Путеводная Тейваз

— Нет… Нет… Нет! — Отчаянные шаги, мелкой дробью, один за одним. — Не-е-ет, — оседаю на колени посреди поля пепла, пытаясь что-то откопать под ним. Слезы скорбно скатываются со щек. Мозг отказывается принимать случившееся. Слышу за спиной свист, и в последнюю секунду перекатываюсь. Рядом в пепел втыкается стрела. Сейчас я бы узнала её из тысячи, из миллиона… — Улль! — поднимаюсь с земли. — Улль! POV Улль «Лив? Что ты здесь делаешь?» — Улль! — бежит, с трудом переставляя ноги из-за непривычной тяжести на спине. Маленькая, глупая девочка, Лив как всегда заявилась не в самый подходящий момент. -Улль! Она бросается ко мне на шею. Рада видеть? Хочет задушить? Слишком много времени прошло, чтобы она ещё помнила хоть что-то обо мне. Третья зима вот_вот должна закончиться. Я не сомневался, что Лив выживет, но на ней нет ни одной царапины. Механически обнимаю её, всё ещё погруженный в свои мысли. Лив поднимает на меня серые глаза, смотрит печальным взглядом. Только сейчас от грудной клетки по всему организму начинает расползаться тепло, от которого я уже давно отвык — радость встречи. Бросаю на землю лук, в одну секунду ставший не нужным. Руки лучника отчаянными, голодными движениями прижимают Валькирию к себе, будто стараясь удержать, закрыть, спрятать ото всех — лишь бы с ней ничего не случилось. Ободранная коричневая накидка впитывает её слёзы, да он и сам на грани того, чтобы дать волю эмоциям, она всё равно знает его лучше, чем кто бы то ни был во всех девяти мирах. Вместо этого он будто в бреду шепотом повторяет её имя. Три года… Улль даже не осознавал того, насколько он по ней скучал, пока не увидел её снова. Каждый его день был борьбой за выживание, но и ночь не приносила покоя. Когда становилось совсем тяжело, даже тогда он старался не думать о Лив, не вспоминать нежных касаний, не сметь становиться мягче. Секунда слабости может стоить ему жизни. Эгоистично? Возможно, но никому нет до этого дела, когда падают небеса. — Лив… — на его лице расцветает улыбка. — Лив.        Он легко касается губами её лба, висков, кончика носа, подбородка и только потом наконец-то находит её губы. Терпкое, долгое соприкосновение двух, сходивиних с ума от мнимого одиночества, душ. Меланхоличная страсть, от которой, кажется, просто обязан звенеть воздух. Иссушенный до самых костей бог и самая живая на свете Валькирия, не ставшая сопротивляться его заразительному счастью. Его нежная улыбка сквозь поцелуй. Её ранки на припухших от поцелуев губах. Его гулко бьющееся сердце. Её сбившееся дыхание. Его лук и стрелы. Её крылья. — Ты жив… — с облегчением выдыхает Лив и начинает смеяться. — Ты жив! — А иначе и быть не могло. — Улль едва заметно улыбается. — просто ты умела ждать, как никто другой. — Ждать? — Лив отпрянула от него. -Не думаю, что один день можно назвать ожиданием. — Один день? — Теперь настала очередь Улля удивляться. -Но, Лив, прошло три года. Три нескончаемых зимы. На земле сейчас только двое выживших людей, которым предстоит продолжить род человеческий. В Асгарде всего пара богов и… Ты, Валькирия. Как ты сюда попала? Первая радость встречи уступила место вопросам. На лице Улля ясно отражалось непонимание. — Расскажи мне, где ты была. — Скорее с беспокойством, чем со строгостью спросил он.        Лив старательно описывала то место, где оказалась, стараясь не упустить ни одной детали и внимательно наблюдая за реакцией Аca. Лицо Улля с каждым словом всё больше вытягивалось, но когда она закончила свою историю, он еле заметно улыбался.        — Так вот, о чём ты мечтала, — загадочно протянул Лучник, — прекрасный северный город и спокойная учеба в университете. — Он уже не смог сдерживать улыбки.        — Улль? Что это значит? — потерянная, беззащитная девочка, которая так непохожа на его валькирию. Даже став крылатой девой, выбирающей павших воинов, она всё так же осталась в глубине души маленькой девочкой. — Ты не была в Мидгарде. Сагр, видимо, отправил тебя в межвременье, но что-то в тебе заставило его измениться. Или это очередной катаклизм, случившейся из-за рагнарека. — Он мотнул головой, отбрасывая какие-то свои мысли. — Не важно. Главное, что ты жива. — Но я была там всего один день. — Тебе показалось. Такое случалось и до рагнарека, поэтому межвременье и носит своё имя. Если, конечно, ещё существует, — Улль мгновенно посерьезнел, будто вспомнил о чем-то только сейчас. — А что случилось с… остальными? — Лив старается поймать его взгляд, но Улль старательно отводит его от неё. — Они… Их?.. — её глаза наполняются слезами. — Да, Лив, их больше нет. Никого из них. — Он переводит дыхание. — Сагр был первым. От его слов лицо девушки ещё сильнее потускнело, а по щеке скатилась одинокая солёная капля. Всё их приключение, все друзья в один миг стали прекрасным воспоминанием. Лишь только воспоминанием. От этих мыслей Лив хотелось рассыпаться в пепел, стать ничем. Все те, кого сейчас уже нет, не заслужили этой участи. Это ли жизнь? Терять тех, кто дорог, чтобы остались только те, кто заменяет мир? Кстати, о мире: — Но почему я видела потоп? И как открылся Биврёст? — на грани слышимости спросила Лив. — Катаклизмы. Но Биврёст тебе скорее всего открылся из-за того, что оставаться между мирами было опасно. Вероятно, какая-то часть тебя желала вернуться в Асгард, и вот ты здесь. — Улль обвёл рукой пепелище, оставшееся от некогда самого прекрасного из девяти миров. Вдалеке забрезжил рассвет. Первые лучи солнца осветили окропленный кровью Асов пепел. Далеко на горизонте показался силуэт, приближающийся к паре. — Бальдр, — тихо выдохнул Улль, глядя на всё ближе подходящего к Аса. — Улль, брат мой! — Бальдр с широкой улыбкой распахнул объятия. — Леди, — он заметил девушку только сейчас и спешно поклонился. — Бальдр, сын Одина, всегда к вашим услугам. Вы, Должно быть, Лив? Валькирия с натянутой улыбкой кивнула. Уверенности и сил на это не хватило бы, не будь рядом Улля. — Что ж, рад знакомству. Ну и раз уж мы собрались все вместе, предлагаю обсудить наши планы. — Бальдр. сейчас не… — Напротив, я считаю, самое время! Вам самым разве не интересно, сколько теперь будет божественных Асов? — В его глазах не было насмешки, только искренний, такой наивный детский интерес. Улль тактично кашлянул, намекая Асу, что они сегодня точно не будут это обсуждать. После недолгой паузы он всё-таки сказал: — В первую очередь я хочу восстановить Идалир.

***

Прошло много лет, прежде, чем смогли оправиться все девять миров. В Мидгарде вновь побежали бурные реки, восстали из-под снега величественные горы и запели высоко в небе новые птицы. Вальхалла возродилась из пепла и формально стала чертогом Лив. Лишь формально потому что… — Уже можно открывать глаза? — Валькирия чувствовала на плечах руки Улля. Совсем недавно он предложил ей жить в Идалирe. — Ещё нет, — бог делает несколько шагов, и останавливается. — Вот теперь можно. Перед Лив предстаёт молодой лес. На самых низких деревьях, среди ветвей затерялись светящиеся руны. И только вырезанный на амулете Тейваз венчает макушку невысокого тисового дерева, отражаясь белоснежным свечением в ладонях Лив и Улля. — Я всегда буду рядом. — Тихо шепчет Улль. — Веришь мне? — Верю, — Лив оборачивается и прижимается к его плечу, — больше, чем самой себе.