no matter what they say

      Чимину часто говорили друзья, что с Юнги долго им не провстречаться. Ну как друзья. «Друзья», да. Уже давно бывшие. Чимину немного жаль, что он позволял чужим словам становиться поводом для сомнений в отношении его любимого альфы. Хотя не мог не признавать, что, возможно, со стороны они выглядят странно и не воспринимаются, как пара, в полном смысле этого слова. Чимин вздыхает и кусает губы, вспоминая те беспокойные дни, когда он так много переживал и боялся стать обузой для Юнги. Они познакомились пять лет назад, когда Чимин подрабатывал в одном небольшом ресторанчике. Юнги пришёл туда однажды, весь такой серьёзный и в своём дорогом классическом костюме. Он был в компании таких же серьёзных мужчин, которые, судя по виду, привыкли отдавать всех себя делам и работе. Тот день был таким неудачным, что всё и так из рук валилось, а тут ещё красивый мужчина, прожигающий его внимательным взглядом. Карие, почти чёрные глаза Юнги тогда Чимину казались такими холодными. Он перенервничал и нечаянно разлил на гостя чай. Благо тот не был горячим. Как же ему было стыдно. Он много и долго извинялся тогда, понимая, что ему ещё влетит и от хозяина. Юнги оставался спокойным и даже безучастным. В итоге бросил лишь короткое: - Всё в порядке, - и просто снял испачканный пиджак. Всё совершенно точно не было в порядке. Так думал Чимин. В тот день ему влепили нехилый такой штраф и выговор. Не то чтобы Чимин очень сильно нуждался в деньгах – семья его не бедствовала, и работал он скорее для того, чтобы не бездельничать. Но было очень неприятно. Он и заподозрить не мог, что этот неулыбчивый господин вернётся к ним. Но уже один. Чимин улыбается украдкой, пряча руки в рукавах длинной хлопковой рубашки. Как же он тогда струхнул, что Юнги решит вытрясти с него компенсацию за испорченный пиджак, который стоил больше, чем вся жизнь Чимина. Ох… - Я хотел пригласить вас на свидание, - сказал тогда Юнги. Выглядел он всё так же сурово и строго, но теперь Чимин замечал, что это не непрошибаемая маска. Во взгляде альфы читалось едва уловимое волнение. Будто он переживал, что ему откажут сразу, даже слушать не станут. Чимин бы и отказал, наверное… но собственное врождённое любопытство толкнуло его на эту авантюру. Всего одно свидание – так он подумал тогда. Лишь один раз его свозят в какой-нибудь дорогущий и шикарный ресторан, и их пути разойдутся. Чимин здесь и сейчас, спустя пять лет, улыбается, потому что его переполняет счастье и нежность к его удивительному мужчине. Юнги изменил для него всё, как бы это банально и напыщенно ни звучало. Он дал ему не только возможность заниматься любимым делом, не только статус, от которого Чимину до сих пор иногда неловко, но самое главное – заботу, любовь и уважение, которые найти в отношениях юный омега не ждал. Не потому что он считал себя недостойным. Нет. Это другие думали подобным образом. - Малыш. Чимин вздрагивает и поднимает взгляд, охая от неожиданности, потому что Юнги, только что подошедший, как раз склонился к нему, чтобы поцеловать в скулу. Зажмурившись довольно, омега положил ладонь на затылок возлюбленного, не давая ему отстраниться. Чуть повернул голову, целуя гладко выбритую щёку и уголок губ. - Привет, хён, - шепнул тихо. - Привет. Долго ждёшь? - Минут пятнадцать. Как день? Юнги отмахнулся, давая понять, что о работе хочет говорить меньше всего. Кинул пиджак на соседний диванчик и подсел к Чимину, прижимая его к себе. Как хорошо, что в этом ресторане отдельные кабинки, и никто не будет на них глазеть, а… Чимин прильнул тесно, носом потираясь о щёку мужчины, и прикрыл глаза. - Сегодня наш день, так что я не хочу тратить минуты на разговоры о том, что кучка старых идиотов из совета директоров опять забывают пить таблетки и лечить свой маразм, честное слово… - пробормотал Юнги. – Хочу пробыть с тобой до самого утра, не думая ни о чём постороннем. А как ты? - Я просто ждал этого момента, - честно признался Чимин. – Время тянулось слишком долго. В кои-то веки решил сделать себе выходной, а по итогу искал пятый угол вместо отдыха. Юнги смеётся негромко, оглаживая горячей ладонью талию, чуть сминая пастельно-розовую рубашку. - Кажется, я заразил тебя трудоголизмом. Ну вот… а думал, что ты, наоборот, научишь меня поменьше работать. Чимин улыбнулся, поглаживая альфу по щеке ладонью. Он тоже так думал поначалу. Что поделать, они оба оказались слишком деятельными и неугомонными. - Мы будем ужинать? – негромко интересуется Юнги, чуть наклоняясь и выцеловывая горячо шею омеги, от чего тот дрожит тихонько и кусает губы, чтобы не застонать. Жмётся ближе, желая больше всего на свете остаться сейчас наедине с любимым. Но он знает, что Юнги снова толком не обедал, потому его обязательно надо накормить. - Будем, - решительно выдыхает он, когда Юнги рукой скользит между бёдер, оглаживая кончиками пальцев по краю джинсовых шорт, довольно свободных, на две ладони выше колена, под которыми так провокационно прячется кружево кремовых чулок. Юнги бормочет: - Я бы поужинал тобой, но как скажешь. И зовёт официанта. Чимин старается отдышаться и заставить сердце не биться так сильно. Получается не очень. * Сегодня их день. Так удивительно понимать, что Юнги ни на мгновение не обесценивал дату их встречи. Именно встречи, а не начала отношений. Как он сказал однажды: «Без этого дня не было бы и всех остальных дней рядом с тобой, так что он для меня куда ценнее». Чимин, не привыкший тогда ещё толком к тому, что альфа может быть таким сентиментальным, смущённо краснел. Кто бы ему сказал в первую встречу, что под маской равнодушия и серьёзности прячется такой комфортный и заботливый человек – Чимин бы рассмеялся. Он, даже когда Юнги пригласил его на первое свидание, наивно полагал, что господин повёлся на симпатичную мордашку и розовые волосы, которыми Чимин так гордился. Что отношения не для него, что Юнги женат на работе и всё такое. - Я так давно не был на первом свидании, - признаётся Юнги, когда они приезжают в тот знаменательный день на набережную. – Так что прости меня, если я вдруг буду неловок. - Всё в порядке, - Чимин улыбается. – Поверьте, я сам не самый большой спец в этом. - Надо же, я бы так не сказал, - удивлённо тянет альфа. Чимин хмурится. Он не готов прямо сейчас слышать какие-нибудь грубости в свой адрес, вроде «ты такой ебабельный, я бы тебя сразу…». Омега мотает головой, кусая губы. - В смысле? – всё же решается уточнить он. - В смысле, я вообще думал, что ты в отношениях. Такой красивый и притягательный, - Юнги открывает перед зардевшимся Чимином дверь в небольшое кафе. – Мне невероятно повезло. Чимин понимает, что отвык слышать нормальные комплименты, ожидая скорее какую-нибудь очередную пошлость. Оказывается, не все альфы мечтают сразу затащить омегу к себе в постель. Оказывается, есть всё ещё те, кого хочется назвать настоящим мужчиной, а не просто безмозглым приложением к вечно стоящему члену. Тьфу. Чимин не хочет портить себе и Юнги вечер и старается отвлечься на приятную атмосферу заведения. - Немного старомодно, наверное, - замечает альфа, приглашающе отодвигая стул и дожидаясь, пока Чимин займёт своё место. – Но все эти кричаще-роскошные рестораны как-то не по мне. - Забавно, а я как раз думал, что будет нечто такое, где одно блюдо стоит столько, сколько я могу месяц тратить на проживание, - хмыкает Чимин. Выбор Юнги его приятно удивляет. Кафе, хоть и не выглядит как какое-нибудь VIP статуса, всё равно производит особенное впечатление. Внутри всё отделано тёмным деревом, столики с прозрачными столешницами и чугунными витыми ножками смотрятся очень изящно. А стулья с мягкими подушками на сиденьях не просто выглядят удобно и уютно – такими и являются. Фоном здесь играет какая-то подборка лоу-фай джаза, которую Чимину немедленно хочется себе. - Мне здесь нравится, - говорит он, переводя взгляд на Юнги, который внимательно изучает меню. - Это было моей целью, - отвечает тот. И впервые улыбается – уголками губ. Глаза его теплеют, и Чимин, чёрт возьми, так сильно заворожен красотой этого момента, что едва может сделать вздох. У него теплеют щёки и от волнения потеют ладони. Одна улыбка, надо же! А как теперь научиться обратно нормально соображать?! Спустя целый вечер разговоров, негромкого смеха и абсолютной расслабленности Чимин понимает только одно: Мин Юнги, 25 лет, трудоголик и вечный одиночка (по его словам) – слишком опасен для него. Он выглядит как мокрая мечта любого омеги, он внимателен, обходителен, вежлив и, кажется, сказочно богат. Чимин думает: либо это всё хитрый план, призванный затащить его в постель, либо Мин Юнги ему не по зубам… такие, как он, не встречаются с подобными Чимину. Они ищут другие отношения. - Я не стану спать с тобой, - честно говорит Чимин, когда вечер близится к завершению. - Я с тобой тоже, - смеётся негромко Юнги, но потом смотрит на него серьёзно. – Когда мне нужен только секс, я не устраиваю свидания, Чимин. - Тогда я не понимаю… - Сходим на второе свидание? – просит альфа. – Я, кстати, так и не понял, чем ты пахнешь. - Я на подавителях, - Чимин смущается. – Одиноким омегам лучше быть начеку. Я твой тоже не чувствую. - Примерно та же ситуация. Чтобы омеги не думали – раз я одинок, то отчаялся до такой степени, что мне подойдёт любой. Чимин склоняет голову набок, выгибает бровь. - Ты избирателен, не так ли? - Абсолютно точно, - Юнги ведёт большим пальцем по краю винного бокала и смотрит на Чимина внимательно. - Ты выбрал меня? – почему-то голос предаёт его и срывается на шёпот. - Если только ты сам этого захочешь. - А как же клише «влиятельный и богатый альфа добивается всего, чего только захочет»? – Чимину, в самом деле, интересно. Юнги усмехается. - Это работает в бизнесе, Чимин. В личной жизни подобные методы редко заканчиваются чем-то хорошим. Я бы предпочёл, чтобы мой партнёр был со мной по собственному желанию. Чтобы он любил меня, а не боялся. Господи, как же неловко… Чимин отводит взгляд, не зная, куда себя деть. Юнги так откровенно и честно об этом говорит. Он так спокоен и открыт, что становится жарко. И приятно. До сладко тянущего внутри, до неверия и смущения приятно, что в нём увидели не просто развлечение на одну ночь. - Я думал, что для тебя это просто по фану на один раз, - говорит он, наконец. – Да и не привык я, что кому-то есть дело до меня по-настоящему. - Я тебя не обижу, - обещает Юнги. – И это, совершенно точно, не на один раз – для меня. А для тебя – решать тебе. У Чимина просто нет выбора. Он не может отказать Юнги. Он слишком пленён его потеплевшим взглядом и тем, как тот улыбается – самыми уголками губ. * Таких, как Чимин, почему-то любят величать шлюхами. Просто за то, что он любит одеваться в одежду пастельных нежных цветов и чуть большего размера. Просто потому что любит быть милым. Альфы видят в этом лишь то, что он похож на куклу. У кукол нет души, так что они созданы лишь для того, чтобы быть дырками. Забавно, но даже омеги, которые окружали Чимина в тот или иной отрезок времени, думали так же. А ведь ещё имели наглость зваться друзьями, а. Чимин не верил, что их отношения с Юнги будут крепкими и долгими – потому что ему ежедневно вбивали в голову, что он не пара своему альфе. Что тот наиграется и бросит, найдёт себе кого-то лучше. Лучше… чем Чимин был плох, он так и не понял, но слушал же этих отмороженных, которые жили в своём зашоренном мирке. Чимин не верил и боялся. Со своей любовью к милым вещам, из-за которых никто не относился к нему серьёзно, он казался себе лишним в жизни Юнги. Даже через полгода вместе. - Ты не стыдишься меня? – спрашивает Чимин однажды. Он лежит на постели. Обнажённый и прикрытый слегка одной лишь простынёй. Юнги замирает у изножья кровати и удивлённо смотрит на него. В одной рубашке и трусах он смотрится так забавно, особенно когда вот так вот хмурится непонимающе. - А я должен? – уточняет осторожно. - Ну, знаешь… таким альфам, как ты, по статусу положен кто-то более… - Чимин взмахивает руками, не зная, какое слово подобрать. - Какие же? - Серьёзные? В смысле… без этого вот милашничества, которое нравится мне. Юнги хмыкает, жмёт плечами. - Тебе неуютно в своём образе? – уточняет он. - Уютно. - Он делает тебя плохим человеком? - Нет… - Тогда в чём проблема? Мне нравится в тебе всё. Но главное, чтобы тебя самого это устраивало. В остальном... никого не должна волновать наша личная жизнь, Чимини. Чимин кивает, кусая губы. Он боялся спросить, хотя и понимал, что не услышит ничего неприятного. То, что Юнги всегда прямолинеен и честен – усвоил уже давно. И всё же этот момент… он отзывается счастьем, благодарностью и сладким томлением внутри. Омега вытягивает ногу, большим пальцем скользит по бедру стоящего рядом Юнги, поддевает край белья. Наблюдает, как Юнги окидывает его взглядом. Внимательным и горячим, как адское пекло. Чимин медленно тянет с себя простыню, немного выгибается, откидывая голову. Так откровенно он никогда и никому себя не предлагал. Но ему больше не стыдно. - Я опоздаю из-за тебя, - шепчет Юнги. Чимин ответить не успевает. Он вздрагивает всем собой, чувствуя, как альфа обхватывает его бёдра. Горячее дыхание оседает на коже мурашками. Жаркими волнами прокатывается, отзываясь нервной дрожью предвкушения, пока губы Юнги скользят по низу живота, выцеловывая кожу и заставляя давиться вздохами. Чимин хнычет негромко, цепляется пальцами одной руки за волосы на затылке Юнги. Снова выгибается и стонет в голос, когда тот, стискивая бёдра крепче, насаживается ртом на его член. Так хорошо, что голова становится будто ватой забитая. Чимин раздвигает ноги чуть шире, вздыхает рвано и подаётся чуть вверх бёдрами, вскрикивая от яркого удовольствия, прокатывающегося вдоль позвоночника. Что может быть лучше глубокого и неторопливого утреннего минета от любимого мужчины? Чимин, зажимая ладонью рот и едва не воя, пока его скручивает в оргазме, готов дать голову на отсечение, что ничего. * У Чимина были большие проблемы с доверием. И он лишь теперь понимает весь масштаб этого. Наверное, какие-то отголоски прошлых страхов есть до сих пор. Наверное, даже несмотря на прошедшее время и самого лучшего мужчину рядом, порой Чимин неосознанно весь подбирается и готовится дать отпор, когда чувствует даже малейшую опасность. Пока Юнги ужинает неторопливо, Чимин сидит рядом, прижавшись к тёплому боку и глубоко задумавшись о том, что, вероятно, их долгие отношения – заслуга Юнги. Именно он сделал из пугливого омеги того, кто перестал шарахаться от каждой тени и научился не слушать ненужное мнение других людей. Чимин мягко улыбается, утыкаясь носом в плечо возлюбленного. Он чувствует себя как никогда на своём месте. Зная, что здесь его всегда поймут, примут и защитят. Не только от жестокости окружающего мира, но и от самого себя порой. Если честно, очень трудно воевать в одиночку с теми, кто считает, что ты ведёшь себя неправильно и неправильно живёшь свою жизнь. Кто-то сказал бы: «так не воюй, не обращай внимания!», но иногда этот конфликт переходит границы обычного осуждения со стороны тех, кто им недоволен. А Чимин очень не любит насилия. Конечно, у него есть семья, есть близкие, которые всегда его поддерживают. Но они мало знают о проблемах Чимина, потому что он не хочет, чтобы они переживали почём зря. С тех пор, как окончил школу, омега предпочитает скрывать от родных всё плохое. И, если задуматься, Юнги первый человек за многие годы, которому Чимин открывается так стихийно и легко. Они узнают запахи друг друга на втором свидании. От Юнги пахнет сандалом, и Чимин готов нюхать его всю оставшуюся жизнь. Ему хочется растечься по мужчине, касаться тёплой кожи губами, трепетать и млеть от того, как ему хорошо от их близости. Со своим запахом жасмина, который теперь ничем не перебивается, омега чувствует себя немного неуютно. И потому, что сам запах кажется ему и вполовину не таким привлекательным, и потому, что он давно уже никому себя так открыто с потрохами не сдавал. От этого слегка не по себе. Просто потому что Чимин привык ждать подвоха. - Ты чудесно пахнешь, - говорит Юнги. - Не так чудесно, как ты, - улыбается Чимин. - Я люблю жасмин. И, кстати, с сандалом это одно из лучших сочетаний в парфюмерии для меня. - Не подумал бы, что тебе нравятся цветочные запахи, - подтрунивает Чимин лукаво. Юнги хмыкает, не отводя взгляда от огней города, раскинувшихся внизу. Здесь, на небольшой обзорной площадке, они сейчас одни. Машина Юнги припаркована неподалёку, и Чимин хочет нестерпимо в неё вернуться. Ему немного прохладно, а ещё – хочется обнять Юнги и прижаться так, чтобы дышать трудно стало. Но это лишь второе свидание, и, скорее всего, будет неуместно. Рядом стоят пустая коробочка из-под хот-догов да наполовину выпитая бутылка с холодным кофе. Чимин смотрит на них и думает, что это свидание снова мало похоже на то, что он себе в очередной раз напридумывал. Юнги уже какой раз ломает шаблоны, и это очень здорово. - Мне нравится тебя удивлять, - говорит Юнги. Чимин переводит взгляд на его красивый профиль, чуть подсвеченный фонарём. - В самом деле? - Да. Мне всё больше кажется, что тебе по жизни встречались какие-то стрёмные люди, которые переломали твоё отношение к жизни. Исказили до неузнаваемости. Как хорошо сказано. Даже и возразить нечего. - Надеюсь, ты перестанешь меня бояться, - мягко говорит Юнги. Чимин стыдливо втягивает голову в плечи. Надо же. А ведь он даже не замечал, что невольно всё равно напрягался рядом с альфой. - Я знаю, - шепчет тихо. – Дело не в тебе вовсе. Я просто привык быть осторожным. Это уже на автомате выходит. - Тебе нет нужды оправдываться. - Я не оправдываюсь. Просто хочу, чтобы ты знал. Ты ведь сам сказал тогда, что хотел бы, чтобы твой партнёр любил тебя, а не боялся. Любовь без доверия мало чего стоит, по моему мнению. Юнги поворачивает голову, смотря на него внимательно. И при этом так… что у Чимина мурашки волной прокатываются от затылка до самого низа спины. - Очень хочу поцеловать тебя сейчас, - говорит Юнги. Чимин забывает, как дышать, и только облизывает в миг пересохшие губы. - Так поцелуй, - отвечает он как можно более уверенно, но его голос позорно срывается на хрип. Юнги улыбается, наклоняясь ближе. Сердце Чимина грохочет так, что слышно на весь Сеул наверняка. Он смотрит на альфу, который так близко, что волнением сводит всё нутро. Может различить каждую ресничку сейчас. Почувствовать ярче аромат сандала и, при желании, коснуться светлых прядей его волос. Юнги не торопится сокращать расстояние между ними. Приближается, словно в замедленной съёмке, явно ловя каждый оттенок эмоции омеги, замершего в предвкушении. Когда горячие губы коротко жмутся к уголку его губ, Чимин невольно прикрывает глаза. Выдыхает, ладонями удобно устраиваясь на чужих плечах, а потом одной рукой притягивает к себе альфу за затылок, зарываясь пальцами в чуть жестковатые прядки. Юнги в ответ целует второй уголок губ, щёку и скулу. Прижимает Чимина ближе, поцелуями отмечая родинки на открытом лбу, а после вызывает долгую сладкую дрожь, пока горячим дыханием очерчивает ухо, мягко прикусывая мочку и тут же прихватывая её губами. Чимин судорожно дышит, цепляясь за альфу, словно за спасательный круг. Он даже не думал, что ему может перепасть столько нежности. В губы Юнги так и не целует. Оставляет контрольное нежное прикосновение на переносице и прижимает к себе, поглаживая спину, будто стараясь успокоить. - И всё? – в голосе Чимина слышно слишком явное разочарование. Но ему не стыдно. Надо же было так раздразнить, а потом не дать самого сладкого! - Мы куда-то торопимся? – посмеивается Юнги. – Если ты захочешь, то будет всё. Не спеши так. Не хочу, чтобы ты пожалел. Можно подумать, это было бы возможно! * Вечер их годовщины проходит слишком хорошо. И слишком быстро. После ужина Юнги предлагает прогуляться, и Чимин не может ему отказать. Да и не хочет. Погода чудесная, под стать настроению. И брести по улице без какой-то конкретной цели, просто держась за руки и негромко болтая – лучшее решение. Чимин давно не обращает внимания на то, какими взглядами их провожают. Или на то, как завистливо поджимают губы омеги, понимая, что всё внимание этого представительного альфы сосредоточено на Чимине. Юнги не нужно доказывать никому, что он уже рядом с тем, кого выбрал в свои спутники жизни. Он не любит чрезмерного контакта на людях, считая, что это, как минимум, некрасиво. И вообще всё личное должно таким оставаться. Но то, как он сжимает ладонь Чимина, переплетая их пальцы, и то, как смотрит лишь на Чимина – говорит и так больше некуда. Раньше Чимин этого всего смущался. Ему казалось, что оно не должно было случиться с ним. А потом он понял, что единственное, чего с ним не должно было случаться – люди, считающие себя лучше других и смеющие высказываться там, где их не просили. Они завершают прогулку у небольшого магазина, в который заходят, чтобы взять домой бутылку вина, немного фруктов и шоколада. А после направляются к машине, которую Юнги оставил у своего офиса. Чимин прижимает к себе пакет с продуктами и предвкушает чудесный вечер наедине с любимым. Он рад, что вместо подарков у них каждая годовщина проходит вот так. Друг для друга, для самих себя. Когда они позволяют себе забыть обо всём мире. Сегодня и завтра есть только они, а что будет потом – не так уж важно. Хочется скорее добраться до дома. Но даже в дороге, пока они стоят в пробке, внезапно образовавшейся где-то на самой середине пути, Чимин не может сдержаться от желания получить ласку от Юнги. Он тянется к нему, притягивает за шею к себе, и они целуются нежно и с упоением, словно не могли дорваться друг до друга долгие дни. Целуются вкусно, пока позади не сигналит машина, намекая, что они задерживают и без того затруднённое движение. Юнги усмехается, немного отстраняясь, и трогается с места. Чимин откидывается на спинку сиденья и улыбается довольно и счастливо. - Хочу снять с тебя эти шорты и чулки, - говорит Юнги, когда они подъезжают к дому. – Зачем ты каждый раз дразнишь меня этим, крошка? Чимин игриво покусывает губы и смотрит на Юнги деланно невинно. - И в мыслях не было, родной. - Да. Сделаю вид, что я тебе поверил, - хмыкает Юнги. Чимин от нетерпения готов скулить. Но он старается не выдать себя ни единым вздохом, уже дома спокойно стягивая кеды и относя продукты в кухню. Там он моет руки и украдкой споласкивает горящее лицо. Прислушивается, пытаясь понять, чем занят Юнги. Но слышит так же лишь плеск воды в ванной и работающую вытяжку. Убрав всё в холодильник, Чимин мнётся несколько секунд, отчего-то робея, словно между ними сейчас будет всё впервые. - Иди ко мне, - зовёт Юнги. Ох, ну хорошо. Отказывать своему альфе совсем уж неудобно. Ароматом сандала Чимина накрывает, когда он заходит в комнату, словно огромной тёплой волной. Запах его мужчины такой насыщенный, такой приятный. И он так хорошо мешается с жасмином, что у омеги совсем немного слабеют ноги. Юнги сидит на краю кровати, наблюдая за ним внимательным и очень ласковым взглядом. Немного раздвигает ноги и манит к себе пальцем. Чимин послушно подходит ближе, вставая между ног мужчины. Вздрагивает, когда рубашку его задирают, оглаживая бока. Чимин вздыхает рвано и поднимает руки, позволяя Юнги встать и стянуть с себя рубашку. Та отправляется к их ногам, пока Юнги жадным поцелуем приникает к губам Чимина. Эта ласка так отличается от той, что была в машине. Жаркая и влажная, торопливая и ненасытная, она заставляет Чимина терять контроль над собой. Он хнычет в губы альфы и льнёт к нему, гладит по груди ладонями, надеясь, что Юнги не станет слишком долго тянуть. - Крошка такой красивый, - мурлычет Юнги негромко ему на ухо. – Сейчас раздену тебя, мой сладкий. А после буду долго любить. Хочешь? - Хочу, - выдыхает стоном Чимин. – Пожалуйста, Юнги-хён… Юнги подхватывает его за талию. Чуть приподнимает и опускает на кровать спиной, нависая сверху. Снова целует немного припухшие губы, а потом опускается ниже, долго и чувственно зализывая и покусывая соски. У Чимина они такие чувствительные, что он через минуту уже тихонечко воет от удовольствия и возбуждения, сжимая волосы Юнги и дрожа, словно в лихорадке. Юнги перестаёт его мучить, когда понимает, что Чимин на пределе. Он просто оставляет нежный поцелуй в самом низу живота и приступает к распаковке своего главного сегодняшнего подарка. Сначала идут шорты. Чимин приподнимается на локтях, любуясь тем, как Юнги расстёгивает неторопливо пуговку и тянет язычок молнии. Как он трепетно и аккуратно тянет шорты вниз, прихватывая бельё, чтобы оставить Чимина, откровенно возбуждённого, без малейшего прикрытия. - Как прекрасно смотрится, - замечает негромко, наклоняясь и жарко прижимаясь губами под головкой члена, от чего Чимина пробирает новой волной дрожи. – Оставлю тебя в чулочках, любовь моя. - Ты невыносимый, - бормочет Чимин. Юнги оглаживает его бедро и слегка шлёпает, вызывая этим всхлип у омеги. - Посмотрим, что ты скажешь, когда я буду в тебе, крошка. - Тоже самое скажу – ты невыносимый, - удивительно, что у Чимина вообще ещё хватает сил на пререкания. Юнги улыбается мягко, поднимаясь с кровати. Он замирает, возвышаясь над лежащим Чимином, и начинает расстёгивать брюки, не сводя с него взгляда. Чимин готов кончить только от одной этой картинки. * Он любит, когда утро начинается ближе к обеду. Любит просыпаться в объятиях своего мужчины, чувствовать бедром утреннюю эрекцию и предвкушать, что сегодняшний день они проведут вместе. Чимин плетётся в ванную, чувствуя приятную ломоту в теле. Он любуется засосами на груди и шее, пока чистит зубы. А воспоминания о прошедшем вечере и ночи, которая вышла не менее страстной и горячей, заставляют его свести ноги. Как же, чёрт возьми, стыдно. Он даже в течку не бывает таким похотливым, как в этот их небольшой праздник. В душ Чимин забирается в надежде, что Юнги ещё будет спать, когда он вернётся в комнату. Поваляться с ленивыми обнимашками – то, что доктор прописал. Но, увы, его планам не дано сбыться. Юнги забирается к нему, закрывая плотно дверь кабинки и обнимая омегу со спины. Целует в шею, неразборчиво бормочет приветствие. Чимин хихикает, поглаживая обнимающие его руки. Под тёплыми струями воды и в любимых объятиях слишком хорошо, так что Чимин решает, что он не расстроен пробуждением Юнги. - Оставил меня одного, - ворчит альфа. – Бросил на произвол судьбы. - Кто-то драматизирует, - вздыхает Чимин, прикрывая глаза и откидывая голову ему на плечо. – Ах… Юнги, что ты… Тот не отвечает. Просто подталкивает его к стене и кусает изгиб шеи. Чимин вздрагивает и стонет громко, несдержанно. Обмирает, чувствуя, как Юнги сжимает его ягодицы, разводя и горячо, неторопливо потираясь твёрдой плотью, толкаясь головкой в растянутую дырочку. Не входит, только лишь надавливает, заставляя омегу в нетерпении отставить бёдра и приподняться на носочках. Юнги дважды приглашать не нужно. Он трахает Чимина медленно, с оттяжкой. Заставляя давиться вздохами и судорожно цепляться за влажные стенки кабинки. Здесь так неудобно, но Чимину всё равно. Ему хорошо от того, как напряжение сладко копится в каждой клеточке его тела. И от того, что становится почти невозможно это терпеть. Юнги выскальзывает из него, поворачивает к себе лицом и вжимается пахом в пах, обхватывая крепко оба члена, целуя Чимина, пока того трясёт от накатывающего оргазма. - И тебе доброго утра, - шепчет Чимин, еле как удерживаясь на ногах. Он цепляется за плечи Юнги и улыбается, когда альфа целует его в щёку. - Доброе утро, мой нежный мальчик, - шепчет тот. Чимину кажется, что за каждый такой момент и умереть не жалко. Но он собирается жить ещё очень долго и наслаждаться каждым мгновением рядом с Юнги.