Ты боишься меня?

Уэйд Уокер. Старший сын одного из тех, кто участвовал в сожжении Фредди Крюгера. Его младший сводный брат, которому только-только исполнилось восемь, не видел кошмаров с участием обезображенного огнем человека в полосатом свитере и шляпе... по крайней мере пока что. Сам Уэйд испытывал смешанные чувства. Когда Крюгер впервые пришел к Уокеру, в его планах не было оставлять парня живым. Душа безвинно осужденного требовала мести и не знала пощады. Истязая Уэйда, Фредди растянул свои пытки во сне на несколько дней, как и с Нэнси, как и с остальными. Все подростки думали, что после кошмара просыпаются, вновь борются со сном, засыпают, переживают кошмар, вновь пробуждаются, узнают о смерти кого-то из друзей, и вновь борьба, и вновь кошмар, и, казалось бы, спасительное пробуждение – но это все и был сон. Один длинный кошмарный сон. Пытка для ума, строящаяся на изощренном подтачивании сознания внутренними страхами и переживаемой болью. Пытка, которая имела накопительный эффект. Рано или поздно панический ужас достигал своего предела и сердце жертвы, не выдержав кошмара, останавливалось. Подросток умирал во сне. Так должно было произойти со всеми. Это же ожидало и Уэйда Уокера. Но с первой же встречи все пошло не так. Этот паршивец в косухе и с вечно падающей прядью на глаза произвел на Крюгера впечатление. Казалось бы, ненамного старше своих друзей, парень не визжал и не пытался забиться в угол, Уэйд пользовался головой и не забывал давать отпор, хотя Фредди отчетливо ощущал его страх. Даже когда он, разозлившись на не в меру активное сопротивление, решил нарочито поиздеваться, так что при первом же удобном повороте сновидения Уокер запутался в висящих на проходе рыболовных сетях, влип словно муха в паутину, накрепко, но все равно не желал показывать испуг. Пока Фредди подшучивал, в предвкушении подбираясь поближе к своей жертве, тот не оставлял попыток выпутаться и огрызался. При первом порезе лезвие медленно прошло через кожаный рукав куртки по предплечью. Уэйд не проронил ни звука, лишь таращился на скользящее лезвие своими карими глазищами с огромными зрачками, а Фредди на мгновение перестал чуять его страх. Он заинтересованно повторил порез – по груди, нажимая с большей силой, но при этом стараясь не убить, не дотянуться до отчаянно колотящегося сердца. И снова начавший было боятся Уокер заворожено уставился на проступающую красную полосу, словно напрочь забывая, что положено паниковать и вырываться... Фрэдди отпустил парня, вопреки всему решив поиграть подольше. Каждую ночь кошмара он обещал себе, что это последний раз, но каждая последующая встреча приносила столько удовольствия и нежданного умиротворения, что он все тянул и откладывал. Фредди упивался, сначала пугая Уокера, загоняя в угол, ставя ловушки, путая и сбивая с толку. А когда тот осваивался, вспоминая, что это уже снилось ему, – начиналось главное. Убить или нет, решение принималось каждый раз заново, лишь когда Фрэдди убеждался, что в самый ответственный момент Уэйд не испугается, а с наслаждением подставиться под лезвие. И он будет резать его кожу, царапать шею и под ключицами, шрамировать спину, руки, ребра, срезать одежду тонкими лоскутами, четкими, выверенными движениями, пока Уокер не станет нагим и соленым от пота и крови. Пока не пустит единственную слезу, чуть вздрагивая и всхлипывая сквозь искусанные губы, тогда Фрэдди впивался в эти губы, забирал этот всхлип и невыплаканные слезы наслаждения, уносил с собой, до следующей ночи. Он смаковал эту боль, насыщался ею. Удовольствие от этих встреч стало основным питанием для существования Фредди, страх других подростков перестал интересовать его. Вся вселенная кошмара замкнулась на Плаксе Уокере. Уэйду страшно. Несомненно. Немыслимо. Этот мужик одним своим присутствием превращает сон в кошмар, его шепот пробирает до дрожи, а от смеха начинают дрожать поджилки. Но каждая встреча с ним будоражит похлеще паленого джина и косяка с травкой, каждый раз, когда Уокер оказывается в руках кошмара, его сердце, кажется, пытается выпрыгнуть, а рот наполняется слюной... Просыпаясь, он еще долго лежит в кровати и гладит подушечками пальцев новые шрамы, только-только схватившиеся тонкой корочкой. Через несколько таких ночей, Уэйд ловит себя на том, что рассматривает в зеркале затянувшиеся рубцами порезы и в предвкушении думает, как сегодня встретится с Крюгером, где это произойдет... и эта мысль его не пугает. Сейчас он боится, что кто-нибудь узнает о его возбуждении, о том, что этот Кошмар вызывает самые грязные фантазии. Сейчас самое страшное, что кто-нибудь расскажет всем, что Уэйд Уокер, плейбой старших классов и отвязный плохиш на байке, по утрам в душе дрочит на мужика, который ему снится. Который его режет, делает так сладко и больно одновременно, что бедный Уэйд Уокер готов в слезах умолять о продолжении. Он пробуждался от кошмара семь раз, и к этому моменту все его друзья, включая ту смешную девчонку из дома №1428, умерли. Он пережил столько встреч с Фредди, каждая следующая странней и откровенней предыдущей, что его мир перевернулся. Дни наполнились ожиданием и самобичеванием за испытываемые чувства и желания. Вечера полны предвкушения, а ночи запретного удовольствия и сладкой муки. Пробуждение неизменно встречало Уэйда солнечными зайчиками и голубым небом и свежими чуть схватившимися шрамами. На восьмой раз небо было серым, а его тело чистым словно первый выпавший снег. Ни царапинки. Ни следа. Фредди Крюгер исчез, выпустив из своей хватки тех, кто дожил до этого момента. Исчез, оставив Уэйда жить. Долгие годы, наполненные сумбурными бессвязными сновидениями, дались Уэйду Уокеру с немалым трудом. Он повзрослел, закончил институт, начал писать книги, уехал из Спрингвуда, увлекся оккультизмом и антиквариатом, перепробовал массу антидепрессантов и галлюциногенов, но так и не смог найти то, что упорно не хотело забываться. Уэйд дважды успел побывать в браке, у него остались дети, но чем больше нормального было в его жизни, тем сильнее он впадал в депрессию и апатию, пристрастившись к алкоголю со снотворным. В конце концов Уэйд переехал обратно в Спрингвуд, где не осталось уже никого из знакомых. Там, позабытый и никому ненужный, он начал писать мистический роман, основанный на реальных случаях смерти во сне. Желая получить как можно больше информации для книги, Уэйд стал раскапывать сведения в городском архиве, где помимо найденных газетных подшивок с громкими заголовками оказались коробки вещдоков из Спрингвудского суда. Там, среди кучи невостребованных связок ключей, кошельков из кожзама, ножей-бабочек и прочего барахла, нашлась перчатка. Та самая, проходившая по делу о Спрингвудском потрошителе, та самая, что под умелым обращением оставляла заветные следы на теле Уэйда, заставляя плакать. Он унес ее с собой, заплатив в городскую казну смешные двадцать баксов, а через пару дней впервые надел ее и оставил на себе несколько порезов. Уэйд уснул, не сняв перчатку, и чудом не нанес себе никаких повреждений. Через неделю он уже не мог провалиться в тревожное сновидение, не поиграв со своим трофеем. Его бедра с внутренней стороны покрылись неглубокими, но достаточно чувствительными шрамами, а сны стали обретать краски и сюжеты. Книга писалась легко, образы рождались сами, зачастую прямо во сне, временами Уэйду сквозь дрему чудился чей-то шепот, рассказывающий о том, как все началось и как будет. Когда его книга «Воины сна» вышла в продажу, Уэйд вновь вернулся к своему пристрастию. Сегодня он проснулся лишь затем, чтобы поиграть с перчаткой и сходить за новой порцией алкоголя. Этой ночью он увидел того, кого не захотел забыть. С этой ночи Фредерик Чарльз Крюгер больше не покидал его. Целую неделю редактор не мог дозвонится Уокеру, чтобы сообщить о гонораре, поэтому решил заехать к нему. Каково же было обнаружить окоченевший труп в обнимку со странной перчаткой? Весть о смерти писателя разлетелась мгновенно, а в прессу проскользнул посмертный снимок, на котором Уэйд Уокер прижимал к сердцу перчатку из грубой кожи с длинными лезвиями от ножей для мяса. Это подстегнуло интерес к книгам Уэйда, опять вспомнилось старое дело и темные страницы истории Спрингвуда. Имя писателя связывали с именем убийцы скорее намеками, шептались, что Потрошитель с улицы Вязов дотянулся таки до последней жертвы спустя долгие десятилетия. Последняя его книга вышла увеличенным тиражом и стала бестселлером.