Не ценил

— Эта командировка всего лишь на месяц. — сказал мужчина, собирая сумку. — Не скучай тут без меня, ладно? — он улыбнулся одной стороной лица, смотря на темноволосую девушку.       Та лишь кивнула, слабо улыбаясь. Мужчина не замечал её состояния. Не замечал её слабости и грустного взгляда. Он очень много времени проводил на работе, очень много был вне дома. Он не видел всё то, что испытывала Ран. — Я буду звонить. — тихо отозвалась девушка. Не скучать звучало слишком издевательски. Ведь родных у неё не было вовсе. Единственным близким человеком для неё был именно Зоро.       Поцелуй в губы, нежное прикосновение грубой руки до щеки и хлопок двери. Ран осталась одна в квартире и тихо опустилась на пол, сползая по стене. Она до ужаса не любила одиночество, которое другие люди назвали бы свободой. Одиночество доводило её до истерики. Выводило из себя и заставляло сходить с ума. Утирая со щек слёзы, девушка знала, что возможно, это был последний раз, когда она виделась со своим возлюбленным.       Звонить мужчине, стараясь сдерживать слезы и голос от дрожания, было намного труднее, чем девушка могла предположить. Сидя уже на лавочке во дворе больницы, она врала ему, что вышла на прогулку, потому что дома слишком скучно. — Вам осталось жить месяц. Может быть чуть больше. — услышала девушка от врача. Больно знать и понимать, что совсем скоро ты умрешь, совсем ничего не успев сделать в своей жизни.       Возможно, Ран думала эгоистично. Может, даже слишком эгоистично. Но она не желала ничего говорить Зоро. Она не желала, чтобы он мучился вместе с ней, чтобы страдал, видя, как она умирает с каждым днём. Ей казалось, что правильнее будет расстаться с мужчиной. Но как бы она этого не желала, как бы она не хотела это ему сказать — у неё просто не получалось. — Ты дома? — спросил Зоро, говоря с ней по телефону. Девушка сидела в больничной палате на своей койке и тихо разговаривала с ним. — Я уже пришел. — она услышала, как щелкнула замочная скважина. — Ран? — Я в больнице, Зоро. — прошептала девушка, а по её щекам уже стекали слёзы. — Прости. Не надо искать меня и приходить. — Ран отключила вызов и откинула телефон на другую сторону постели, обнимая себя за коленки.       Дрожь во всем теле не отпускала Ран. Девушка не хотела говорить ему, что она в больнице. Она хотела лишь расстаться с ним. Грубо, по телефону, ничего не объяснив, но так было бы легче.       На следующий день после звонка Зоро, когда девушка шла в палату после небольшой прогулки, первое, что она увидела рядом с дверью в палату, это мужчину, держащего в руках большой букет гортензий — её любимых цветов. — Ты серьёзно думала, что я не буду искать и не приду? — тихо спросил зеленоволосый, когда девушка молча хотела войти в палату. — Я надеялась. — шепчет в ответ она хриплым голосом. — Уходи, прошу. — Нет. — мужчина проходит в палату следом за ней и укладывает цветы на тумбу. — Ты мне всё расскажешь сейчас и объяснишь. — потребовал он, садясь на стул, придвинув его к её постели.       Девушка говорила достаточно тихо и медленно, глотая слёзы. Мужчина же молча всё слушал, угнетая себя всё больше. Он понял насколько он был слеп, что абсолютно не видел её ужасного состояния, не видел, как ей плохо.       И сейчас, сидя перед ней, в палате больницы, и узнав, что она может умереть совсем скоро, он просто не понимал, что ему теперь делать. Может, он и не уделял внимания её здоровью, но он бесконечно любил её и смог осознать это только сейчас. Он осознал, что вместе с её жизнью, кончится и его.       С каждым днём девушке становилось всё хуже и хуже. Сегодня она уже не смогла самостоятельно выйти на прогулку, а скоро и вовсе не сможет подняться с постели. Сидя в инвалидном кресле, она рассматривала палату, наполненную цветами и ароматами от них. Мужчина приносил каждый день новый букет разных цветов и, кажется, скоро в больнице кончатся вазы. Сейчас он сидел перед ней на корточках и укрывал её ноги пледом, потому что на улице похолодало за эту неделю.       Подключенная к разным приборам, девушка уже не могла сама подняться с кровати. Её боль убрали какими-то препаратами, чтобы она смогла провести последние дни в спокойствие. Она уже почти ничего не ела, даже то, что ей приносил Зоро. Ран просто не могла есть, у неё было отвращение к еде.       Притворяясь спящим, Зоро уложил голову ей на живот, сидя рядом с кроватью на коленях. Он ощущал, как её тонкие и нежные пальцы медленно зарывались в его короткие зелёные волосы.       Когда даже такие тихие движения прекратились, он перестал слышать её тихое и тяжелое дыхание, а прибор монотонно запищал, из закрытых глаз мужчины полились обжигающие слёзы.