Рей
Джека и Эмму провожают в казармы, а я в это время решаю поговорить с генералом и выяснить всё, что у меня скопилось за это время. Меня очень волнуют слова сенатора, более того, я в ужасе, узнав, что в Галактике образовалось столько проблем. Если бы я не увидела ту голозапись мамы Эммы, то всю жизнь бы прожила в неведении. Лея даёт мне присесть на единственный стул в её кабинете. Я бегаю взглядом по нему, останавливаясь мельком на различных картах и документах. Здесь не так много вещей, но я подмечаю один единственный голографический снимок на железном столе. На ней изображены, по всей видимости, генерал и двое мужчин. Один обнимает женщину за талию, а другой, молодой парень с взъерошенными тёмными волосами, смеётся и заваливается на Лею с противоположной стороны. Я ловлю себя на том, что невольно любуюсь этой милой семейной идиллией. Этот высокий и довольно обаятельный мужчина, наверное, муж женщины, а мальчик — сын. На секунду я даже забываю, где нахожусь. Хотелось бы мне пообщаться с её сыном. Скорее всего, он обладает такой же мощной аурой, как и у матери, и обаянием, которое перенял от отца. Кстати говоря, этот мужчина смутно мне кого-то напоминает. Несколько поковырявшись в памяти, я осознаю, что этот обаятельный человек — Хан Соло, который дважды спас меня с сестрой из лап смерти. Видимо, он и генерал женаты. Но, почему тогда они разговаривают друг с другом будто незнакомцы? Лея перехватывает мой взгляд, и тоже глядит на фото, на которое ей явно неприятно смотреть. Она кашляет, чтобы привлечь моё внимание. По сравнению с женщиной на фото она выглядит старше, а на лбу пролегает глубокая складка. Но различия заключаются не только в этом. Женщина передо мной — лишь блеклая тень той, что улыбается мне с голографии. Мне искренне жаль, что та теперь забыта из-за войны и потерь. — У тебя есть ко мне вопросы, — строгим тоном напоминает Лея. Мне не стоит спрашивать её о снимке. И я знаю, что она ничего мне не ответит. — Да, — погружаюсь на секунду в свои мысли. — Я слышала по радио, что Первый Орден нападает на ваши базы. — Пока у меня есть возможность, я должна узнать всё о том мире, в котором теперь буду жить. — Почему вы до сих пор не ликвидировали его? Что вам мешает обвинить их в набегах? Лея скрещивает руки, и я вижу довольно живописный взгляд, которым она очерчивает помещение, словно я сказала самую очевидную вещь на свете. По типу два плюс два равно четыре. — Если бы всё было так просто, — её интонация слегка заставляет меня понервничать. Уже не ожидаю услышать в её голосе что-то кроме уверенности и чёткого плана. — Верховный лидер не нападает без необходимости. Всегда есть причинно-следственная связь, — продолжает уже более спокойно. — Лили Браер всё же смогла украсть информацию о том, что же они замышляют. Теперь, когда у нас появился этот дроид, мы сможем переломить ход войны. Ей нужен момент, чтобы перевести дыхание и дальше отвечать на мои вопросы. — У Сената достаточно власти, чтобы обвинить Первый Орден в злоупотреблении своими полномочиями. Я киваю, и скорее не ей, а своим мыслям. Галактический Сенат сейчас обладает огромной властью, а значит может поспособствовать тому, чтобы уничтожить эту ужасную военную организацию. — Но, если раньше он мог это сделать, то сейчас они ограничены в своих действиях. Нам нужны прямые доказательства. — Почему? Мы молчим. Такая заминка сделана не просто так, генерал старательно подбирает слова. Доверяет она мне или нет, но кое-какие факты хочет утаить. Я чувствую это. — Сенатор Восс в некотором роде прав. — Я наклоняю голову в недоумении, а она тем временем хмурится. — Сноук всего лишь пешка. — О чём вы? — Есть человек, который стоит выше Сената, выше Верховного лидера. — Морщится Лея. — Нынешняя правительница Империи, леди Аскаделия. Я уже слышала это имя на совете. Это упоминание вызвало не самые приятные эмоции у близстоящих ко мне людей на совете. Кто-то рядом даже выругался, услышав это имя. Но для меня это ничего не значит. Об этой женщине я даже не слышала на радио, а все упоминания о ней сводятся к простому — «лидер Империи». Больше никакой информации, будто её и вовсе не существует. Меня это несколько беспокоит, ведь я и не думала, что можно обладать такой властью. Быть выше всех, стоять выше всех, будто ты какой-то бог. — Как ты могла заметить, сенатор Восс очень боится её, — то, как он озирался по сторонам, не стереть из памяти. Вообще его реакция показалась мне странной, и теперь я понимаю, почему. — И не только он, — женщина иронично поднимает голову, устремляя взор куда-то вдаль. — Сенаторы говорят, что нет страшнее и ужаснее врага, чем она. Я отчасти могу с ними согласится. — Отчасти? — Мой собственный отец был таким же чудовищем. — У меня пересыхает в горле. Если выкажу сочувствие прямо сейчас, то меня не поймут. Как-никак эта женщина — генерал. — Но я не боюсь чудовищ. Я ищу способ их сразить. Эта фраза застревает у меня в голове, отражаясь эхом и порождая тем самым целый рой мыслей. Лея не просто сильная женщина, она великолепный генерал, который ведёт своих людей к победе. Мне хочется быть такой же, как и она. Не достигнуть титулов или званий, а иметь силу бороться со страхами и бросать вызов злу, что сокрыто в глубине моего сердца. Я улыбаюсь ей, будто мы говорим о чём-то приятном. Хочу показать, что слова Леи не будут забыты. — Как вы планируете одолеть Первый Орден? — Пора уже задавать следующий вопрос. Я всегда успею узнать что-то интересное о правительнице Империи, а теперь нужно понять планы Сопротивления. — К сожалению, ты и твоя подруга ещё не готовы участвовать в обсуждении стратегий, — она старается смягчиться, но меня укалывает где-то за ухом. Ну и на что я надеялась? Да, конечно, они бы дали девочке, которая еле может управляться с посохом, пойти против Первого Ордена и составлять долгоиграющие планы. — Я понимаю. — У вас ещё будет возможность показать себя. — Лея берёт меня за руку и успокаивающе гладит по ладони. — А пока вас будут тренировать. Вы не выйдете сражаться без подготовки. — Конечно. — Мне не обидно, но я понимаю, что это важно. Меня и сестру должны обучить быть воинами. — Ступай в казармы, — генерал отпускает меня, и я встаю со стула. — Твои друзья ждут тебя. — А где они? — На самом нижнем этаже. — Вот и поговорили. — лифт находится справа от моего кабинета. — Спасибо. — Ещё увидимся, — говорит мне на прощание женщина, выставляя из кабинета. Пора приползти к своим друзьям и рассказать о том, что я узнала из этого весьма информативного диалога.***
В казармах очень многолюдно, даже слишком. Кто-то болтает без умолку, а кто-то лежит и, видимо, старается заснуть под прекрасные звуки шума. Я знаю, что друзья где-то тут, но понятия не имею, куда идти. Надо было расспросить Лею поточнее, где они могут находиться. Спиной я чувствую взгляды, которыми провожают меня, но не оборачиваюсь. Надо идти вперёд. Руку стискивают так, что я пугаюсь, а оттого заношу для удара левую. Её перехватывают, но теперь я вижу того, кто меня так неожиданно схватил. Это Джек, который смотрит на меня насмешливым взглядом. Мне очень стыдно от того, что я его не узнала, и я опускаю голову так, как в детстве, будто вновь провинилась перед бабушкой. — Я звал тебя несколько раз. — Джек стыдит меня ещё больше. Точнее добивает. — Эмма сказала, что ты часто витаешь в облаках. — Э-э-э... — Парень всё ещё держит мою руку, но теперь он слегка встревожен. Неудивительно, ведь я веду себя, как идиотка. Я никак не могу подобрать верные слова. — Прости. Почему-то в последнее время рядом с этим парнем я не могу сформулировать нормальное предложение. Он будто своим присутствием лишает меня дара речи. Вдруг я понимаю, что больше не вижу его в костюме и бабочке. На нём обычная чёрная футболка, оголяющая бледные руки, на которых хорошо проглядываются вены, и штаны точно такого же цвета. Под футболкой замечаю мускулатуру, а ещё чуть не вздыхаю от того, что осознаю, насколько у него отличное телосложение. Невольно я на него засматриваюсь, и Джек с насмешкой на устах это видит. Я смущаюсь. Эмма… Кто её за язык тянул? С минуту он смотрит на меня с весельем, а потом легонько посмеивается. У него довольно странный смех, с хрипотцой, но мне это даже нравится. — Ты забавная, — он отпускает комментарий так же, как и меня саму. — Нам выделили три кровати совсем рядом. — Отлично. Мы движемся дальше по выстроенным в ряды кроватям, которых, наверное, тут больше тысячи. Они кажутся бесконечными, но потом мы сворачиваем и оказываемся у четырёх: двух сверху и снизу. На одной располагается моя сестра, которая выбрала себе одну сверху, а на противоположной мужчина с уже поседевшими волосами. Он хмыкает, когда я и Джек подходим к кроватям снизу. Чем-то этот дядька отдалённо напоминает мне Виктора, который тоже часто пребывает не в самом лучшем расположении духа. Старик разглядывает нас не так внимательно, как это делают другие разумные в казармах. — Новобранцы? Мы одновременно киваем. Больше старик ничего не говорит, а лишь ложится на койку, скрещивая руки на груди. Он, видимо, спит прямо в солдатской форме, и меня это слегка удивляет. Джек ловит мой взгляд и сразу же понимает, что для нас с Эммой это немного странновато. Анжела уж точно дала бы мне в лоб, если бы я залезла в верхней одежде на постель. — Иногда просто нет времени на переодевания. Теперь мне всё ясно. Если тебя неожиданно вызвали по службе, то тратить время, чтобы поменять одежду, слишком затратно. Быть сразу готовым к внезапностям намного практичнее. Я подмечаю этот момент для себя, чтобы уже позже воспользоваться. Выбираю себе кровать под Эммой и сажусь на неё. Матрас твёрдый, одеяло пахнет гарью и одновременно хлоркой. Условия не очень комфортабельны, но и такое можно стерпеть. Здесь нет стен, поэтому я слышу каждый звук, доносящейся с разных сторон. Как сопротивленцы тут вообще спят? Я, жившая до этого в довольно приятных условиях, в отдельной комнате, не могу этого понять. Всю жизнь пребывала в теплице, поэтому сейчас всё для нас довольно непривычно. Эмма выглядит удручённо, когда не может принять удобное положение. — О чём ты говорила с генералом, Рей? — задаёт мне вопрос подруга, которая лежит наверху. Я чувствую беспристрастие в её голосе, но знаю, что ей очень любопытно узнать, что же я выяснила. Мне не жалко с ней поделиться. — Я спрашивала в основном про Первый Орден, — как только я произношу последнее слово, то вижу на кроватях заметное оживление. Старик аж заинтересованно водит носом. Джек прямо напротив слегка сутулится, чтобы лучше меня слышать. Я не успеваю сказать и слово, как старик неожиданно громко начинает говорить: — И что? — его голос полон желчи. Я моргаю несколько раз, чтобы не сказать ему что-то в ответ. — Что-то узнала? — Немногое. — У нас вышел недолгий разговор, но мне вполне достаточно того, что я узнала. — Она сказал тебе, что мы несём огромные потери? — его тон душит. Джек тоже поднимает голову и нахмуривается. — Она сказала, что мы уже двадцать лет сражаемся за мир, которого не можем достигнуть? Нет, генерал не говорила о чём-то подобном. Мы вообще говорили совершенно на другую тему, но мне становится жутко неуютно от его угрожающего тона и таких жёстких слов. — Нет. Мне даётся тяжело что-то сказать ещё. Удивительно, что голос твёрд, потому что я ощущаю мелкую дрожь по всему телу. Он со скрещёнными руками садится на кровать и глядит на меня своими злыми тёмными глазами, будто хочет прожечь во мне дырку. Неужели война сделала его настолько ворчливым стариком? — Не имею ни малейшего понятия, что вы тут забыли. — Старик смотрит то на меня, то на сестру. — Но вы не знаете, что такое война. — Это правда, но я нисколько не буду с ней мириться. Теперь я тоже часть Сопротивления, и тоже буду участвовать в военных действиях. Я хочу помочь этим людям. — Сможете ли вы сражаться против врагов и убивать их? Я пропускаю эти вопросы мимо ушей. — Мне сказали, что Первый Орден… — меня вновь перебивают. Старик беспощадно глядит на меня, испуская ругань. — Глупая девчонка! — рявкает старикашка. — Ты здесь, чтобы быть солдатом, а не политиком. Нас закулисные игры не сильно касаются. Мы сражаемся на поле боя, в наших рядах царит погибель и смерть. Услышав это раньше, я могла бы задрожать, но сейчас я уверенно гляжу в его глаза, наполненные яростью, вспоминая то, как делала это генерал, воинственно отстаивавшая своё мнение, разговаривая с сенатором. «Я не боюсь чудовищ. Я ищу способ их сразить». Эти слова не дают струхнуть перед этим мужчиной, не дают и повода, чтобы спрятаться в кровати, укрывшись от мира. Я слишком долго пребывала в сладостном забвении, но теперь я не сбегу от реальности. Какой бы страшной и жестокой она ни была: не отвернусь. Я отнюдь не храбрая девушка, но сейчас чувствую неожиданный прилив сил. Мне нечего ему сказать, потому что я понимаю, что невежественна. Я не знаю, какова жизнь рядового война. Я не видела ни одной войны, поэтому мне приходится лишь принять эти слова старика, как данность. Джек по какой-то причине склоняется так, что я не вижу его лица. — Кто бы только мог подумать, что Империя переживёт тот крах, — мужчина уже не такой сердитый, но в его голосе сквозит некая подавленность, и недобрая усмешка растекается на лице. — Я, как и все остальные, праздновал победу. Все были счастливы, потому что у нас наконец появилась свобода. Мы думали, что избавились от тирании. — Старик тяжко вздыхает. — Виной тому — наша недальнозоркость. — В смысле? — не совсем понимаю я. Он смотрит в мои глаза, устало потирая виски. — Мы как-то не подумали, что шлюха Императора захватит власть. — Похоже он говорит о той женщине, которая сейчас управляет Империей. И снова это упоминание. Старик грубо сплёвывает вниз на пол, и меня слегка это коробит. Он не только ворчливый, но и не слишком-то заботится об окружающих. — Ладно, — машет он нам, — хватит экскурса в историю. — Старик поворачивается к нам спиной, устраиваясь на боку. — Прекрасных снов, молокососы. Что ж, не очень приятное знакомство, но я и не думала, что нам будет везти с этим. Разумные существа — разные, однако этот старик бьёт все рекорды по сварливости и грубости. Если бы не усталость, то, я думаю, Эмма бы сказала ему пару ласковых слов. Но сейчас мы слишком переполнены новыми ощущениями и эмоциями, чтобы ввязываться в новые конфликты. Думаю, нам стоит поговорить чуть позже, когда придём в норму. Эмма, наверное, уже спит, но после ворчания старика уже не хочется её будить. Вдруг ещё больше начнёт желчью плеваться, и тогда мы уже точно не отдохнём. Я смотрю на Джека, который слишком сильно сжимает свои колени. Наверное, он тоже зол, как и старик на Империю с Первым Орденом. Его взгляд слегка пугает меня, потому что я никак не могу привыкнуть видеть Джека таким — злым. Он становится тем человеком, который бесстрашно бил морды солдатам Ордена. Не знаю, отчего именно он так напрягся, но я стараюсь поймать его взгляд и успокоить. С секунду он глубоко дышит, но, переводя взгляд на меня, запихивает с лёгкостью свой гнев за улыбку. Парень расслабляется и ложится на кровать. Он нежно кивает мне, а его лицо снова приобретает обычную дружелюбность. Бывший официант желает спокойной ночи, а после я слышу его равномерное дыхание, будто он уснул за несколько секунд. Я не отворачиваюсь от него, смотря на его сильную спину. Вижу, как размеренно вздымаются его плечи. Я думала, что мы наконец ушли от всех опасностей, но ошиблась. Таких ворчливых стариков могут быть сотни, а то и больше. Смогу ли я прижиться среди солдат? Если тут большинство похожи на старикашку, то мне придётся весьма непросто. Могу ли я им доверять? Я могу довериться Хану Соло и его жене, а также Эмме и Джеку. Но не смогу, например, верить этому старику. Я не знаю его и, если честно, не очень хочу его узнавать. Однако я понимаю, что, будучи солдатом, мне придётся вверять свою жизнь не только знакомым мне людям, но и тем, кто мне неприятен. С этим невозможно свыкнуться, но, чтобы не умереть в первом же бою, я должна пересилить себя. Жизнь дороже, чем всякие обиды, которые когда-нибудь будут забыты. Видимо мы болтали слишком долго, так как я слышу посапывание и храп со всех сторон. Это душит меня, но я заталкиваю беспокойство куда подальше, кутаюсь в одеяло, натягиваю его до горла, чувствуя, как мне медленно становится тепло. Поджимаю ноги поближе к туловищу. Завтра меня будут обучать, ведь я буду проходить подготовку в солдаты. Я распрощалась с той жизнью мусорщицы, которую вела до сих пор. Теперь мне предстоит сражаться за мир во всём мире, за тех, кто, как и я, попадёт в беду. Эти мысли меня воодушевляют, а скрипучие слова старика отходят на второй план. Завтра я стану воином.***
Кайло Рен
Джакку чем-то похож на родину моего деда. Сноук рассказывал, что родом Дарт Вейдер был с Татуина, пустынной планеты, которая управлялась хаттами. Я вспоминаю, что вид песков приводил моего деда в ярость. По какой-то непонятной причине он не слишком жаловал эту планету. Мне и самому не очень здесь нравится. Эти песчаные дюны наводят на меня смертную скуку. Здесь не слишком уж живописно: одни пески да палящее солнце, которое порядком достало меня. Как тут вообще люди живут? Для некоторых собирать осколки звёздного разрушителя — это работа, но те, кто добровольно остались здесь… В такой глуши и изоляции невозможно прожить и месяца. Но, наверное, только я так думаю. Мне неизвестна жизнь в уединении, ведь я всегда стремился быть на виду, в обществе. Тут ужасно жарко. Мой костюм оснащён охлаждением и подогревом, так что мне повезло, что я не чувствую внешнюю температуру. Если бы я прибыл сюда в обычной одежде, то точно бы схватил солнечный удар или перегрелся. Конечно, с помощью Силы я бы смог поддерживать некоторое время одну температуру тела, но это ненадолго. Меня вновь послали собирать информацию. Моя задача: найти того, кто знает, куда делись те девушки с дроидом. Всё довольно просто. По крайней мере так казалось мне поначалу. Маска прилегает довольно плотно к голове. Я поправляю её, чтобы немного успокоить нервы. Найти сбежавших маленьких девочек не большая проблема, если бы не одно но. Им кто-то помог. Надо выяснить, кто это был. Последний раз девушек видели в баре на площади Аванпоста Ниима, а потом они сбежали на одном корабле, который по описанию похож на грузовик. Я прохожу по тем же тропам, по которым шли девушки. Оглядываю улочки, ищу закоулки, расспрашиваю местных о них. Не так уж и много улик, но не сдаюсь раньше времени. Если бы только я был таким же, как мой дед, то точно не упустил их. Всю свою сознательную жизнь равняюсь на него, хотя никогда не встречал и не знаю, каким он был человеком, но всё равно хочу быть на него похожим. Сноук говорил, что он был одним из самых сильнейших людей в Империи. Если не самым. О его деяниях до сих пор слагают легенды. Имя деда произносят с благоговением и страхом. Он мог найти преступников на краю Галактики, если хотел. И я сделаю тоже самое. Кем бы ни были эти девушки, они украли дроида, в котором сосредоточены главные секреты Первого Ордена. Когда я прохожу мимо одного ларька, меня останавливает один гуманоид, который с предвкушением потирает свои руки. — Видимо вы здесь ради того, чтобы найти двух беглянок? — О чём вы? Какая удача. Но не стоит сразу же раскрывать свои планы. — Меня оклеветали и посадили в обезьянник, — произнёс он с придыханием. — И? — мой грозный голос заставляет его задрожать. — Я помогу вам. — Ваша информация чего-то стоит? — немногословно спрашиваю я, вызывая неподдельные удивление на лице гуманоида. — Как вы могли так подумать? — Я мысленно закатываю глаза, видя, как этот прохвост облизывается в предвкушении. Он держит меня на идиота. — Отбросы, вроде вас, всегда попросит уплату за свои услуги. Я чувствую, как мои слова задевают этого мусорщика, но он нисколько не выражает свой гнев. — Ункар Платт, прошу заметить. — Гуманоид протягивает мне руку, однако я не спешу её пожимать. Такие, как он, меня совсем не впечатляют. Я не дам ему того удовольствия от сотрудничества. — Так что вам известно? Ункар убирает руку, с недовольством оглядывая меня. — Темноволосая, за которую цеплялся дроид — это Рей, а вторая рядом с ней — Эмма Браер, — первая для меня особо ничего не значит, а вот вторая… Как интересно. — Браер? — я выказываю изумление, но это ложь. Нужно ещё надавить на него. — Да, живёт тут одно семейство уже давно. — Усмехается Платт. — Девочки с детства таскают мне мусор. — Значит, ещё одна семья мусорщиков. Неудивительно, — Рей — сиротка, которую удочерили, когда она была маленькой, а вот Эмма всю жизнь с бабушкой и дедушкой провела на Джакку. Столько разнообразных фактов, которые я ещё успею проверить. Какая удача, что после нескольких часов пребывание в этом секторе я натолкнулся на такого прекрасного собеседника. Однако с помощью Силы понимаю, что он ещё не всё мне рассказал. Похоже, что мне вновь придётся расспросить Лили Браер о её семье. Я уверен, что она мне всё расскажет, вот только на это понадобится время. После применения прототипа она стала слегка буйной… Но попробовать стоит. — Что-нибудь ещё? — Какой-то мужчина средних лет на коррелианском транспорте помог им спрятаться в баре, а потом вывел с планеты. — Платт поднимает руку, кое-что вспомнив. — Ещё с ним был какой-то парень, работавший официантом. — Похоже, что вам больше ничего не известно. — Его взгляд теряется. Я знаю, что он пытается соврать. Мне уже достаточно того, что я услышал. Теперь я знаю, в каком направлении мне двигаться, чтобы выполнить свою работу идеально. Я мысленно чиркаю план, по которому соберу всю доступную информацию. Мною будут довольны, я в этом уверен. Я хочу уже уйти, но рука Платта останавливает меня. С минуту я наблюдаю за его меняющемся выражением лица. — А как же плата? Так и думал. Я улыбаюсь такому удобному случаю, который мне ненароком подвернулся. — Не думаю. — Я сжимаю свою руку в кулак, и Сила начинает по моему приказу душить гуманоида. Он хватает ртом воздух, но вдохнуть не получается. Какая печальная картина. Вот оно могущество в моих руках. Я могу делать всё, что захочу с теми, кто мне противен. Я не буду убивать это существо. Он выполнил свою роль и рассказал мне то, что мне было необходимо. Теперь я начну собирать информацию, и скоро настигну этих беглянок. Потому что Первый Орден всегда получает то, чего желает. Потому что я всегда получаю то, что хочу.