика. – Я пойду домой. Провожать меня не надо. Эйто снова пожал плечами, вежливо попрощался и пошел в противоположную сторону.***
Эти трое поджидали его во дворе рядом с домом. Тот, что, по всей видимости, был у них главным, сделал шаг, заступая дорогу. – Эй, ты, а ну-ка стой! Эйто слегка удивился такой явной враждебности: парень выглядел смутно знакомым, но не более того. Разве что… – Говорят, ты сегодня гулял с моей девушкой. Эйто порадовался, что правильно угадал причину его недовольства, хотя радоваться на самом деле было нечему. Высокий, не сказать чтобы сильно мускулистый, но гибкий и жилистый, внезапно объявившийся ревнивец выглядел опасным противником. – А она об этом знает? Ну, что она твоя? – поинтересовался Эйто, понимая, что нарывается, но желание выяснить правду оказалось сильнее инстинкта самосохранения. Впрочем, соперник явно не понял, что это действительно был вопрос, а не издевка. – Ах ты урод, – сообщил он Эйто, замахиваясь. Эйто успел защититься и даже ударить в ответ, но тут в дело вступили товарищи обиженного, и вскоре Эйто уже лежал на земле. Он попытался подняться, но получил еще несколько чувствительных ударов по ребрам. – Ты все понял? – спросил соперник. Его звали Нишияма Акира, не к месту вспомнил Эйто. – Разумеется, понял. Трое сильнее одного, нападать нужно кучей, а еще обязательно бить того, кто упал, а то вдруг встанет. Эйто снова ударили, но всего один раз и несильно. Приподняв голову, он увидел, что Нишияма Акира оттесняет того, кто ударил, в сторону. Эйто поднялся, опираясь рукой одной о землю, потому что вторая как-то подозрительно плохо гнулась, и доверить ей вес своего тела он не рискнул. – Давай один на один, – сплюнул Акира. Драться Эйто не хотел, но понимал, что все равно придется. Акира действительно оказался хорошим бойцом, а Эйто мешала боль в ребрах и руке, так что большую часть ударов он пропустил. Потом, словно по команде, противники остановились, тяжело дыша и бросая друг на друга настороженные взгляды. Акира неохотно отступил. – Ладно, на сегодня хватит. Надеюсь, нам не придется повторять урок. – Не придется, – кивнул Эйто. – Я больше не собираюсь с ней встречаться. – Молодец, – одобрил Акира. – Мне не понравилось, – уточнил Эйто, и Акира удивленно приподнял левую бровь. Эйто не стал выяснять причину его удивления, а развернулся и пошел прочь, стараясь держать спину прямо и по возможности не хромать.***
Дома он тихо и незаметно пробрался в свою комнату. Оглядев себя в зеркале, Эйто в целом остался доволен. Подумаешь, несколько синяков на ребрах, слегка распухший локоть, ничего страшного. К тому же у случившегося был один несомненный плюс: после такой разминки, да еще и с больной рукой, вспоминать о Шимаде Марике не было никакого желания.***
На следующий день Эйто встретился с Марикой в коридоре и приветливо поздоровался, но ответа не дождался. Он оглянулся ей вслед. Удивительное дело: Марика ему по-прежнему нравилась, но как-то отстраненно, как скульптура в музее. Вспомнив, что с этой скульптурой они вчера целовались, Эйто поморщился. Акиру он встретил тоже, но здороваться не стал, справедливо решив, что драка – не повод вести себя так, будто они друзья. Проходя мимо Эйто, тот как бы случайно задел его плечом, да еще и заехал локтем, несильно, но больным ребрам и этого хватило. Акира слегка притормозил, но тут же снова прибавил шаг, словно хотел извиниться, а потом передумал. Пару раз Эйто видел Акиру в обществе Марики и искренне за них порадовался. В конце концов, симпатичных девушек в школе было много, ничего не мешало ему начать все с начала. Экспертом в области мужской привлекательности он не был, но, придирчиво сравнивая себя с общепризнанными образцами и наблюдая за реакцией людей, убедился, что с ней все в полном порядке. Так что, встретив Акиру в очередной раз, Эйто снова сравнил, но сравнением остался недоволен. Нельзя было не признать, что выглядел тот отлично, особенно сейчас, когда улыбался, что-то негромко рассказывая слегка зардевшейся Марике. Увидев Эйто, улыбаться Акира перестал и проводил его хмурым взглядом. Тогда Эйто улыбнулся сам, показывая, что ничуть не ревнует, не сердится и получившимся раскладом вполне доволен. Но Акира помрачнел еще больше и вперился в него немигающим взглядом. Подумав, Эйто решил, что бывшему сопернику было неловко: плохим парнем тот не выглядел и наверняка уже жалел, что выбрал такой пошлый способ заставить его отстать от Марики. Эйто мысленно пожал плечами и решил выбросить эту парочку из головы. Сделать это оказалось не так-то просто, потому что теперь вместо симпатичных девушек он постоянно натыкался взглядом на Акиру, как будто тот специально старался попасться ему на глаза. Прошла неделя и большая часть следующей. Как ни странно, Эйто так и не выбрал следующий объект для полевой практики, хотя время от времени и ловил на себе заинтересованные девичьи взгляды. Впрочем, он никуда не спешил. А в четверг, по дороге домой, наткнулся на Акиру, который явно его поджидал. Вид у того снова был угрюмый, как будто угрюмость была особой маской, которую он надевал специально для Эйто. – Такаги, – сказал Акира, опять загородив дорогу. Эйто напрягся, но тут же расслабился, потому что ни в позе его, ни в голосе враждебности не было и в помине. – Марика сказала, что ты лучше всех в классе разбираешься в литературе. Ты не мог бы… ну, позаниматься со мной? Эйто присмотрелся внимательнее. То, что он принял за угрюмость, было натурально смущением. Акира даже слегка покраснел. Наверное, не привык просить об одолжениях и раздумывал, что делать, если ему откажут: убежать или сразу провалиться сквозь землю. Возможно, поэтому Эйто и согласился. Поэтому, и еще потому, что объяснять что-то непонятное или просто рассказывать о всяких интересных вещах ему и правда нравилось. Акира с облегчением вздохнул, но не успел ничего сказать, потому что на него налетела Марика, схватила под руку и куда-то уволокла, напоследок бросив на Эйто нечитаемый взгляд.***
Вечером Эйто открыл дверь и обнаружил на пороге Акиру. Он слегка удивился, но потом вспомнил их первую встречу возле дома. Должно быть, Акира вспомнил примерно о том же, потому что вид у него снова сделался изрядно смущенным. Они прошли в комнату, миновав кухню, где хозяйничала Инамори Хината, и Эйто был почти уверен, что тетя их засекла, но по своему обыкновению сделала вид, что племянника не заметила. Иногда он чувствовал себя привидением. Заниматься с Акирой Эйто понравилось. Тот был неглуп, старателен и внимательно слушал, задавая уместные вопросы. Странно, что при этом у него возникли трудности с учебой. Они расстались, договорившись встретиться через день, на этот раз – у Акиры.***
Дом, в котором жила семья Акиры, был маленьким, а его комната – тесной и заваленной разнообразным хламом. И при этом очень уютной. Эйто никогда бы не подумал, что беспорядок может быть уютным, поэтому внимательно огляделся, прикидывая, нельзя ли позаимствовать некоторые идеи для собственного жилья. Но, как ни старался, никакой системы не обнаружил. Наверное, для того, чтобы так художественно все разбросать, нужно было быть Акирой. Потом он заметил грамоты на стене и парочку кубков на стеллаже с книгами. – Теперь понятно, почему ты так хорошо дерешься. – Ну да. Я с детства занимался карате. Дед настаивал. У него было собственное додзё. Акира снова смущенно дернул плечом. – Дед бы меня поколотил, если бы узнал, что я полез драться на улице, да еще и втроем на одного. На самом деле я не хотел тебя бить, просто напугать, поэтому и попросил их помочь. А потом, когда… я разозлился и… извини. Эйто кивнул, принимая извинения. Потом задумчиво потер переносицу. – А меня можешь научить? Нет, не взамен, я и так буду с тобой заниматься, – поспешно добавил он, испугавшись, что его слова можно будет неправильно понять. Но Акира, кажется, действительно обрадовался. – Да без проблем. Давай сегодня и начнем? Теперь после встреч с Акирой Эйто возвращался домой изрядно потрепанным, с синяками и ссадинами. Но все равно это было здорово. К тому же после тренировок на то, чтобы думать о девушках, ни времени, ни сил не оставалось, вместо этого он снова и снова вспоминал серьезное лицо Акиры, когда тот объяснял ему очередной прием. Иногда встретиться им не удавалось, потому что Акира уходил гулять с Марикой. Сообщая об этом, он почему-то прятал глаза и мрачнел. Эйто это удивляло, но спросить, все ли у них в порядке, и находит ли приятель Марику все такой же привлекательной, он не решился. Как-то незаметно прошла осень и два зимних месяца из трех. Примерно в конце января Акира, в перерыве между Блейком и маэ-гири, сообщил, что с Марикой они расстались. Эйто это не удивило, последнее время встречалась парочка все реже и реже. На занятиях Марика Эйто демонстративно игнорировала, но после признания Акиры подловила его во дворе. – Ну? Ты добился, чего хотел? Эйто не ответил, так как пытался сообразить, чего он хотел. Получалось, что многого, но что конкретно имелось в виду – так и не понял. Марика смахнула злые слезы, резко отвернулась, мазнув длинным хвостом по лицу, и убежала.***
Четырнадцатого февраля Эйто пришел в школу и немного удивился царящему там оживлению: что это за день и что в нем необычного он благополучно забыл. Но ему быстро напомнили, вручив сначала одну коробку конфет в розовой обертке, а потом еще парочку. Девушки, которые его одарили, были вполне симпатичными. Эйто решил приглядеться к ним получше. Получив седьмой сверток, он уже не был настроен так оптимистично и думал лишь о том, как не уронить этот разноцветный ворох. Поэтому когда рядом оказался Акира, обрадовался ему как никогда раньше. – Слушай, ты не мог бы… – начал Эйто, но не договорил, потому что Акира внезапно ударил его по руке, так, что коробочки и свертки разлетелись по всему коридору. Эйто недоуменно уставился на приятеля. Тот стоял, сжав кулаки, и тяжело дышал, как будто только что пробежал стометровку на время. Лицо его было бледным, как тетрадный лист, только на скулах горели красные пятна. Немного посверлив Эйто взглядом, Акира выудил из кармана маленькую коробочку и сунул ему в руки, затем развернулся и убежал так быстро, словно где-то все еще стоял тренер с секундомером. Эйто машинально положил коробочку в карман и принялся собирать разлетевшиеся подарки. Потом не глядя вручил двум младшеклассникам, которые оказались поблизости.***
Дома Эйто заперся в своей комнате, достал из кармана подарок Акиры и внимательно изучил. Никаких розовых ленточек, зеленая оберточная бумага и бечевка. Он осторожно, словно обезвреживая мину, вскрыл упаковку. В коробке оказался шоколад. Точнее, шоколадные конфеты, круглые, слегка кривые и неровные, но с виду совсем как настоящие. Эйто посидел, глядя на них, потом решился, достал одну и сунул в рот. Конфеты были вкусными, с ореховой начинкой. Эйто медленно съел их все, пытаясь осознать тот факт, что конфеты подарил ему парень. На день всех влюбленных. Факт осознавался с трудом. Разумеется, Эйто знал, что есть парни, которым нравятся другие парни, но никогда бы не подумал, что Акира – из их числа. Подумав еще немного, он решил, что это вряд ли может быть правдой, Акире нравилась Марика, иначе зачем он с ней встречался? Значит, дело было в другом, и Эйто был твердо намерен выяснить, в чем именно.***
Но на следующий день Акира в школу не пришел. Эйто напрасно прождал весь день, слоняясь на переменах по коридорам и заглядывая в классы. После занятий он немного посомневался, а потом все же решил сходить к приятелю домой. Акира явно был не в духе, потому что, встретив Эйто в дверях, угрюмо пробурчал «чего пришел?» и уже хотел было захлопнуть дверь, но Эйто не собирался так легко сдаваться. Поэтому схватил Акиру за руку и вытянул на улицу. – Ну, отдавай, – сказал Акира, убедившись, что от него не отстанут. – Чего отдавать? – удивился Эйто. – Конфеты. – Я их съел. Акира заметно расслабился и даже почти перестал хмуриться. Должно быть, ожидал, что конфеты с отвращением швырнут ему под ноги. Это было немного обидно. Они общались уже достаточно давно для того, чтобы неплохо узнать друг друга. Эйто никогда бы так не поступил. – Может, поговорим у тебя? – спросил он, и Акира, помедлив, кивнул. В комнате они расположились на диване, Эйто посередине, Акира с самого краю. – Почему ты не пришел в школу? – А тебе какое дело? – Послушай, – вздохнул Эйто. – Если ты не пришел из-за меня, то это просто глупо. Если не хочешь со мной общаться… – Хочу, – перебил его Акира. – Это ты не захочешь общаться со мной. – Почему? – искренне удивился Эйто. – Слушай, Такаги, ты вроде умный, так что хватит притворяться дураком. Я подарил тебе шоколад потому, что ты мне нравишься. Не делай вид, что ничего не понял, – сказал Акира, который явно забыл, что это как раз он прятался целый день, пытаясь избежать разговора. Эйто задумался. Потом спросил: – А как же Марика? – А что – Марика? – нахмурился Акира. – Ну, если тебе нравятся девушки, то как могу нравиться я? – Ты плохо изучал теорию, – усмехнулся Акира. – Так тоже бывает. Эйто задумался еще сильнее. – А что во мне тебе нравится? – Он боялся услышать что-нибудь про волосы и глаза. Или фигуру. Именно это нравилось ему в девушках. Но ответ был еще глупее. – Душа, – сказал Акира. Должно быть, осознав, как это прозвучало, он иронически скривил губы. Эйто его не торопил. Ему было интересно. – Когда мы с тобой дрались… ты был слабее. Не только нас троих, даже меня. Но все равно казалось, что ты можешь нас побить, просто не хочешь этого делать. Как будто на самом деле ты сильнее всех, поэтому… жалеешь нас. Эйто ничего такого за собой не замечал, поэтому снова задумался и думал до тех пор, пока Акира не нарушил затянувшееся молчание. – Глупо было дарить тебе эти чертовы конфеты. Но я не мог придумать другой способ… рассказать. Ну и вообще… зря я это сделал. – Да нет, почему зря? – сказал Эйто, и Акира наконец-то перестал прятать глаза и посмотрел прямо на него. – Тебе не противно? – Что же здесь противного? Мне нравятся девушки, а девушкам – парни. То есть то, что кому-то нравятся парни – нормально, иначе они бы не нравились и девушкам, верно? – Такаги, ты и правда странный, – вздохнул приятель. – Значит, ты будешь со мной общаться? – Само собой, – улыбнулся Эйто, и Акира почти улыбнулся в ответ.***
Дома Эйто занялся привычными делами, то есть уроками, чтением и уборкой, но при этом снова и снова вспоминал разговор с Акирой. Впрочем, не только разговор. Акиру он вспоминал тоже. Поймав себя на том, что действительно размышляет, какие у того волосы, глаза и фигура, Эйто немного испугался и решил для успокоения подумать о чем-нибудь более привлекательном. В памяти немедленно всплыла Шимада Марика и ее поцелуй. Эйто с облегчением вздохнул и отправился в ванну. Помыться, ну и… как получится. Получилось плохо. Едва он удобно расположился в ванной, наслаждаясь горячей водой и мыслями о теплых губах и мягкой груди Марики, как в голове у него немедленно появился Акира. И не просто появился, а близко-близко, словно предлагая сравнить. Эйто вздрогнул и ушел с головой под воду. Вынырнув, он торопливо вылез из ванной, решив, что на сегодня с него достаточно.***
В школе Эйто то и дело поглядывал на одноклассниц, подмечая детали, на которые раньше не обращал внимания. Он пытался понять, что именно должно быть в человеке, чтобы он, этот человек, ему понравился. По всему выходило, что волос, фигуры или даже глаз решительно недостаточно. Эйто снова, уже в который раз, оглядел Марику. Как он мог думать, что она ему нравится, если совсем ее не знал? К примеру, любит ли она читать, или только смотрит телевизор? Что обычно ест на завтрак? Есть ли у нее собака или кошка? Кем мечтает стать? Не ответив ни на один из вопросов, Эйто вздохнул и решил, что в этом все и дело. Конечно, смотреть на привлекательные фигуры и симпатичные лица было приятно, но слово «нравиться» в этом случае было примерно таким же эвфемизмом, как и «интересоваться девушками». И ничего романтичного в этом он не находил. А еще Эйто рассматривал Акиру. Сравнивать его с девушками он не рискнул, но искренне считал, что выглядит тот лучше его самого, и уж точно лучше остальных парней. Что Акире нравится есть на завтрак – тоже знал. Копченую рыбу. Он говорил, что рыба полезна для костей, и Эйто вполне одобрял такой практичный подход в еде. Сам он с утра не любил ничего и с трудом запихивал в себя завтрак, особо не интересуясь, из чего он состоит. Впрочем, тетя его мнения обычно и не спрашивала.***
После занятий Эйто по-прежнему ходил к Акире домой или приглашал его к себе. Держался тот немного скованно, особенно во время тренировок. Если раньше он без стеснения хватал Эйто за плечи и торс, поправляя стойку или проводя прием, то теперь быстро отдергивал руки и вообще старался лишний раз его не касаться. То ли боялся, что Эйто будет неприятно, то ли смущался сам. – Слушай… – начал Эйто однажды, резко остановившись во время спарринга. Акира тоже замер, глядя настороженно и даже обреченно, как будто все время ждал чего-нибудь плохого и вот наконец дождался. Эйто помолчал. То, что он собирался сказать, было очень странным. – Когда два парня собираются сходить на свидание, кто кого приглашает? Акира посмотрел на него так, словно не верил своим ушам. Потом через силу улыбнулся и попытался сделать вид, что принял вопрос Эйто за праздное любопытство. – Думаю, кто первый успеет, тот и приглашает. – Он с деланной небрежностью пожал плечами. – Ну или тянут соломинку. – Тогда я приглашаю тебя на свидание. – Ты серьезно? Эйто обдумал его вопрос и кивнул. – А… зачем? Эйто вспомнил разговор с Марикой, но решил поцелуи пока не упоминать. Это было бы немного… слишком. – Просто так. Акира нахмурился. Эйто показалось, что он разочарован, поэтому добавил: – Слушай, я же назвал это свиданием. Мне кажется, пока достаточно. Я ничего не могу обещать. Действительно, проще и безопаснее было бы сказать просто «прогулка», но Эйто не любил обманывать ни других, ни себя. Себя в особенности. Акира поспешно кивнул. – Ясное дело, не нужно ничего обещать. Я… рад, правда. – Отлично, тогда завтра после школы? Сразу же после этого Акира объявил, что на сегодня тренировка закончена. Кажется, он боялся, что Эйто передумает, и решил не дать ему шанса сделать это прямо сейчас.***
На следующий день в школе Эйто был непривычно рассеян, потому что обдумывал, куда пригласить Акиру. Караоке не подходило однозначно, с него хватило одного раза, к тому же представить Акиру поющим Эйто просто не хватало воображения. Кроме всего прочего, он не хотел, чтобы посторонние люди увидели их вместе и сделали однозначные выводы. На мнение посторонних Эйто было плевать, но это могло быть важным для Акиры. Значит, оставался один вариант. Эйто с вечера приготовил коробку онигири; они получились почти идеальными, и по форме, и по вкусу. Эйто остался доволен. После школы они встретились во дворе и пошли рядом, старательно не глядя друг на друга. – Я подумал, что лучше пообщаться где-нибудь подальше от людей. Ну, чтобы нам никто не помешал, – сказал Эйто, и, кажется, немного покраснел, сообразив, как двусмысленно это прозвучало. Акира кивнул, соглашаясь. Вскоре они вышли на окраину города, где асфальт закончился, сменившись неровной проселочной дорогой. Пройдя еще немного, Эйто свернул с дороги и повел Акиру к лесу. Тот послушно шел следом и вопросов не задавал. Углубившись в лес и пройдя еще с полкилометра, они вышли на поляну, в центре которой располагался небольшой пологий холм. На холме росла высокая сосна. – Вот, – сказал Эйто. – Мне нравится сюда приходить. Здесь тихо и спокойно, можно почитать или просто подумать. Я никого еще сюда не приглашал, – добавил он, решив, что Акире это будет приятно. Летом холм был покрыт густой травой, но сейчас, в марте, она была редкой и пожухлой. Когда-то Эйто притащил на холм короткое, не очень тяжелое бревно, на которое они и сели. – Здесь красиво, – нарушил молчание Акира. – Холм похож на корабль. И сосна совсем как мачта. Эйто с удивлением на него покосился. Сам он тоже часто представлял, что холм – это корабль. Когда Эйто достал из рюкзака коробку с онигири, Акира тоже вскочил и расстегнул сумку. Коробка, которую он из нее выудил, была значительно больше. – Я взял ее на всякий случай, – объяснил он, заметив удивленный взгляд Эйто. – Подумал, вдруг ты проголодаешься, а купить еды будет негде. Кажется, теперь покраснел Акира, сложно было сказать наверняка, потому что он поспешно отвернулся. Эйто открыл коробку и увидел роллы, рис, омлет, креветки и еще много чего, самого разного и очень аппетитного. Ему стало немного неловко за свои онигири, но Акира ел их так, будто ничего вкуснее в жизни не видел. Это было приятно, хотя и немного смущало. После еды Эйто почувствовал себя совсем хорошо и спокойно, Акира, кажется, тоже немного расслабился и уже не смотрел так настороженно. Они поболтали о всякой ерунде, вперемешку с важными вещами. Эйто, посомневавшись, все-таки рассказал приятелю, почему живет с тетей. Он боялся, что тот начнет ему сочувствовать, но Акира только серьезно кивнул: казалось, он сделал для себя какие-то выводы, но посвящать в них не счел необходимым, а спрашивать Эйто не решился. Как-то незаметно стемнело. – Ты не замерз? – спросил Акира. Эйто усмехнулся про себя, подумав, что, будь он девушкой, после такого вопроса его обязательно бы обняли, благо предлог был хороший. Но Акира обниматься не стал, и Эйто против воли почувствовал разочарование. Он и сам не знал, чего ожидал от этого свидания и к чему был готов, но проверить бы не отказался. Эйто посмотрел на небо в редких облаках, на темный лес, подступающий к поляне, потом на Акиру. И медленно-медленно наклонился к нему, словно давая им обоим возможность передумать. Губы Акиры, твердые, прохладные и пахнущие креветками, были совсем не похожи на губы Марики. Эйто едва коснулся их и хотел отстраниться, но Акира обхватил его руками и прижал к себе, правда, тут же ослабил хватку, словно испугался, что это сочтут принуждением. Но Эйто не счел, потому что уже увлекся поцелуем. Сначала он анализировал ощущения, потом, к своему ужасу, но и облегчению тоже, почувствовал, что ему начинает нравиться. Тогда он сам положил руки на спину Акиры, и тот снова подался к нему, обнимая еще сильнее. Наконец они остановились. Эйто чувствовал, как горят щеки: должно быть, это было заметно даже в темноте. – Такаги, – сказал Акира, помолчав. – Тебе точно не было противно? Эйто подивился глупости вопроса. Впрочем, он понимал чувства Акиры. Все лучше и лучше. Это и пугало, и обнадеживало. – Было бы противно, я бы не стал это делать, – ответил он, объясняя очевидное. – Как всегда логичен, – усмехнулся Акира. Они посидели, слушая, как шумит лес. – Спасибо, – сказал Акира наконец. – Даже если… Эйто понял, что он хотел сказать. Даже если больше ничего не будет. Но ответа на этот невысказанный вопрос он пока не знал.***
В ту ночь Эйто долго не мог заснуть, вспоминая поцелуй Акиры и чувствуя, как снова начинают гореть щеки и сбиваться дыхание. Эти симптомы были Эйто хорошо знакомы. Наверное, он должен был испугаться, но почему-то вместо этого бессмысленно улыбался, глядя в потолок.***
Это случилось во время тренировки, дома у Эйто. Тетя в очередной раз уехала по делам, снабдив его двухдневным запасом продуктов и ценными, но краткими инструкциями. Они отрабатывали один из особо сложных приемов. Эйто неосторожно подставился и попал в захват, рванулся, пытаясь освободиться, но тщетно. Он повернул голову и встретился взглядом с Акирой: тот смотрел на него, не отрываясь. Эйто вдруг почувствовал, как тяжело стало дышать, и вовсе не потому, что рука Акиры по-прежнему стискивала его шею. Затем тот еще сильнее прижал Эйто к себе и поцеловал. Он не знал, сколько это продолжалось, потому что мир, совсем как в книгах, отступил куда-то далеко-далеко: остались только твердые горячие губы Акиры, его плечи, его волосы, в которые Эйто зарылся свободной рукой. Потом они отстранились друг от друга. Акира стоял, не сводя с Эйто лихорадочно блестевших глаз. – Такаги. – Его голос звучал низко и хрипло. – Такаги… пожалуйста. Разумеется, Эйто сразу понял, о чем просит Акира, и покраснел так, что, наверное, сравнялся цветом с покрывалом на диване. И тут же на себя разозлился. Краснеет как девчонка. Акира ему нравился, действительно нравился. Эйто был нормальным шестнадцатилетним подростком... ну, может, не вполне нормальным, но физически здоровым и крепким. И хотел этого так же, как и Акира. Хотел Акиру. Больше, чем Марику или девушек с обложек журналов, которых он не знал и никогда не приглашал посидеть на бревне у мачты-сосны. Осознав это, Эйто как-то разом успокоился и сомневаться перестал. Он подошел поближе и положил руку Акире на плечо. Тот вздрогнул и посмотрел на него неверящими глазами, затем, словно очнувшись, снова обнял Эйто, так крепко, что хрустнули кости. – Не бойся, я… я не буду делать ничего, что… – Голос Акиры прервался. – Я только хочу… Он принялся расстегивать рубашку Эйто подрагивающими пальцами. Справившись с одеждой, не глядя положил ее куда-то между столом и стулом. Дернулся, чтобы поднять, но Эйто схватил его за руку и потянул на себя, одновременно падая на гостеприимно скрипнувшую кровать. Футболка еще оставалась на Акире ненужной преградой, и Эйто сорвал ее одним движением. Акира склонился над ним, легонько поцеловал в губы, затем в шею, добрался до груди и там надолго застрял, целуя соски. Потом стал гладить плечи, грудь, живот, так, словно кожа его была бархатом или шелком, только живым и теплым, и гладить ее было самым приятным занятием на свете. Эйто не возражал. От прикосновений Акиры горячие волны разбегались по всему телу, согревая и утешая, и от этого пауза оказалась наполненной не мучительным ожиданием, а радостным предвкушением. Но когда Акира начал расстегивать ремень, Эйто дернулся и приподнялся на локтях. – Погоди, ты же не… – Он не мог поверить, что Акира действительно собирается это сделать, и на секунду паника и смущение оказались сильнее желания. Но Акира мягко, но решительно прижал его к кровати. Эйто закрыл глаза, смиряясь, но широко раскрыл их снова, не удержавшись от стона, когда почувствовал руку Акиры. И тут же вцепился ему в плечи, потому что рука сменилась горячими губами, и ощущения были так невыносимо-приятны, что Эйто понял: он должен сделать хоть что-то для того, чтобы это выдержать. Акира не стал его долго мучить, и уже через пару минут острое удовольствие пронзило все тело Эйто с головы до кончиков пальцев. Наверное, это было похоже на свободное падение, когда не знаешь, кричишь ли от счастья или от того, что боишься – еще чуть-чуть, и не выдержит сердце. Кажется, Эйто и правда кричал. Поднявшись чуть выше, Акира начал было снова целовать его грудь и живот, но тут же судорожно прижался всем телом и отстранился. – Ты куда? – спросил Эйто, с трудом переводя дыхание. – Я… – Акира не договорил, потому что Эйто снова схватил его за руку и заставил лечь рядом с собой. Он не так уж много знал о сексе, точнее, о практической его стороне, но был твердо уверен, что удовольствие должны получить оба. Он неуверенно коснулся ширинки Акиры, и тот всхлипнул, подавшись навстречу его руке. Позже, оставив задремавшего Акиру, Эйто вышел на улицу. Вопреки ожиданиям мир не казался подернутым розовой дымкой: напротив, был ярким, прозрачным и чистым, как после дождя. Эйто глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, словно стараясь запомнить его запах и вкус. Акира позвонил матери и предупредил, что ночевать сегодня не придет. Эйто она всегда нравилась, а теперь понравилась еще больше, потому что без возражений позволила сыну остаться у друга. Поздно вечером они наконец решились заняться чем-то более серьезным, и, к их удивлению, все получилось. А потом получилось снова и снова. Заснули они уже под утро, решив прогулять школу, и для Эйто это тоже было новым опытом, интересным и волнующим. Впервые завтрак показался Эйто вкусным: должно быть, потому, что готовил его Акира.***
Теперь они виделись каждый день, и почти каждый день уходили на поляну в лесу: делать уроки, тренироваться или просто болтать, сидя на жестком, но таком удобном бревне. Весна вот-вот должна была смениться летом, холм давно оброс зеленью и запестрел белыми и желтыми цветами. Не менялась только сосна-мачта с вечнозеленым парусом. Там же, на поляне, Акира и сообщил Эйто, что они всей семьей переезжают, далеко, за сотни километров от их города. Эйто новость не удивила. Если он чему и удивлялся, так это собственной глупости. Он не стал упрекать Акиру, так как знал, почему тот не рассказал все сразу. Должно быть, уже тогда, во время их первого свидания, понял, что Эйто, узнай он заранее, как недолго продлится их дружба, ни за что не допустил бы того, что случилось потом. Акира отчаянно обнимал Эйто, бормотал какие-то признания, обещал писать и вернуться так быстро, как только сможет, но Эйто его уже не слушал. – Все хорошо, – сказал он, глядя в виноватые и тоскливые глаза Акиры. И повторил чуть мягче: – Все будет хорошо.***
На следующий день после отъезда Акиры в дверь позвонили. Эйто посмотрел в окно. Внизу стояла Марика. Он никого не хотел видеть, поэтому решил проигнорировать непрошеную гостью, но та была настойчива, и Эйто все же пришлось открыть дверь. – Может, поднимемся к тебе? – спросила Марика, не дождавшись ни приглашения, ни даже приветствия. Эйто равнодушно кивнул. В комнате она уселась на диван и приглашающе похлопала по покрывалу. Эйто пожал плечами и сел. Тогда Марика придвинулась еще ближе, обняла его и прижала к себе. Эйто вздрогнул и хотел отстраниться, но Марика только крепче стиснула объятия, так что в конце концов Эйто уткнулся носом в ее плечо и замер. – Не расстраивайся, – сказала Марика, осторожно погладив его по макушке. – Так бывает. Эйто хотел сказать, что ему все равно, но в глазах предательски защипало, и поэтому заготовленные слова прозвучали бы откровенной ложью. Он сидел и думал, что теперь, похоже, действительно знает Марику: она оказалась доброй и понимающей, и это было намного важнее любимых книг или еды. Но больше не имело значения.***
Акира действительно писал, каждую неделю. Письма Эйто не читая складывал в большую картонную коробку под кроватью. Их уже накопилось порядочное количество, скоро коробку пришлось бы освобождать или ставить новую. Эйто пока не решил, как поступит.***
Как-то раз во дворе школы Эйто остановила девушка, кажется, на год младше него. Он послушно остановился. Девушка была миленькая: ровная челка, белые зубы, ямочки на щеках. Она застенчиво улыбнулась и предложила Эйто встречаться. Эйто молчал так долго, что улыбка сползла с ее лица как дождевая капля со стекла. Он не знал, как объяснить, что встречаться – вовсе не весело и приятно, это тяжело и больно. Но молчать и дальше было бы невежливо, а Эйто не нравилось быть невежливым. Поэтому он наклонился к девушке и так мягко, как только мог, сказал: – Знаешь… лучше не надо.