Рей.
Именно сегодня, в такой важный день, я проваливаюсь в сон, который для меня, как всегда, крайне неприятен. Как я ни стараюсь проснуться, у меня никак не получается вновь вернуться в реальность. Я вижу снова тот же самый сон, который на протяжении стольких месяцев терзает меня, не давая покоя: какая-то женщина в обношенной одежде бросает на улице своего собственного ребёнка, обёрнутого в пелёнки. Я вижу это уже в сотый раз, и постоянно меня берёт гнев. Семья — довольно болезненная тема. И я не могу сдержать эмоций, когда родители поступают так со своими чадами. Мне в некоторой степени повезло: семья Браеров с Джакку удочерили и установили настоящие, крепкие семейные узы со мной, хоть я и никогда не была связана с ними кровью. В прошлые разы, когда я видела этот сон, я постоянно гналась за женщиной в тканях, стараясь её остановить. Я хотела, чтобы она вернулась за малышом. И каждый раз у меня не получалось догнать её. Она ускользала от меня в дожде, который по какой-то причине постоянно лил в сознании. Потом с холодным потом на лице просыпалась, ощущая себя разбитой. В этот раз я осталась на месте, наблюдая, как женщина куда-то уходит. Наверное, это решение было ошибкой, ведь вновь проваливаюсь в неизвестность, а точнее под землю. На этот раз сон не закончился. Я падаю, возможно, несколько минут в пустоту, но потом легко приземляюсь. Сон всегда заканчивался на женщине, но тут вдруг появилось неожиданное продолжение. Тело в некоторой степени стало меньше. Я ощущаю себя такой маленькой, совсем ещё ребёнком, хотя точный возраст не в силах определить. Но я точно ниже сейчас, чем в реальности. Во сне нахожусь на… тренировочной арене. Здесь довольно светло, хотя у меня стойкое ощущение, что сейчас вечер. Чувствую простор, ведь нахожусь в огромном помещении с высоким потолком, а вокруг никакой мебели. Единственное, что слышу, это мелодичное постукивание, будто сюда кто-то направляется. Я стою неподвижно, хотя, скорее всего, сейчас что-то делала, но не могу точно вспомнить, чем занималась. Через мгновение на арену входит незнакомый мне юноша в бордовом одеянии, напоминающее ханьфу*. Приглядевшись, я понимаю, что этот мальчик одет в довольно забавный костюм: на нём несколько слоёв одежды, а в довершении ко всему рукава слишком длинны. И хоть его образ несколько смешон, мне совершенно не понятно, как в этой одежде он не упарился. Однако не могу не признать, что ему она подходит идеально. Парень идёт прямиком ко мне, а его походка, что я подмечаю сразу, не лишена истинной грациозности. Парень статен, и, более того, видно, что очень хорош собой. Только, когда незнакомец подошёл ко мне поближе, я замечаю, как сильно дорогая одежда сочетается с волосами. У этого мальчика рыжие волосы, но большего рассмотреть я не могу. Его лицо стёрто из моего сознания. Тем не менее мне удаётся увидеть некоторую бледность, которой отливает его кожа в свете арены. Какое-то время мы стоим в тишине, и только после нескольких минут, он наконец заговаривает со мной: — Значит, ты тренировалась,— заключает рыжеволосый парень, скрещивая руки на груди. У меня возникает ощущение дежавю. По какой-то причине я чувствую исходящее от него недовольство, — Бесспорно, сейчас у тебя есть основа, однако я не рад тому, что предложила мама. — Да,— неожиданно для самой себя произношу я. Мой голос… такой тонкий и такой детский, будто мне сейчас лет восемь или девять. Странно, но в этом сне я не контролирую то, что говорю, — Не переживай насчёт меня. Юноша предо мной замирает, озираясь по сторонам. Он выглядит обеспокоенным и довольно нервным, хотя я и не знаю причин такого поведения с его стороны. — С тобой всё будет хорошо, — удивительно, но его голос, смутно мне знакомый, заставляет меня поверить в это обещание, — Жаль, что мне придётся сейчас исчезнуть. Это унизительно! — парень, не сдержав эмоций, выкрикивает и эта перемена в настроении заставляет меня содрогнуться, — Если бы только я мог быть рядом с ней, я бы уничтожил каждого, кто хочет причинить ей боль. В этот самый момент я слышу некую боль и отчаянность в его голосе. С каждым мгновением этот сон становится всё страннее и страннее. Я ничего не говорю на это также, как и не понимаю, что этот юноша имеет в виду. — Оставь все вещи в резиденции,— вдруг приказывает мне спокойным голосом рыжеволосый парень, вновь обретя серьёзность, будто только что он не был раздосадован, — Они тебе более не понадобятся. Жди, когда за тобой придут. Всё ясно? Я покорно киваю и вновь удивляюсь, что не могу контролировать свои слова и действия. Что я вообще тут делаю? Почему-то глаза опускаются, будто я не могу смотреть на этого человека. Какой-то совсем уж унизительный сон. — Мы ещё увидимся сегодня?— с надеждой проговариваю маленькая я. — Не сегодня,— рыжий парень испускает горестный вздох, —Мы ещё встретимся. Но видимо ты уже никогда меня не узнаешь. — Я…, — не успеваю договорить, как молодой человек останавливает меня рукой. Ещё с секунду мы молча смотрим друг на друга. — Что ж, чудно,— молвит незнакомец, — Пора возвращать долги, Рей,— я совершенно выпадаю, не понимая, что означает его последняя фраза. Что за долги? Я слышу, как из коридора доносится топот ног. В этот момент незнакомый рыжий юноша озирается так же, как и я, а потом очень быстро удаляется в сторону того самого коридора, из которого недавно вышел навстречу мне. Удивительно, но последнюю фразу из его уст, я не слышу, будто что-то мешает мне её услышать. В следующую секунду силуэт рыжеволосого парня в бордовом ханьфу исчезает в дверях, а сознание растворяется в новых неизвестных мне звуках. «Пора возвращать долги, Рей ». Я просыпаюсь, как ошпаренная, и пытаюсь отдышаться. С меня водопадом течёт холодный пот, а тело просто окоченело от странного холода, хотя в казармах, в которых мы спим, всегда поддерживается одна и та же температура. Сейчас только раннее утро, все друзья видят приятные сны, а я свешиваю ноги с кровати, стараясь отойти от этого странного сновидения. Сглатываю, медленно и размеренно дышу, чтобы восстановиться. Твою же мать. Что я только что видела? Однако мне стоит спросить себя о другом. Кто этот рыжеволосый мальчик?***
Прошло уже практически полгода после того невероятного приключения с моими друзьями. Сейчас я предаюсь некоторой ностальгии по тем временам, когда была легкомысленной девочкой, что понятия не имела, что творится в галактике. Из-за моего местожительства я не была втянута в распри между государствами, да и вообще не подозревала о том, что в галактике развернулось настоящее противостояние между сильными мира сего. Я жила с приёмной семьёй на Джакку, пока один случай не привёл меня на базу Сопротивления. Дроид, которого сестра, Эмма, случайно нашла в дюнах, хранил в себе информацию о её матери, Лили Браер, которая была шпионом и попала в плен к врагам. Не нужно быть пророком, чтобы догадаться, что было дальше. Конечно, мы влипли в настоящую историю, мне и сестре пришлось бежать из Аванпоста Ниима, не без помощи Хана Соло, который тоже в тот момент пребывал на планете. Мы с подругой познакомились с загадочным парнем по имени Джек, который тоже помог нам. Вместе мы прилетели на базу к Сопротивлению. Эти события и последующие заставили меня пересмотреть всю мою жизнь. Признаюсь, я была наивной дурочкой и, наверное, такой и останусь, однако всё же постараюсь измениться. На базе нас не приняли с распростёртыми объятиями. Мы угодили в несколько передряг, однако дальше — больше. Узнав, что мама Эммы находится в плену, я и мои друзья решаемся на отчаянный шаг: помочь Лили Браер сбежать. Конечно, мы попали в ловушку к нашим недругам, но всё же нам удалось сбежать, вот только без потерь не обошлось. Мы потеряли самого лучшего пилота, Хана Соло, которого убил собственный сын. Общими усилиями я и мои друзья получили информацию о прототипе, но это маленькая победа обошлась нам слишком дорого. Мы даже не подозревали, что всё это было подстроено, и ненароком вступили в игру одного политика и лидера Империи, леди Аскаделии. Её козни не прошли даром, и она добилась не только того, что Первый Орден остался и продолжил своё существование, но и Сноука, прошлого Верховного лидера, низложили и заключили в тюрьму до неопределённого срока. Новым Верховным лидером стал Бен Соло, что меня очень сильно разгневало. После всего, что произошло, я не верила в то, что ему перепадёт столько власти. Если и существует на свете справедливость, то хочу, чтобы он получил по заслугам за всё, что натворил. Покручивая все события, которые со мной произошли, я понимаю, что, наверное, судьбой или Силой было уготовано это пережить. Размышления о прошлом были довольно непродолжительными, так как я почувствовала и услышала тихую ругань сбоку от себя. Джек, темноволосый парень с голубыми глазами, привстаёт с кровати, свешивая ноги. Его волосы заметно отросли, а чёлка так и липнет к глазам. Лёгким движением руки он смахивает волосы, чтобы получить лучший круг обзора. Зевнув, он видит, что я проснулась, и начинает что-то говорить себе под нос. — Эмма, твоя сестра решила проснуться раньше нас, — шепчет он, и девушка прекрасно слышит его со второго яруса. — И почему, когда мы хотим устроить тебе сюрприз, ты просыпаешься так рано, а как идти на тренировку, так тебя надо распихивать прежде, чем ты соизволишь открыть глаза? — она гневливо шепчет мне всё это, подкрепляя речь разнообразными эпитетами. В следующее мгновение девушка спрыгивает с кровати, не особо церемонясь с тем, что наш сосед, ворчливый старикашка, может проснуться и надавать нам по щам. — Мне приснился очень странный сон, — в своё оправдание проговариваю я, опуская взгляд в пол. — Опять твои джедайские штучки, — Эмма хмурится, а я лишь качаю головой. Она не очень понимает и разбирается в Силе, собственно, как и я, да и о джедаях слушать не хочет. И хоть девушка об этом не говорит, но ей больше нравится быть обычным человеком, у которого нет за спиной перспективы быть убитым за свои способности. — Это не штучки, — по-учительски наставляю я, скрещивая руки, — Это сны, а возможно видения. Я пока ещё не поняла, что они означают, но в скором времени я найду ответ на свои вопросы. — Всё равно это очень странные сны, которые непонятно каким образом к тебе относятся, — вдруг я понимаю, что мы куда-то держим путь, но спросить у не получается, так как моя сестра добавляет, — Мне кажется, тебе стоит сходить к психиатру, а не пытаться научиться тому, что уже давно не практикуется. Опасения сестры полностью оправданы. Джедаи сейчас не только редки, но и считаются практически вымершими из-за того, что их на протяжении больше двадцати лет отлавливали с особым размахом. Да и сейчас за ними продолжается охота. Наверное, джедаев можно сейчас пересчитать по пальцам. Меня это сильно печалит. Эмма боится, что меня постигнет то же, что и предшественников. Я знаю, что такое возможно, но мне никогда спрятаться или забыть о своих способностях. Сестре придётся смириться с моим решением. Я успокаивающе ей улыбаюсь. — Мне следует найти не психиатра, а человека, который научит меня понимать сигналы, поступающие из моих снов. Эмма мотает головой, продолжая хмуриться. — Спроси у Леи, — в свою очередь, вступает в разговор Джек, поддевая под бок подругу, — Это она надоумила Рей искать учителя. Он прав. Лея Органа-Соло после долгих разговоров со мной, а также некоторой проверки моих способностей, очень сильно ратовала за то, чтобы я нашла себе учителя. Генерал говорила, что мои силы должны развиваться, к тому же с учителем мне будет проще постигать основы Силы. Я не могла с ней не согласится, так как знаю на опыте, насколько тяжело управлять своими способностями. Лея также в скором времени отправит нас на одну секретную миссию, которая должна была начаться ещё пять месяцев назад, но мы к ней были не готовы. Я и моя команда должны найти её брата-близнеца. Лея считает, что Люк сможет стать достойным мастером для меня и научит многим премудростям джедая. Сама же она не была способна обучать меня, так как не достигла даже звания рыцаря, что уж говорить о мастерстве. Люк Скайуокер, по её словам, был очень могущественным адептом Силы, и сможет слепить из меня первоклассного джедая. У меня не было причин ей не доверять. — Ладно, расскажи, что тебе хотя бы снилось? — без особой инициативы спрашивает подруга. Скорее всего, она интересуется лишь из вежливости, зная её отношение ко всему джедайству. — Первое видение, как обычно было с той женщиной с ребёнком, — снова картинки сна мелькают в моей голове, — А потом я вдруг провалилась куда-то. Я увидела какого-то мальчика-подростка. — И вы мне говорите, что ей не нужен доктор? — махает рукой Эмма в смятении. — На самом деле он показался мне таким знакомым, с одной стороны. А с другой, я будто видела его впервые, — я вспоминаю о том симпатичном парне из сна, — Мне снился рыжий мальчик. Лица я не рассмотрела. Мы еле успеваем поймать Джека, который нечаянно споткнулся обо что-то перед лифтами. Он очень смущён, но успевает произнести перед тем, как мы зашли: — Извините. В лифте полно народу, что не удивительно. Нас прижимает почти вплотную, так что становится душно и жарко. Я не вижу, какую кнопку жмёт Эмма, но полагаю, что мне стоит ей доверится. Мои мысли уносятся к той самой важной миссии, на которую нас скоро отправит Лея. Её брат-близнец отправился в неизведанные регионы с одной целью: найти способ, как победить нынешнего лидера Империи. Немногие знают эту истину, но, оказывается, леди Аскаделия в некотором роде бессмертна. Победить её обычными способами не получилось раньше, и Люк решил полететь туда, откуда предположительно она могла происходить. Я могу лишь догадываться, какие ещё силы и способности скрывает в себе эта женщина. Когда я видела её в последний раз, то не чувствовала того, что ощущала в Бене. Я не чувствовала в ней то, что было во мне. Силы. По-моему она обычный человек. Но это лишь на первый взгляд. Бен… Я не испытываю к нему ничего, кроме ненависти, которая разгорается во мне, как костёр, как только я слышу его имя. Я просто не могу смирится с тем, что не смогла спасти Хана, не остановила его сына. Ещё одна причина такого активного поиска учителя состоит в том, что я не хочу, чтобы такая ситуация повторилась. Меня выдергивают из толпы, а дурацкие мысли перестают вертеться в моей голове. Мы находимся на этаже там, где столовая, и я действительно удивляюсь тому, что мы тут забыли. Друзья с загадочными улыбками ведут меня к столу, а потом и вовсе насильно сажают на стул. Джек руками закрывает мне глаза, а на меня вдруг находит паника. Ему надоедает сопротивление и всяческое содействие к тому, чтобы встать, поэтому парень чуть наклоняется ко мне. Я слышу шёпот: — Успокойся, — моя кожа покрывается мурашками от приятного тембра голоса темноволосого парня, за моей спиной. Я сразу же повинуюсь его приказу, выровняв дыхание. Действительно, разве он может причинить мне вред? Через несколько мгновений откуда-то возникает моя сестра. Я даже и не осознала, что Эмма куда-то уходила. Из-за своей паники я совершенно не обратила на это внимание. — На счёт три…— уже не так тихо восклицает белокурая подруга, — Раз, два, три… — Джек убирает шероховатые руки с моих глаз, а я с неуверенностью открываю их. Сначала я смотрю на девушку, взгляд который наполнен искренним весельем, а потом мой собственный взгляд падает на вещь в её руках. Это тарелка с тортом и множественными свечами, — С днём рождения, сестрёнка! Я прижимаю руки ко рту, удивляясь такому невероятному сюрпризу. На мои глаза нападает пелена, и я готова буквально разрыдаться прямо здесь. Из-за своего сна, который взбудоражил всё моё сознание, я забыла о том, что сегодня мой день рождения. Но мои друзья видимо об этом и не забывали. Мне удаётся рассмотреть торт поближе, и я только могу изумиться смекалке моей сестры. Я никогда не говорила Эмме, что мой любимый цвет — голубой, однако она каким-то образом смогла это выяснить, так ещё и сделала голубым тортик. Он небольших размеров, но мне кажется, что это в самый раз. Я смотрю на свечи, которые подрагивают в разные стороны, и почему-то сама не могу даже шевельнуться. Я шокирована, даже больше, чем того планировала. Мои друзья уже начали волноваться за моё состояние, поэтому я больше не могла заставлять их ждать. Я набираю побольше воздуха в свои лёгкие начинаю задувать свечки, попутно загадывая желание. Мне хочется, чтобы все мои друзья и я стали наконец счастливыми. Эмма Браер кладёт голубой тортик на стол и тут же бросается ко мне в объятия. Она так сильно обнимает меня, что я чуть не задыхаюсь. Мы росли всю жизнь вместе, в одном доме, с практически одинаковыми судьбами. Нас обеих бросили родители, но это не помешало нам стать друг для друга опорой. Я благодарю Силу за то, что свела меня с Эммой и её семьёй. И испытываю бесконечную благодарность людям, которые стали для меня настоящей семьёй. Они полюбили меня почти, как родную, и все эти годы я не знала одиночества. На самом деле, я даже не знаю точной даты своего рождения. Но моя приёмная семья считает день удочерения — моим днём рождения. Для семьи Браер я появилась в жизни именно в тот день, поэтому я тоже решила считать своим днём рождения этот день. Очень символично, как ни посмотри. — Жаль, конечно, что этот день рождения, как и мой, мы не празднуем с бабушкой и дедушкой, но я думаю они простят нас за это, — Эмма улыбается мне от уха до уха. Зная моих приёмных дедушку и бабушку, они оба, скорее всего, отреагировали по-разному. Анжела Браер стопроцентно была в ярости, что мы не только покинули дом, но и не отпраздновали наши дни рождения в кругу семьи. А Виктор, в отличие от своей жены, точно бы нас не похвалил, но потом бы и вовсе забыл об этой ситуации. Всё же он намного спокойнее, чем наша милая бабушка. — Они искали нас… — вспоминаю я. Виктор и Анжела были очень сердитыми, когда узнали, что мы сбежали из дома. — Не беспокойся, — треплет она меня за плечо, коварно улыбаясь мне в ответ, — Я всё уладила. Скажи мне спасибо, что тебе не придётся общаться с моими родственниками. — Эмма, а что ты им сказала? — аккуратно спрашиваю я, поднимая бровь. — Всего лишь то, что мы с тобой сбежали из дома, чтобы попасть в самую лучшую закрытую школу для девушек, — подруга иногда умела придумать что-то из разряда фантастики, но я не верю, что Анжела и Виктор Браеры могли купиться на такую отборную чепуху. — Стоп, что?! — негодую, а моя сестра продолжает очень забавно жестикулировать. — Ох, я настоящая актриса. Мне следовало пойти в школу актёрского мастерства, — Эмма Браер победоносно поднимает голову вверх, — Посмотри, мне даже не нужны какие-то способности, чтобы обводить людей вокруг пальца. — И какую же легенду ты успела им наплести про нас? — я стараюсь держаться, чтобы не рассмеяться ей в лицо. — Мы с тобой поняли в какой-то момент своей жизни, что хотим стать знаменитыми художницами. Закрываю рот руками, ощущая, как в к горлу подступает долгожданный смех. Сестрица, подавив усмешку продолжает: — Ты нашла для нас Академию в какой-то далёкой глуши, но так как мы знали, что нас не отпустят, мы решили сбежать. Я многозначительно смотрю на неё. Та замечает мой взгляд и скрещивает руки на груди: — Ну, а что? Это намного адекватнее звучит, чем то, если бы я сказала: «прости бабушка и дедушка мы угодили в передрягу и теперь хотим стать солдатами». Ах, да, не будем забывать, что нас чуть не проткнули световым мечом, а ещё мы скоро должны отправится не пойми куда, чтобы найти человека, который поможет нам победить целое государство. — Я надеюсь после мы им всё-таки расскажем правду, — вздыхаю я. Эмма активно мотает головой: — Нет-нет! — протестует белокурая девушка с глазами, подобно грозовым тучам, — Только попробуй это сделать! Меня и тебя навечно посадят в подвал, а его, — она указывает на Джека, который с дразнящей улыбкой наблюдает за нашим диалогом, — вообще отделают. Плакали наши мечтания. — Ладно, не буду, — произношу я, и моя подруга выдыхает. — Вообщем, я очень долго их уговаривала, — Эмма со смехом продолжает рассказ, — И в итоге на меня наорали и накричали, а потом они и вовсе обиделись. — Не так уж всё и плохо, — заключаю под конец я, — Будем присылать им по рисунку в месяц, чтобы поддерживать легенду. — Заманчивая идея, — мы хохочем, но через минуты две наконец успокаиваемся. Эмма заговорчески подмигивает мне, — Кстати, Джек и тебе подарок приготовил. Ты уже можешь догадаться, что это может быть. Я внимательно поглядываю на друга, который наконец-то дождался, пока наш разговор закончится. Мне не терпится увидеть этот подарок, даже ладошки вдруг зачесались от нетерпения. — Неужели подвеска? — день рождения Эммы был совсем недавно, и Джек подарил ей подвеску с маленьким светлым камнем. Откуда он его достал, я понятия не имею, но, как истинный джентельмен, парень приготовил нам подарки. Мы с Эммой ровесницы, и практически родились в одно и тоже время с разницей лишь в неделю. — Да, — кивает он мне слегка, вновь обходя меня. Я чувствую его лёгкое, почти невесомое прикосновение рук к моей шее. А потом на мне оказывается копия той самой подвески Эммы, вот только уже с более тёмным камнем. Я кручу его в руках, рассматривая. Он такой гладкий и приятный на ощупь. — Спасибо, — смущаюсь я, когда Джек вновь становится передо мной, — Мне очень приятно. Мне действительно нравится, что он заботится обо мне и сестре. И, конечно, это многое значит для персонально меня. Медленно уголки губ Джека поднимаются в улыбке. Он наклоняется ко мне, но никак не прикасается к моему лицу. Этот момент я видела в своих мечтах. Именно то, как он целует меня в губы, но увы в реальности парень по-отечески оставляет лёгкий поцелуй в области лба. Сердце ухает вниз, ведь это не совсем то, чего я ожидала. Однако мне всё равно очень приятно, и я испытываю невероятное удовольствие от этих невинных прикосновений. — С днём рождения, Рей.